VR 4. Грани реальности.

Глава 16

Первым из блоков было сердце и все прилегающее к нему. Кровеносный насос является основной и самой важной частью во всех процессах. Ему придется выдерживать постоянные нагрузки в разы превосходящие его возможности при любом векторе развития. К тому же, чем выше частота сердечных сокращений, тем быстрее строительные материалы Ареса будут распространяться по организму достигая нужного места. И уже потом под воздействием огромного количества энергии все это будет внедряться в ту или иную часть, заменяя собой структуру человеческой плоти.

Из сердца придется делать совершенный орган и полностью менять в нем все с органики на органический металл. Изменению подвергнется каждое мышечное волокно, все клапаны, желудочки, предсердия и прилегающие к нему мощные артерии. Так что после доработки смерть от сердечного приступа мне грозить уже точно не будет, а возможность при постоянно повышенном сердечном ритме быстрее насыщать мозг кислородом значительно повысит работоспособность центральной нервной системы.

Параллельно придется укреплять стенки остальных сосудов в организме, делая их более прочными. Мелкие капилляры, коими прошито все и вся дело второстепенное и их выход из строя вряд ли будет критическим, а вот основные артерии, вены и особенно то что будет касаться головного мозга… Там их вообще миллиарды, все они одинаковы важны и каждый из них будет должен выдержать мощнейшее давление. А то вдруг какая критическая ситуация, нужен будет резкий рывок на пределе возможностей, а у меня хлоп и инсульт. И на этом все. Враги поймают и накажут или убегут, а я сдохну. Грустно.

Но это все нагнетание кошмаров и фантазии. В реальности ИИ вряд ли допустит непропорционального развития и постарается всячески компенсировать и регулировать все процессы и ошибки моего вмешательства. Ну или в случае чего предупреждать хотя бы. Так что на данный момент у меня есть все шансы сделать себя значительно лучше и не умереть от собственных самоистязаний.

— Вижу со звонком ты не торопился, Эдвард, — Лана перезвонила во время весьма болезненного процесса и выдернула меня из концентрации. Боль от гуляющей по организму энергии мгновенно окутала тело.

— Да как-то все времени не было, — сказал я с трудом хрипящим голосом. Напряжение уже понемногу снижалось, но боль всё ещё не проходила. — Днём одна сплошная беготня, а ночью будить тебя не стал.

— С тобой все хорошо? — спросила девушка ощутив нотки напряжение в голосе.

— Да я тут просто в пустошах экспериментирую с организмом. Оказалось это болезненно.

— Я хочу к тебе, в пустошь. Ты ведь заберёшь меня? — в надежде спросила Лана.

— Конечно, но это займет некоторое время.

Такси к барьеру естественно мне никто не прислал, а в диспетчерской сказали, что они могут доехать лишь до стены и только оттуда забрать меня. Пришлось опять бежать.

Волка оставил за барьером. Во-первых, он и не собирался возвращаться пока не доест, а во-вторых, что ему бронированному телепату с огромными зубами там будет? Людей там практически не бывает, а иных врагов у него там нет. Так что полностью уверен в нем.

Я подошёл к одному из охраняемых кордонов, что разбросаны десятками на протяжении всей стены. Снующие во все стороны вооруженные люди, огромное множество парящих сателлитов, многие из них носят на себе тяжёлое вооружение и по команде готовы обрушить всю свою мощь на любого, кто осмелится ломиться сюда без пропуска. Ну и сама стена из прочнейших сплавов ощетинившаяся раструбами плазменных турелей сама по себе внушает благоговейный трепет. Не знаю от кого они так защищаются и зачем, но ребята тут на вопросы не отвечают и молча делают свое дело.

— Эдвард Гаррисон, сотрудник корпуса правопорядка. Вход разрешен, — отрапортовала сканирующая меня сфера и толпа бравых бойцов расступилась открывая путь в город.

Машина довезла меня до места службы. Здесь мне нужно был забрать свой транспорт и ехать дальше уже на нем. В отличии от разовых деструкторов барьера в нем был встроен постоянный. Правда работал он в единственной точке и чтобы каждый раз спокойно проезжать с ним в обе стороны нужно было обязательно наматывать лишние километры. Зато не приходилось названивать Биллу и требовать очередной одноразовый девайс.

Лана встретила меня тепло, но с жутким скрежетом металла об металл. Такие обнимашки двух экипированных людей всегда казались мне комичными и лишенными смыла и присущей в этот момент нежности. Правда отсутствие шлема и ее розовые губки все это прекрасно компенсировали.

Удобно устроившись сзади меня и цепко обхватив руками девушка что-то шепнула мне на ушко, но из-за гула и шипения нескольких реактивных двигателей я мало что слышал, скорее догадывался о сказанном. Она хотела домой и я без промедления поехал вперед.

Мы бодро рванули по улицам не взирая на ограничения скорости в весьма вялом потоке редких авто. Штрафы и наказания меня не пугали, впрочем сегодня меня не пугала и весьма дерзкая манера вождения. Маневрировать по городу у меня выходило уже значительно лучше и потому я уверено выписывал различные пируэты обгоняя зазевавшихся и медлительных участников дорожного движения, оставляя их позади в виде небольших разноцветных точек.

Мимо размытыми полосами проносились фасады зданий, фонарные столбы, припаркованные на обочине автомобили и люди. Приятные порывы встречного ветра легонько щекотали кожу головы, лица, шеи, что жадно впитывала в себя прохладу наконец освободившись от защитной сферы уже надоевшего шлема.

Лёгкие с блаженством наполнялись чистым воздухом верхнего города, даруя блаженство каждого вдоха. Таких ощущений не найти за его пределами и даже воздух бескрайней свободы пустоши с ним не сравнится особенно, когда его природная свежесть начинает сменяться набивающим оскомину во рту неприятным привкусом металла. Хуже этого ощущения только воздух перифери нижнего города с его вечными смогом и испражнениями промышленных районов, отравляющими каждого, кто осмелился оказаться там без защиты.

Лана сидела сзади мерно раскачивались в такт моим движениям, пока мы стремительно удалялись от живых железных артерий цивилизации. Ее густые ароматные волосы тихо развевались в непрерывном потоке ветра, иногда оплетая мое лицо и шею при резком торможении или смене направления движения. Я лишь довольно улыбался ощущая как тонкие светлые локоны нежно щекочут грубую кожу и порою специально залаживал опасный вираж, чтобы испытать это снова.

Миновав последнее из препятствий на нашем пути мы, ощущая на своей коже треск энергетической стены Зилота, медленно пролезли в открывающуюся брешь, оставляя за собой уютную колыбель человечества. Перед глазами снова возникла бескрайняя полузаснеженная, с рваными черными пятнами земли мертвая пустошь, что уныло тянулась на многие километры до линии горизонта. Редкие уродливые деревца тянущиеся к холодному небу безжизненными корявыми деревянными пальцами, лёгкая дымка тумана и бесконечные разваливающиеся остовы безымянных серых некогда жилых массивов. Глядя на привычную картину уже не в первый раз все равно никак не могу избавиться от чувства лёгкой тоски по временам, когда меня ещё даже не было на этом свете.

Разогнавшись до привычной мне скорости стал ощущать слабеющую хватку рук на моем торсе. Осознание пришло быстрее, чем Лана отправилась в неконтролируемый полет с моего железного коня. Пришлось экстренно снижать скорость и приводить девушку в чувство. Даже не смотря на здоровый цвет лица чувствовала она себя очень плохо.

— Что это было? — тихо прошептала девушка лёжа на земле, обдуваемая холодным завывающим ветром. — Я ощутила резкую боль, а потом… потом я лежу у тебя на руках. Это снова твои садистские штучки?

— Нет. «Пустынный хищник» сильно фонит в электромагнитном плане и обуздать это может не каждый.

— К тому же мы уже почти приехали и кто-то тебе очень рад похоже, — я указал пальцем на волка, тот почти дружелюбно вилял хвостом и с интересом поглядывал на нас. Его даже искать не пришлось, он сам с этим справился.

Лана холодно улыбнулась и осторожно вытянула руку. Волк медленно подошёл к ней, коснулся носом ее бронированной перчатки, шумно засопел, обнюхал и несколько раз лизнул холодный металл. Улёгшись на землю он вытянув морду в направлении девушки и посмотрел в ее глаза. Девушка улыбнулась уже теплее.

— Не такой ты и страшила, как я думала.

Перешагнув порог «волшебной» квартиры, окутанные теплом, все стали торопливо скидывать с себя амуницию. Лана сняв шлем ненадолго прикрыла глаза и вместо обычных вешалок для одежды появились три манекена для брони. Они были телесного цвета и стояли на мощных металлических распорках. Один из них по фигуре напоминал хозяйку квартиры, другой был явно похож на животное из породы крупных псовых, а третий — мужской, исчез так же быстро, как и появился, после того как моя распахнувшаяся броня застыла в том положении, в котором я из нее вылез.

Девушка позвякивая сталью аккуратно расположила элементы своей брони на манекене и обтянутая все той же невесомой полупрозрачной тканью надела пушистые тапочки и отправилась в сторону кухни. Я же принялся стаскивать снаряжение с крутящегося юлой волка, что настойчиво пытался почесать лапой свою железную голову и злобно рычал под скрежет металла не получая ожидаемого облегчения. Отделавшись наконец от надоевших ему сегментов Серый начал в ускоренном темпе чухаться и выгрызать у себя по всему телу разбегавшихся блох довольно поклацивая зубами и истекая слюной.

Водрузив волчье имущество на законное место я отправился следом за Ланой.

Вдыхая сладкий аромат ее присутствия я шел ведомый шлейфом ее парфюма, мысленно рисуя себе картины ее бытия в зоне кухни. Плавные движения, утонченная грация каждого ее действия, счастливая улыбка от радости нахождения там, где ей действительно хотелось быть.

Войдя на кухню увидел, как она с полузакрытыми глазами удобно растянулась на небольшом диванчике, мерно покачивая свисающей с него ножкой, шурша изящной ступней по деревянному немного потертому полу. На плите, булькая и похрипывая, начинал посвистывать металлический чайник, а в прозрачной стеклянной кастрюле томилось неведомое блюдо, наполняя помещение ароматом различных пряностей.

Девушка повернулась на бок и поманила меня свои тоненьким пальчиком. Натянув на лицо глупую и в тоже время счастливую улыбку я подошёл к ней и сжав ее в своих объятиях улёгся рядом, посмотрел в ее небесно-голубые глаза. Они были открыты, зрачки расширены, а зеленоватая кайма радужки медленно мерцала еле заметным светом. Они улыбались мне в ответ.

— Спасибо, Эдвард, — нежно прошептала девушка крепко сжимая мою ладонь своей. — Я так рада, что ты вытащил меня из этого цивилизованного ада. Без тебя я бы никогда не нашла это место.

Два дня пролетели словно яркая вспышка. За это время мы ни разу не покинули стен этого немного странного, но поистине чудесного места. Мы вместе готовили еду, вместе дышали друг другом, наслаждаясь каждой проведенной вдвоем минутой, блаженно валялись в мягкой постели и теплой ванной покрытые ароматной пеной, смотрели старые фильмы, вместе смотрели в окно на лживый, но такой прекрасный мир за ним.

Сидя на выкрашенном белой краской деревянном окошке мы вдыхали ароматы весны. Настоящей весны. Не той весны, что из-за постоянного движения даже не замечают в Зилоте и не той, что приходит на мертвые земли пустоши, а той, в которой поют птицы, радостно жужжа крыльями носятся вездесущие насекомые, а в воздухе витает аромат бушующих зелёненькими листочками деревьев и распускающихся повсюду цветов. Той, что дарит яркий солнечный свет улыбающимся прохожим, заставляя их щуриться, прикрываться руками глядя в чистое синее небо и медленно утопать в этой пучине просыпающейся жизни.

Мы смотрели на этих простых странных людей, что и знать не знают о той жизни, которая есть за границей их мира, их маленькой счастливой колыбели, в которой нет ничего кроме радости бытия и ещё не извращённых моральных и семейных ценностей. Они улыбались нам снизу, иногда махали руками, приветствовали, добродушно улыбались. Они казались нам живыми, настоящими, как те из старых фильмов, умеющие дышать полной грудью и любить всем сердцем. И невдомёк им было, что они лишь жалкие копии возможно живущих некогда людей и потому, покидая границы видимой нам реальности, они просто растворяются в небытие, распадаясь на мелкие осколки наших воспоминаний.

В этом меланхоличном раю единственным субъектом периодически нарушающим нашу идиллию был волк. Ему все время что-то не нравилось, то еда, то слишком мягкая мебель, то слишком твердый и чистый пол, в котором не получалось прорыть удобную ямку для своей огромной туши и особенно восстанавливающиеся после повреждений кресла от отсутствие его запаха в квартире. Тут ведь всегда пахло чистотой, а в его понимании в логове должно пахнуть самцом, продуктами разложения прошлой добычи и тому подобным. Поэтому большую часть времени он проводил на улице валяясь в грязи, гоняя местных обитателей и охотясь на все что под лапы подвернётся. Однако раз в несколько часов он всегда возвращался, чтобы отдохнуть. Спать в тепле ему нравилось куда больше, чем на улице.

— Может не поедем никуда? — тихо спросила Лана лёжа у меня на плече. Время было около четырех утра, но мы оба уже не спали. С источником хаоса в квартире это не удивительно. — Тут ведь так хорошо, так спокойно, да и ты тут другой — не властный, не грубый и не жестокий. Тебе ведь тоже здесь нравится.

— Да, — я крепко прижал ее к себе поглядывая на волчью морду выглядывающую из дверного проема. — Что, опять? — в голове один за одним начали мелькать образы упитанных кабанчиков и бегущих оленей, зайцев и другой живности. — Если будешь столько жрать, то скоро станешь жирным и в дверь перестанешь помещаться, над тобой же каждая собака смеяться будет. — Серый опустил голову, недовольно фыркнул и ушел в сторону выхода цокая коготками по деревянному полу. Я повернулся к Лане. — Мы обязательно сюда вернемся. Это место у нас никто отобрать не сможет.

Вернувшись в реальный мир на голову глухим ударом посыпалось бытие будничных дней. Телефон запестрил сообщениями от начальника, Билла и боевых товарищей. Кто-то сообщал новости, кто-то требовал моего присутствия, кто-то просто писал от скуки начиная диалог с стандартных фраз. «Привет. Как дела? Что делаешь?» и тому подобные варианты сыпались с определенной периодичностью от желающих позвать меня на какую-то попойку по случаю… В общем я так и не понял, что был за повод у моих товарищей, но обиду наверняка все затаили. Особенно Кэп.

— Гаррисон, какого собственно хрена ты недоступен двое суток подряд?! — меня прямо-таки заждались. Все уже переоделись, готовы к бою, а Кэп начал свою пламенную речь едва стоило переступить порог. Тут в городе творится непонятно что, а ты с радаров пропал и носу не высовываешь. Я тебя что с собаками должен искать по всему городу?

— С волками, — сделав нарочито умное лицо поправил Алекс и перевел взгляд на Серого. — А то волк собаке не товарищ — сожрёт сразу.

— Заткнись, придурок! — сразу огрызнулся Кэп. — Перлы свои можешь знаешь куда себе засунуть?

— Я что права на отдых не имею? Да и что вообще происходит? Мне может кто-нибудь объяснить?

Кэп прошёлся по помещению. Взад, вперёд, взад, вперёд, под провожающие его перемещения общие взгляды поставил свою чашку с кофе на окно и повернулся ко мне.

— А происходит, Гаррисон, черт знает что. В курортной зоне бесследно пропадают люди, в закрытой заражённой части промзоны по ночам раздается загробный вой непонятно кого, а это, кстати, недалеко от нас, а у нас на территории появилось несколько мест загадочно покрывшимися странными барьерами…

— А я то здесь причем? Такое ощущение, что я к этому какое-то отношение имею.

— Имеешь, Гаррисон, ещё как имеешь! — Кэп наощупь взял свою чашку с кофе, залпом залил в себя горячий напиток, прокашлялся и продолжил уже сдавленным голосом. — В курортной зоне бываешь? Бываешь, — начальник вытянул ладонь и начал демонстративно загибать пальцы. — В промзоне был? Был. А уж про то, что ты исчез в тот день когда вся эта хрень началась я вообще молчу.

— Так себе аргументы, если честно.

— Я в курсе, Гаррисон. Это я к тому, что хочешь ты этого или нет, но на ближайшие двадцать четыре часа вместе со своей зверюгой ты отправляешься под руководство лейтенанта Джери Кенсингтона. Он не без оснований считает, что без твоих особенных способностей они там не обойдутся. Ведь в каждой из указанных мной областях есть барьер и тебе придется его сломать или отключить, или помочь это сделать, или… Или я не знаю, что я с тобой сделаю. И только давай без последствий, как в прошлый раз. Приказ понятен?

— Да, Кэп.