Врач. Жизнь можно подарить по-разному

Глава 25

Марк

Блин! Голова аж гудит! Кажется, сегодня я не спал! Всю ночь вслушивался в то, что происходит в зале. Мишка просыпался, хныкал. Катя вставала за водой. Мне тоже дико хотелось встать. К ней. Дико!

Не могу! Это пытка! Она рядом! Вот здесь, в соседней комнате. И я не могу ее коснуться. Или могу?

Краснеет, бледнеет, смущается… Это понятно, она всегда была такая. Но что… Что, если Колян был прав и она просто не готова к отношениям со мной? Или к отношениям вообще.

Разводится. Да. Но это же не значит… Или значит? Если бы она сама хоть полшага мне навстречу сделала, хоть намек, хоть что-то, чтобы я понял, что она еще помнит… Что я могу попробовать…

До звонка будильника еще минут двадцать, но лежать уже нет сил. Колька был прав! От этого матраса ребра болят! Пару ночей на нем поспишь и поедешь с женой мириться. В моем случае не с женой, но… Блин, надо запатентовать способ решения семейных конфликтов!

Резко встаю, натягиваю джинсы, футболку, выхожу на кухню. А там… Катюха. Готовит завтрак. Яичница с луком и беконом. Без молока. Болтушка. Как я люблю. Как она всегда мне делала.

Та-ак. Еле сдерживаю безумно довольную улыбку, готовую расползтись по моему лицу.

– Доброе утро.

– Привет.

Опять краснеет. На ней длинная футболка. И все. Сквозь тонкий трикотаж хорошо просматриваются контуры ее тела. Почти не изменилась. Стала чуть более округлой. Но ей это идет. Черт! Хорошо, что я в джинсах, а не в спортивных штанах.

– Я тут… – она мнется, пытается ретироваться, но я стою в дверях.

– Позавтракай со мной.

Ну давай! Хватит этих игр.

Смотрит мне в глаза, кажется, боится дышать, но и я взгляд не отвожу.

– Останешься? – говорю тихо. И сейчас я не о завтраке.

– Да, – выдыхает она также еле слышно.

Резко шагаю вперед, оказываюсь почти вплотную к ней…

– Мам!

Мишка проснулся.

– Ой, – она огибает меня, бежит в комнату.

Черт возьми! Вот так, да? Издержки наличия детей. Но мне не обидно. Наоборот, чуть не смеюсь! Я же получил ответ на свой вопрос! Давно забытое ощущение счастья заполняет меня всего до краев, и хочется петь, кричать, хохотать в голос! Только еще не время.

Разворачиваюсь, тоже иду в зал.

– Привет, боец, как спалось?

Мальчик сидит на диване растерянный. Да, он еще маленький. Ему сложно привыкнуть к смене обстановки.

– Испугался? – улыбаюсь ему, подхожу ближе, присаживаюсь на корточки.

– Неть, – хорохорится он, хотя я вижу, что да.

Протягиваю руку, глажу его по лысой макушке.

– Там мама завтрак сделала, хочешь есть?

– Ага, – кажется, со мной он готов на край света, не то что на кухню.

Ну и славно. Значит, уживемся.

– Миш, рано еще, поспи, – шепчет Катя.

– Да ладно, – отмахиваюсь, – вздремнете днем, – смотрю на часы. – Почти больничный же режим.

Катюха покорно вздыхает, а я, задавив в себе жадность, делю свою яичницу на двоих. Катя ненавидит жареный бекон. Она бутерброды будет.

Достаю сыр, заливаю полный френч-пресс кофе.

– Мишка! – слышу удивленный Катюшкин голос. – Ты же никогда не ел омлет.

Хм. Уплетает за обе щеки. Хочешь сказать, что ты никогда так дома не готовила? Да? Это было только для меня? Ну, значит, точно все Колькины нравоучения нафиг. Молча улыбаюсь, съедаю свою половину. Как, оказывается, кайфово завтракать дома!

Подмигиваю Мишке, ухожу в душ. Пятнадцать минут на «побриться», защита, бутсы, шлем и… И они выходят в коридор меня проводить. Черт! Как не хочется на работу! По-взрослому жму Мишке руку, Катю не трогаю. Пока… Только взгляд, от которого она даже ротик приоткрывает.

Вылетаю во двор просто окрыленный. Завожу байк. Вот он – настоящий полет. Настроение офигительное! И меньше чем через полчаса я на работе.

Планерка, обход, операции… День проходит как обычно. За исключением одной мелочи. Часов в десять я не выдерживаю и пишу ей сообщение:

«Как вы там?»

«Гуляем», – приходит ответ.

И потом фото Мишки на качелях.

«А ты?»

Я? А я сейчас на операцию пойду. Диагностическую. Забор материала на биопсию.

«Операция сейчас», – пишу ей.

И в ответ прилетает:

«Ты самый лучший, ты все сделаешь как надо!»

Ух ты! Глупость, но ловлю себя на том, что улыбаюсь. И уже не могу убрать телефон.

«Мы пекарню нашли», – пишет минут через двадцать.

Ага. Я знаю этот павильон.

«У них там шикарные ржаные булки с чесноком. Купи мне!»

А в ответ фото пакета с булочками. Три ржаных, одна с маком, одна с творогом. Хочу домой, елки-палки! Хочу вот туда, к ним в парк! Купить кофе навынос и вот эту булку!

Заруливаю к главному.

– Олег Георгиевич, – стучусь в косяк.

Дверь у него всегда приоткрыта.

– Да, Марк Александрович.

Он всегда соблюдает пиетет! Не, он может звать меня просто по имени. Особенно на консилиумах, но это не знак панибратства, а скорее, проявление дружбы.

– Олег Георгиевич, а можно я сегодня уйду чуть раньше? У меня сейчас вторая биопсия, и я вроде все разбросал…

– Марк! – он даже очки снимает. – Ты отпрашиваешься?

– Эм-м, – я быстро пытаюсь сочинить что-то уважительное, но…

Борисов вдруг широко улыбается.

– Рад за тебя! После операции свободен!

Прикидываю время, достаю телефон.

«Кать, через полтора часа буду дома».

«Хорошо, – пишет она тут же. – Ждем тебя».

И это «ждем» теплой нежностью растекается по груди. Ведь ждут. Действительно ждут. Понимаю, что у меня опять идиотское выражение лица, убираю телефон в карман и… ловлю взгляд Коляна. Этот гад стоит напротив меня и иронично кривится.