Врач. Жизнь можно подарить по-разному

Глава 32

Катя

– И? – я хмурюсь.

Кажется, я и так понимаю, о чем говорит Маша, но в моей реальности жизни людей никогда не зависели от моего слова. И мне становится страшно.

– Дальше копать? – напрямую спрашивает Мария. – Там головы полетят. Вполне возможно, не только твоего мужа.

– Маш, – я сжимаюсь в комок, от нахлынувшего чувства ответственности подташнивает, – если можно, то… – качаю отрицательно головой. – Мне бы с ним сейчас спокойно развестись.

– Понимаю тебя, – сочувственно качает головой моя соседка по отделению. – Я бы, конечно, поступила по-другому, но я тебя понимаю.

– Он и его мамаша очень хорошо умеют портить жизни, – сдавленно шепчу я.

– Держись, – Маша сжимает мою руку. – Ты правильно делаешь, что разводишься.

Я понимаю, что у меня слезы наворачиваются, пытаюсь отвернуться, но Маша вдруг притягивает меня к себе и порывисто обнимает.

– Все будет хорошо! Все правильно! И да! – смотрит на меня строго. – Требуй с него алименты. Зарплата у него пятизначная, – поджимает губы. – И ни разу не задерживали.

– Да ты что? – у меня перехватывает горло. – А я же… Он мне… Он мне говорил… – на глаза наворачиваются слезы. – И всегда отчета по чекам требовал… Ничего, кроме продуктов, купить не могла… Игрушки у сына только те, что бабушка да крестная подарили.

Чувствую, что сейчас расплачусь, а Маша смотрит сочувственно.

– Может, все-таки его… – она воинственно сжимает руку в кулак.

– Нет! – машу головой. – Надо развестись.

Марк

– Она в ларек вышла! – с готовностью отвечает на мой незаданный вопрос Печенкина.

Странное впечатление от этой женщины. Вроде такая простая, открытая, немного суетная… Но общаться с ней не хочется. Согласно киваю и спокойно прохожу к Мишке. Пять минут у меня есть.

– Что смотришь?

На кровать его не сажусь, пододвигаю стул, но Мишка тут же переползает ко мне на колени. Эх ты, пацан! Не хватает тебе мужского внимания! Что ж твой папашка, блин! Ну, а с другой стороны, оно и лучше. Однозначно, после того как вас к себе перевезу, мы не часто будем его видеть…

Соседи по палате многозначительно отводят глаза, но мне плевать. Так, как мы с ними появились в отделении, кажется, ни у кого не оставило никаких вопросов. Даже Колян шутить не пытается. Всё. Все точки над «і» расставлены.

У ребенка в телефоне бегают смешные мишки, пытаются усовершенствовать удочку.

– Ни фига себе, как это у него так получилось? – не то чтобы мне было интересно, я просто хочу с Мишкой поболтать.

– А он к удочке приделал мотолчик… – с деловым видом начинает объяснять мне карапуз.

– Ну оно ж так не работает! – физику знаю в рамках школьного курса, но и этого хватает, чтобы понять всю фантастичность мультика.

– Если вставить баталейку… – начинает Миха, но я смеюсь.

– Не, фигня! Я тебе потом покажу! Там вообще все по-другому, – а сам всерьез думаю, где в Москве можно нормально порыбачить.

Мишка поднимает на меня горящий взгляд, а на экране вдруг всплывает сообщение. Абонент «Костя». Я экран смартфона не трогаю, но в превью вижу начало. «Дрянь! Гадина! Я тебя…» Дальше текст не виден, само сообщение скрывается, но я понимаю, что у меня внутри все холодеет и руки сами собой в кулаки сжимаются. Это он ей пишет? Это он ей так пишет! Скот, уничтожу!

Почти решаюсь открыть переписку и попросту удалить эту мерзость, чтобы Катя не видела. Да и телефон бы мне Костин. Пообщаться с ним, так сказать, по-мужски, но тут дверь распахивается, и я вижу Катюшку, прижимающую к себе зубные щетки, детский журнал и еще что-то.

– А, привет, – улыбается смущенно. – Я подумала, что если куплю зубные щетки, то вроде и не надо ехать домой. Ну, – пожимает плечами, – пару суток без футболок потерпим точно.

Боже! Как же ты боишься быть неудобной! Что же этот мудак с тобой сотворил за эти три года? Ты всегда была нежной и трепетной. Но никогда забитой. Никогда запуганной. Моя ласковая, чувствительная Катюшка, что же с тобой случилось?

Встаю, подхожу к ней, молча целую в макушку, провожу рукой по волосам, убираю выбившуюся прядь ей за ухо.

– Все купить – отличная идея! Ты умничка! – касаюсь костяшками пальцев ее щеки. – Но ты все равно пиши, чего тебе не хватает. Я из дома привезу. Сегодня вы без капельниц. Просто на карантине. Следи, чтобы он не прыгал, не бесился. Завтра повторно берем кровь, смотрим динамику и тогда уже думаем о лечении!

Катюшка несмело улыбается, выдыхает, кивает.

– Это же не ухудшение, да? – смотрит на меня обеспокоенно. – Это же нормально с нашим диагнозом?

– Классика! – фыркаю я пренебрежительно. – Почти как по учебнику! – смотрю на Мишку с легким сожалением. – Я думал, еще хотя бы денек на свободе погуляете, ну а с другой стороны, – хулигански улыбаюсь, – что вам в городе сутки без меня делать?

Катюха прыскает со смеху, и даже Мишка смотрит на меня с довольным видом. Действительно! Чего нам порознь делать? Да, пацан?

Я подставляю Мишке ладонь, как мишки в его мультике, и он с удовольствием по ней шлепает. Мимолетно касаюсь Катиной руки и выхожу из палаты. Вроде тоже с улыбкой, но меня никак не отпускает мысль, что она сейчас прочтет. Вот то, что ей этот козел написал, не выбирая выражений. Сейчас прочтет.