Враг врагов

Глава 11

В квартире царил полнейший разгром. Большая кровать была опрокинута, все шкафы и тумбы лежали на полу грудой раздробленной вдребезги древесины. Огромное зеркало превратилось в россыпь крошечных острых осколков, в каждом из которых отражался вливающийся сквозь распахнутое окно звездный свет. Некогда висевший на стене дешевый пейзаж, изображавший пасторальную сельскую идиллию, был изорван в клочья, а деревянная рама его превратилась в мелко наломанный хворост.

С кухни каждые тридцать секунд доносился грохот и звон. Если бы какой-нибудь храбрый и любопытный наблюдатель осмелился заглянуть туда, он бы обнаружил внутри странную картину. Посреди заваленного осколками битой посуды помещения стояла растрепанная и заплаканная молодая женщина. Рядом с ней на столе высилась стопка дорогих тарелок. Женщина брала по одной тарелке, какое-то время глядела не нее с лютой ненавистью, а затем резким движением швыряла ее в стену. Тарелка с грохотом разбивалась об нее, разлетаясь по всей кухне каскадом осколков. От этих осколков досталось и самой метательнице. На ее правой щеке красовался длинный кровоточащий порез. Еще пара порезов украшала ее ладони. Но женщина не обращала на это внимания. Она продолжала методично уничтожать посуду.

Грохот, исходящий среди ночи из квартиры, не укрылся от внимания соседей. Те, разумеется, пришли узнать, в чем дело, а заодно посоветовать жильцам прекратить безобразия и дать людям спокойно спать. Но когда в ответ на довольно продолжительный стук в дверь им открыла хозяйка жилплощади, все слова возмущения тут же застряли в глотке у соседей. Трусливо извиняясь, они поспешили ретироваться, и теперь надеялись на то, что после посуды не настанет и их черед разбиваться об стену.

У них были причины опасаться за свою жизнь. Потому что открывшая им дверь Лаура была так страшна, что многим стало дурно. Жители Форинга любили верховную волшебницу, та слыла доброй и отзывчивой особой, всегда приходящей на помощь и никогда не отказывающей людям в беде. Никто никогда не видел ее гневной, злобной, да даже просто угрюмой. Лаура всегда была весела и жизнерадостна, легко заражая своим настроением окружающих.

Но то существо, что открыло дверь соседям, лишь очень отдаленно напоминало прежнюю Лауру. Перед испуганными людьми предстал какой-то жуткий монстр, в чьих мокрых от слез глазах полыхал огонь невиданной ярости. Многим почудилось, что это вовсе не Лаура, что ее место заняла какая-то злая ведьма, или, того хуже, некий ужасный монстр.

- Что вам надо? - строгим голосом спросила Лаура, обводя соседей взглядом.

Те, попятившись, поспешили заверить ее, что просто ошиблись адресом.

После этого волшебница с грохотом захлопнула перед ними дверь, а спустя какое-то время из ее квартиры вновь зазвучал звон бьющихся об стену тарелок.

О, на эти тарелки Лаура имела солидный зуб. Эти чертовы тарелки из дорогого фарфора, с высокохудожественной росписью - столичная работа, мать ее - она лично купила у торговца за кругленькую сумму. Даже с учетом сделанной специально для нее порядочной скидки, трата вышла ощутимая. Верховная волшебница Форинга не была бедна, но такие покупки были существенны даже для ее бюджета.

Для кого же она купила эти тарелки? Неужели для себя? О, отнюдь. Лаура не имела болезненной склонности к роскоши, и могла с равным успехом питаться как с очень дорогой, так и с простой деревянной посуды. Тарелки были куплены для ее возлюбленного, для ненаглядного Коленьки. Точнее для них обоих, чтобы вкушать с них разные кушанья в совместном любовном гнездышке.

Лаура медленно взяла из стопки очередную тарелку, повертела ее в руке, затем, прищурившись, ловко запустила ту в стену. Тарелка, вращаясь, пересекла кухню, и с грохотом разлетелась вдребезги. Осколки брызнули на пол, полетели на стол и в жестяную раковину. Лаура зверски ухмыльнулась.

Покупкой одних тарелок все не ограничилось. Дело в том, что все достижения Лауры в области магии возникли не на пустом месте. С раннего детства она только и делала, что училась. И это обучение занимало все ее время. Ни на что иное его просто не оставалось. Поэтому заклинание светового копья Лаура освоила в четырнадцать лет, тогда как многим чародеям на это не хватало и жизни. Левитацию осилила в пятнадцать. А в двадцать три стала верховной волшебницей Форинга. Но чего она не умела совершенно, так это готовить. Не потому, что боги не дали ей этого таланта, а просто из-за отсутствия свободного времени. Пару раз в жизни ей доводилось готовить яичницу, а все остальное время пищу для нее приготовляли другие.

Но Лаура решила, что должна порадовать возлюбленного кулинарными шедеврами собственного производства. Втайне ото всех она упросила лучшую кухарку Форинга преподать ей несколько уроков. И стала учиться готовить. Не для себя - ей это было не нужно, да и не больно-то интересно. Все ради Коленьки.

Лаура воображала себе, как приготовит для возлюбленного прекрасное кушанье, и они вместе съедят его с этих дорогих тарелок высокохудожественной, черт бы ее побрал, росписи. И тогда Коленька полюбит ее еще больше.

Следующая тарелка оказалась в руке Лауры. Та, прищурившись, наметила точку на стене, и запустила керамический диск в полет. Тот со свистом пересек кухню и угодил точно в цель. Грохнуло. Осколки брызнули во все стороны, а Лаура вновь злобно ухмыльнулась.

Но методичное битье посуды приносило ей мало утешения. Вовсе не безобидные тарелки хотелось ей расколотить об стену, а кое-кого другого.

Увидев прошлым вечером, как ее Коленька самым возмутительным образом целовался с молоденькой целительницей, Лаура едва не лишилась рассудка. Одним богам было ведомом, какого труда ей стоило сдержаться в тот миг, и просто уйти. А ведь желала она иного. Она хотела распахнуть дверь, и устроить этим голубкам веселую жизнь. Так бы она и поступила, если бы не одно обстоятельство. Только оно удержало Лауру от активных действий. И заключалось оно в том, что Лаура вдруг отчетливо осознала - если сейчас она даст себе волю, если сорвется и спустит с тормозов свой гнев, все это кончится большой бедой. Она не сможет себя контролировать, и совершит что-нибудь страшное. Убийство. Она обязательно убила бы эту сопливую совратительницу, и, возможно, не только ее одну. В тот момент ей хотелось прикончить заодно с разлучницей и ненаглядного Коленьку, который вот так запросто навалил кучу на всю ее любовь и принялся обжиматься с первой встречной девкой. Да что там, ей на полном серьезе хотелось разнести вдребезги весь Форинг, буквально сравнять этот город с землей. И ей бы вполне хватило на это сил.

Вот что остановило Лауру. Она побоялась сорваться, и наделать страшных дел, с послевкусием которых ей затем пришлось бы жить до конца дней. А она вовсе не была чудовищем. Сколько она себя помнила, ей всегда хотелось служить делу добра, помогать людям и защищать их от зла. Но в тот миг, когда она застукала своего Коленьку, целующимся с этой дрянной малолеткой, в ней что-то надломилось. И вот теперь, запуская в стену тарелки, Лаура чувствовала, что этот надлом необратим, и уже никогда не срастется вновь.

Методичное истребление посуды не приносило ей желанного успокоения. Лаура тщетно пыталась унять бушующий в ее душе гнев, но тот с каждой секундой разгорался все сильнее. Она все силилась понять, как и почему это произошло - и не находила ответа. Почему ее Коленька, которого она так страстно любила, и который, как ей казалось, любил ее с не меньшей страстью, вдруг начал целоваться с другой? Самое простое и очевидное объяснение Лаура решительно отвергала. Ну не могло же оказаться так, что ее обожаемый Коленька просто попользовался ею, а когда насытился одним блюдом, тотчас же переключился на другое. Нет, этого быть не могло. Просто не могло, и все.

Но все иные объяснения выглядели либо неубедительно, либо были слишком очевидно притянуты за уши. Лаура попыталась убедить себя в том, что подлая разлучница опоила Коленьку каким-то приворотным зельем. Она же целительница, она точно могла приготовить подобный напиток. Но это было слишком неправдоподобно. Сколь бы подлой и бесстыдной ни была эта девка, она же, в конце концов, не сумасшедшая. Применив против паладина зелье, изменяющее его разум, она рисковала угодить в темницу, причем очень надолго. Это было тяжкое преступление, притом преступление, которое очень трудно скрыть. Любой целитель или алхимик способен выявить в крови пациента остаточные признаки приворотного зелья. Нет, вряд ли дело в этом. Коварная разлучница не стала бы так рисковать.

Но что же тогда? Как все это объяснить? Может быть, Коленька еще не оправился от своих ран, и просто не понимает, что делает?

Нет, это тоже было чушью. Лаура провела у постели возлюбленного весь прошлый день, и могла поклясться, что тот находился в здравом уме и не демонстрировал никаких признаков помрачения.

Но тогда выходит, что он сделал это осмысленно. Но зачем? Как он мог предпочесть красавице-волшебнице какую-то сопливую девчонку, которую знал всего пару дней?

Еще одна тарелка разбилась об стену. Лаура покосилась на стопку ожидающей своей участи посуды, и вдруг горько разрыдалась. Она не могла поверить, что едва озарившее ее жизнь счастье закончилось так стремительно и так кошмарно. И какой же несусветной глупостью казались ей теперь все ее мечтания об их с Коленькой совместной жизни на далеком острове, вдали от всех опасностей и ужасов этого мира.

Лаура покинула разгромленную, засыпанную осколками посуды, кухню, вернулась в спальню и уселась прямо на пол. Больше сидеть было не на чем - прежде чем взяться за тарелки она качественно разнесла вдребезги всю мебель.

Она попыталась успокоиться и думать трезво. Прежде, чем делать какие-то скоропалительные выводы, ей следовало выяснить все наверняка. Быть может, тот поцелуй вообще ничего не значил. Коленька мог поддаться спонтанному порыву, а затем, опомнившись, пожалеть об этом.

Чтобы прояснить ситуацию следовало поговорить с возлюбленным напрямую. Это будет лучше всего. Но Лаура почему-то страшно боялась предстоящего разговора.

До самого утра она просидела на полу, ворочая в голове разные мысли, и к рассвету не столько успокоилась, сколько истощила себя и уже не имела сил на злость. Новый день едва начался, Форинг за ее окнами медленно пробуждался, постепенно наполняясь гулом голосов. В лазарете все еще спали, но Лаура больше не могла ждать. Она хотела выяснить все прямо сейчас. Поднявшись на ноги, она покинула разгромленную квартиру.

Как она и ожидала, лазарет был тих и пустынен. Больные спали в своих палатах, ночная дежурная смена целителей домучивала остаток своей вахты с помощью травяного чая и вялой беседы. Никем не замеченная Лаура проскользнула по длинному коридору, и украдкой приоткрыла дверь в палату Коленьки. Ей понадобилось время, чтобы глаза привыкли к полумраку, а затем волшебница с изумлением поняла, что кровать возлюбленного пуста. Коленьки не было в палате. Он исчез.

Объятая настоящим ужасом, Лаура бросилась к дежурным целителям. Ей вдруг подумалось страшное - что с ее Коленькой случилась какая-то беда. Или его состояние резко ухудшилось, в связи с чем его перевели в другую палату, или....

Но целители быстро успокоили Лауру. С Коленькой не случилось ничего плохого. Наоборот, юный паладин стремительно шел на поправку. Он чувствовал себя уже настолько хорошо, что сегодня утром вышел погулять в крошечный садик, разбитый во дворе лазарета.

- Да вы не волнуйтесь, он там не один, - заверил Лауру целитель. - За ним присматривает Альмина, ассистентка мастера Агдэила.

Страх за Коленьку сменился бешенством. Вот оно что! Он, выходит, там не один. С ним эта подлая дрянь Альмина!

Лаура решительно направилась в сад. Она намеревалась серьезно поговорить с Коленькой и прояснить ситуацию.

Садик при лазарете был крошечным, и состоял из семи яблоневых деревьев, да нескольких кустарников, рассаженных вдоль выложенной плитняком дорожки. В центре садика располагалась небольшая площадка с двумя скамейками, уютно примостившимися под сенью яблоневых крон. И вот на одной из этих скамеек Лаура и разглядела своего возлюбленного. Тот не скучал в одиночестве. К его плечу тесно прижималась бесстыдная девка, а Коленька обнимал ее рукой за талию. За самый низ талии. Фактически, уже даже и не за талию.

Лаура подошла к воркующим в уединении голубкам и громко кашлянула, привлекая к себе внимание. Альмина тут же резко обернулась, вскочила на ноги и суетливо засобиралась уходить.

- Увидимся позже, - бросила она Кольке, и быстро прошмыгнула мимо Лауры, низко наклонив раскрасневшееся от румянца лицо.

Лаура проводила ее тяжелым взглядом и повернулась к возлюбленному. Тот не без труда поднялся на ноги, опираясь на костыли, и улыбнулся.

- Привет, - произнес он беззаботно, с таким невинным видом, будто вообще ничего не случилось.

Его возмутительное поведение взбесило Лауру еще больше. Как будто этот тип считал нормальным обжиматься с какой-то девкой на глазах свой без пяти минут невесты.

- Коля, что происходит? - строгим голосом спросила Лаура.

На Колькином лице отразилось удивление.

- Происходит? - переспросил он, всем своим видом демонстрируя непонимание. - О чем ты?

Лаура не поверила своим ушам. На какое-то мгновение ей показалось, что возлюбленный просто издевается над ней. Ну не мог же он, в самом деле, не понимать, сколь неправильным и обидным для нее было его поведение.

Она с трудом подавила закипевший в ней с новой силой гнев. Немалого труда стоило ей не сорваться и не высказать Коленьке все, что она о нем думала.

- Прекрати дурачиться! - потребовала она строго. - Я видела, как ты целовался с этой дрянью.

- Ее зовут Альмина, - сообщил Колька спокойным голосом. Будучи уличенным в измене он даже бровью не повел. Это потрясло и разозлило Лауру еще больше.

- Мне плевать, как ее зовут! - резко бросила она. - Я просто хочу знать, зачем ты это делаешь. Разве я чем-то тебя обидела? Если так, то скажи прямо.

- Обидела? - удивился Колька. - Нет, ничем ты меня не обидела. Лаура, да что с тобой?

Волшебница отступила на шаг, глядя на возлюбленного с изумлением и даже страхом.

- Ты ведь целовался с этой своей Альминой, - повторила Лаура тихо. - И сегодня вы с ней сидели в обнимку. Это ведь ненормально.

- А что здесь ненормального? - пожал плечами Колька.

Лаура вконец растерялась. Она не понимала, с чем столкнулась. Ну не мог ее Коленка, тот самый, в которого она влюбилась без памяти, оказаться таким наглецом и негодяем. Или же он все-таки околдован какой-то черной магией? Но подобные чары всегда оставляли следы, а Лаура, стоя в двух шагах от Кольки, не чувствовала в нем никаких признаков колдовского воздействия.

Она вновь заговорила, на этот раз стараясь выдерживать спокойный тон, хоть это и стоило ей немалого труда:

- Коля, мы же вместе. Как ты можешь целоваться с другой? Это....

- А, вон ты о чем, - перебил ее Колька, и смущенно почесал затылок пятерней. - Слушай, Лаура....

Он запнулся, явно подбирая слова. Лаура со страхом ожидала продолжения. Она чувствовала, что сейчас прозвучит что-то очень нехорошее, и внутренне сжалась от ужаса.

- Наверное, дело все в том, что мы с тобой происходим из разных миров, - начал издалека Колька. - И в моем мире все это обстоит проще. В общем, все было классно, мне было с тобой хорошо, но нужно двигаться дальше.

- Двигаться дальше? - повторила побледневшая Лаура.

- Ну, не то, чтобы дальше. Просто, жизнь меняется. Сегодня тебе нравится одно, завтра другое. Мы с тобой неплохо провели время, но давай не будем все усложнять. Мы же взрослые люди, верно?

- Верно, - тупо повторила Лаура.

- Поэтому давай просто останемся добрыми друзьями, - улыбнувшись, предложил Колька.

Верховная волшебница Форинга всегда отличалась отменой сообразительностью, иначе никогда не достигла бы таких высот в изучении магии. Но сейчас разум отказал ей. Она никак не могла понять, о чем говорит ей ее возлюбленный.

- Что значит - останемся добрыми друзьями? - тихо произнесла она. - О чем это все?

- Ну, как это - о чем? - пожал плечами Колька. - Как еще понятнее-то сказать?

Лаура осторожно спросила:

- Ты что, бросаешь меня?

- Да почему сразу бросаю? - возмутился Колька. - Вот не надо выставлять меня каким-то злодеем. Мы здорово провели время вместе, мне все понравилось, но не надо раздувать из этого невесть что.

- Ты ведь сделал мне предложение, - пробормотала потрясенная Лаура.

- Когда? - испугался Колька. - Нет, такого не было. Не придумывай!

- Там, на развалинах старой крепости, перед самой битвой.

- Это было не предложение, - терпеливо объяснил Колька. - Это я просто пошутил.

Его физиономия недовольно сморщилась, будто весь этот разговор окончательно перестал доставлять ему удовольствие, и он желал как можно скорее завершить его.

- Лаура, послушай, мы же не дети, - умоляюще произнес он. - Не нужно всего этого. Я еще молод, мне рано жениться. Я хочу попробовать того, этого... Нет, я не хочу сказать, что между нами все кончено раз и навсегда. Может быть, когда-нибудь мы попробуем снова....

Не дослушав его, Лаура повернулась к Кольке спиной, и на негнущихся ногах покинула садик при лазарете. Ей стоило нечеловеческих усилий не разрыдаться по пути домой, и только когда за ней захлопнулась дверь, волшебница тяжело пустилась на пол и дала волю душившим ее слезам.