Враг врагов

Глава 19

Черный Ургорт, великая столица империи Кранг-дан, отец городов злодейских, раскинулся на обоих берегах могучей реки Недоброй. Основанный три тысячи лет назад на месте небольшого поселения рыбаков, которые не столько занимались своим промыслом, сколько грабили купеческие суда, город с тех пор разросся в исполинского монстра.

Черный Ургорт являлся городом контрастов. Здесь роскошные дворцы знати соседствовали с жалкими трущобами бедноты. Улицы, предназначенные для почтенной публики, были вымощены гранитом и сияли постоянной чистотой. Но сойдя с них и миновав темные переулок, человек попадал в совсем иной мир, где шагу некуда было ступить от гор мусора и отбросов.

Город разрастался вместе с набиравшей силу и мощь империей. Облик его менялся век от века. Частые пожары подчас стирали с лица земли целые районы, но куда больший урон архитектуре наносило городское руководство, постоянно обуреваемое планами по благоустройству и перепланировке столицы. К числу особо любимых способов онанизма относилась непрерывная перекладка брусчатки. Целые улицы застилались ею, следом, по каким-то неведомым причинам, вновь очищались до голого грунта, и укладка начиналась сызнова. Ходили слухи, что кое-кто просто набивает на этом деле карманы, но подобные разговоры велись шепотом и в кругу надежных собеседников. В империи Кранг-дан законодательно запрещалось критиковать деятельность руководства. За это могли сослать в рудники, или еще куда-нибудь, или просто прибить в темном переулке, которых в столице хватало с избытком.

Список достопримечательностей столицы по параметрам национальной значимости и культурной ценности возглавлял исполинский монумент, стоящий на гранитной набережной реки Недоброй, и прозванный в народе черным всадником. Огромная скульптурная композиция изображала черного рыцаря на черном вздыбленном коне. Над своей головой всадник держал занесенный для удара черный меч. А под ним, исполняя роль постамента, громоздилась гора порубленных тел, попираемых исполинскими копытами исполинского жеребца.

Этот монумент служил олицетворением мощи и силы темной империи. Черный рыцарь на черном коне, рубящий черным мечом всех, кто по каким-то причинам пришелся ему не по нраву, воплощал многовековую политику злодейской державы. Правителям Кранг-дана не нравились все, кто не являлся их рабами. Они считали врагом весь окружающий мир за пределами империи, мечтали завоевать его, все сжечь, всех убить, а уцелевших заковать в цепи и долго сечь плетьми. Правда, до сих пор с завоеванием мира как-то не складывалось, и если в империи и секли кого-то, а секли там часто и много, то собственных же граждан. Те, впрочем, относились к процедуре с пониманием и возражений не выказывали. Все помнили о великой цели – о мире под властью зла. Ради достижения мирового господства незазорно было подставить зад под плетку палача. Иные, особо патриотичные, так даже с радостью оголяли тыл и отважно клали оный на алтарь победы. Справедливости ради все же следует сказать, что граждане темной империи куда больше любили наблюдать за поркой кого-то другого, чем принимать непосредственное участие в данном процессе.

Но даже в сердце империи находились провокаторы, непрерывно совершавшие акты поругания и кощунства в отношении национального символа. В числе этих внутренних врагов внезапно оказались птицы. По каким-то известным лишь богам причинам пернатые исстари полюбили гадить на черного всадника. Героический воин на вздыбленном коне вечно стоял в белых подтеках гуано. И патриотично настроенных граждан возмущал не сам факт присутствия дерьма на статуе, а то, что птицы подобным грязным образом из года в год пытались превратить черного всадника в белого.

С целью защиты национального символа от посягательств птичьего поголовья принимались различные меры. Птиц пытались травить, отпугивать, отстреливать. Один из бывших императоров даже издал закон, строжайше запрещавший птицам осквернять монумент. Но беззаконные пернатые проигнорировали оное высочайшее повеление.

Ничто не могло спасти черного всадника от ежедневного осквернения. Птиц тянуло к нему будто магнитом, и едва оказавшись над монументом, они ощущали незамедлительное желание облегчиться. По городу давно гулял слушок, что птицы гадят на черного всадника не просто так. Что птиц этих, дескать, готовят в Ангдэзии, а потом засылают в Кранг-дан с диверсионными целями. Судачили о происках белых магов, о мировом заговоре против зла и тьмы, и о многом другом. А черный всадник как стоял в белых подтеках, так и продолжал стоять.

Разные императоры пытались спасти черного всадника разными способами. Нынешний же правитель, Дакрос Безжалостный, махнул на это дело рукой, отделавшись приказом мыть статую раз в месяц.

Ловко порхая в восходящих потоках теплого воздуха, крошечный воробышек пронесся над морем черепичных крыш столицы, увидел впереди мрачную фигуру исполинского всадника, и заспешил к ней. Проносясь над головой истукана, воробышек сам того не желая, уронил вниз небольшой гостинец, метко пристроив его прямо на макушку национального символа.

Сделав свое грязненькое дело, воробышек понесся над рекой, мимо высоких корабельных мачт и мелких рыбацких лодчонок. На соседнем берегу он разглядел огромное сооружение, черное и страшное, с множеством башен и шпилей. Воробышек, разумеется, не мог знать, что подлетает к императорскому дворцу - сердцу всей державы. Там, за толстыми стенами неприступной цитадели, величественно и незыблемо восседал на черном троне сам Дакрос Безжалостный, бессменный вождь мирового зла.

Но воробышку не было никакого дела даже до такой важной персоны, как император всея тьмы. Им, пернатым, руководили иные, более приземленные интересы. Только что славно оправившись на голову черного всадника, воробышек тут же ощутил потребность заморить червячка. Он уже собрался спуститься вниз, к темным и грязным улицам, и поискать поживу там, как вдруг его зоркие очи углядели прямо по курсу накрытый, будто специально для него, пиршественный стол.

Воробышек глазам своим не поверил. Одно из окон черной цитадели было распахнуто настежь, а на его подоконнике стояла обширная кормушка, полная восхитительного корма. Пташка едва не захлебнулась слюной, узрев сие фантастическое изобилие. Воистину, это было императорское угощение. И кто бы сумел устоять перед ним?

Поддавшись соблазну, воробышек заложил вираж и резко спикировал к открытому окну. Вид невероятного угощения усыпил бдительность пернатой твари. Обычно осторожная, крошечная птичка забыла обо всем, когда приземлилась посреди целого моря разложенного угощения. Она наклонила голову, и отведала первый кусочек. Тот оказался восхитительным. Воробышек, помахивая крылышками от удовольствия, принялся деловито набивать брюшко. Об одном он жалел - что не сумеет съесть все. А ему бы очень этого хотелось.

Слишком поздно воробышек услышал резкий щелчок и нарастающий свист. Он успел лишь вскинуть голову и обернуться на звук, когда тяжелый свинцовый шарик со страшной силой врезался в его крошечное тельце. Ударом воробышка буквально разнесло вдребезги. Останки несчастной птахи сдуло с подоконника, и они полетели вниз, вместе с принесшим ей гибель свинцовым шариком.

Злюка опустила рогатку и довольно ухмыльнулась, радуясь очередному трофею. Затем взяла со столика кинжал с длинным узким клинком, и прочертила им на спинке своего ложа короткую белую полосу - триста восемьдесят седьмую по счету.

Спрыгнув с кровати, Злюка подошла к окну и выглянула наружу. Ее нисколько не заинтересовал открывающийся вид на огромный город. Корабли, облепившие пристани, тоже мало ее заботили. Она зорко высматривала новую жертву. Но небосвод был чист. Ни одна птаха больше не бороздила его.

- Ладно, - процедила Злюка сквозь зубы. - Подождем.

Она вернулась на кровать, улеглась на нее, взяла в руку рогатку, положила рядом с собой коробочку со свинцовыми шариками, и стала поджидать новую жертву. Только что убитый воробышек был такой себе добычей. Три ночи назад Злюке удалось уложить наповал огромную жирную сову - вот это действительно был успех. Да и убитая вчера ворона тоже кое-чего стоила. По сравнению с ними крошечный воробышек выглядел совершенно несолидно. Не трофей, а так – разминка.

Злюке не так давно исполнилось четырнадцать лет. Она была тощей, умеренно симпатичной девушкой. В действительности звали ее Амалией, но этим именем не пользовалась ни она сама, ни все окружающие. С раннего детства ее прозвали Злюкой, и сделали это отнюдь не без причины.

А еще она была дочерью императора Дакроса от одной из его многочисленных жен, которых тот менял с отрадной регулярностью, отправляя бывших в темницу или могилу.

Детей у Дакроса было много – он даже сам не знал, сколько именно. Этим вопросом ведало министерство по делам наследников. Темный властелин не принадлежал к числу заботливых отцов - нянчиться со своим потомством он перепоручал другим. Большая часть его отпрысков проживала вдали от столицы, а те, что уже достигли совершеннолетия, находились на различных государственных постах. Тех, в ком обнаруживался магический дар, отправляли на обучение. С прочими не церемонились – мальчики шли на армейскую или гражданскую службы, девочки выдавались замуж по политическим соображениям. Всех пристраивали к делу. К великому делу построения царства всемирного зла.

Злюку, которая достигла брачного возраста еще в прошлом году, тоже не так давно попытались пристроить прямиком в семейное счастье, забыв спросить ее мнение по данному вопросу. Но затея с треском провалилась. В замке ее жениха за день до свадьбы случился страшный пожар, унесший жизни всех гостей, самого брачующегося и его родни. Невредимой осталась одна только Злюка, каковая счастливая случайность была объяснена ею вмешательством низших сил. Однако проведенное расследование быстро исключило возможность божественного участия, как и несчастного случая. Выяснилось, что кто-то злонамеренно опоил всех людей в замке сонным зельем, а затем спалил его к чертовой матери.

Кто бы мог быть этим террористом, следствие сказать затруднилось. Подозреваемых не нашлось. На Злюку, разумеется, никто ничего плохого не подумал. В империи Кранг-дан под страхом страшной смерти запрещалось думать плохо о членах императорской семьи.

После несостоявшегося замужества Злюку вернули обратно в столицу. Теперь она вынуждена была торчать днями и ночами в своей комнате, ожидая того дня, когда отец подыщет ей нового жениха.

Злюка не тратила времени даром. Осознавая, что второй раз трюк с массовым отравлением и последующим поджогом уже вряд ли сработает, она успела измыслить и продумать до мельчайших подробностей три новых плана по срыву возможного бракосочетания. Все они были хороши, вот только оставалась одна загвоздка: Злюка до сих пор не смогла придумать, где ей достать огнедышащего дракона, яд рогатого скорпиона и десять бочек серной кислоты.

После сорвавшейся свадьбы Злюка фактически находились под домашним арестом. Ей не дозволялось покидать своих покоев без необходимости или же с личного разрешения императора. Контактировать с внешним миром она могла только через свою горничную - злобную старуху, которая получила от Дакроса карт-бланш на рукоприкладство в отношении принцессы, и пользовалась своим правом безо всякого чувства меры. Например, вчера, когда Злюка попыталась незаметно подсыпать яд в бокал горничной, та за эту милую шалость славно отходила принцессу ремнем. Если Злюка капризничала, и отказывалась съедать все доставленные ей кушанья, добрая горничная вываливала остатки пищи ей на голову. А ведь раньше эта карга вовсе не была такой садисткой. Злюка недоумевала, что могло так испортить горничную? Уж не то, конечно, что подопечная, мило шаля, выбила той глаз, сломала восемь костей и трижды обваривала кипятком. Неужели этих пустяков оказалось достаточно, чтобы превратить заботливую и добрую женщину в озлобленного монстра?

Злюку потрясала жестокость горничной и черствость папеньки, который плевать хотел на родную дочь. Она все понимала - ее отец, как-никак, властелин тьмы, а это непростая и ответственная работа. Но нельзя же просто взять и махнуть рукой на собственное дитя. А Злюке так бы хотелось, чтобы любимый папа навестил ее. Как-нибудь пришел бы, присел к ней на кровать, поговорил бы, как отец с дочерью. Расслабился бы в этот момент, забыл об осторожности, и тогда Злюка получила бы возможность вогнать припрятанный под подушкой отравленный кинжал в родительскую тушу. Но нет, отцовский инстинкт был глубоко чужд Дакросу, и вместо себя он присылал к дочери злобную старую горничную.

Злюка могла снести все: и жестокое обращение со стороны одноглазой служанки, и черствое равнодушие отца к ее судьбе, и его постоянные попытки насильно выдать ее замуж. Но чего юная принцесса не могла ни вытерпеть, ни простить, это стремление папеньки отнять ее заветную мечту.

Была у Злюки мечта, давняя, заветная, которую она нежно лелеяла с детских лет. Принцесса мечтала стать черным рыцарем. Притом не каким-то придворным черным рыцарем, исполняющим во дворце роль мебели. Нет, ей хотелось стать настоящим черным рыцарем на передовой, бесстрашным и безжалостным героем зла.

Жизнь настоящего черного рыцаря была подобна волшебной сказке, вроде тех, что горничная иногда читала Злюке на ночь. Настоящий черный рыцарь только и делал, что творил злодейства. Он денно и нощно рубил головы, калечил, насиловал и грабил, сжигал селения и угонял в рабство. Когда черный рыцарь влетал в селение добряков на своем вороном коне, те выли от ужаса и падали на колени, прощаясь со своими жалкими жизнями. Они не просили пощады, ибо знали - черный рыцарь неумолим.

Черные рыцари славились своим умением придумывать различные увлекательные забавы. Ими были изобретены такие командные игры, как скоростная посадка добряков на колья, эстафета по рубке голов или геноцид на время.

Черный рыцарь не сидел без дела. Если где-то что-то было еще не сожжено, если где-то еще жили не убитые им добряки, он не мог спокойно спать. А если и засыпал, то во сне ему снились пытки и расчленения заживо.

Еще будучи ребенком, Злюка попросила отца отправить ее на курсы черных рыцарей, потому что уж очень ей хочется участвовать в массовых убийствах. Но Дакрос сообщил своей дочери страшную информацию - как оказалось, в империи Кранг-дан женщин в черные рыцари не брали. Так было испокон веков, и это правило не собирались менять даже ради принцессы.

Злюка стоически перенесла этот удар, но не сдалась. Она решила, что любыми путями добьется своей мечты. Пусть до этого среди черных рыцарей и не было женщин. Значит, она станет первой.

Поскольку ей не давали настоящего проклятого меча, Злюка в своей комнате тренировалась с оторванной от стула ножкой. В библиотеке она отыскала несколько учебников по фехтованию, и теперь усердно постигала воинское дело.

План Злюки был прост - суметь сбежать из дворца, предварительно украв немного денег, купить на них коня, доспехи и меч, и отправиться на границу с Ангдэзией. Уж там-то, на передовой, ее таланты наверняка оценят по достоинству. А если не оценят, она будет злодействовать в одиночку. Вся империя еще услышит о ней и ее кровавых зверствах, и папаша в том числе. То-то он будет гордиться своей дочкой, ставшей настоящим кошмаром для всего королевства добра.

План, в целом, был хорош, за исключением одной загвоздки - Злюка решительно не видела ни одной возможности покинуть дворец. Даже если она разделается с горничной, что дальше? Во дворце на каждом шагу охрана и слуги, и все они прекрасно знают ее в лицо. Плюс в резиденции императора вечно находились колдуны всех мастей, которым не составит труда засечь и выследить ее, если Дакрос прикажет им это сделать. Ну и сам папенька тоже не последний специалист в сфере черной магии. Единственный ее шанс, это обеспечить себе при побеге приличную фору в дюжину часов, и успеть за это время покинуть столицу. Ей бы главное добраться до границы и начать злодействовать. Стоит ей показать себя на поле брани, как отец сразу поймет, что был неправ, и оставит ее в покое, позволив дочери заниматься любимым делом.

Злюка лежала в кровати, вертела в руках рогатку и напряженно думала. Как сбежать из дворца? Распахнутое окно невольно притягивало ее мысли, и будь у нее длинная и прочная веревка, это могло бы сработать. Но веревки у Злюки не было. Она пыталась ее связать, используя в качестве материала оторванные от постельного белья полосы ткани, но злобная горничная вскоре нашла веревку, изъяла ее, а саму принцессу безжалостно наказала розгами.

В этот миг к кормушке, установленной на подоконнике, подлетел еще один беспечный воробышек. Злюка хищно прищурилась, и медленно подцепила из коробочки свинцовый шарик.

Птаха, меж тем, приземлилась и приступила к последней в своей жизни трапезе. Злюка медленно взвела рогатку, тщательно прицелилась, и выстрелила. Свинцовый шарик со свистом пронесся сквозь ее покои, врезался в воробышка и разнес его в клочья. Кусочки мяса, перья и ошметки потрохов потеплели вниз.

Злюка взяла со столика кинжал и сделала на спинке кровати еще одну насечку. Как же жестока и несправедлива была жизнь. Ей хотелось убивать и мучить людей, вместо чего приходилось довольствоваться пернатыми тварями.

- Ну, ничего, - процедила Злюка сквозь зубы. - Я все равно убегу.

Она покосилась на дверь и прислушалась. Снаружи было как-то подозрительно тихо. Наверняка горничная стояла там, и подслушивала.

Принцесса беззвучно соскользнула с кровати, затем подняла со стола тяжелую нефритовую вазу, поднатужилась, и метнула ее в дверь. Ваза разбилась со страшным грохотом, за дверью раздался испуганный крик. Злюка счастливо улыбнулась. А когда дверь распахнулась, и на пороге возникла пышущая злобой одноглазая горничная, принцесса, приняв максимально непричастный вид, смущенно вымолвила:

- Извините. Кажется, я случайно уронила вазу. Я такая растяпа.

Горничная смерила ее злобным взглядом, а затем замогильным голосом произнесла:

- Сейчас я принесу веник и совок.

- Как мило, что вы решили здесь убраться, - гаденько улыбнулась Злюка.

На лице горничной тоже вспыхнула улыбка.

- О, нет, - покачала головой она, - убираться здесь будешь ты.

- Увы, но мне никак нельзя это делать, - проинформировала ее Злюка. - Членам императорской семьи недопустимо позорить себя низким трудом.

- Дело твое, - пожала плечами злая старуха. - Тогда выбор вот какой: или ты все же опозоришь себя уборкой, или я возьму ремень, и так отхожу тебя по тощей заднице, что ты месяц не сможешь сидеть на стуле.

Злюка все взвесила. Горничная вполне могла осуществить свою страшную угрозу.

- Хорошо, - смиренно произнесла она. - Если вы настаиваете, я, так и быть, уберусь.

- То-то же, - самодовольно хмыкнула старуха, после чего совершила самую страшную ошибку в своей жизни - повернулась к подопечной спиной, чтобы выйти из ее комнаты. В тот же миг в руке у Злюки сверкнул спрятанный в рукаве кинжал. Неуловимо быстрое движение, и вот уже это кинжал торчит из спины горничной, а та с криком падает на пол.

- Помогите! - хрипло закричала старуха, елозя на полу среди осколков разбитой вазы.

- Зови-зови на помощь, - счастливо усмехаясь, посоветовала ей Злюка. - Да только никто не придет. Ты же сама запретила всем слугам приближаться к моим покоям.

Она вырвала кинжал из спины горничной. Та вскрикнула, попыталась встать, но не смогла - нижняя часть тела не повиновалась ей. Походило на то, что клинок, войдя в спину, повредил старухе позвоночник.

- Долго же я этого ждала, - призналась Злюка, подходя к окну и убирая с него птичью кормушку. Затем она вернулась к горничной и схватила ту за ноги.

- Не трогай меня! - закричал старуха, и в этот раз в ее голосе прозвучало куда меньше ярости, и куда больше искреннего страха. Злюка довольно заулыбалась. Ее второй заветной мечтой было расправиться с одноглазой мучительницей. Что ж, мечты сбываются.

Несмотря на свое субтильное телосложение Злюка была куда сильнее, чем могло показаться. Она не пренебрегала физическими упражнениями, потому как знала - черный рыцарь должен быть силен и вынослив, а иначе разве сможет он всех убить и все разрушить? Наслаждаясь воплями старухи, Злюка легко подтащила ее к открытому окну, затем подхватила под руки, подняла, и уложила грудью на широкий подоконник.

- Амалия, дорогая, не надо! - взмолилась горничная дрожащим голосом.

- Ну и дела! - удивилась Злюка. - Имя мое, наконец, вспомнила. А то все путалась. То я у тебя была малолетняя дрянь, то сопливая гадина. Какие все-таки удивительные чудеса творит своевременно воткнутый в спину нож.

- Я тебя больше никогда не буду обижать! - принялась клясться горничная, пытаясь вымолить себе жизнь.

- Это да, больше точно не будешь, - злобно усмехнулась Злюка.

После чего подняла ноги горничной, и, толкая их вперед, выдавила тело из окна.

Над двором раздался пронзительный крик, который стремительно оборвался на самой высокой ноте. Тело одноглазой служанки пролетело десять этажей, и кровавой кляксой размазалось по мощенной гранитными плитами дорожке, пролегшей между клумбами чертополоха и полыни. Злюка какое-то время полюбовалась красным пятном и сбегающимися к нему слугами, затем вернула кормушку на подоконник, снова упала на кровать, взяла кинжал и прочертила на спинке очередную полосу, чуть длиннее прочих. Все-таки одноглазая горничная была куда более весомым трофеем, чем воробей или даже ворона.

- Нет, не удержите вы меня здесь, - мрачно улыбаясь, пробормотала Злюка. - Все равно сбегу. Любой ценой.