Второе счастье

Глава 8 Грибы отсюда

В воскресенье мы встали в несусветную рань, и несколько долгих минут после того, как прозвенел будильник, мне дико хотелось снова закрыть глаза и никуда не ездить. Но я понимал, что магний сам себя не добудет, а без него мои разборки с друзьями Боба пройдут на совсем другом уровне, на котором я уступал своим соперникам почти по всем параметрам. Выходить на честный бой один на один с тем же Родионом я бы не стал. Мне нужен был засадный полк.

Утренняя электричка из Москвы была совершенно пустой, и кроме нас в вагоне сидело всего два человека. Алла доверчиво прижалась ко мне, обхватила мою руку и досматривала сны, от которых я её так жестоко оторвал. Лишь однажды — по какому-то совпадению, не иначе, это было совсем недалеко от Кратово — она тихо промурлыкала мне прямо в ухо, что не прочь скоро перейти к следующему этапу.

Я не сразу понял, о чем она, а когда понял — слегка запаниковал. Я точно знал, что средства контрацепции в этом времени были очень специфическим товаром. Нормальные «изделия номер два» были в лёгком дефиците — примерно как нормальная колбаса; при некотором везении их можно было купить, но лучше целенаправленно охотиться, а не полагаться на случай. При этом они всё равно были именно что «изделием» — толстым, грубым и, кажется, одноразмерным. Я не возражал против применения этих пыточных орудий; опыт у меня имелся, хотя и нельзя сказать, что удачный. С первой женой мы пытались научиться эксплуатации данных «изделий», но это оказалось очень сложно; впрочем, больше всего нашему процессу познания добра и зла мешали её родители.

С Аллой и со звукоизоляцией на дверях, наверное, всё пройдет нормально. Но ни один презерватив, даже самый навороченный, не давал стопроцентной гарантии отсутствия последствий. Там, конечно, были какие-то небольшие проценты в пользу беременности, но неправильное использование значительно повышало вероятность появления ребенка. А в том, что мы поначалу будем использовать эти вещи неправильно, я не сомневался.

Правда, заводить ребенка во время проживания на птичьих правах у её бабушки было немного опрометчиво. Нам всё-таки нужно собственное жильё.

— Можем попробовать, — сказал я. — Только надо презервативами озаботится… ну это чтобы не залететь…

— Я знаю, глупенький! — Алла пихнула меня в бок. — Мне Ирка все уши прожужжала на эту тему, ты ещё не начинай. И я у неё импортные возьму, они со смазкой!

Советские тоже были со смазкой, но я не стал говорить об этом. В этом времени вера в волшебные свойства зарубежных товаров была очень сильной, и средств контрацепции эта мода стороной не обошла. Много позже я узнал, что среди импортных презервативов, которые всё-таки попадали в Союз, частенько встречались те, которые были предназначались для анальных половых актов — то ли они были дешевле прочих, то ли по какой-то другой причине. Меня подмывало уточнить, знает ли Алла, зачем презервативам нужна смазка, но я решил пожалеть девушку.

— Ну раз со смазкой, то бери, конечно. Она и за них деньги захочет?

Десятку за концерт я Ирке вернул — через Аллу, конечно. А одновременно узнал, что эта Ирка была той ещё подругой — ей где-то перепадал небольшой ручеек западных шмоток, которые она сбывала Алле, безбожно накручивая исходную цену. Например, за красную кожаную курточку Ирка получила триста рублей — примерно две цены, если ориентироваться на похожие изделия советских мастеров индпошива. Мне этот спекулянтский подход не нравился, но я старался особо не топить эту алчную особу, хотя сдерживать язык мне было очень и очень сложно.

— Не знаю, спрошу. А если за деньги — не брать?

— Смотря за сколько денег, — философски ответил я.

На платформе было пустынно. Сюда никому не было нужно — и никому не нужно было ехать отсюда в сторону Куровского.

— Какое-то мрачное место, — пожаловалась Алла. — Тут неуютно.

Я был уверен, что с утра мало где уютно — если это не внезапная баня под Красным Колосом.

— Ничего, мы скоро вернемся в цивилизацию, — пообещал я. — Сделаем, за чем приехали, соберем грибы — и сразу же обратно.

— Егор!

— Что?

— Ну какие грибы?! — для разнообразия меня стукнули по хребту.

— Я же рассказывал вчера…

— Егор!

— Всё, понял, понял, молчу, — я успел увернуться от очередного тычка и взял Аллу под руку. — Пошли, нам сюда.

Так-то платформа была самой обычной — две бетонные площадки с четырьмя нитками рельс между ними. С севера виднелись какие-то домики небольшого поселка, а с юга к железной дороге вплотную подступал смешанный лес, в котором, наверное, можно было найти те самые сморчки — если нас, конечно, не опередили местные жители. И я, в принципе, хотел это проверить — но на обратном пути.

Похолодание, которое накрыло Москву после девятого мая, заканчиваться не хотело. По телевизору я слышал, что это был какой-то антициклон, пришедший из капиталистических стран, чтобы заморозить строителей коммунизма; ведущие обещали, что скоро передовая научная мысль справится с этой напастью и в столице снова будет тепло и солнечно. Впрочем, ниже нуля температура пока что не опускалась, а сегодня вообще обещали довольно комфортные пятнадцать градусов тепла. Для меня все эти цифры никакого значения не имели — мой гардероб не был рассчитан на небольшие колебания показаний градусника, он отражал выстраданную поколениями мысль, что на Руси — ну и в СССР, разумеется — испокон веков было три времени года — зима, сев и уборка урожая. К середине мая зима обычно заканчивалась, а для периода сева я пользовался всё теми же брюками и курточкой, в которых ездил на юг; под куртку надел свитер — и посчитал, что справлюсь с любыми холодами. Пачкать условно-выходную одежду мне очень не хотелось, но другого выхода у меня пока не было. Ещё со мной поехала моя институтская сумка, из которой я безжалостно выкинул учебники и тетрадки, но зато положил внутрь два разводных ключа — вещь в хозяйстве полезную безотносительно добычи магния, — и пару отверток, которые путешествовали с нами на юг. Ну и ломик с ручкой из изоленты тоже — на всякий неприятный случай.

В принципе, я уже был готов к тому, чтобы запрячь Аллу на настоящий шопинг по хорошим универмагам, названным в честь городов стран социалистического лагеря. Они были разбросаны по всей Москве, в них иногда выкидывали неплохие шмотки, что вызывало целое столпотворение. Но там можно было прилично одеться и без пресловутого дефицита, особенно если не слишком внимательно смотреть на цены, а я сейчас мог себе позволить немного пошвыряться деньгами.

Алла оделась, на мой взгляд, ярковато — в красной курточке и в джинсах в обтяжку она буквально притягивала взгляды, пока мы ехали в метро. Но её рюкзак частично скрывал эту красоту, да и менять куртку Алла отказалась наотрез — поскольку этот предмет одежды был одним из немногих, которые у неё остались в память о маме, та купила его дочери буквально за год до смерти. Я не стал применять запрещенный прием и указывать, что Алла уже немного переросла эту куртку, хотя рукава ей были явно коротки.

Стасик не обманул. Дорожку на юг мы нашли быстро; она скрывалась за деревьями, но туда вела натоптанная тропа. Вскоре обнаружилась и просека, уходящая влево — по ней шла линия электропередач. А затем мы попали на огромную поляну, на которой в диком беспорядке валялись корпуса различной авиа- и автомобильной техники. Они были частью ржавые, частью блестящие — поскольку были изготовлены из нержавеющих материалов, но все без исключения носили следы вандализма. Я не знал, что с ними предполагалось делать. Возможно, их хранили для какого-нибудь страшного будущего или до того невероятного будущего, в котором металлурги разработают способы утилизации этого хозяйства. Вот только те же армейские КрАЗы скорее распадутся хлопьями ржавчины, чем дождутся попадания в доменные печи.

Были здесь и корпуса вертолетов — не очень много, но прилично, около десятка. В основном это были остатки продукции конструкторского бюро Миля ранних версий, но ни одной большой «восьмерки» тут не было — эту я узнал бы даже в разобранном виде. Не было и камовских машин с характерными двумя соосными винтами.

Большинство вертолетных останков валялись на этом поле давно; через один корпус даже пробил себе дорогу осиновый ствол. Но парочка действительно появились недавно — дёрн вокруг них был покорёжен колесами тяжелых грузовиков и были хорошо заметны четыре глубоких отпечатка опор автомобильного крана, до краев заполненных водой от вчерашнего дождя.

К этим вертолетам мы и направились.

Распотрошили их знатно. Не было большой балки заднего винта, лопасти были сняты и аккуратно лежали рядом на двух бревнах. Не сохранилось ни одного стекла — и не было похоже, что их разбили. Снаружи и внутри не осталось ни одного прибора, сняли и сиденья пилотов, и все ручки управления, и даже перегородку демонтировали. Двигателя, понятное дело, тоже не было. Свисали какие-то забытые провода, куски внутренней обшивки, которые забыли ободрать до конца; в углу салона первого из вертолетов лежала кучка земли, видимо, попавшая сюда в процессе перегрузки.

— Тут совсем мрачно, — констатировала Алла.

Я был с ней полностью согласен.

— Да, — кивнул я. — Ещё и опасно. Вон там, — я указал в сторону недалекого забора из колючей проволоки, — ходят ребята с автоматами, так что лучше громко не шуметь. Ладно, пошли смотреть, что нам тут оставили.

Мы залезли в салон первого вертолета. Алла просто встала посередине и начала с любопытством осматриваться, а я пошел изучать детальки. Уже вторая мне подходила — я понятия не имел, что она делает, но на ней была нужная аббревиатура. Открутилась она тоже легко — и вскоре оказалась в моей сумке.

Магний не очень тяжелый металл; он легче алюминия, но прочный и легко прессуется. Потому его так любят использовать в различных авиаподелках вроде этого вертолета. Я никогда не задавался вопросом, почему детали из магния остаются на месте после демонтажа всего остального хозяйства; возможно, металлурги ещё не решили, что с ними делать — как и с самими корпусами старых вертолетов.

С этого вертолета я собрал три детальки — по прикидкам это было около полкилограмма чистого магния. Позвал Аллу, и мы переместились в соседний корпус — он стоял чуть дальше от военного городка и в нем я чувствовал себя немного безопаснее. Тут нужных деталек было побольше, пара открутилась легко, а вот с остальными нужно было повозиться. Иногда я просил помощи у Аллы — подержать ключ или что-то такое, но в целом мне было неловко, что она просто скучала. Но и отпускать её слишком далеко от себя я не хотел. Не то место и не то время. Менты и военные не дремлют.

Военные были опасностью понятной. У милиции же иногда случались рейды на тему расхитителей социалистической собственности, а под эту статью поисковики попадали на раз-два, была бы воля недоброго следователя. К тому же хлопот с ними было гораздо меньше, чем с нормальными несунами, промышлявшими на окрестных заводах, магазинах и товарно-сырьевых базах. Наказание там, правда, было не слишком серьезным — какой-то небольшой штраф, — если, конечно, не настаивать на том, что ты сознательно обдирал государственную военную технику с целью изготовления взрывных устройств, — но времени можно было потерять кучу, да и ещё и неприятности поиметь с деканатом, куда письмо о совершенном правонарушении поступит в обязательном порядке.

Впрочем, с милицией всегда можно было договориться, если убедительно играть в «незнайку», иметь жалостный вид и стоять на своём — мол, увидел классные вертолетики и не удержался, отвинтил на память то, что было плохо привинчено. От разводных ключей и отверток при этом надо было каким-то образом избавиться до задержания. Но Стас утверждал, что иногда милиционеры закрывали на экипировку глаза — если над ними не висел план по задержаниям, можно было отделаться отеческим внушением и пендалем под зад для ускорения.

Аллу я, кстати, взял именно на случай конфликта с ментами — болтающаяся по лесу влюбленная пара по умолчанию не выглядит лакомой добычей для пополнения коллекции «палок» в отчетах.

Но нас застукали не менты и не военные.

Два мужика средних лет были одеты в брезентовые штормовки, резиновые сапоги и имели с собой по паре плетенных из лозы корзинок — в дополнение к висящим за спинами рюкзакам. Они вышли из леса неожиданно, и если бы не Алла, я бы их не увидел до самого последнего момента. А так я бросил отвинчивать очередную деталь, убрал инструменты в сумку, и мы встали в дверном проеме «нашего» вертолета. Я ещё обнял Аллу за плечи и принял немного огорченный вид.

— Егор, это опасно? — тихо спросила Алла.

— Не знаю, но ничего не бойся, отбрешемся, — шепнул я ей на ухо.

Стас упоминал и про конкурентов в деле добычи ценных металлов из старых вертолетов. Суровые поисковики воровали вообще всё ценное, что оставалось в вертолетных корпусах после официальной разборки, и любителей вроде нас рассматривали как временных хранителей своей добычи. Магний их интересовал не в первую очередь, но уже отвинченное они отбирали с удовольствием — среди студентов не было дураков спорить с серьезными хмурыми дядьками, поэтому приходилось скидывать хабар и уходить несолоно хлебавши.

Эти мужики, судя по всему, были опытными ребятами. Они подошли к первому вертолету, осмотрели его и направились прямо к нам.

— Эй, вы, сумки вывернули и свалили отсюда нахрен, — сказал тот, что был повыше.

— Кто первый встал, того и тапки, — я немного выступил вперед и задвинул Аллу за себя, вглубь салона.

Нечего ей оставаться на линии огня.

— А по рогам?

— А в ответку?

Вид у мужиков был решительный. Судя по всему, они занимались каким-то бизнесом, но я не знал, в чем он мог заключаться, а Стас ничего подобного никогда не упоминал. И мой единственный выезд на вертолетное кладбище в прошлой жизни закончился вполне мирно, без столкновения с местными. Хотя мужики вполне могли быть такими же приезжими, как мы с Аллой.

Доставать ломик я не торопился. С этих долбоклюев станется в ответ достать из рюкзаков по обрезу, с помощью которых они обычно устраняют конкурентов. Конечно, палить рядом с караулом воинской части — не самая умная идея, но кто знает, что у этих товарищей в их заточенных на воровство головах.

— Может, разойдемся? Отдам половину добытого, и тут ещё много чего можно открутить, — предложил я.

Уже лежащего в сумке металла было жалко, я его считал своим собственным, но лучше так, чем прорываться с боем. К тому же по моим прикидкам, я уже набрал пару кило, так что половины в любом случае хватит на все мои задумки. А если не хватит — можно снова пересечься со Стасиком. Вертолетов в Стране Советов дофига, и они регулярно отправляются на покой — в том числе и на подобные кладбища в Подмосковье.

Высокий ненадолго задумался.

— Не пойдет, — покачал он головой. — Вываливай всё, что в сумке у тебя и в рюкзаке у неё — и валите отсюда.

Похоже, глаз у него был очень наметанный.

— У неё ничего нет, — ответил я. — И, похоже, мы не договоримся.

Моя рука уже была в сумке и сжимала рукоятку ломика. Мне не нравилась ситуация, не нравилось, что их было двое против меня одного, не нравилось, что к моей спине прижималась перепуганная Алла. Дракой на равных тут и не пахло — и я ещё не знал, чем вооружены эти добытчики магния.

Спасла нас, как ни странно, Алла. Она вдруг резко завизжала так, что у меня от неожиданности заложило уши. Мужики тоже растерялись, немного присели, осмотрелись… а в стороне воинской части с резким щелчком включился мощный прожектор, разогнавший утреннюю хмарь, и послышался какой-то крик. Мельком я заметил, как мужики упали на карачки и в таком полусогнутом состоянии побежали в сторону ближайших деревьев — это выглядело даже комично, но сама ситуация к веселью не располагала. К тому же я был готов поклясться, что где-то там, за колючей проволокой, невидимые солдатики передернули затворы своих «калашниковых».

Я не стал искушать судьбу — схватил Аллу в охапку и упал с ней на пол, постаравшись прикрыть девушку своим телом. Ещё я надеялся, что автоматные пули не смогут пробить корпус вертолета — этот старичок уже отслужил своё, но делали его на совесть. Впрочем, стрельба так и не началась, хотя прожектор долго водил своим лучом туда-сюда по кладбищу техники, нигде особо не задерживаясь.

Мы лежали на полу вертолета с полчаса, не меньше, но нас так никто не потревожил. Наконец я уверился, что пронесло — видимо, солдатики в карауле решили, что сумели прогнать злоумышленников, а приказа покинуть пост и преследовать врага не последовало.

— Всё, встаем, котёнок, — прошептал я. — Только очень аккуратно и по стеночке.

Алла послушалась.

Когда она поднялась, я разглядел на её лице слезы — и вытер мокрые щеки ладонью.

— Егор, куда мы всё время влипаем? Почему так происходит? — с каким-то отчаянием прошипела она.

— Случайно, — всё также шепотом ответил я. — Всё происходит случайно. Тут не должно было быть этих мужиков, а солдатикам незачем всё время смотреть сюда. Мы бы уже давно ехали обратно, если я правильно помню расписание. Но теперь придется чуть задержаться. Присядь тут, сбоку, я сейчас.

Я открутил ту деталь, от которой меня оторвали незваные гости, и отправил её в свою сумку. Потом заставил Аллу снять её красную курточку и спрятать её в рюкзак. Вряд ли после такой встряски она замерзнет, а вот привлекать внимание напрягшихся солдатиков нам было нельзя. Мы подобрались к двери вертолета, и я указал на одинокую сосну, которая стояла отдельно от остальных деревьев и в стороне от направления, куда убежали мужики.

— Всё, пошли, вон туда, только пригнись, — я подтолкнул её в попку.

Она послушалась, а я двинулся следом, снова прикрывая её собой.

Я надеялся, что наши оппоненты убежали очень далеко, а не затаились в кустах, дожидаясь, пока мы не вынесем драгоценный магний прямо им в руки. Впрочем, если это были не обученные шпионы из ЦРУ, которые пытались раскрыть тайны советского вертолетостроения, а обычные хапуги, тащившие всё, что плохо лежало, то они не вернутся к этому кладбищу ещё с месяц. Просто на всякий случай.

Но всё обошлось — кусты пустовали, и когда между нами и полянкой со старой техникой оказалось достаточно деревьев, я сумел заставить себя остановиться. Аллу, правда, пришлось окликать дважды — в первый раз голос меня подвел, и я выдал лишь какой-то невнятный сип.

— Всё, привал, — сказал я. — У меня бутерброды с собой. Хочешь?

Алла покачала головой.

— Я сейчас не смогу есть. Мне бы пописать… от страха захотелось.

— Ну это легко. Весь лес к твоим услугам, — я обвел рукой полянку, на которой мы стояли. — Эй! Только не туда!

Она замерла на месте с припущенными джинсами и трусами и принялась озираться по сторонам.

— Не, ничего страшного, — успокоил я её. — Просто там, куда ты прицелилась, растет целое семейство сморчков. Вряд ли будет правильно их описать? Хотя дома помоем, будут лучше прежнего.

Алла застенчиво улыбнулась, сместилась на метр в сторону, присела — и её струя ударила прямо в ещё одно семейство весенних грибов.

Эти грибы мы, конечно, собирать не стали, но вообще в лесу их оказалось весьма прилично — за недолгую прогулку до станции мы наполовину заполнили рюкзак Аллы, который она теперь бережно несла в руках. А на самой платформе я сделал доброе дело, указав бабушке, которая сидела у ведра со сморчками, на козырное место совсем рядом — я был уверен, что мы собрали далеко не всё. Уж не знаю, воспользовалась она моей наводкой или нет — пока мы ждали электричку, бабушка оставалась на своем месте и бежать за новой порцией грибов не собиралась.

В Москву мы уже ехали в теплой компании, хотя и выделялись своей слегка замызганной одеждой. А я думал, что если бы поехал один, то поездка выдалась бы, скорее всего, очень скучная — приехал, отвинтил, уехал. Алла словно притягивала неприятности, хотя и как-то избирательно. В обычной жизни у неё всё происходило нормально, без особых отклонений от нормы. Она не была неуклюжей и не совершала странные поступки, но в какой-то момент поле вероятностей вокруг него уплотнялось до нужной степени и генерировало те самые проблемы. Причем и для неё, и для тех, кто находится рядом.

Подтвердить или опровергнуть эту гипотезу я не мог. Конечно, можно таскать девушку в разные злачные места, скрупулезно вести наблюдения и заполнять соответствующий журнал — а в итоге, возможно, получить некие закономерности, которые позволят сделать некие глобальные выводы. Это, конечно, был своего рода проект века; если у меня получится найти экспериментальное доказательство существования судьбы, которая влияет на жизнь отдельных индивидуумов, я смогу буквально озолотиться. Правда, вряд ли мои выкладки пойдут на пользу всему человечеству; скорее всего, их приватизируют какие-нибудь толстосумы, которым по средствам нанять лучших математиков, детективов и паранормальщиков для составления нужных прогнозов.

Но мне было откровенно лень. Я уже побывал в самой настоящей фантастике, когда перенесся в прошлое. Наличие у обычной на вид девушки каких-то необычных способностей могло окончательно свести меня с ума. И лучше мне этого не знать, даже если именно так работает вселенная. Пусть работает. А я в меру своего везения буду оберегать Аллу и себя от её тлетворного влияния.

Из-за столкновения с конкурентами весь вечер воскресенья пришлось приводить в порядок мои брюки, которые и так носили следы недавней стычки с друзьями Боба. Надевать их на выход — даже в институт, куда я собирался завтра — не рекомендовалось категорически, а свой старый клёш я выкинул ещё с месяц назад.

— Алла, мне нужны джинсы, — сказал я, когда мы в нашей комнате дожидались окончания работы странного агрегата, очень сильно напоминавшего мне хорошо мне знакомые стиральные машинки более позднего времени.

Агрегат назывался «Вятка-автомат», имел узнаваемую фронтальную загрузку через круглый люк со стеклянным окном и разные кнопки для выбора нужного режима. Питалась она через отдельную розетку — Алла пояснила, что её специально проводили для подключения машинки мастера из ЖЭКа. Ну и ещё эта стиралка не была подключена постоянно к сетям — перед использованием нужно было подсоединить к ней шланг для подачи воды, а слив кинуть в ванну или раковину. Кроме того, её нужно было выволочь из угла, где она обычно стояла — места в ванной для её размещения не хватало. Я побоялся спрашивать, как с этим монстром справлялись Алла и её бабушка; возможно, никак[16].

— Какие? — она словно не удивилась моим запросам.

— Самые обычные, — я пожал плечами. — Фирмы не нужно, но вроде были какие-то наши… из Твери что ли?

— А почему фирменные не хочешь? — слегка удивилась она.

— А зачем? Стоят как самолет, купишь — и дрожи над ними потом. Нет уж, мне чего попроще. Я бы и брюками обошелся за десять рэ, но их фиг найдешь нормальные. С этими повезло, надо было сразу двое брать, но и денег тогда не было, и не сообразил.

— Можем в ЦУМ заглянуть как-нибудь после учебы…

— Думаю, лучше на выходных, там времени точно побольше будет, — после недолгого раздумья ответил я.

До выходных я, скорее всего, буду очень занят.