Я думала, я счастливая...

Глава 21

Приближался день рождения Жени. Уже который час Тамара бродила по торговому центру, выбирая себе платье, в котором отправится в ресторан. Там будут его друзья и знакомые, хотелось хорошо выглядеть. Никто не должен знать, что еще несколько недель назад эта женщина считала себя отслужившей своё вещью, выброшенной в чулан. Тамара примерила несколько нарядов, но то ей казалось, что не идет цвет, то фасон смотрелся неудачно. Ее пробежки и салаты из овощей сотворили чудо — пяти ненавистных килограммов как ни бывало. Заблестели глянцем черные волосы, морщинки у глаз не исчезли, но стали почти незаметны, появилось больше сил и энергии. Обычно к весне Тамара добиралась сонной мухой, с серой, измученной отсутствием солнца, кожей и плохим настроением. Сугробы таять не хотели, автомобили, как миксер перемешивали под колесами потоки грязи, а низкое безрадостное небо толстым брюхом придавливало к облысевшим за зиму газонам.

Впервые всё было с точностью до наоборот. Яркое солнце весело каталось по голубому блюдечку вышины, сочная трава с каждым днем становилась всё гуще и знленее и, наконец, настал день, когда в воздухе едва уловимо разлился аромат цветущих магнолий и абрикосов. Особенно это чувствовалось в поселке, куда время от времени Тамара уезжала, чтобы побыть наедине с собой.

Она сидела на пляже на деревянной коряге и, глядя на кружевные пенные узоры, вертела в руках веточку миндаля. По дороге к морю заметила беспечных бабочек, танцующих над желтыми огоньками первоцветов и теперь ей казалось, что она тоже проживает похожую жизнь. Сначала чувствовала себя гусеницей — толстой, безобразной и неповоротливой, потом — настало время куколки, когда она в одиночестве пыталась принять себя и свою возможную другую жизнь, и вот теперь она вспомнила, что у нее есть крылья, которые нужно достать, аккуратно расправить и лететь. Лететь навстречу солнцу, небу, облакам, кружить над волнами и уноситься в поля, где цветут черные тюльпаны, а в прозрачных водах реки светится чешуей глупая рыбешка. У бабочки должен быть наряд, вот ноги и привели в торговый центр. Бабочка хочет покрасоваться и увидеть себя со стороны — легкую, беззаботную, яркую.

Эти перемены не происходили в одночасье. Новости от Николая не давали спокойно жить. И плакала, и злилась, и пыталась относиться безразлично, уговаривая себя не думать. Выручал Женя — отвлекал, увозил в соседние города, поил вкусным чаем и горячим шоколадом и заставлял обниматься с Тимкой. Эти двое, пожалуй, и оказались лучшим средством от депрессии.

А еще Женя постоянно заставлял хоть на миллиметр, но сдвигать укоренившиеся Тамарины привычки. Они нашли маленькую уютную кондитерскую, где приветливая хозяйка готовила вкуснейшие тортики и пирожные. Эти, рассчитанные на один укус, крохи-сладости не давали пройти мимо витрины. Тамара сердилась, снова вернутся лишние килограммы, но всё же каждый раз соглашалась зайти сюда или рано утром, или уже вечером, когда за окнами становилось темно, а в кондитерской светились теплым ласковым светом настольные лампы. Тамара привычно заказывала одно и то же. Вкусно и зачем экспериментировать?

— Давай, ты сегодня съешь другое пирожное? — мягко убеждал Женя. — Вон то, посмотри, с шоколадным кремом.

Тамара испуганно смотрела на предложенный вариант.

— А вдруг оно мне не понравится?

— И что? А так ты никогда не узнаешь, какие они на вкус…

У Тамары начинала болеть голова. Она путалась в названиях, с тоской глядя на известный десерт, который ела уже не раз. Что может быть проще? Отбарабанил, не задумываясь, заказ и не надо напрягаться, выбирать, прикидывать. Большой капучино и пирожное «Каприз». Ясно и понятно. К чему всё усложнять. Сердилась.

— Ты понимаешь, что мне так неудобно?

Женя посмеивался и подталкивал к хозяйке, буквально вынуждая менять свои предпочтения. Она, конечно, неизменно возвращалась к «Капризу», но это уже потом, когда перепробовала и другие сорта. И так во всём. Мягко, но настойчиво, словно морская волна, что подтачивает камень.

Сначала это Тамару раздражало, и она даже несколько раз очень сильно поссорилась с Женей. Привыкала медленно, всё время, чувствуя дискомфорт. Но постепенно ей и самой стало интересно. А что, если… Для Тамары это стало игрой. А что, если пойти в магазин на другой улице, а что, если утром не бежать к морю, а сделать гимнастику на маленькой лужайке у дома, а что, если запланировать встречу с Женей, а потом отменить ее, потому что захотелось поехать в краеведческий музей. В одиночестве.

Их отношения с Женей были необычными. Они были и друзьями, и любовниками, и даже почти родственниками в своей заботе о Тимофее. Иногда Женя исчезал на несколько дней. Тамара не звонила и не проверяла, где он и с кем. Однажды, гуляя по городу, увидела знакомую машину. И тут же из ресторана вышел Женя с красивой молодой женщиной. Она держала его за руку, а он протягивал ей теплый шарф. В тот день было очень ветрено.

Ревности Тамара не ощутила: кто она такая? Не жена, не невеста, так, знакомая. Но всё же на другой день не удержалась и ядовито уколола. Они как раз лежали в постели, отдыхая от страсти. И в этом, Женя деликатно подтолкнул Тамару к новому — она с удивлением и удовольствием открыла для себя вещи, которые с Николаем никогда бы и не попробовала. Узнала свое тело, свои фантазии, свои чувства. И ей это понравилось, что уж скрывать.

— Видишь, как полезно разводиться, — пошутил Женя, оглядывая беспорядок, который они учинили вокруг. — А так ты бы ни за что не согласилась изменить мужу со мной…

— Не беда, — как можно беспечней постаралась ответить Тамара. — Я уверена, в одиночестве ты бы не остался.

Как она ни старалась скрыть эмоции, они прорвались дрожащими нотками в голосе.

— Вчерашняя красотка сгладила бы твое уединение…

Женя внимательно посмотрел ей в лицо. Тамара с вызовом не отвела глаза.

— Ты ревнуешь… А? Сознайся? Ревнуешь? — и он полез к ней с поцелуями.

Тамара разозлилась: мало того завел гарем, так еще и хихикает. Она отодвинулась в сторонку и отвернулась. Опять она наступила на те же грабли. Зазубренный клинок обиды снова разбередил чуть подзажившую рану. Видимо, судьба у нее такая, быть на запасных ролях. Вечный второй состав. Правда, они и не клялись друг другу в любви и не обещали хранить верность. Им хорошо вместе сейчас, а что будет потом, кто знает? Тамара не стремилась быстро выйти замуж, лишь бы утереть Николаю нос, а Женя никогда не говорил о их будущем. Иногда только интересовался, собирается она возвращаться в свой родной город и когда?

«А может, пора и уехать», — с грустью подумала она, ощущая, как притих Женя. Ни к чему ставить его в глупое положение своими подозрениями. Наверное, эта боль останется с ней навсегда, несмотря на все преображения и попытки отвлечься. «Хватит ему меня спасать. Зализала раны, пора и честь знать. Он, наверное, уже и сам тяготится, только повод для расставания не найдет». Грустно, конечно, но другого варианта и не предполагалось. Кого она пытается обмануть? Жене нужна нормальная семья, а главное, ему нужны дети. А это явно не к ней. Она всё, свою миссию выполнила.

В глазах против ее воли защипало. Пожалуй, именно этот факт — невозможность родить ребенка, ранит ее больнее всего. Как будто она уже списана со счетов. Не забыть, как не решилась на второго. Новость о том, что у Николая будет не только новая жена, но и младенец, ее задела. Нет, при желании и ей можно попробовать. Медицина далеко шагнула вперед. На прежней работе коллега решилась на ребенка в сорок пять. Но Тамара так не хотела. Природу не обманешь. Всему своё время, а ее поезд ушел. Женя будет мучиться, и мечтать об отпрыске. А потом все-таки найдет себе женщину помоложе и станет прекрасным отцом. «Уже нашел», — пригорюнилась Тамара.

Краем глаза она заметила, как Женя придвинулся ближе. Взял за руку и начал подбрасывать ее безвольно расслабленную кисть, как будто играл с мячиком.

— Тома! Если ты про вчера, то я был с Юлей. Это жена моего друга Сашки. У них там проблемы возникли… Сашка попросил поговорить. Юлька мелкая, на двенадцать лет его младше, она мне как сестра… Ну и слушает меня. Вот я для Сашки и старался. Они ребенка на позднем сроке потеряли, теперь вот эта дурында разводиться собралась.

Тамара промолчала. Она почувствовала себя ревнивой истеричкой. Всё-таки мало еще времени прошло — заводится по любому поводу. На всю жизнь, что ли, останется эта подозрительность? Трудно, очень трудно поверить людям после предательства.

— Знаешь, Жень, у меня к тебе одна просьба, — вдруг тряхнула волосами Тамара. — Давай договоримся. Если ты захочешь прекратить наше общение, ты сразу и честно об этом скажешь. И я сделаю так же. Чтобы без обид, хорошо?

И сразу на душе стало легче. Самое главное сейчас для нее — это честность. Не верность, не преданность, а честность. Чтобы не появился противный, лишающий жизни, душок вранья. Кажется, Женя это понимает.

Николай всё-таки решился подать на развод. Это было нелегко. Долго собирался с духом, прежде чем поехал к себе домой за документами. Он не был здесь уже несколько месяцев. Поднимаясь по лестнице, поймал себя на мысли, что привычно прислушивается к запахам, как будто сейчас разольется аромат жаренной с чесноком курицы или баранины с розмарином. Но в подъезде пахло только сыростью. И почему-то масляной краской.

В квартире тихо урчал пустой холодильник. На окне болталась электрическая гирлянда, она так и не смогла никого здесь порадовать в новогодние дни. Не случилось ни вкусных запахов, ни смеха, ни звона бокалов. Тихо и пусто, как в склепе. Не верится, что здесь жили люди, которые спорили, ругались, мирились, а самое главное, любили друг друга.

Николаю стало не по себе, словно машина времени вернула его в прошлое. А самое ужасное, его охватила отчаянная тоска по тем временам. Захотелось по-собачьи завыть на луну. На глаза попадались фотографии — и снова нахлынуло пережитое. Еще чуть-чуть и ностальгия заставит его обо всем пожалеть. Он быстро прошел в комнату, вынул из коробки необходимые бумаги и скорее вышел прочь, захлопнув за собой дверь. В ближайшее время он сюда не вернется.

Раздался телефонный звонок. Губы расползлись в улыбке: «Сонечка!»

— Да, любимая, ты уже дома?

В трубке раздался вздох, и Николай сильнее сжал пальцы.

— Соня! Сонечка! С тобой всё в порядке?! — в панике закричал он.

Нет, определенно ее беременность доведет его до инфаркта! Может быть, и не стоило всё это затевать. Соня слабая, хрупкая, она совершенно не приспособлена к таким перегрузкам.

— Коленька, всё хорошо, хорошо, — услышал он ее родной голос и тихо выдохнул. — Только я не дома. Ты меня не теряй, пожалуйста. Я… мне пришлось уехать. Ты только не волнуйся…

— Куда? Куда ты поехала? Уже поздно!

— В больницу, Коленька. Так надо. Не для меня. Для Тимура.

— Что? — Николаю показалось, что он ослышался. — Как? Что? Ты же сказала, он в Австралии… Соня!

Николая охватила необъяснимая злость, яркая, как вспышка и в то же время холодная, как ледник.

— Я запрещаю тебе куда-либо ехать, — произнес он деревянным голосом. — Ты меня слышишь?! Запрещаю!

Ему вдруг стало тяжело дышать, и он прислонился к мокрому, покрытому ржавчиной столбу. Все звуки стали нечеткими, словно ему в уши напихали ваты. Он старался максимально напрячь внимание, чтобы услышать ответ Сони, но ее голос становился всё глуше и глуше. И наконец, совсем затих.