Я хотел написать книгу, но меня чуть было не съел гигантский паук

24

Па. Пара. Па. Па. Па. Па.

Па. Пара. Па. Па. Па. Па.

Па. Пара.

Па. Пара.

Па. Папа. Па. Па. Па. Па. Па.

Малыш нажимал на клавиши детского пианино наугад. Пианино, будучи подготовленным объектом для взаимодействия с детьми, пело, несмотря ни на что, одну и ту же песню. Она звучала одни писклявыми нотами.

Па. Пара. Па. Па. Па. Па.

Па. Пара. Па. Па. Па. Па.

Па. Пара.

Па. Пара.

Па. Папа. Па. Па. Па. Па. Па.

Мать смотрела в окно. Она, вероятно, устала. Пустые карие глаза, не причесанные волосы. Она смотрела в окно, на то, как город жил. Она не понимала этого, но завидовала этой жизни. Не понимала, потому что злилась.

Малыш начал мотать ногами в такт музыке. Па — правая нога. Пара — левая нога. Па, па, па — быстро перебирает ногами.

⁃ Перестань, — мягко тормозила малыша мать. Она остановила его ноги рукой. Ноги продолжили движение, но уже сдержанное, съёжившееся. — перестань, ты мараешь дядю.

⁃ Все в порядке, — отозвался я и улыбнулся, — это же всего лишь штаны.

Мать посмотрела на меня с укором. Я хотел как лучше. В ее представлении, мне, похоже, нужно было стать серьёзным и злым, чтобы малыш прекратил.

Мы сидели напротив друг друга в большом старом автобусе. Было время ужина и мне хотелось есть. Ничего такого, просто легкий голод. Мать снова повернулась к окну, а малыш заскучал и стал разглядывать меня с любопытством и подозрением.

Вчера я получил задание и проблемы. Задание в виде анализа всей этой ситуации с Ротакором, Егоровым и странными письмами. Проблемы в виде Булатова. Он орал, требовал объяснений от меня и Семена Николаевича.

⁃ Семочка, зайка, — он был красный и злой, — ты нормальный?

⁃ Товарищ подполковник, — Семён Николаевич всегда теряется в такие минуты.

⁃ Скажи мне, дурачок, зачем ты письмо это написал? Зачем про секту какую-то написал? — Булатов был говно как человек и начальник, что уж тут.

Семён Николаевич молчал. Он устал от Булатова. Он злился на него. Булатов и его постоянный страх перед начальством, желание, чтобы «все было спокойно» — достали Семена Николаевича.

⁃ Короче, будем так с тобой жить, — это, кстати, его любимое выражение, — я письмо это подписывать не буду, ты иди отдохни пару дней.

⁃ Есть, — Семён Николаевич умел держал эмоции при себе, надо отдать ему должное в этом.

Вошла Катя. Она извинилась.

⁃ Товарищ подполковник, — она протянула ему газету.

В газете, на первой полосе, красовалась надпись: «Маньяк угрожает полиции».

⁃ Че? — Булатов посмотрел на неё несколько секунд, — вот козлы. А почему они с нами не связались?

Булатов расстроился.

⁃ Подождите, — сказал Семён Николаевич, — так ее в тираж сдают рано утром, так?

⁃ Вроде бы, — пожала плечами Катя.

⁃ Тогда письмо у них не наше.

⁃ Говори до конца, — в нетерпении шипел Булатов.

⁃ Ну, письмо наше принесли с почтой в 7:30. К тому времени газета уже напечатана была.

Булатов пытался придумать, как разрешить ситуацию, но быстро понял, что ничего у него не выходит. Огромный ком из жира и дерьма сорвался со скалы. Булатов стоял внизу, у подножья. Он не мог ничего сделать. Оставалось только ждать, когда этот ком накроет его и раздавит. Этот гигантский ком жира и дерьма был старше его по званию и носил чин генерала.

⁃ Я правильно понял, что газетчики хотят развернуть это письмо? Хотят из этой ерунды историю себе сделать? — спрашивал у своего письменного стола Булатов, — теперь, нам просто необходимо заткнуть эту дырку. Нельзя, чтобы все вокруг говорили о сектах, трупах и прочем.

Булатов подумал немного и добавил.

⁃ Друзья, — сказал Булатов, — мы в жопе.