Я попал в свою же книгу! Том 1

Глава 28 Больной создатель

Апрель стояла в белом коридоре больницы. В её ушах всё ещё стоял гул из стонов и криков раненных, которые заполнили коридоры больницы, как только они прорвались к ней.

Непрекращающийся поток пациентов, который казался утянет её на дно, пока она ждала Аластора. Его приняли врачи первым, как и обещал Сигурд. Апрель стало одновременно легче и гораздо тревожнее, ведь она переложила заботу о нём врачам и никак не могла повлиять на их результаты.

Прошло около четырёх часов, битва в муравейнике давно утихла.

Апрель слышала от проходящих рядом членов «Сыновей Перуна», что в секцию вернулся директор Ярослав и откинул высших офицеров синдиката из их офиса, чем вызвал отступление всех бандитов из муравейника.

Потерь было катастрофически много, но муравейник Д-28 они отстояли.

Апрель посмотрела на свои руки и те дрожали от нетерпения, её раздражала сама мысль, что она не контролирует текущую ситуацию, что она может быть в чём-то беспомощна.

Девушку волновал не гул измученных раненьями героев, который давно прошёл и не огромные потери ЧГА, а один юноша, что был за дверью, которую она долго стережёт.

— Он вошёл первым, но будем надеяться выйдет не последним.

В коридоре появился Сигурд, что с лёгкой улыбкой смотрел на Апрель, которая с раздражением окинула его взглядом.

— Волнуешься?

Апрель раздражённо топнула ногой, продолжая смотреть на дверь впереди неё.

— Глупый вопрос, если это человек, ради которого ты прорвалась на верхние этажи и убила целые полчища офицеров синдиката. Чем же он тебе так дорог? — спросил Сигурд.

— Заткнись, — выдавила из себя она.

— Ты грубая, — вздохнул старчески Сигурд. — Знаешь, я тебе благодарен за присмотр за моим…

— Ты глухой? Я попросила тебя заткнуться.

Колючий взгляд Апрель ударил его прямо в душу.

— Ладно сразу к делу, — закатил глаза Сигурд. — Мы оценили твои заслуги для муравейника и приглашаем в…

— Мне тебе язык вырвать, чтобы ты заткнулся? — раздраженно подняла брови она.

Сигурд замолк, внимательнее вглядываясь в дрожащие толи от гнева, толи от волнения алые глаза Апрель. Он посмотрел на дверь, потом на собственные часы, а затем на зажившие раны Апрель и её грязную от застывшей крови одежду.

— Прости, плохо приходить тебе в такой момент.

Апрель с раздражением провожала Сигурда глазами и вновь упёрлась взглядом в дверь. Она обняла себя, чувствуя холод.

Шли минута, затем часы, они тянулись невероятно долго, но потом сливались в один поток. Всё что она ощущала это бесконечное ожидание и беспомощность, которые разъедали девушку изнутри.

Прошёл ещё один миг равный вечности, когда к ней вышел врач с круглыми очками, дикой причёской похожей на ёжика и высокомерным лицом. Жёлто-оранжевые глаза с пренебрежением посмотрели на Апрель.

— Его студенческая страховка покроет лишь десять процентов стоимости обучения и вообще он не должен был у нас лечится, мы взяли его только из-за просьбы героя пятого ранга. Стоимость вышла около двадцати миллионов, из-за дорогих лекарств, которые мы на него потратили и того факта, что этот идиот попал к нам без страховки. Как будете оплачивать, дорогая?

— Как он? — сердце Апрель сжалось от страха.

— А умрёт скоро, — пожал плечами врач. — Лекарства только ухудшили его состояние, похоже у него оказалось отторжение к ним. Я не ожидал, что у кого-то к ним возможно быть отторжение, это целый научный феномен. Но это не столь важно, вы как лечение оплачивать будете?

Первой мыслью Апрель было убить этого врача, второй пришла осознанность того, что это бесполезно.

— Это шутка? — сжала ладони в кулаки она.

— Нет, конечно, — фыркнул врач. — Он умрёт, но мы сделали всё что могли. Все умирают, а вот долги оплачивают не все. Поэтому подумайте лучше, как за его лечение платить? И рекомендую вам кремировать его. Не думайте о полноценных похоронах это дорогое удовольствие, вам лучше о вашем счёте к нашей больнице подумать. Хорошие похороны — это непозволительная роскошь.

Апрель взяла врача за халат и вбила ударом в стену.

— Бешеная! Бешеная! Помогите кто-нибудь! — закричал во всё горло он.

— Вылечи его… — сжала зубы Апрель.

— Да ни хера не получится! — закричал врач. — Мы только ухудшили его состояние лекарствами. Он сейчас харкает кровью и плачет ей же. Мы такую херню вообще не помню, когда видели! Это скорее проклятие, чем…

Она крепче надавила на врача, заставляя того замолкнуть. Красные глаза опустили взгляд.

Апрель отпустила врача и тот упал на пол с раздражением, смотря на неё.

Без слов она вошла в палату Аластора, где уже не было никаких врачей, все они вышли через вторую дверь, когда сдались его спасти.

Аластор лежал на кровати в больничном халате, испачканном его собственной кровью. На лице, в особенности на щеках и подбородке засохла алая кровь.

Внезапно тело Аластора задрожало, он стал биться в конвульсиях, кашлять кровью и его глаза открылись, изображая невероятную агонию и плача кровавыми слезами. Взгляд был расфокусирован, а руки тянулись куда-то, пока из его рта доносились нечленораздельные крики.

Апрель тут же прильнула к его телу, обнимая.

— Почему? Почему! — кричала она.

— Какой интересный феномен…

В палате появился другой неизвестный Апрель врач. Чёрные волосы, сиреневые глаза и горделивая усмешка, он был одет в белый халат и носил чёрную рубашку под ним.

Она ближе прижала к себе Аластора с вызовом, смотря на врача.

— Кто ты? Вы недостаточно ему навредили? — злобным взглядом пронзила его она.

— Моё текущее тело, это главврач этой больнице, — сиреневые глаза вспыхнули дьявольским светом. — Он один из людей, заключивших сделку со мной.

— Ты демон?

— Я могущественный герцог Данталион, обучаю людей всем наукам и искусствам. Носителя этого тела я научил медицине, но он больше тяготил в душе к бизнесу.

Из рук Данталиона потекла в сторону Аластора белая мана, которая быстро успокоила его взбушевавшееся тело. Кровь больше не текла из него и глаза вновь закрылись.

— И я один из немногих кто способен спасти этого парнишку. В этом парне не должно быть маны. Я в первый раз вижу человека без маны. Он нормально живёт в нашем мире только благодаря, какому-то неизвестному мне благословлению, но даже оно имеет пределы. Благословение выдержало действие лекарств первой помощи, но не тех мощных, которые вкололи ему врачи.

— Все лекарства содержат ману, — подозрительно не спускала с него глаз Апрель.

— Поэтому я просто высосу её из него, — улыбнулся Данталион. — Не бойся он не умрёт, так как лекарства не только навредили ему, но и вылечили его тело.

— Тогда излечи его!

На лице демона появилась злобная усмешка.

— Что нужно дать демону, чтобы получить его услугу?

Апрель сорвалась с места, оставляя Аластора на кровати и прибивая тело Данталиона к стене.

— Излечи его! — сжала ему горло Апрель.

— Это всего лишь временное тело, оно даже ценности мне не предоставляет. Как думаешь почему я вообще появился перед тобой?

— Почему? — сжала зубы она.

— Твоё тело представляет для меня огромную ценность, — жадно заблестели глаза демона. — Я излечу парня, если ты отдашь его мне. Конечно, не сразу, я дам тебе около года, чтобы ещё пожить.

Она крепче сжала горло Данталиона, прижимая его ближе к стене.

— Ты убьёшь меня и тогда тебе никто не поможет! — прокричал демон.

Апрель отпустила его горло, заставляя тело демона опуститься на белый пол.

— Мне нужно время подумать…

— У тебя его не так много, — хмыкнул демон. — Я ещё поддержу его состояние между жизнью и смертью, но не смогу делать это вечно.

— Мне нужно подумать в тишине.

— Иди в коридор, я не могу отойти от тела твоего друга, иначе он умрёт.

Апрель стояла на балконе больницы, смотря как на горизонте восходит яркое Солнце. Она уже должна была собираться в академию, если бы не ранение Аластора.

Девушка не сомневалась в словах демона, ведь слышала о гордыни этих существ и их любви к сделкам. Преподаватель Азазелло очень любил на монстрологии говорить о демонах и подробно описывал их, будто хорошо знал как старых друзей.

В ней боролись противоречивые чувства. Её пугала смерть Аластора и она боялась жить без него, но в тоже время девушка волновалась за собственную жизнь.

Апрель выросла эгоисткой и первый человек, которого она хотела назвать близким в итоге лишь использовал её. Она не хотела верить, что Аластор такой, но в тоже время понимала, что он другой.

Она не дура и понимала, что «охрана» лишь надуманный для него предлог заботится о ней. Апрель никак не могла понять почему так?

В первый день академии был первой их встречей, они никак не могли успеть сблизится, чтобы Аластор к ней привязался, но почему-то он всё равно впустил её в свой дом и показал лучшую из сторон города.

— Кто ты для меня? А кто я для тебя? — вздохнула Апрель.

Сомневаясь, она коснулась умных часов, которые ей подарил Аластор и набрала номер своей единственной подружки.

— Зачем ты мне так рано звонишь? — из часов послышался сонный голос Элизабет. — Мне скоро в академию собираться.

Утренний ветер растрепал волосы Апрель, что с усмешкой слышала зевание принцессы.

— Просто хочу поговорить и предупредить, что меня с Аластором не будет в академии.

— Что? — воскликнула в часах Элизабет. — Что-то случилось?

— Это…

«Не стоит её беспокоить…» — засомневалась Апрель.

— Всё в порядке, у нас просто дела с документами появились.

— А-а-а! Дела с документами? — понимающе сказала Элизабет. — Да, это та ещё мокита.

— Морока.

— Чего?

— Правильно будет морока, а не мокита, — усмехнулась Апрель.

— Запомнила.

Апрель не видела лица принцессы, но была уверена, что та дуется.

«Наверняка её красивое лицо выглядит сейчас невероятно мило!» — немного завидовала её чистоте она.

— Так зачем ты мне позвонила? Обычно ты мне звонишь, когда хочешь поиграть, — прервала её мысли Элизабет.

— Что ты думаешь об этом городе?

Апрель оглянула с лёгкой тоской, окружающие вокруг муравейники и летящие туда-сюда дроны, но больше её привлекали люди, что копошились внизу постоянно куда-то спеша. Серые, чужие и косо смотрящие на неё, только из-за неприятного запаха и неопрятного вида.

«Это время уже прошло…» — сжала свою грудь Апрель.

— Новая Москва большой город чьи грани я ещё не успела изучить, — начала Элизабет. — Он был построен с нуля, из-за падения старой Москвы. Этот город будто подчёркивает неравенство людей, они постоянно собачатся друг с другом, из-за разных мнений. Богатые презирают бедных, а бедные ненавидят богатых. Я в шоке, что существуют четыре уровня паспорта, раздел на три района, один из которых просто непригоден для жизни.

На миг голос Элизабет замолк.

— Но даже несмотря на это, если пробиться сквозь броню людей, которую они воздвигли, противясь жестокому миру, то можно увидеть то прекрасное, что они скрывают, чтобы не показаться слабыми. Это трудно, вы русские трудные люди, — хмыкнула принцесса. — Например, ты Апрель. Ты при первом своём появлении мне напомнила хулиганов из американских сериалов, которые издеваются над другими людьми лишь ради собственного удовольствия. Но мы случайно пересеклись, вместе заигрались и я поняла, что это лишь скорлупа, которой ты защищаешься от мира. И вы все здесь такие, люди в скорлупе, боящиеся доверится друг другу и признаться в своих слабостях.

— Слабые умирают, — улыбнулась Апрель.

— В трезвом обществе слабых защищают! — твёрдо сказала Элизабет. — Это одна из добродетелей Англии.

— Разве не Великобритании?

— Дура, я из Англии. Мы делимся на Уэльс, Шотландию и Англию, — фыркнула Элизабет. — Могу говорить только за себя и Англию.

— Ты видела территорию России? — закатала глаза Апрель. — Почему вы столь сильно цепляетесь за свою национальную идентичность?

— Откуда ты вообще такие слова знаешь?

— В России такие слова принято знать, у нас народностей… — прервалась Апрель. — Не помню сколько, это мне Аластор рассказывал.

— Мы цепляемся за неё, потому что мы ценим нашу историю и достояние наших предков. Поэтому мне не нравится, когда вы всех нас называете здесь англосаксами. Мы англичане, шотландцы, валлийцы и ирландцы, не считая множества других национальностей.

«Откуда в ней столько патриотизма?» — вздохнула Апрель.

— А наши национальности ты знаешь?

— Эм… — замялась Элизабет. — Якуты? Вас слишком много…

— Я и сама не знаю, — усмехнулась Апрель. — И многие другие уверена тоже.

Апрель потянулась, встречая бьющий её ветер с лёгкой улыбкой.

— Когда я попала в город, то поняла, что он мало чем отличается от третьего района. Люди здесь даже менее свободны, чем в третьем районе. Хотя люди оттуда и не думают о свободе. Здесь ты постоянно кому-то обязан и каждое твоё действие сопровождается подозрительной слежкой от других, при этом здесь всё ещё властвуют синдикаты. Как же выразился Аластор… — почесала затылок Апрель. — А точно! Он сказал, что система перестала служить людям и мы сами стали её рабами. Он говорил, что это неплохо, просто мы зациклились на этом и не пытаемся создать нечто лучшее, ведь всегда есть место прогрессу.

— Что ты этим хочешь сказать?

— В мире есть нечто важнее места, где ты живёшь. Важны люди, которые тебя окружают. Те, кто действительно будут дорожить тобой. Они не зависят от мира, от предрассудков твоего общества и…

Апрель замялась, понимая, что не может словами выразить свою мысль, что хранит в своей душе.

— Без Аластора этот город обречён для меня… — голос Апрель потух. — Поэтому с ним всё будет хорошо.

— Точно что-то не случилось? — подозрительно спросила Элизабет.

— Нет, всё хорошо… — неуверенно ответила Апрель. — Теперь всё будет хорошо. Пока, тебе уже в академию пора!

— Но…

Элизабет не успела возразить, как Апрель повесила трубку.

Апрель вошла в палату Аластора. Данталион стоял над Аластором, окутывая того своей белой маной.

— Он отходит от наркоза, — усмехнулся демон. — Подойди, ему есть, что тебе сказать.

Любопытно Апрель подошла к койке. Аластор смотрел на неё своим слабым взглядом и глупо улыбался.

— Апрель… — тихо сказал он.

— Он сейчас в бреду можно сказать. Может говорить всякую фигню и ничего не вспомнит, когда вновь проснётся.

— Вы в него и наркоз пихали? — подняла бровь Апрель.

— Врачи, что только в него не «пихали», когда он стал кашлять кровью, — вздохнул Данталион. — Парень, которому я дал знаний ни разу не применил их по назначению, вот и хромает уровень образованности среди врачей.

— Ты так красива, Апрель, — с лица Аластора не сползала глупая улыбка.

Апрель опустилась к койке, ближе приближаясь к лицу Аластора. Сейчас он чем-то походил на ребёнка и Апрель впервые почувствовала себя взрослой с ним.

— Прости, Апрель, прости…

По щекам Аластора внезапно потекли прозрачные слёзы.

— За что? — удивилась Апрель, хватая его руку.

— Всё из-за меня, — несчастно посмотрел на неё Аластор. — Вся та боль, все те муки, которые ты испытала. Всё это из-за меня. Прости, что убил тебя, Апрель…

Девушка переместила красный взгляд на демона.

— Это не я, — пожал плечами он.

— Я действительно хотел, чтобы ты жила дольше, чтобы тебе кто-то смог сочувствовать, но я оказался бездарен… — Аластор глупо хихикнул. — Я знал, что бездарен, но не хотел, чтобы это коснулось тебя. Если бы я только обладал талантом, чтобы тебя раскрыть…

— Но ты ничего не сделал, — крепче сжала его руку Апрель. — Ты только помог мне.

— Ты не знаешь, так ведь? — слабый взгляд его померк. — Мы все в…

Голос его тут же прервался.

— А мне запрещено это говорить, — глаза Аластора стали чётче. — Апрель я всегда любил тебя. Ты была милым персонажем, который не мог никому доверится и потому путался в своих эмоциях. Мне всегда хотелось защитить тебя от этого, но я не мог противится их воли. Я был слаб, потому ты умерла. Прости меня, прости…

Извинения без конца сыпались из рта Аластора, ошеломляя Апрель. Она совершенно не понимала, что происходит.

— Всё хорошо, Аластор, — улыбнулась его плачущему лицу Апрель. — Я тебя прощаю.

— Правда? Я так рад… — сознание Аластора потухло. — Ведь я твой созд…

В палате наступила тишина.

— Что это было? — прервала её Апрель.

— Бред, горячка, шизофрения, — вздохнул Данталион. — Я сам не знаю, но похоже его чувства к тебе были искренне. Так ты согласна отдать жизнь за него? Он к тебе так привязан…

— Без него мне нет места в этом городе, даже в этом мире.

Красные глаза прошлись по бессознательному телу человека, который приютил её.

Впервые она видела его таким беспомощным и слабым. Апрель искренне желала защитить Аластора.

— Я согласна.