Я попал в свою же книгу! Том 1

Интерлюдия. За стеной, Часть 3

Треск дров слышался через прозрачную заслонку, разносясь по тёмной гостиной. Дровишки пылали розовым пламенем, превращаясь в угольки, похожие на камни, покрытые белым снегом, что магически светился и пульсировал, будто живое существо.

В гостиной лишь печь и её пламя освещали помещение.

Зена сидела на диване возле печки, заворожённая розоватым пламенем. Её чёрные глаза с белыми зрачками зациклились на этом виде.

Марина, сидевшая рядом кротко оглядывала тёмную гостиную, где висели на стенах картины разных пейзажей. На столе рядом с ней стояла матрёшка, доска для шахмат и кубик Рубика. Множество вещей были раскиданы невпопад.

— Даже лишившись обычного зрения я не перестала восхищаться огнём, — прервала молчание между ними Зена. — Цвет пламени стал блеклым, но этот запах…

Зена глубоко вздохнула с явным удовольствием.

— И приятный звук тресканья дров до сих пор свежи, как никогда, позволяя мне наслаждаться теплом и уютом моего старого дома.

— Как вы видите мир?

Марина с интересом смотрела на необычные глаза Зены. Черная склера и радужка слились между собой, а неестественно яркие белые зрачки слегка пугали, светясь в приглушенном свете гостиной.

— Весь мир для меня серый с разными оттенками светлого и тёмного, — с лёгкой тоской она посмотрела на свою ладонь в чёрной перчатке. — Лишь магия светится в нём ярким белым цветом. Она обволакивает всё в этом мире, но я вижу её лишь тогда, когда она находится не в спящем состоянии.

Зена оглядела Марину.

— Ты сейчас выглядишь для меня, как множество каналов маны, которые тянутся к твоему ядру в груди. Они пульсируют, когда ты фокусируешь свою ману и я прекрасно вижу, благодаря потоку, где ты скапливаешь свои силы.

— Иными словами вы видите все мои слабые места.

— Я вижу нечто большее, — вздохнула Зена. — Этот мир — это мириады потоков магии, которые обволакивают всё в этом мире. В основном магия спит, но в живых существах, она не засыпает никогда.

— Это всё конечно интересно, — скептично смотрела на пламя в печи Марина. — Но мы же хотели про Аина поговорить?

— Про наглого мальчишку, что сбежал от меня, когда научился самостоятельной жизни?

Зена добро улыбнулась. Марина видела в её улыбке неприятный намёк. Улыбки не шли её бледному лицу и злобным глазам.

— Я присматривала за Аином и его братом с сестрой, когда умерла его мать, — вздохнула с глазами полными ностальгии Зена. — Матерь Аина Лили была очень доброй женщиной. Мы познакомились, когда Ассоциация Вероники «Пламенные Сердца» пала и я раненная сбежала в третий район после её смерти.

Марина затаила дыхание, слыша упоминание своего кумира.

— Я потеряла сознание, где-то посередине пути до своего дома, а очнулась уже в доме Лили. Она ухаживала за мной, пока я лежала без сознания. Залатала мои раны, откормила моё ослабшее тело и относилась до приторности добро ко мне.

Зена потупила взгляд, сжимая с волей свой кулак обёрнутой чёрной перчаткой.

— Тогда я была сломлена после смерти Вероники. Весь город предал её. Даже этот ублюдок Константин оказался таким же как остальные его жители. Все забыли её смерть, её величие, её доброту и красоту внутри, — она разжала кулак. — Лили помогла мне смирится с её смерти. Она объяснила, что жизнь всегда будет идти и мне стоит лишь заметить её ход, чтобы опять стать живой. Лили была до глупости доброй, но даже в ней была своя мудрость.

— Разве можно быть глупым и добрым одновременно? — спросила кротко Марина.

— Ещё как.

Зена покачала головой, будто это было самой очевидной вещью в этом мире.

— Лили была проституткой, отдающейся мужчинам третьего района за еду. Каждый кусочек хлеба ей давался с трудом. И она преподносила его своим детям Аину, Марату и милой Алисе. Но была в ней невероятная глупость… — Зена тяжело вздохнула. — Лили помогала каждому кому могла. Увидела раненого на улице? Тащила его в дом и откармливала, а этот раненый неблагодарный ублюдок затем насиловал её и забирал всю еду. Это происходило невероятно часто.

— Это…

Марина не знала, что сказать. Она считала себя вполне «доброй», но девушка вроде неё никогда бы не позволила, из-за этого топтать свою гордость. Это просто глупо особенно для жителя третьего района.

— Конечно, я благодарна её доброте, что спасла меня. Но это губило не просто Лили, а её несчастных детей. Каково было им голодать? Каково смотреть, как человек которого спасла их мать насилует её, а затем крадёт так нужную им еду? Аин ненавидел мамину доброту. Он стал презирать её, винить в их голоде, а затем…

Зена внезапно замолкла. Напряжённый взгляд Марины молил продолжить рассказ.

— Аин оказался у меня. Пришёл как-то днём во время дождя на порог моего дома весь мокрый и в крови, держа своего плачущего младшего брата за ручку и едва начинающую понимать мир сестрёнку прижимал к груди другой рукой. Аин был пуст. В глазах десятилетнего мальчика не было жизни. Он попросил приютить их. И я, помня доброту Лили приняла её детей.

— Что стало с его матерью?

Марина с пониманием опустила взгляд. Девушка уже заранее знала ответ. Она сама потеряла в раннем возрасте матерь и знала каково расти без её любви.

— Аин сказал, что её убил спасенный ей мужчина. Вновь она спасла какого-то ублюдка на улице и тот изнасиловал её, а затем убил. Аин же отомстил за мать и убил этого ублюдка. Так ей отплатил третий района за доброту, а точнее за её глупость… — холодно сказала Зена.

— Это не вина Лили. Это вина людей за их черствость. Если бы третий район был чуть лучше или Лили помогла нужным людям, то её судьба изменилась бы. Почему вы сами не были рядом с ней? Она же спасла вашу жизнь! — с осуждением смотрела на неё Марина.

— Я пыталась, — вздохнула Зена. — Но она никак не желала покидать свой дом. Лили ждала отца Аина. В отличии от Марата и Алисы, он был зачат ей не от клиента, а от любимого мужчины. Это был какой-то герой, оказавшийся в третьем районе. Она спасла его самым первым и ей повезло. Этот мужчина предоставил ей дом, в котором она жила. Лили говорила, что он был прекрасен как лунная ночь, а его голос напоминал ей тихие и спокойные вечера, которые редко можно застать в этом районе. Дурочка влюбилась в этого мужчина и провела с ним свою первую ночь. Затем он ушёл, обещая вернутся.

— Он так и не вернулся?

— Он не мог вернуться… — покачала головой Зена. — Я узнала его личности только, когда начала воспитывать Аина. Этот мужчина смог оставить на нём свой неизгладимый отпечаток в виде своей дьявольской красоты и такого же гордого нрава.

— Так он мёртв?

Зена кивнула, открывая альбом, что лежал на столе между ней и камином. В отличии от современных голографических альбомов её был бумажным с настоящими фотографиями.

— Почему ты оправдываешь глупость Лили и обвиняешь чёрствость других людей? Если бы не их чёрствость, то они бы разделили судьбу Лили, — листала альбом Зена.

— Если бы все были как Лили, то такой ситуации не могло бы возникнуть, — процедила с лёгкой обидой Марина.

Девушке не нравилось, когда, по её мнению, добрых людей называли глупыми.

— Наверное, но все люди просто не могут быть как Лили, поэтому они и должны быть чёрствыми, чтобы никто не мог воспользоваться их слабостями, давя на жалость.

— Это не так. Хватит половины людей как Лили, чтобы все приняли доброту за норму и стали лучше. Как только мы перестанем смеяться над добротой, то сами станем лучше, — в глазах молодого дуба плавало упорство.

— Люди смеются над ней, потому что сами хотели бы её отведать, — вздохнула Зена. — Ладно, хватит об этой приторной дискуссии.

Зена протянула альбом Марине. Внутри на неё посмотрела фотография четырнадцатилетнего парня в деловом костюме, что с безразличием смотрел в камеру.

— Это Аин на своей прошлой работе. Правда миленький? — улыбнулась добродушно Зена. — До того, как стать наёмником он был более покладистым и миленьким.

— На какой работе? — Марину насторожил безразличный взгляд парня на фотографии.

— А ты как думаешь, как симпатичный мальчик вроде Аина мог заработать на учёбу в МГА и жизнь в городе? Он не сразу стал сильным наёмником, которого я натренировала. Если мягко говорить Аин был мальчиком для развлечений богатых дам из первого района. Его красота по душе оказалась им.

— Он был жиголо? — взгляд юной девушки дрогнул. — Но почему? Вы же титульный герой пускай и прошлый! Разве вы не могли ему помочь? Неужели в вас вообще нет сердца⁉

Разочарование во взгляде Марины заставило Зену злобно цокнуть, выпуская из своего тело серую ману, которая сотрясала окружающий воздух своей мощью. В комнате стало невероятно душно и спина девушки вспотела от испуга.

— Я была против его учёбы в городе, ведь я презираю детище Владимира. Это был самостоятельный выбор Аина, чтобы его младшие жили во втором районе. И даже если бы я была согласна, то никак не могла помочь. После падения «Пламенных Сердец», после смерти Вероники в городе нет для меня места. Я ненавижу его, и он презирает меня в ответ, — Зена закрыла свои глаза. — Город забыл смерть Вероники, что любила его. Люди, которым она давала надежду и которым желала помочь ничего не сделали, когда её убивали. Когда же преступление над ней было совершенно все дружно делали вид, будто ничего не произошло. Будто ярчайшую звезду города не погасили.

Зена поднялась с дивана и подошла к входной двери. Отворив её, она пригласила взглядом Марину покинуть дом.

На улице уже выходило яркое Солнце, но третий район не спешил просыпаться и в переулках, как всегда, было пустовато.

Марина вышла на улицу, вдыхая глубоко утреннего холодного воздуха, позволяющего освежиться.

— Я уже давала этим людям два раза второй шанс, — сказала ей со спины Зена. — Первый раз, когда пошла за Владом, второй, когда примкнула к Веронике. Оба раза люди в городе разочаровали меня. Они выбирают тиранов и любят, когда их сжимает в тиски твёрдая рука. Я не вернусь в город, не дам этим ублюдкам убить и меня, как они убили своим бездействием Веронику.

— Даже так, — огрызнулась Марина. — Я верю в людей, хотя отчасти тоже презираю их за малодушие и безответственность.

Девушка положила руку на сердце говоря от всей души.

— Потому что они не все такие. Люди во втором районе холодны, люди в третьем районе бедны, а в третьем жадны. Но в каждом из районов есть свои «светлые» люди. Я верю в это. Сердце полное перемен есть в каждом из них. И оно когда-нибудь изменит этот мир.

— Даже у «Рассветной Зари» не удалось его зажечь в их сердцах. Неужели ты наивно полагаешь, что способна на это?

Марина развернулась к Зене с вызовом, смотря той в глаза.

— Оно зажглось во мне. И я использую это пламя в груди, чтобы помочь его зажечь в чужих сердцах! И Аин тоже его заполучит с моей любовью!

Молодой дуб в глазах девушки горел с решимостью подобной упорному цветку, что желает расти средь холодных камней.

— Я не попадусь на одну и ту же уловка во второй раз, судьба.

Зена закрыла дверь перед носом Марины.

— Старая и упёртая карга! — закричала со злостью Марина. — У вас есть сила, так почему вы бездействуете?

Она скрестила недовольно руки и пошла в сторону дома.

«Она же товарищ Рассветной Зари! Почему она ничего не делает, а лишь осуждает нас?» — с разочарованием думала о ней Марина.

— И ещё… — внезапно за ней послышался голос Зены, приоткрывшей свою дверь. — Приходи, иногда. Ты слаба и глупа. Мне как взрослой нужно за тобой присматривать.

Дверь закрылась, и Марина глупо захлопала глазами.

— Она хочет обучать меня? — указала на себя пальцем девушка, осматриваясь по сторонам.

Кандидатов помимо неё на улице не прослеживалось и с лёгкой радостью Марина продолжила путь домой.

Кем бы не была Зена она когда-то называлась «Ангелом Смерти» и обучатся у неё было огромной честью.