Я попал в свою же книгу! Том 1

Глава 54 Вина, терзания, неловкость

Мрачный холод преследовал меня даже во сне. Бесконечные снега, искажающие своей массой пение морозного ветра, хрустящий под ногами снег и вечная вьюга, бьющая тебя со всех сторон, всё это я прекрасно ощущал.

Я осознавал, что это сон, бесконечно преследующего меня прошлого, но никак не мог от него сбежать. От себя, от своей вины не убежишь.

В пейзаже, напоминающим хаотично сделанную картину из снега виднелись множества снежных холмов.

Это могилы людей, которых я убил. Миллионы…

Нет, как же я глуп, их миллиарды!

Весь этот мир снов был застлан холмами из снегов — моими жертвами.

Когда я брал перо в руки, то думал, что это работа творца, полного бесконечного созидания и самоудовлетворения от проделанной работы. Мне в какой-то мере казалось, что это работа Бога…

Всё оказалось гораздо сложнее.

Моё собственное произведение убивает меня, заставляет стыдится своих поступков и испытывать вину за тех чьи судьбы я загубил. Человек не создан быть Богом.

— Ты предал меня, ты обещал мне месть, Аластор!

Из пения вьюги донёсся искаженный голос.

— Да…

Это всё что я мог ответить своим дрожащим от мороза голосом.

Я мог воспротивится его словам, оправдаться и сказать, что делал это всё ради Апрель, ради блага мира и прочего, но правда всегда для меня будет одна.

Я убил его, потому что привык так поступать, так гораздо легче. Легче убить персонажа, чтобы он не мозолил ни тебе, ни твоим читателям глаза.

Многие считают это смелым шагом для автора, но они не понимают, насколько это легко, когда персонаж кажется тебе ненужным.

— Ты монстр! Монстр!

Холмы вопили от гнева, пурга хлёстко стала бить меня своими морозными кнутами.

— Пускай для вас да… — мой голос терялся среди их невыносимого вопля. — Но пока для других я могу быть любимым мне этого достаточно…

Я давно нашёл для себя ответ и компромисс. Пускай кошмары продолжат мучать меня, но я не сломлюсь пред ними.

— Просыпайся! Мы у академии! — из пут сна меня вырвал насыщенный надменностью женский голос.

Мои слипшиеся глаза долго не могли открыться, из-за тяжести век и яркости солнечного света, который лился из окон воздушного метро.

— Акира?

Со временем я разглядел маленькую фигуру девушки перед собой, что помимо меня одна осталась в пустом вагоне.

— Ага, — вздохнула она. — Апрель попросила приглядеть за тобой, пока она в поликлинике. А то мало ли какие-то идиоты к тебе прицепятся. Ты же ведь слабак.

«Слабак» она произнесла с особым удовольствием, сверкая своими кровавыми глазками.

И почему мне нравится, когда смотрит на меня, как на добычу?

— Ладно…

Я встал, ощущая неловкость в ногах.

Из-за бессонницы я стал засыпать в воздушном метро и моё состояние, мягко говоря, слабое. Голова усердно старается работать, а вот тело часто стало меня подводить.

— Выглядишь хреново, — процедила Акира.

— Ходить могу…

Шаткой походкой я вышел из воздушного метро и его двери наконец закрылись.

Медленным шагом мы с Акирой проскочили ступеньки академии, оказываясь у её порога.

Вокруг меня везде шастали студенты, которые часто оглядывались на Акиру. Парни с лёгким вожделением, а девушки со страхом. Пускай пугающая, но красота Акиры не может не привлекать.

На меня же студенты старались не смотреть, а те, кто пересекался со мной взглядами сразу отводили глаза.

— Какая у меня репутация? — спросил Акиру я.

— Никакая, — удивилась она моему вопросу. — Я, конечно, знаю твою истинную личину, но для большинства ты никто. Если о тебе спросить кого-то, то тебя опишут, как «друг Апрель». Это твоя единственная характеристика.

— Марина говорила, что у меня репутация психа и «любимчика» Азазелло.

— А это только в группе стрелков и нашей.

Быть никем или чудиком? Даже не знаю, что из этого лучше…

Занятия проходили своим чередом. Где-то я был молчаливым, а где-то отвечал за всю группу, если тема занятия мне была интересна. Чаще всего мне помогал в ответах Чаплик, который знал ответы на большинство вопросов, но где-то и я мог блеснуть своим знанием этого мира как автор.

Последним занятием на сегодня для меня была артефакторика.

— Тебе что-то нужно? — обратила на меня внимание Марина, когда все остальные студенты вышли из кабинета. — Азазелло вроде согласился отпустить тебя пораньше, так как у Апрель сегодня операция. Тебе не нужно моя помощь, да и компания, всё же сопровождать Апрель на операцию разрешено только одному человеку.

Какая она проницательная.

— Вы так пристально думали о причине моего к вам обращения. Неужели я занимаю большую часть ваших мыслей?

Я хотел всего лишь невинно пошутить, но вызвал в ней сильную неловкость, которая заставило её лицо отвернуться.

— Нет… — спустя пару долгих секунд молчания наконец ответила она. — Я просто быстро мыслю.

Если бы это было так, то нужды смущаться не было.

Мария всё ещё стояла ко мне спиной. На ней была строгая форма с белыми перчатками. Как только стало холодать она стало одеваться очень целомудренно. Жаль, что даже толстый слой одежд не мог скрыть её опьяняющих других черт.

— Мне нужна небольшая помощь, это не на счёт Апрель.

— Какая? — спросила, не оборачиваясь она.

— Можете ли вы мне достать «Эссенцию Гнева»?

Мария резко развернулась ко мне, хватая меня за плечи и близко приближаясь к лицу. Обеспокоенные глаза преподавательницы впились в мои собственные.

— Зачем тебе эта демоническая отрава? И с чего это ты решил, что я могу её достать?

— Не вы, а Лорд Арбитр, глава вашей ЧГА «Свиты Арбитра».

— Ты не ответил зачем, — недовольно поморщилась она.

— Это моё дело.

— Аластор… — она вздохнула. — Я же только решилась тебе доверять…

— Если я отвечу, что хочу кое-кого убить чужими руками, то будет лучше?

— Нет, я не могу достать тебе «Эссенцию Гнева».

Мария отпустила меня разочарованно отворачиваясь.

— Уходи…

— Хорошо, только не забудьте доложить об этом Лорду Арбитру и то что я неплохо заплачу за «Эссенцию Гнева»…

Я мог также обратится и к Азазелло, но мне хотелось быть честным с Марией, хоть немного. Она бы всё равно узнала, что я буду торговать с демонами.

— Не сильно волнуешься перед операцией?

Апрель сосредоточенно смотрела на свои руки, лежа на своей койке.

— Да, — кивнула она. — Это будет больно и неприятно…

По словам врача эту процедуру могут выдержать лишь герои и те, кто ими желает стать.

Я положил свою руку на её, привлекая взор её трепещущих алых глаз.

— Ты сильная, ты справишься, — улыбнулся ей я.

— Дело не только в этом, — неловко улыбнулась в ответ она. — Мне труднее справится с мыслью, что я исцелюсь от шрамов. Это кажется таким невероятным, что мне не верится…

— Мне такие вещи легче даются.

Всё же я легко поверил, что попал в собственный роман и встретил своих героев. Хотя может мне легко подобное даётся, потому что я искренне желал в это поверить? Тогда почему это не работает с Апрель?

— Ты тоже сильный, Аластор, — в ответ сделала комплимент она.

— А мне кажется, наоборот.

— Ничего не знаю, — помотала головой она. — Аластор, ты сильный, я в это верю.

— Если ты веришь, то мне ничего не остаётся, чтобы стать сильным. Ха-ха-ха!

— Хи-хи.

Мы неловко посмеялись, обращая взор на часы. До начала операции ещё час.

Дверь палаты Апрель отворилась и к нам зашёл мужчина средних лет с чёрными волосами, напоминающие собой гнездо и меланхоличным взглядом. Выглядел он уныло со своей щетиной и потрёпанным видом.

— Кто это? — спросил я.

— А это тот герой, о котором я говорила. Он тренирует меня в свободное время, — похоже Апрель знала его.

Герой застыл, когда его голубой взор прошёлся по мне. Его одолели какие-то сложные эмоции, которых я не мог понять. В его глазах виднелась жалость?

Странно, неужели мы где-то встречались? Почему-то он кажется таким знакомым.

— Его зовут Константин!

— Отвернись! Отвернись от меня!

Меня окутал ледяной ужас. Это мой персонаж, мой герой…

— Я, это… — он неловко заговорил, неспособный что-то вымолвить.

— Отвернись!

Я невольно вытащил из внутреннего кармана револьвер, направив дуло в его голову. Пускай любой мой выстрел для титульного героя лишь лёгкий чих, но мне хотелось делать вид, будто я способен ему угрожать.

Меня всего окутывала дрожь и паника. Это он, он всё видел…

— Убери свой ненавистный взор от меня! — мой крик наверняка привлечёт медсестер.

— Что такое, Аластор? Он тебе что-то сделал?

Апрель обеспокоенно сжала мою левую руку, пока правой я удерживал револьвер. От её теплой руки мне стало легче и дрожь спала.

Константин наконец отвернул от меня взор своих голубых глаз.

Чёртов «Глаз Суда»! Этот ублюдок видел меня…

— Я зайду потом…

Константин неловко кивнул и вышел из палаты.

Я спрятал револьвер во внутренний карман и тяжело вздохнул, пряча свои усталые глаза от Апрель рукой.

Мне не стоило ослаблять бдительность. Нужно было узнать кто тренирует Апрель!

«Король Нищих», я не ожидал, что буду его так сильно ненавидеть. Почему я сразу не догадался, что не стоит попадаться ему на глаза? Я должен был двадцать четыре на семь отслеживать его местоположение!

— Он тебе что-то сделал? Прости, Аластор, я не знала… — несчастный взор Апрель отвлёк меня от панических мыслей.

— Ничего… — убрал руки от лица я. — Ты не виновата, и он на самом деле тоже. Просто у него есть особая способность, которой я немного боюсь.

— Чего ты боишься?

Она взяла мои руки в свои. Мне стало гораздо легче и былой страх полностью покинул меня. Чтобы я делал без Апрель?

— Я не хочу об этом говорить. Прости, Апрель… — натянуто улыбнулся я. — Мне не хочется портить твой день, когда ты избавишься от шрамов.

Перед взором того парня, я словно голый. Один взгляд Константина может опорочить любого.

— Ты рядом, поэтому он уже неплохой…

Апрель приблизилась ко мне и поцеловала в щёку, заставляя меня глупо таращится на неё.

— Почему ты это сделала?

Если мне не изменяет память, то это первый раз, когда она меня целует.

Мы часто обнимаем друг друга и трогаем, так почему меня это так сильно смущает!

Я ощущаю жар по всему телу и особенно в голове. Это приятно, но в тоже время очень и очень странно.

Это отличается от пустого и быстрого поцелуя Акиры и страстного и пышущего эмоциями поцелуя Марии, он такой нежный и невинный, но при этом способный вызвать во мне подростковый ураган.

Это всё тело! Это точно вина гормонов в нём!

— А что нельзя?

Она улыбнулась и отвела взгляд, пока её щёки алели подобно моим собственным. Может её окутывает такой же жар?

— Я не знаю…

Я действительно чёрт возьми не знаю! Какие у нас отношения? Нет, действительно, если мы создатель и творение, то подобное проявление эмоций мне кажется неуместным. А если мы как брат и сестра? Сиблинги часто целуют друг друга в щёку? Даже если целуют, то я уверен, что не испытывают подобный жар!

— Честно сказать, мне просто хотелось тебя отвлечь… — хихикнула она. — Я не ожидала, что это так сильно ударит по нам. Ха-ха-ха! Но это неплохо! Мне даже нравится…

Апрель…

— Так ты поцелуешь меня?

…

Тело этого шестнадцатилетнего парня было готово взорваться в любой момент.

Так много эмоций, как с этим вообще справляться? Быть подростком это худшее, что может быть в жизни!

Жар, страх, смущение, постыдное вожделение, всё это окутывает меня. Я не могу больше смотреть на неё как обычно. В каждом её дыхании, в движении губ и в вздымающейся груди я вижу один большой и жирный намёк.

— Пожалуйста…

Я попытался уйти, но она схватила меня за руку и притянула к себе на кровать. Почему она такая сильная, а я столь слаб?

— Это очень важно для меня…

Апрель была смущена и подвержена жару в груди с такой же силой, как я, если не сильнее.

— Я хочу узнать это до операции…

— Что? — беспомощно ответил я.

Как я вообще способен говорить и мыслить, когда меня окутывает её столь нежный аромат? Когда моё тело соприкасается с её таким тёплым, покрывающимся мурашками при касании?

— Поцелуешь ты меня, потому что я это я или потому что на моём теле нет ненавистных мной шрамов?

Апрель повалила меня на кровать, оседлав моё слабое тело.

— Я много раз говорил, что принимаю тебя любую…

— Так почему не целуешь?

Она подставила к моим губам свою щёку.

Потому что боюсь перейти черту? Потому что до сих пор не определился кто мы? Причин миллиард!

Но почему-то я всё равно сделал это.

Неловко, не до конца контролируя себя я поцеловал её нежную и бархатную щёку. По её телу пробежал разряд дрожи, и она отпустила меня, слезая с моего тела.

Апрель упала лицом в кровать и закрыла голову подушкой. Мне кажется или из-под неё пошёл дым?

— Я убедилась… — приглушённо ответила она. — Можешь идти…

Наконец освободившись от её хватки, я рванул из её палаты.

Я вновь пришёл в себя, когда оказался в парке для прогулок.

Жар немного начинал от меня отставать, но воспоминания о произошедшем подстёгивали его дольше преследовать меня.

— Чёрт!

Мои ноги меня несли вокруг каменной скамейки парка. Во мне было столько энергии, что мне было необходимо её выплёскивать. Иначе я уверен я взорвусь!

— Мне не шестнадцать! Мне не шестнадцать! Мне не шестнадцать!

Я повторял эту глупую фразу и стал неистово избивать ногами мусорный бак рядом со скамейкой.

— Мне не шестнадцать! Мне не шестнадцать! Мне шестнадцать!

Мои руки схватились за голову, и я облокотился об мусорку спиной, падая на землю. Моё буйствующее тело стало успокаиваться, и я стал немного ощущать прохладу осени.

— Мне не шестнадцать, так почему мне столь приятно?

Это стыдно, неловко и даже пугающе, но я чувствую себя живым как никогда. Как будто я только осознал, как чувствовать. Это сильнее любого наркотика.

— Это…

Мой взгляд мгновенно прицепился к сказавшему. Это был Константин, что смотрел сначала на меня, потом на избитую мной мусорку и снова на меня. Всё его естество кричало, что он не желал быть свидетелем этой постыдной сцены.

— Я услышал, как ты кричал…

— Знаешь… — удивительно спокойно даже для себя сказал я. — Я вижу тебя второй раз в жизни, но уже ненавижу до глубины души…

Отпустило меня примерно спустя пару часов, ещё пару часов я бродил по парку, стараясь не думать о произошедшим. Так пришло время встречать Апрель после операции.

Я пришёл к её палате куда её должны будут привести после операции. У двери уже стоял Константин, который увидев меня тут же отвернулся.

Последние сказанные ему слова были лишними с моей стороны, но прошлого уже не исправить.

— Меня зовут Аластор, — вздохнул я.

— И тебе не шестнадцать лет…

Мой недовольный взгляд прошёлся по его лицу, но похоже он не подкалывал меня.

— Мне шестнадцать.

— Тогда почему ты обратное орал в парке?

— Неважно, — закатил глаза я.

Между нами возникло неловко молчание, которое никто не хотел прерывать.

— Откуда ты знаешь о моей способности? — похоже ему было просто необходимо это спросить.

— Какой способности? — попытался включить дурачка я.

— Какой смысл был в твоей истерике при первой нашей встрече, если ты не знаешь о моей способности? — нахмурился он.

Похоже он оскорбился, когда я его выгнал в первый раз.

— О «Глазе Суда» знают в правительстве, — пожал плечами я.

— И это не значит, что о нём должен знать случайный студент из МГА.

— И также это может означать, что тебе в это лучше не влезать.

Константин прошёлся по мне взглядом, доводя меня до неприятной дрожи.

— Прошу не смотри на меня… — процедил я.

— Прости, трудно на это не обращать внимание… — вздохнул он.

— Насколько всё со мной плохо?

Нет, смысла отмахиваться от него и делать вид, что Константина не существует. Мне просто придётся с этим столкнуться.

— Самая большая дыра в душе, которую я видел в жизни. Парень, ты же не думаешь о самоубийстве?

— Нет, я способен справится со своей ношей.

— Но…

— Способен и хватит! — перебил его я. — Просто не ковыряйся в моей ране и всё будет в порядке.

— Попытаюсь… — он тяжко вздохнул.

Дальше мы стояли в тишине.

Комментарий автора: На миллион знаков решил навалить испанского стыда. Юбилей имею право праздновать, как хочу)