Яду, светлейший?

Глава 23

– Как-то очень удачно складывается, не находите?

Сложив ладони «домиком», Джургас лениво посматривал на меня единственным глазом. Вот уже второй час я сидела в его кабинете и монотонно, по кругу отвечала на одни и те же вопросы. Голова кружилась, мне хотелось пить и есть, а еще лучше – сбежать отсюда в Малые ямки, но приходилось терпеть. Помнится, в дворянских кругах смирение считалось чуть ли не главной добродетелью. Интересно, Джургас тоже из высшего сословия или из мещан?

– Нет, – старательно сдерживая накопившееся раздражение, ответила я.

Взгляд блуждал поверх плеча собеседника. Полки, полки, гравюры, какая-то статуэтка. Точно, бронзовый всадник. Таким и убить можно. Стоп, об убийстве лучше не думать, а то действительно захочется.

– Что-то ищете?

Вот… зараза!

Мгновенно перевела взгляд на сложенные на коленях руки.

– Нет, монсеньор.

– Жаль! – То ли наигранно, то ли всерьез вздохнул Джургас и поменял позу, чуть расслабил плечи. – Как и то, что мы до сих пор никуда не продвинулись. Меня несказанно огорчают ваши бесконечные отрывистые «да» и «нет». Складывается впечатление, будто вы не желаете сотрудничать со следствием.

О, куда он клонит!

Выдавив из себя самую бесхитростную из всех улыбок, на которые была способна в нынешнем состоянии, ужаснулась:

– Как можно, монсеньор!

– Но вот опять! – нахмурился Джургас и потер виски. – Этак у меня с вами мигрень разыграется. Вы умеете лечить мигрень, госпожа Томаско?

– Нет, – ответила из чувства самосохранения.

Тесное общение с инквизицией убедило, просто так здесь ничего не спрашивают, все – с подвохом, чтобы выписать штраф побольше, а то и упечь в тюрьму.

– Печально! А ведь у вас патент…

В кабинете запахло жареным. Хотя что там, гарью здесь воняло с самого начала, только вот превратить в молочного кабанчика на вертеле хотели вовсе не меня, а Линаса. Джургас вцепился в меня мертвой хваткой, пробовал выбить признание в том, что инквизитор все подстроил: выдумал визит придворного мага и его поручение, сам загодя положил в ежегодник подозрительные бумажки. Я стояла на своем: «нет», «не знаю», никаких развернутых ответов.

– Ладно, шутки в сторону. – Джургас резко выпрямился, смел невидимые бумаги со стола. Характерно, протокол моего допроса он не вел, просто слушал. – Я знаю, что именно вы сварили зелье.

Все внутри оборвалось, желудок завязался узлом, однако я ничем не выдала себя:

– Не понимаю, о чем вы, монсеньор.

Вернее, полагала, что не выдала, потому как наметанный глаз заместителя Верховного инквизитора видел все.

– У вас вспотели ладони, – в голосе его звучало легкое, почти отеческое осуждение, таким тоном журили нерадивых отпрысков. – Вы вздрогнули, прижали руки к бедрам…

Однако я не спешила сдаваться:

– Еще бы, любой испугается, услышав такие обвинения!

– Они правдивы?

Казалось, Джургас потерял ко мне всякий интерес. Очинил карандаш, вытащил чистый лист из-под пресс-папье, принялся выводить на нем какие-то цветочки. Приглядевшись, с удивлением признала в них колокольчики дурмана – слишком красноречивый намек.

– Монсеньору виднее.

Жажда на нервной почве усилилась. Облизнув губы, я, как сладострастный старик юную деву, пожирала взглядом графин с водой. Даже если бы его доверху наполнили отравой, выпила бы.

– Заинька, – неожиданно ласково, фамильярно обратился ко мне Джургас и милосердно налил воды, – мне слишком много лет, я слишком долго работаю в инквизиции, чтобы не чувствовать ложь. И уж, само собой, я навел справки, получил документы из Колзия. Они здесь, – он похлопал рукой по неприметной серой папке. – Если не верите, думаете, я блефую, могу показать. Там черным по белому написано, что вас привлекали по делу некого Юргаса, застали за сбором гроб-травы. Что этот Юргас угрожал вам…

– А если написано, почему вы тогда к Линасу прицепились? – окрысилась я. – Хотите сжечь ведьму, сжигайте, а его не трогайте! Он… Он взятку за лицензию брать отказался, соблазнить себя не позволил, хотя я старалась.

Джургас издал странный хрюкающий звук, отдаленно напоминавший смех.

– Таких признаний в этом кабинете еще не совершали! Но речь не о ваших чувствах, госпожа Томаско.

– Нет никаких чувств, я безвинного спасаю.

– Есть, – упрямо повторил собеседник. – Я даже завидую юному Клавелу. Хотел бы, чтобы и меня так же защищала любимая женщина.

– Вас-то от чего? – буркнула я и глотнула вожделенной воды. – У вас все хорошо, на повышение пойдете.

– Да и у вас пока неплохо. Если бы речь шла о сожжении ведьмы, в чем вы изволили меня обвинять, то беседовали бы мы не здесь, а в пыточной камере.

Закашлявшись, едва не выплюнула все, что проглотила. Джургас с мнимой заботой предложил постучать по спине, чтобы не захлебнулась. Отказалась: не желала, чтобы он ко мне прикасался.

– Итак, вернемся к отправной точке. Мне известна ровно половина событий, хотелось бы, чтобы вы поведали о второй. Как вы верно заметили, Линас Клавел – человек порядочный, даже слишком, с принципами, вряд ли связался бы с преступницей. Так что же с зельем, тем темным магом? И вашим сходством с Повеласом Дье.

Последний вопрос был явно лишний, мне и так икалось.

– Придется дать вам немного капель. – Джургас направился к небольшому пузатому шкафу. – Люди бывают разные, держу на всякий случай расхожий набор. Не бойтесь, там нет сыворотки правды.

– Я и не боюсь, – дрожащей рукой поставила стакан на стол. – Я ведьма, сразу почую состав.

– Вот и славно! Вам десять или пятнадцать капель?

Джургас замер с мензуркой в руке. В другой он держал бутылочку с белым ярлыком, прочитать подпись мешал манжет рубашки.

Повела носом. Мелисса, зверобой, мята – успокоительное.

– Десять.

– Вот, держите!

Отмерив дозу, Джургас вернул бутылочку в шкаф и протянул мне разведенное водой лекарство. Проглотила – лучше добровольно, все равно заставит.

Интересно, что еще хранится в многочисленных шкафах кабинета заместителя Верховного инквизитора? Сегодня меня вызвали сюда. Ну, как вызвали – схватили на пороге аптечной лавки, куда я отважилась высунуть нос после нескольких дней вынужденного заточения, затолкали в черную карету и доставили пред светлые очи, извиняюсь, зоркий глаз Джургаса Гинтаса. Спасибо, в кандалы не заковали!

Разумеется, я возражала. Активно возражала. Искусала руки конвойным, кидала на Джургаса испепеляющие взгляды, демонстративно молчала. Потом изводила своими «да» и «нет». Последними чаще, потому как Джургас старательно затягивал петлю вокруг шеи Линаса.

И все же что он там держит?

Прищурившись, попыталась по цвету угадать назначение остальных флаконов. Все – разной формы, даже стекло разное, видимо, чтобы не перепутать, если вдруг ярлыки потеряются.

– Тут есть и ваше.

Внимательно наблюдавший за мной Джургас, будто дразня, шире распахнул дверцы шкафа. Э, нет, на провокацию не поведусь! Зря надеетесь, вскакивать и хватать неведомо что не собираюсь.

– Ошибаетесь, монсеньор, ничего моего здесь нет.

Вытерла вспотевшие ладони о юбку.

Сколько времени прошло, сколько я здесь торчу? Судя по тому, что тени длинные, Джургас промучил меня до вечера. Железный он, что ли, неужели самому не надоело?

Задумчиво почесала кончик носа.

Может, и правда железный, вернее, не совсем живой – некроманты высокого класса и не такое могут. Потеря глаза – серьезное ранение, зачастую смертельное, а тут нужный кадр, ценный работник… Да нет, живой он. У мертвецов руки холодные, а у этого теплые, проверяла. Та же мензурка от пальцев нагрелась. Значит, просто вредный. Подумать только, кто-то переплюнул меня в главном ведьмовском качестве!

– Ой ли? – Хитрый прищур заставил поежиться. – Я бы воздержался от столь опрометчивых заявлений. Как насчет… – Рука Джургаса задумчиво скользнула вдоль полок и ловко выхватила флакон в форме сердца. – Как насчет этого?

– Я приворотных зелий не варила!

Сложив руки на коленях, из последних сил сохраняла спокойствие. Сердце ухало в груди, я пыталась припомнить, что стало с зельем для Гражины. Да нет, я просто показала ей образ Линаса… Или не только? От обилия случившихся после событий воспоминания подернулись дымкой.

Продолжая самодовольно улыбаться, Джургас покачал флаконом из стороны в сторону и поднес его к свету.

– Какая игра красок! Какая тонкая работа! Восхищаюсь вашим талантом, госпожа Томаско.

Сцепив зубы, промолчала.

Капли не действовали, хотя, выпей я всю бутылочку без запивки, все равно бы не смогла успокоиться.

– Повторяю еще раз, монсеньор, – говорила медленно, с большими паузами, чтобы не сорваться, – это какая-то ошибка. Я не нарушаю законов Маконда, – скептический смешок Джургаса вынудил запнуться, – и не продаю зелий подобного рода.

– Похвально, однако это зелье совсем другого рода. То самое, которое подлили в графин с водой монсеньору Бронису. Кстати, кто подлил?

Колкий взгляд инквизитора пригвоздил к стулу. Как же быстро, ловко он менял маски!

Застонав, в который раз повторила:

– Не знаю!

– Положим, – поразительно быстро согласился Джургас и вытащил пробку из флакона, вдохнул его аромат, – но зелье сварили вы. И я могу это доказать. Некая Рута Ора готова поклясться…

– Кто – Рута?

Захлебнулась нервным смехом.

Джургасу очень не понравилось, что я его прервала, ишь, как радужка потемнела, раздулись ноздри.

– Еще скажите, что божьим именем, – отсмеявшись, фыркнула я. – Та, которая сохла по Юргасу, ненавидела меня и хотела убить Линаса Клавела!

– А вот с этого места поподробнее.

Потеряв к флакону всякий интерес, Джургас запер шкаф и встал рядом со мной. Нахохлившись, напряженно молчала. Джургас загнал в ловушку, и я в нее попалась. Может, попросить отрезать мне язык? Слишком много и не вовремя я болтаю.

– Попытка номер три, госпожа Томаско. Четвертой не будет, отправлю в камеру предварительного заключения.

Вздрогнула, когда рука Джургаса коснулась шеи. Меня нервировала его близость – этого он наверняка и добивался.

– Ну же, вы так шумно, часто дышите…

Взгляд обратился на мою грудь, отчего я инстинктивно прикрыла ее руками. Не то чтобы я заподозрила Джургаса в насилии, совсем наоборот, этот точно бы не опустился до мимолетной интрижки с подследственной, просто неприятно.

В горле застрял плотный ком. Сколько ни сглатывала, он не желал проваливаться в желудок.

– Ничего такого, просто личная неприязнь, – пискнула, попытавшись уйти от скользкой темы.

Положение мое незавидное, на одной чаше весов – соучастие в покушении на убийство, на другой – Линас. Помню, чем закончилась моя попытка бросить тень на Марюса Дье. И ладно бы только для меня – проклятый преступник, кто бы он ни был, тащил на дно Линаса. Любовь, не любовь, но допустить его ареста я не могла. Лучше уж сама… Подумаешь, какая-то провинциальная ведьма!

– Личная неприязнь, – передразнил Джургас и наконец отошел к столу, – вы хотя бы понимаете, во что вляпались? Понимаете, что вас спас счастливый случай в моем лице? Без лишней похвальбы, только мое вето удерживает колесо правосудия. Так что хватит ломаться, спасайте себя и своего любовника, или кто он там вам.

Промолчала, даже поправлять собеседника не стала. Любовник, так любовник.

– Госпожа Томаско! – повысил голос Джургас. – Вы хотите прогуляться в пыточную?

– Нет.

– А поужинать? Плотно, вкусно: каре ягненка с бокалом красного вина?

От воображаемой трапезы потекли слюнки.

– Я вот хочу, поэтому у вас… – он бросил взгляд на часы, – четверть часа. После я умываю руки. Хотите лишиться частей тела – ваше право. Только вряд ли вы этим поможете юному Клавелу. Или жаждете поквитаться с ним за Колзий, чтобы и ему отрезали что-то для симметрии?

И я сдалась, уставившись в пол, поведала свою скорбную повесть.

– Давно бы так! – Джургас одобрительно кивнул и взялся за перо. Странно, даже никаких вопросов не задал. – Наконец-то облегчили душу. Линас вот упирается… Не понимает, дурак, что сам себе могилу роет! Он ведь главный подозреваемый, но после ваших слов все выглядит не столь однозначно.

– Куда уж однозначнее! – вздохнула я, наблюдая за тем, как перо споро порхает по бумаге. – Ведьма сама призналась, вяжи ее.

– Я занимаю не ту должность, госпожа Томаско, чтобы волноваться из-за отчетности, выслуживаться перед начальством. Меня с самого начала многое смущало, зато теперь я уверен, Линас Клавел не убийца.

А про меня ни слова.

– Ордер на мой арест, монсеньор? – указала глазами на бумагу под его ладонью.

– Совсем наоборот: разрешение на выезд из столицы сроком на две недели. Вам ведь хватит двух недель, чтобы очаровать будущего свекра и свекровь?

– Но…

Я окончательно перестала что-либо понимать, как дура, таращилась на Джургаса.

– Как, – притворно удивился он, – разве вы раздумали изображать невесту? День рождения достопочтенного лорда Клавела через четыре дня, как раз успеете к сроку. Неделя там… Да, вполне достаточно.

Он невозмутимо промокнул написанное и скрепил личной печатью.

– Только не вздумайте бежать!

Единственный глаз снова ненадолго налился тьмой.

– Я? Я не…

От переизбытка эмоций слова вдруг закончились. На глаза навернулись слезы. Неужели меня не сожгут, даже не пригвоздят к позорному столбу? А как же зелье, священный долг инквизиции? Джургас сам сказал, мое соучастие доказано. Или он?.. Запоздало сообразила, что так и не заглянула в ту самую серую папку. Может, она действительно пуста, а я поверила, выдала все как на духу.

– Ну, что же вы, успокойтесь! – Подозрительно любезный Джургас поделился со мной носовым платком. – Теперь-то зачем рыдать? Все хорошо, вы перестали водить за нос правосудие.

Покачала головой:

– Боюсь, мое и ваше «хорошо» слишком разнятся.

От носового платка Джургаса пахло пудрой, а то и вовсе детской присыпкой – каюсь, воспользовалась, даже позорно высморкалась. Странно, конечно, я ожидала одеколона, ну или просто аромата свежести.

Украдкой глянула на Джургаса, попыталась отыскать кольцо на пальце. Могла ведь у того быть жена, ребенок… Подумать только, у него – семья! Глаженные рубашки, носовые платки вперемешку с пеленками – отчего-то это казалось нереальным.

Брови Джургаса поползли вверх: он заметил мой странный интерес. Надеюсь, неправильных выводов не сделал, а то ведь я недавно призналась в попытке соблазнения инквизитора, вдруг он решил?..

– Так давайте сделаем так, чтобы наши «хорошо» совпали, – Джургас благоразумно оставил вопросы при себе. Либо просто не поверил в мои развратные намерения. – Я хочу установить истину, найти настоящих преступников, а не просто закрыть дело. Степень вашей вины и меру ответственности за нее установим позже, главное, вопрос с Клавелом снят. С ним я тоже позже поговорю, а вы пока свободны. Отдыхайте, веселитесь, госпожа Томаско. До скорой встречи!

– Насколько скорой?

Скомкав платок, неуклюже засунула его в карман юбки.

– Сроки обозначены здесь.

Джургас костяшками пальцев постучал по бумаге и передал ее мне.

Пристально изучила выданное, еще пахнущее чернилами разрешение на форменном бланке. На первый взгляд, все без подвоха, но не верила я в бескорыстную доброту Джургаса.

– Вам не нравится монсеньор Дье? – озвучила единственную причину, способную побудить его действовать на нашей стороне.

Джургас неопределенно повел плечами, что в равной степени можно было трактовать как «да» и «нет».

– Мне не нравится его повышенный интерес к этому делу. Прежде он не посылал своих людей посреди ночи, не наведывался к подозреваемым с сомнительными предложениями и щедрыми обещаниями. Что-то тут нечисто! Может, вы и правы, госпожа Томаско, может, вы и правы… Каких невероятных вещей только не случается! Одно обещаю точно: через две недели я разрешу ваши сомнения насчет предполагаемого фамильного сходства, а пока ступайте. Юный Клавел вас заждался, наверняка просидел все диваны в моей приемной.

Посмеиваясь, Джургас поднялся из-за стола, проводил до двери, где со словами: «Ну я же говорил!» передал в руки Линасу.