Яду, светлейший?

Глава 25

Отлетевшее колесо стало первым и последним в череде дорожных происшествий. То ли преступник не удосужился проверить, сработало ли его злодейство, то ли не имел возможности вредить нам за пределами столичной волости. А то и вовсе (мечтать не вредно) угодил в железные руки стражей порядка. Я бы даже передачи ему носить согласилась. Ну, всякие там кисели из лютика, пироги с молочаем, щи из борщевика, но не судьба.

– Подъезжаем! – коротко бросил Линас, и злодей окончательно вылетел у меня из головы.

Зато вспотели ладони, разом зачесалось все тело.

Вжавшись в спинку экипажа, словно ехала на передовую, а не в гости к родителям фальшивого жениха, осторожно выглянула в окошко.

Родовое имение Клавелов раскинулось в излучине реки, среди изумрудных лугов. Карета катила под горку, и, чем ниже мы спускались, тем больше открывалось моему глазу.

– Ух ты, настоящий дворец! – пользуясь последней возможностью, отреагировала естественно, а не как жеманная барышня.

Кстати, о жеманстве…

– Линас, – обернулась к спутнику, – а ваша Аурелия какая? Ну, постоянно молчит, хихикает, косит глазом?

Инквизитор ненадолго задумался, хмыкнул:

– Молчит – это хорошая идея! И постоянно сидит в своей комнате.

– Она больная?

– Почему? – удивился Линас.

– Не знаю, почему, сами определитесь. Может, от рождения, может, отравилась чем-то. Нормальная девушка, будь она хоть сестрой самой королевы, не останется в стороне от торжеств.

– Я просто боюсь…

Линас не договорил. Он тоже смотрел в окно, на стремительно приближающиеся ворота парка с грозной табличкой: «Частная собственность. Нарушители строго караются».

– Все обойдется! – попыталась ободрить его кислой улыбкой и дружеским хлопком по плечу. – Я же ведьма, с демонами пила, в карты играла, даже договор заключила, чего мне бояться?

– Вам – нечего, а вот мне… – Линас издал оскорбляющий мое достоинство вздох. – Опасаюсь, что вы опять что-нибудь заключите.

– Без вашего согласия? Никогда!

Наклонившись, чмокнула его в висок и тут же, смутившись, отстранилась, напустила на себя ледяной вид.

– Это что сейчас было?

Линас выглядел так, будто его только что ужалила змея.

– Поцелуй, – объяснила недогадливым.

– Э, нет, – с лукавой улыбкой покачал головой Линас, – на поцелуй это совсем не похоже. Целуют вот так.

И он нагло, на правах представителя инквизиции, сгреб меня в объятия, воспользовался зависимостью и беззащитностью одной взятой ведьмы.

А Линас не так уж плох, совсем не плох! Но я целуюсь лучше.

Решил смутить языком, милый – не на ту напал. С готовностью продемонстрировала, как глубоко пала в пучину разврата. Для аристократки, роль которой мне надлежало играть. Уж она точно не обвила бы руками шею жениха, не перебралась бы ему на колени, не отрываясь от губ, шаловливо не подбиралась бы пальчиками к пуговицам рубашки. Парочку я успела расстегнуть до того, как инквизитор превратился в недотрогу.

– Аурелия!

Линас ссадил меня с колен, пригладил волосы и застегнул ворот.

Надувшись, пригрозила:

– В третий раз приглашать не буду!

– Да сам я приду. Потом.

Куда именно и на каком основании он собирался прийти, выяснить не успела.

Гравий под колесами перестал шуршать. Карета, дернувшись, остановилась. А вместе с ней рухнуло во дворец к Чернобогу мое сердце, унося с собой желание спорить.

– Как я выгляжу? – шепотом спросила у Линаса.

– Помада, – тем же шепотом ответил он и, набрав в грудь побольше воздуха, распахнул дверцу.

В глаза ударил свет. Или мне с перепугу показалось, что зажгли сотни ламп? Линас нагнал жути, я представляла его отца чуть ли не восьмируким монстром с жвалами вместо рта.

Ущипнула себя за щеку, чтобы привести в чувство. Заодно придала лицу стыдливый румянец.

Помада, значит… Щелкнула карманным зеркалом и ликвидировала следы недавнего разврата. Ну вот, теперь можно знакомиться с будущими родственниками. Я уже слышала их голоса: густой, сочный мужской баритон и мягкий, обволакивающий женский сопрано. Линас не пошел ни в отца, ни в мать, но его голос нравился мне больше.

Подобрав юбки, глазки в гравий – как учили бы в обители, выпорхнула из наемного экипажа. Надеюсь, элегантно и непринужденно, потому как второго шанса произвести первое впечатление не предвидится.

Любопытные, изучающие взгляды щекотали лопатки, затылок, лоб – да сколько же здесь зрителей собралось, неужели все обещанные сорок гостей пожаловали раньше срока?

Но со скромностью лучше не перебарщивать. Подняла голову, с интересом обежала глазами клумбы, вычурно постриженные деревья, выстроившихся в шеренгу слуг в канареечных ливреях, парадный фасад господского дома, каменного, трехэтажного, но несколько мрачного, и наконец остановила взгляд на балюстраде террасы. Там, возле вазона с настурциями, спиной ко мне, одной ногой на верхней ступеньке, второй уже на площадке, стоял Линас. Напротив него – высокий широкоплечий мужчина с выправкой военного, в военном же мундире. Чуть позади – женщина неопределенного возраста в модном бордовом приталенном платье и с целым состоянием в ушах. Отец и мать Линаса. Он шатен, она блондинка с вьющимися волосами. Он сама строгость, ее черты, наоборот, излучали мягкость. Но беглое изучение правил света призывало не верить выражению лица. Вот и смотрела будущая свекровь (стану называть ее так, чтобы не запутаться) не ласково, а насторожено, даже недовольно. А губы… Губы улыбались.

– Наконец-то ты изволил явиться! – Не стесняясь слуг, Вальтер Клавел от души распекал сына. – Что это за новости о твоей помолвке? Я потратил столько времени и сил, чтобы заставить Зидаков забыть твою выходку, сделал от твоего лица предложение Лидии. Она его приняла, потому как, в отличие от тебя, послушная и благодарная дочь.

– Увы, вам придется заново объясняться с Зидаками. Я не раз повторял вам и скажу вновь: жену я выберу сам.

– Как и факультет? – желчно ответил Вальтер. Грудь его под красным, с золотой вышивкой сукном высоко и часто вздымалась. – Чтобы вновь опозорить семью? Ты будущий лорд Клавел, а не сын какого-нибудь учителя, ты обязан думать не только о себе.

– Так я и думаю, отец, уже делаю карьеру. Или служба в инквизиции унизительна для нашей фамилии?

Лицо Вальтера побагровело. Он собирался разразиться новыми упреками, возможно, бранью, но легкое прикосновение жены вынудило его промолчать.

– Она здесь. – Мать Линаса указала на меня взглядом. – Поздоровайся. И ты, Линас, – чуть громче добавила она, – не стой столбом, представь нас.

Обойдя сына, Вальтер спустился с террасы. Формально – чтобы меня приветствовать, фактически – чтобы оценить и вынести приговор. Терпеливо ждала, хотя инстинкты советовали бежать. И чем дальше, тем лучше.

Может, демон с жвалами оказался бы добрее лорда Клавела? Вблизи он производил еще более внушительное впечатление, подавлял своими габаритами, силой и неоспоримым упрямством, читавшимся в каждой черточке лица. Но не родился еще тот, кто сравнится по упрямству с ведьмой.

– Безмерно рад знакомству, миледи. – По глазам я бы этого не сказала. – К сожалению, мой шалопай-сын ничего не писал о вас… Лорд Вальтер Клавел к вашим услугам.

Он чуть склонил голову и прищелкнул каблуками – очередная армейская привычка.

Линас говорил, отец праздновал юбилей… Сколько же ему исполнилось? Пятьдесят? Сразу и не скажешь. Спина по-прежнему гнется, в волосах ни намека на седину.

Вовремя вспомнила, что мне надлежит представиться (Линас нагло манкировал своими обязанностями), и с легкой заминкой протянула руку для поцелуя:

– Леди Аурелия ти Маско.

Простите, что могла. Меня хватило лишь на то, чтобы переиначить собственную фамилию. Надо бы Линаса в известность поставить, а то случайно ляпнет другую.

– Ти Маско?

Вальтер нахмурил лоб, перебирая аристократические роды Маконда.

Поспешила ему на помощь:

– Я иностранка, долгие годы провела в обители Ясного духа. Мои опекуны посчитали, что монастырские стены уберегут от соблазнов как меня, так и желающих заполучить мое наследство.

Ну вот, морщины на лбу Вальтера разгладились. Все же «наследство» – волшебное слово.

– Позвольте поинтересоваться, кто ваши родители?

Сразу видно аристократа, вопрос про деньги оставил на потом.

– Они давно умерли, милорд. Отец вскоре после моего рождения, погиб на дуэли, защищая честь матери. Матушка – чуть позже. Слегла от горя.

– Соболезную.

Радуясь, что временно ловко уклонилась от неприятных расспросов, под руку с Вальтером направилась к остальным.

Слуги за моей спиной шустро, без лишних разговоров и движений разбирали багаж.

– Моя супруга, леди Аврора Клавел, урожденная Томан, дочь барона Лукаса Томана. Может, вы слышали о таком?

Кивнула, хотя это имя ровным счетом мне ни о чем не говорило.

– О, милая, вы, наверное, устали с дороги!

Аврора ловко высвободила меня из рук супруга, оттеснила от него и сына.

– Идемте, я покажу вам вашу комнату. – Она потянула меня к парадным резным дверям. – Отдохнете, приведете себя в порядок. Все разговоры потом, за чаем. Мы соберемся тесным женским кружком и вдоволь посплетничаем.

Ну я же говорила, не верь добродушному личику! Аврора Клавел – та еще гадюка. Интересно, кого она возьмет себе в помощницы?

Бросила умоляющий взгляд на Линаса. Тот развел руками. Увы, ничем не могу помочь, невестушка, справляйся сама. Но раз сама, то и ночью тоже сам, из принципа дверь на ключ закрою. Не полезет же он в окно!

* * *

Мне выделили одну из гостевых спален. Соседняя пока пустовала, так что я временно оказалась предоставлена сама себе. Ничего, скоро туда внесут чемоданы какой-нибудь чопорной старой девы: нужно же присматривать за незамужней особой? Почему не солидного вдовца – как и во многих старых домах, комнаты здесь делились на мужскую и женскую половину. Особняком шли спальни хозяев и парадные залы, призванные пустить пыль в глаза.

– Ничего, уютненько!

С разбегу прыгнула на кровать, утонув в пуховой перине, и, пользуясь отсутствием наблюдателей, скинула туфли. Да как, пятка о пятку, совсем не по-аристократически.

– Темно только, мрачно. И картину бы ту снять.

Что поделаешь, не любитель я всевозможных оттенков желтого и коричневого, а коленопреклоненная бледная дева в слезах и вовсе наводила тоску. Может, это та самая Эдита из легенды. Тоскует о Довмонте после первой брачной ночи. Я бы тоже плакала: старик юношу не заменит. Ну да я приехала сюда не живописью любоваться, потерплю.

В дверь постучали.

Быстро села, отыскала сброшенные туфли.

Вошла горничная в сопровождении двух лакеев – принесли мои вещи. Следом проскользнул Линас, вырвался-таки из-под неусыпного родительского ока.

– Пошли вон!

Не церемонясь, он выпроводил слуг, хотя горничная пробовала протестовать: «Миледи нужно умыть и переодеть с дороги». После плюхнулся в мягкое кресло и трагическим тоном выразил нашу общую мысль:

– Началось!

– Пришли дать мне пару советов или просить не проклинать своих родственников?

Пинком ноги закинула туфли под кровать и в блаженстве разлеглась на кровати. Все же хорошо живут аристократы, у них даже покрывала особенные, узорчатые, а не сшитые из обрезков ненужной ткани. Мое по сравнению с этим – грубое, нелепое.

– Соблазняете? – Линас освоил тактику отвечать вопросом на вопрос.

Не меняя позы, иронично поинтересовалась:

– Вас?

И почесала лодыжку. Пальцами ноги. Ну извините, это моя спальня, лорд и леди Клавел отсутствуют, нет резона притворяться благородной воспитанницей обители. Какой, кстати?

– Где меня хорошим манерам учили, не напомните?

Название обители вылетело из головы, но наверняка спросят. Линас заверял, она действительно существует, находится там, куда забредают только волки и медведи. Вряд ли Вальтер, при всем своем прошлом, сподобится на такой подвиг, нанесет внезапный визит. А пока дойдет письмо, юбилейный торт давно осядет в желудках, гости разъедутся по домам. Ну и мы – под крылышко инквизиции, не к ночи будет помянута.

– Вас вряд ли чему-то учили, а вот Аурелию… Как вы там назвались?

– Ти Маско.

– Так вот, Аурелия ти Маско шесть лет изучала вышивание в обители Ясного духа. Она хорошо поет, танцует…

– … разбирается во врачевании, – дополнила традиционный ряд женских умений. – А еще падает в обморок по поводу и без и очень хочет знать, кто будет экзаменовать ее за вечерним чаем.

– Мама, ее сестра, моя двоюродная тетка со стороны отца, – начал загибать пальцы Линас, – соседка родителей по имению и леди Дойл. Ее супруг очень дружен с моим отцом. С остальными вы познакомитесь завтра, за завтраком. Далеко не все прибыли или прибудут сегодня, кто-то и вовсе явится к самому парадному обеду.

Закашлявшись, робко спросила:

– А нельзя сказаться больной и поесть в комнате?

– Нет.

Все, как я полагала. Да и зачем Линасу больная невеста, когда его много лет ждет Лидия.

– Ладно, – кряхтя, села, для удобства подложила под поясницу подушку, – как с кем нужно держаться, о чем говорить?

– Держаться скромно, но уверенно, на колкости не реагировать. Если не знаете, что ответить, залейтесь румянцем и опустите ресницы. Теперь о клубе сплетниц подробнее. Начнем с моей матери…

Уже к середине списка я подумывала, что кабинет Джургаса Гинтаса – неплохое место, а сам он – крайне любезный и радушный человек.

– Теперь я понимаю, почему вы попросили ведьму изобразить вашу невесту! – С сочувствием посмотрела на Линаса. – С такими родственниками был один путь – в инквизицию.

– Ну, они не так уж плохи, строги иногда, – неловко усмехнулся Линас.

Он мялся, закидывал то одну, то другую ногу на колено, а потом вовсе поставил обе на пол. И наконец решился:

– Зачем вы меня поцеловали?

Беззвучно икнув, испытала непреодолимое желание привести пряди возле ушей в порядок.

– Эээ… Эээ… А вы зачем?

– Вы мне нравитесь, Аурелия.

Если он рассчитывал на зеркальное признание…

– А я ведьма.

Упиравшаяся в поясницу подушка давила острым уголком. Отшвырнула ее и, объятая непонятным раздражением, встала.

– Чем болтать всякую чепуху, помогите найти туфли.

Линас не сдвинулся с места, пришлось самой наклониться, что, учитывая фасон платья, далось непросто, встать на четвереньки.

– Я очень жалею, что отказал вам тогда, в нашу первую встречу.

Громко засопела. Жалеет он!

Найденные туфли полетели в Линаса. Одна достигла цели, больно чиркнула каблуком по колену.

– А теперь за что? – обиделся инквизитор, потирая ушибленную конечность.

– За то, что все надо делать вовремя.

Выпрямившись, сложила руки на груди, но так, чтобы приподнять, выгодно подчеркнуть ее форму. Зачем? С некоторых пор некоторые мои поступки были лишены логики. Уж не совершил ли тайком надо мной Линас каких-нибудь запрещенных манипуляций, когда осматривал ауру? До его появления в Колзии я туфлями не бросалась, с инквизиторами не целовалась и не мечтала освоить проклятия.

– Может, отец прав, не стоило мне идти в инквизицию.

Тяжко вздохнув, явно рассчитывая на жалость с моей стороны, Линас поднял туфли, задумчиво повертел в руках и поставил рядом с креслом.

– Тогда бы не встретил ведьму.

– От судьбы как от сумы, – напомнила народную мудрость. – Может, вас мной при рождении прокляли. Неудавшиеся невесты отца, например. Наверняка он сватался не только к баронессе.

– Мама – леди Томан, дочери барона не баронессы, – педантично поправил Линас.

– И тут женщин обделили! Что за мир!..

Качая головой, направилась к чемодану с вещами. Чего бы такое-этакое надеть, чтобы поразить змеюк в самое сердце?

– Чем сетовать на судьбу, помогли бы невесте! Я понятия не имею, в чем надлежит являться к вечернему чаю.

– А взамен?

Глаза Линаса хитро блестели. Догадываюсь, на что надеялся плут, даже не поленился, прогулялся до двери, щелкнул замком.

– Смотрите, – пригрозила ему пальчиком, – отец наследства лишит! Или еще хуже, принудительно на мне женит. Прямо сегодня.

Полагала, лицо Линаса перекосит, помянув Белбога, он ринется вон, но служба в инквизиции накладывала свой отпечаток.

– Знаете, а я не против.

И с самым невозмутимым видом избавился от запонок и положил их на туалетный столик. Следом на кресло полетел сюртук.

Всерьез забеспокоившись, покосилась на дверь. В любую минуту могла постучать горничная…

– Э, стоп!

Буквально за пару мгновений ретивый инквизитор успел раздеться до пояса и собирался проделать то же с нижней половиной тела.

– Что вам не нравится? Или опять не вовремя? – недоуменно приподнял брови он, но хотя бы оставил в покое брюки. – Мне показалось…

– Если что-то кажется, это к гадалке, я работаю с более точными материями. А не нравится… Все!

– Врете! – безапелляционно заявил Линас и повернулся так, чтобы солнечные лучи выгодно обрисовывали мышцы груди и живота.

В отношении фигуры инквизитор несколько уступал Вилкасу. Оно и понятно, работа большей частью сидячая, по могилам прыгать не надо, оружием махать. Но я все равно, как ни убеждала себя в обратном, с удовольствием медленно прошлась взглядом от кадыка до пупка. Могла бы и ниже, но не доставлю удовольствия некоторым. Мне совершенно не интересно, где заканчивается едва заметный шрам. Ни капельки! А остальное… Молодое крепкое тело – произведение искусства, я не вожделею, я получаю этическое наслаждение. Во, вспомнила умное слово.

– Я, конечно, все понимаю, – повернулась к Линасу спиной и склонилась над чемоданом, – но у меня важная встреча. Поэтому натягивайте рубашку и помогайте, додумывайте легенду. Вы сделали меня своей невестой, поместили в обитель и лишили родителей, вам и сочинять историю дальше.