Яду, светлейший?

Эпилог

Мокрый снег ложился на волосы, тонким ажурным покрывалом укрыл землю. Листва большей частью уже облетела, деревья словно умерли до весны. Или не словно – как ведьма, ощущала замершие внутри соки. И не смерть, и не жизнь. Как от зелья летаргии.

Вот уже полтора месяца я исправно отбывала наказание в Колзии, вместе с Вилкасом таскалась по погостам, болотам и одиноким бабкам – кому еще поручить пригляд за ведьмой, если не некроманту? Разве только ее жениху. Только вот у Линаса своих забот хватало, он даже, виданное ли дело, не проверял мои отчеты. А ведь я старалась, тщательно заполняла все графы. Но что такое неучтенная метелка полыни по сравнению с семейными боевыми действиями!

Вальтер с супругой стояли на своем: недостойна, опозорил. Причем, что характерно, второй пункт постепенно начал перевешивать первый. Очевидно, внучка Повеласа Дье, пусть и сомнительных кровей, дочка барона, тоже сомнительных занятий, считалась меньшим злом, чем упрямство и ложь сына. Ну да мы с Линасом все равно поженимся, правда, не в этом году. Не спешила вовсе не из-за угроз лишить любимого наследства или общественных работ – пусть улягутся страсти, проверятся чувства. Да и дочь я негласного хозяина волости или нет, подайте мне модное платье и народные гуляния! Линас настаивал на скромном торжестве для своих, но я намеревалась переплюнуть юбилей лорда Клавела. Ему тоже обязательно приглашение пришлю. На тисненой бумаге, с кольцами и голубками.

В подвешенном состоянии оставался только вопрос с Юргасом. И не только в плане того, сажать ли его за стол на самое почетное место – я до сих пор не передала ему помилование. Банально не могла найти. В трактире папочка якобы не появился. Я исправно ходила туда чуть ли не каждый день – без толку. Таинственный замок тоже будто не существовал вовсе, наверняка Юргас на него «отведи-глаз» поставил.

Но сегодня я решила навестить совсем другого человека – маму. Я виновата перед ней. Как вспомню наш посмертный разговор… До сих пор стыдно.

С собой взяла немного хлеба и вина – поставить на могилку. Впереди День поминовения, поднимутся мертвые из могил, отведают угощения. Вот и мама без него не останется. А то о всех помнят, ко всем ходят, а она словно сирота бездетная. Поганая из меня вышла дочь. Вся в отца. Он никого не любит, так и я ж не люблю. На словах – мама, мама, а на деле…

На кладбище стояла поразительная тишина, даже вездесущие вороны куда-то исчезли – снег распугал. Он зарядил с ночи и все никак не кончался, противный, липкий.

В воздухе пахло прелой листвой. Ее тут превеликое множество, валяется под ногами. Еще одно мертвое, которое затем возродится к жизни.

Отогнав мрачные мысли, все погода, толкнула калитку и замерла. Прямо от моих ног налево тянулась свежая цепочка следов. Судя по размеру отпечатков, мужских.

Ухватившись пальцами за мокрый столбик ограды, силилась разглядеть, не стоит ли кто у маминой могилы. Да нет, полно, что за сентиментальное безумие, нечего ему тут делать! И все же там будто что-то темнело…

Знакомый ком подступил к горлу. Попятилась, а затем тряхнула головой, взрыла ботинками снег. Хватит бояться, Аля, ты хотела его найти и нашла.

Напряженно следовала за свежими отпечатками сапог. Слабая надежда, что они свернут на другую дорожку, испарилась, когда впереди я увидела мужчину. Он стоял спиной ко мне возле могилы матери. Меховая опушка плаща в снегу, в смоляных волосах искрились снежинки.

Юргас не двигался, хотя наверняка слышал мои шаги.

Удивленно подняла брови, заметив на расчищенной от снега могиле укрытый от непогоды специальный подсвечник. Усиленное чистым осенним воздухом обоняние уловило запах бархатцев. Так и есть, внутри горела витая тонкая свеча с вкраплениями сушеных цветов.

Бархатцы и мир мертвых неразделимы. Они облегчают душам страдания, дым их соцветий уносит печали, помогает очиститься для перерождения.

– Не ожидала вас здесь увидеть!

Молчать дальше не имело смысла, и я обозначила свое присутствие.

– Должен же кто-то выполнять твою работу. Впредь приготовлениями ко Дню поминовения занимаешься сама.

Юргас наклонился, поправил свечу, после обернулся ко мне.

– Слышал, ты меня искала… Непривычно! Опять закончился барвинок? Ну так тебе нельзя, законом запрещено.

Рассмеялась:

– С каких это пор вы стали уважать закон?

– Разве дело во мне? – поднял брови Юргас и поправил лезшую на глаза мокрую челку. – Я о тебе забочусь. Как думаешь, женится на тебе инквизитор, если застукает в моей кладовой?

Помолчав, он добавил:

– Держи его на поводке. Мы, конечно, почти родня, но пусть лучше ко мне не лезет. Один раз стерплю, второй, а на третий споткнется и не встанет.

– Всенепременно.

В этом наши желания совпадали. Я вообще предпочла бы, чтобы Линас проявлял поменьше служебного рвения. Толку с него, одни проблемы!

– Так зачем искала-то?

– Вот!

Расстегнув пальто, достала из потайного кармана заверенное инквизицией отпущение грехов. Я носила его с собой каждый день: никогда не знаешь, когда и где встретишь Юргаса. Класть в сумку боялась: вдруг украдут или потеряю.

– Добре! – пробежав бумагу глазами, Юргас убрал документ за пазуху. – Приятно, когда люди держат слово. Тебе как, с родителями жениха помочь или?..

– Или! – испугавшись, выпалила я.

Даже думать не хочу, как именно Юргас собирался принуждать Вальтера и Аврору принять наш союз!

– Да не собирался я их убивать, просто поговорил бы.

– Припугнули – так вернее.

– Называй как хочешь, – пожал плечами Юргас.

Посторонившись, он пропустил меня к могиле.

Под пристальным взглядом темных глаз разложила нехитрые подношения.

– Вы меня ведь не ради гербовой бумажки ждали?

Ну вот, когда я вновь повернулась к нему лицом, поднялась с корточек, стало лучше, хотя бы сердце больше не колотится в горле.

Юргас утверждал, будто его мать – бамофета, но, по мне, он сын серафимы, более высокой по чину демоницы: слишком удушливая темная магия от него исходила. Вроде, ничего не делает, спокойно стоит у ракитового куста, а дышится рядом с ним с трудом.

– Да. Хотел подарить кое-что.

Юргас засунул руку в карман и извлек из него кольцо – простенький серебряный ободок с рунической вязью. Ни камней, ни иных украшений.

– Это что? – недоверчиво буравила взглядом украшение.

– Это от бабушки на свадьбу. Заговоренное, само собой. Кольцо продлевает жизнь своему владельцу.

Покачала головой:

– Оставьте себе.

– Мне не за чем, я и так проживу очень долго. Разумеется, – ироничный смешок, – если светлейшие инквизиторы не решат иначе, сообща не устроят охоту и не отрубят голову заговоренным мечом. Полагаю, последнее тебя не расстроило бы, наоборот, обрадовало: и от неудобного родственника избавилась, и наследство получила. Достопочтенная госпожа Дье – слишком мелко, а вот баронесса Дье…

Отвернувшись, буркнула:

– Вы не правы.

– В чем именно?

– Во всем.

Уточнять не хотелось. Хотя бы потому, что сама для себя до конца не разобралась, как отношусь к Юргасу.

– А кольцо возьми. – Отец насильно вложил его в мою ладонь. – Подарками демонов не разбрасываются. Я потом вас познакомлю. Не беспокойся, мать не похожа на меня, вы поладите. Споетесь на почве того, какая сволочь из меня выросла.

Посмеиваясь, он потянул меня к калитке:

– Погода – дрянь, пойдем, выпьем. Полагаю, у тебя остались кое-какие вопросы. У меня они тоже найдутся.

* * *

Внутри трактира было темно, хотя, точно помню, когда шла мимо, внутри горели огни. Думала, Юргас усадит за один из столов в зале, а то и вовсе за барную стойку, но он увлек меня вверх по лестнице, на второй этаж.

– Сюда!

Юргас коснулся одной из множества дверей. Щелкнул замок, она распахнулась.

Поежилась:

– Знакомое местечко!

Та самая библиотека, где я некогда ночевала.

– Могу отвести в спальню, но вряд ли это уместно.

– Меня вполне устроил бы кабинет.

– Пустить тебя в самое сердце? Пока не доросла!

Посмеиваясь, Юргас силой мысли зажег свечи и столкнул с дивана на пол дорожную сумку:

– Садись, я скоро вернусь. Гримуары на привязи, не сорвутся.

Устроилась ближе к краю, напряженно наблюдая за старинными колдовскими книгами. Они тоже пристально следили за мной, одна понемногу, стоило отвернуться, подбиралась ко мне. К счастью, длины цепи не хватало, чтобы причинить вред. Гримуар скакал, скалился в бессилии, клацая острыми треугольными зубами.

Интересно, считал ли Юргас это место домом? По мне, слишком мелко для него. Да и неудобно – жить над шумным залом и чадящей кухней.

– Ты права, замок нравится мне гораздо больше. Особенно – наблюдать за звездами с Дозорной башни.

Юргас вернулся бесшумно, с бутылкой знакомой полынной настойки и двумя стаканами. То, что он неведомым образом прочел мои мысли, тоже не удивило. Сын ректора столичной академии и демоницы обладал десятками талантов.

– Согласишься стать моей ученицей, покажу.

Он откупорил бутылку, налил каждому на два пальца.

– А если нет? – предпочла сразу прояснить ситуацию.

– Значит, увидишь замок после моей смерти. Ты ведь язык за зубами держать не умеешь, проболтаешься своему инквизитору, а он мне в качестве гостя не нужен.

Усмехнулась:

– Можно подумать, если я стану вашей ученицей, мой язык станет короче?

– Еще как! – Юргас сделал глоток и опустился на диван рядом со мной. От него пахло мятой и мускусом; под плащом и курткой оказалась, кто бы сомневался, очередная яркая рубашка, на этот раз алая. – Темная магия и инквизиция плохо сочетаются. Так как?

Омуты черных глаз затягивали, но я нашла в себе силы устоять, хлебнула для храбрости абсента и ответила:

– Нет.

– Почему?

– Не хочу.

Юргас молчал и продолжал смотреть на меня. Воистину, он обладал магнетическим обаянием – чувствовала, еще немного, и уступлю, поэтому предпочла сменить тему:

– Вы действительно были женаты на маме?

Пусть я видела свидетельство собственными глазами, во время нашего посмертного разговора мать ни словом не обмолвилась о браке.

– Да. – Губы его расплылись в язвительной улыбке. – Все по закону, как положено. Мэр сердечно поздравлял, Мозе согласился стать свидетелем. Для меня это ничего не значило, всего лишь бумажка.

– С чего вдруг она за вас вышла? – напряглась я и отодвинулась на самый край. – Ведьмы растят детей одни, все в нашем роду…

– Но ты вот не собираешься. Или разведешься с Линасом Клавелом сразу, как забеременеешь?

Поймал, уложил на лопатки.

Значит, мама его любила. За что только, не понимаю! По мне, лучше прыгнуть в яму со змеями, чем жить с Юргасом.

Встали перед глазами картинки далекого прошлого. Юргас, Юргас, Юргас, казалось, он был всегда и везде. Прежде мне казалось – из-за того, чтобы держать нас с мамой в узде. Теперь – не знаю.

– Это был странный союз, – покачивая стаканом, пустился в воспоминания Юргас. – Я не считал себя связанным, Агне же называла меня мужем. Меня – мужем! – Он фыркнул. – Но что– то между нами было, отрицать не стану. Агне не просила, я сам женился. Хотел защитить. Сама знаешь, за шашни с темным по головке не погладят. Потом все прошло. Некоторое время нас держала ты, но в итоге я ушел, вернул кольцо. Хотя участвовать в твоей судьбе не перестал. Может, вспомнишь, как учил читать руны?

– Нет.

То ли была слишком мала, то ли осознанно вычеркнула из памяти. Зато я помнила другое: Юргас частенько бывал у нас. Когда он приходил, мама неизменно отсылала меня в сад или к соседке. Прежде я полагала, чтобы уберечь.

– Коробит от того, что Агне ложилась со мной? – Отец уловил гримасу на моем лице. – Как ты там говорила, с кем угодно, только не с Юргасом? Увы, мир несовершенен! Пока остальные мечтали о моей постели, я проводил время с Агне.

Глядя мне в глаза, бросая вызов, Юргас одним глотком допил полынную настойку, налил себе еще.

– Но почему я светлая ведьма?

Сидеть на самом краешке было неудобно, и я подвинулась к Юргасу, нагло потеснила. Если уж я его дочь, имею равные с ним права на диван.

– Это кто тебе сказал? Линас Клавел? – презрительно фыркнул Юргас. – Вчерашний студент с кучей амбиций и весьма средненьким даром. Я объективен, умею читать ауры не хуже их новомодных магических изобретений.

Обиженно засопела:

– Не только он. Монсеньор Гинтас тоже ничего не заметил.

– Заметил, еще как заметил, но ничего не стал говорить. Зачем, если темная часть твоего дара благополучно спит. Глядишь, прожила бы всю жизнь в неведении, не пошла бы по кривой дорожке. Гинтас умен. Умен и хитер, достойный противник! И мыслит не по инструкции.

– Но…

Сомневаюсь, будто заместитель Верховного инквизитора умолчал бы о такой важной детали. Наоборот, она стала бы отягчающим обстоятельством в моем деле.

– Спроси у него, Клавел наверняка пригласит патрона на свадьбу. Аурелия, сама подумай, – уже без тени усмешки, абсолютно серьезно продолжил Юргас, – ты дочь темного мага высшего порядка, внучка бафометы и сильного мага-универсала – и вдруг просто рядовая светлая ведьма? Не бывает такого! Предупреждая вопросы, я лично запечатал вторую, темную, половину дара, когда ты родилась. Агне не смогла бы тебя защитить от инквизиции. Я ждал твоей инициации, но ты взбрыкнула…

– … и сбежала к тетке.

Пришло мое время залпом расправиться с абсентом и попросить налить мне еще.

– Мама сказала, ты не способен любить…

– В твоем понимании, да. Что не мешало мне заботиться о тебе. Даже против твоего желания. Агне оказалась прозорлива, без меня ты давно бы оказалась в Бесплотной канцелярии.

– А от чего умерла мама? Мне… – тяжкий вздох и глоток полынной настойки, – так стыдно. Я плохая дочь. Я ни разу ее не проведала, сбежала, бросила…

– Ну, хватит! Терпеть не могу слез! – пробурчал Юргас и, поставив стакан на пол, развернул меня лицом к себе.

Оторопело заморгала. Слезы, какие слезы? Оказалось, самые настоящие. Они брызнули из глаз, потекли по щекам. Это все абсент, погода…

– Хватит! – повысил голос Юргас и, недовольно сопя, привлек к себе. – Оставь прошлое прошлому. Ты бы ее не спасла. От помощи она сама отказалась, меня винить не в чем. Как и ты, не любила темной магии. Хотя, надеюсь, ты изменишь свое решение. Глупо даже не попробовать!

– Предлагаю начать с того, что я стану заходить к вам на чай. Может, пару книг посмотрю, по-родственному возьму золотарника…

Юргас беззлобно рассмеялся и, похлопав по спине, отстранился:

– Раз по-родственному, то за одну унцию заплатишь злотый.

– Это грабеж! – возмутилась я. – Прежде вы брали десять грошей!

– Времена меняются, – отец вольготно откинулся на спинку дивана, искоса наблюдая за мной. – Я не молодею, требуется найти женщину, которая родит мне годного наследника, вырастить, обучить его. Все это стоит денег. Опять же надо где-то жить, прятаться, пока разлюбезная дочь и не менее разлюбезный зять устраивают на меня облавы, травят моих любовниц. Ты лишаешь меня заработка, Аля.

– Сами виноваты, нечего творить зло!

– А если я тебе скажу, что темная магия не только зло? – Глаза Юргаса хитро блестели. – Покажу документы, по которым твой отец сделал кое-что доброе для Маконда? Например, помог раскрыть заговор, приготовил пару антидотов для короля. Обидно унести их секрет в могилу! Ведь еще неизвестно, кто родится, может, полный олух по части трав. А тут на короля очередное покушение устроят, умрет монарх, и все из-за твоей гордости.

– Мне нельзя. За мной инквизиция следит.

– Как следит, так и перестанет. Своему ты глаза в постели всегда закроешь, а Джургасу нет резона думать, будто ты пойдешь по моим стопам. Ты на каждом углу кричала, как меня ненавидишь.

– Но…

– Детей не будет. Ты глазками не хлопай, род не прервется. Не тобой единой, так сказать…

Сначала хотела выругаться. Затем наброситься с кулаками. В итоге просто насупилась и с тяжким вздохом выпалила:

– Я согласна!

Умел Юргас убеждать! Да и себе дороже спорить. Это пока он котом о ноги трется, елейным голоском упрашивает, может и кнут достать. Может, шутил про внуков, а, может, и нет. Юргас темный, с него станется!

– Согласна на что? – Отец притворился, что не понял.

– Общаться с этим, – ткнула в ближайший гримуар. – Стать хозяйкой волости и всякое такое.

– Вот и славно! – мурлыкнул Юргас, поглаживая перстень на пальце. – Можешь приступать завтра с утра. Нужно сделать инвентаризацию в кладовой. Да, и не смотри на меня так, начинают с малого. Или ты решила, будто я тебя сразу к ценным знаниям подпущу? Хватит с тебя того, что подержишь в руках мои банки. Ты знаешь, я никому не позволяю к ним прикасаться.

Что я там говорила, неприятности находят только в ясные дни? Сегодня мело, но меня это не спасло. Или погода – знак, что вместо проблем с законом я заработаю что-то иное? Надеюсь!