Забери мою девственность

Глава 20. Сирокко

За час до обеда Андреа звонит и предупреждает, что сегодня дует сирокко, и в Венеции «высокая вода». Уровень повысился немного, площадь Сан-Марко подтоплена совсем чуть-чуть. Отменяем встречу в любимом семейном ресторане и переносим ее на площадь.

С детьми и Донной идем на пристань. Здесь достаточно ветрено. Ветер теплый, но мои инстинкты волнуются, что дети могут замерзнуть. Наш катер уже ждет. Быстро загружаемся всей толпой. Направляемся в сторону Сан-Марко. Смотрю в окно. По заливу проходит мелкая рябь. Из отсека для хранения вещей извлекаю наши резиновые сапоги.

Переобуваемся, достаю из сумки легкие кофты и утепляю детей. Знаю, что долго они в них не пробудут, но попытаться стоит. Оба моих ребенка закалены. С младенчества мы занимались грудничковым плаванием. Даже ночью их проблематично укрыть легкими покрывалами, утром они оказываются на полу.

Андреа встречает нас у пристани. Воды совсем немного. Тонким слоем растеклась по поверхности. Бликует в солнечных лучах и отзеркаливает памятники архитектуры.

Вообще, вся Венеция похожа на Зазеркалье. Один город стоит на зыбких почвах, второй — отражается в водах каналов и залива.

Дети, обнявшись с отцом, моментально о нем забывают. Бегать по подтопленной Сан-Марко их любимая забава. Донна ловит детей за руки и направляется в сторону ресторана. На канале тоже ветер.

Гонголо забирает у меня сумку со сменной одеждой и закидывает себе на плечо.

— Привет, счастье мое! — Андреа обвивает руками мою исчезающую талию и целует в губы, потом глазами ощупывает все лицо, — как ты себя чувствуешь?

— Спать хочу, — жалуюсь я, — как думаешь, есть шансы их сегодня отсюда вытащить?

— Призрачные, — Гонголо смеется.

Наблюдаем, как Энрико пытается подпрыгивать как можно выше. Подол платья Донны уже мокрый, и мне перед ней слегка неудобно.

— У меня после обеда только один бизнес-митинг и я могу уйти. Ты до скольки будешь в Венеции? — рука Андреа лежит на моей пояснице и от нее тепло разливается по телу.

— Не знаю пока, — пожимаю плечами, — как пойдет. Созвонимся тогда.

Садимся за столик. Делаем заказ. Я сижу рядом с Андреа, положив голову ему на плечо. Его рука наглаживает мое бедро.

— Тебе не обязательно самой контролировать работы, — замечает Гонголо, — наш дизайнер может за всем проследить.

— Я хочу почувствовать, что это место мне не чуждое. Это возможно, если я буду участвовать в реконструкции.

— Как считаешь нужным, — вздыхает Андреа.

Замолкаем. Смотрим на детей. Бегают по площади, поднимая брызги. Благо, сегодня она полупустая. Чувствую напряжение, исходящее от Гонголо. Поворачиваю голову, наблюдаю за его напряженной челюстью.

— Что случилось? — встревоженно интересуюсь у Андреа.

— Ничего, — натягивает покерфейс, — с чего ты взяла?

— Андреа, не делай из меня дуру. Я, конечно, беременна, но пока не разучилась тебя чувствовать.

— Не забивай голову, — примирительно посылает меня Гонголо, рассеянно поглаживает мой живот.

— Ты завел любовницу? — предполагаю самое страшное.

— Что? — изумленно поворачивается ко мне Гонголо, тут же расслабляется и прищуривается, — ты же знаешь, что я не скажу, зачем спрашиваешь?

Его реакции мне достаточно, чтобы понять, самое страшное пока не случилось. Но давление не прекращаю. По-другому я вряд ли выясню, что происходит.

— Спрашиваю, чтобы тебе стало стыдно. Значит, все-таки завел. О чем еще ты бы не мог мне рассказать? — заявляю провокационно. — Я не буду с тобой спать, Гонголо. Не хватало, чтобы ты еще какую-нибудь заразу притащил.

— Тайа, замолчи. Я не могу слушать этот бред. Нет у меня никого, — берет мою руку и прикасается губами к тыльной стороне. На лице смятение.

— Все остальное ты бы не скрывал, — бросаю раздраженно.

Андреа тяжело вздыхает и лезет в карман пиджака. Достает сложенный лист А4 и молча протягивает мне. Беру его дрожащими руками, какая бомба может быть там заложена?

Пробегаю глазами по списку. Застываю на строчке со знакомым именем:

«Ариадна в Зазеркалье» реж. Андрей Ларин.

— Что это? — хриплым голосом спрашиваю я.

— Предварительные участники секции независимого и параллельного кино этого года, — напряженно отвечает Гонголо.

— Я не говорила ему, Андреа, — сглатывая ком, бегаю глазами по расплывающимся строчкам, — я вообще не общалась с ним после случая с неустойкой.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, Тайа, — в его голосе вселенская печаль, — вы можете сходить с Ариадной, но я не хочу, чтобы она знала.

— Если тебе неприятно, мы не пойдем, — переплетаю наши пальцы под столом.

— Это было бы слишком эгоистично с моей стороны, — хмурится Андреа, — если бы ты не узнала, было бы проще, но есть куча источников, которые я не смогу проконтролировать.

Опускаю голову, чтобы спрятать улыбку. Только Гонголо может так легко признаваться в своих темных мыслях. Обязательно скрыл бы, если бы мог.

— Почему тебя это так расстраивает, Андреа? — подтягиваюсь повыше и целую его в легкую щетину, — ты не доверяешь мне?

— Меня бесит, что он меня обошел. Я никогда не смогу подарить тебе кино, — выплевывает он сквозь зубы, но внезапно его лицо становится задумчивым, — или смогу?!

— Даже не думай, Гонголо, — заземляю я его, — не хватало мне новой волны сплетен.