Забери мою девственность

Глава 21. Дом

Пообедав, кое-как уводим упирающихся детей к пристани. Время идет к тихому часу, поэтому сопротивление вялое. Гонголо берет водное такси и отправляется на бизнес-митинг, наш катер завозит меня в Кастелло к венецианскому дому Андреа, и отправляется на Лидо, где Донна должна уложить детей спать.

Андреа откинул в сторону весь рационализм, как только узнал, что я беременна мальчиком. В нем проснулись какие-то средневековые инстинкты. Гонголо твердо заявил, что его сын не будет бастардом, и он готов принять любые последствия.

На следующий день после того знаменательного УЗИ он начал процесс об аннулировании брака.

Неприятие католиками разводов основано на одном изречении Иисуса «что бог сочетал, того человек да не разлучает». Поэтому для них легче сделать вид, что вообще ничего не было, чем разрешить развод.

Аннулировать брак можно, доказав, что стороны были неискренни, озвучивая свои клятвы. Например, что муж и не собирался хранить верность. Это основание могла бы использовать Франческа. Но она хранила свое обещание, данное мне, и расторгать брак не пыталась.

Андреа использовал как повод тот факт, что Франческа утаила важный факт о состоянии своего здоровья. Если скрыла что-то одно, то в искренности остальных клятв тоже есть большие сомнения. Думаю, окончательно церковный суд убедили весомые финансовые пожертвования в пользу церкви.

Мне пришлось креститься, потому что с нехристианкой в приходе Андреа венчать его отказывались. Я предложила обратиться к более сговорчивым служителям культа. Но Гонголо внезапно обратился в истинного католика. Он заявил, что это не выход, так как венчание с нехристианкой не является таинством. Для него же наш брак священен, для всех вокруг должен быть таким же.

К католикам отношение у меня было уже сильно предубежденное. К тому же перед крещением требовалось проходить длительный период подготовки-катехизации. Поэтому обряд я прошла во временном приходе русской православной церкви в Венеции.

Пришлось покаяться в своих грехах. Теперь я не блудница. Да и вообще чиста, аки младенец. Могу всех закидать камнями.

Детей же пришлось крестить по католическому обряду, и моим мнением по данному вопросу вообще никто не интересовался. Гонголо сделал лицо кирпичом и просто поставил меня перед фактом. На обряде крещения Ариадны я впервые была удостоена чести лицезреть родителей Андреа.

В общем-то, Гонголо был абсолютно прав, что и его родителям, и венецианской тусовке требуется время, чтобы привыкнуть к существующему положению вещей.

К моменту нашего бракосочетания нам уже перемыли кости по десять раз, и саму церемонию общество проглотило на удивление спокойно. А мою дочь никто из семейства мужа не потащил на тест ДНК, чего я боялась больше всего. Видимо сыграл тот факт, что Ариадна очень сильно похожа на меня, поэтому от нее не требовалось иметь каких-то родовых черт Гонголо.

После того, как Франческа покинула дом Андреа, он долго стоял пустым. Под бизнес Гонголо отдавать его не хотел, а я не могла себя заставить войти в жилище, где он жил с другой женщиной. Но обстоятельства диктуют свои правила.

Ариадна с сентября идет в школу. Я не хочу, чтобы она ежедневно пересекала лагуну. Несмотря на то, что я уже давно живу на острове, меня до конца так и не отпустил страх перед водной стихией.

Еще страшнее то, что после родов я вряд ли смогу постоянно сопровождать дочь.

В общем, необходимость переезда в Венецию встала в полный рост.

Несмотря на мои предрассудки, дом Андреа подходил для нашей семьи как нельзя лучше. В шаговой доступности располагается единственный нормальный парк в Венеции. К тому же здесь имеется хоть какая-то придомовая территория, которую я планирую озеленить.

Когда голос разума одержал верх над моим неприятием, я решила сделать полный ремонт жилища.

К тому же он уже реально назрел. Климат города не способствует долговечности отделки. Отвалившаяся штукатурка на фасадах и в домах — привычное глазу зрелище.

Вдобавок у беременных женщин, как известно, наблюдается синдром гнездования. Ремонт — наше все. Вот и я вью очередное гнездо.