Записки изыскателя

Прощай, тайга!

Забыты истории с базами, забыто наводнение на реке Аркагала и другие приключения этого года в тайге. Работа поглотила нас целиком. А тайга по-прежнему, как бы издеваясь над нами, преподносит все новые сюрпризы.

Крутые, покрытые осыпями и марями сопки сваливались прямо в реку. Местами узкая долина превращалась в темное и сырое ущелье, изрытое ямами и заросшее непроходимой чащобой.

Мы обрывались на осыпях, падали на заболоченных и скользких склонах, прорубались сквозь лесные дебри, преодолевали неисчислимые препятствия и все же километр за километром укладывали трассу, поднимаясь вверх по реке.

Грунты в долине плохие. Саша каждый день фиксировал «слоеный пирог» — этот бич для дорожного строительства, представляющий собой последовательное чередование слоев льда со слоями суглинка, со щебенкой. «Слоеный пирог» начинал таять и превращался в страшные пучинистые места, как только расчищалась от леса тайга и нарушался температурный режим. На таких участках мы проектировали высокие насыпи из привезенного грунта, для того чтобы под телом земляного полотна сохранялись прежние тепловые условия.

Да, места были, как никогда, тяжелые.

Усталые, раздраженные, возвращались мы вечерами к себе в лагерь. Часы отдыха проводили невесело. Всех давила угрюмая тайга.

…Я снова с Гришей на рекогносцировке, и, к нашей радости, через десяток километров тайга словно преобразилась. Пошли сухие, открытые места, грунтовые условия резко улучшились, и мы, не доехав до перевала, вернулись в лагерь, чтобы сообщить товарищам радостную весть.

С еще большей энергией трудился коллектив, торопясь вырваться на «простор». Наконец наш лагерь на новой стоянке за пределами дебрей. Мы уже не раз встречали такие сильные заросшие участки тайги с хорошими грунтовыми условиями. А здесь почему-то, вопреки всем изученным нами признакам, буйная растительность сочеталась с плохими грунтами. Очевидно, сказывается то, что за эти годы мы продвинулись далеко на север, и природа тайги значительно видоизменилась.

…Мы опять поехали на рекогносцировку в верховья реки Аркагала, где начали обследовать ее боковые притоки. Двигаясь по пологим склонам долины одного из них, мы все выше и выше поднимались к цепи стоящих впереди гор и почти незаметно взобрались на какое-то седло.

По заданию Управления строительства дороги нам надлежало перевалить эту горную цепь, спуститься к реке Худжах и по ней выйти в долину большой реки Нера. Стояла задача — найти удобный перевал через гряду сопок.

Первую половину этой задачи мы выполнили — нашли хороший подъем на перевал. Теперь надо найти спуск. Взбираемся на самую высокую сопку. С вершины открывается величественный вид. До самого горизонта в голубой, колеблющейся дымке теряются вершины сопок. Как будто волнующееся море лежит перед нами. Но в этом «море» трудно найти нужное нам направление.

Вдоволь налюбовавшись тайгой, мы осторожно стали спускаться по каменистому склону. Из-под ног срываются камни и с шумом катятся вниз. Спугнутые падающими камнями козы, как молнии, мелькнули среди кустов и помчались на противоположную сопку. Мы были очарованы изящным видом животных, которые, делая огромные прыжки, мчались по осыпям. Мой выстрел прозвучал тогда, когда животные уже скрывались за поворотом скалы. Коз в этих местах мы видели впервые и даже не слыхали, чтобы они здесь водились.

Подъем на сопку, по существу, нам ничего не дал, кроме разве случайной встречи с козами. Мы так и не решили, по какой же долине спускаться. С нашего седла брали начало три ручья, долины которых круто уходили вниз и скрывались среди сопок. Долина среднего ручья совпадала с нужным нам северо-западным направлением, и мы начали его обследовать.

Едва заметный, извивающийся среди камней ручеек быстро увеличивался, принимая бесчисленное количество притоков. Через несколько километров долина его начала расширяться и вскоре из узкого ущелья перешла в широкий и открытый распадок.

Мы быстро спускались вниз по его каменистому руслу. С каждым километром тайга становилась нарядней. Крутые склоны сопок были покрыты ярко-зеленым ковром из стланика, между кустами которого изредка высились обнаженные скалы. В долине рос густой пышный лес. По всем признакам эта красивая река была Худжах.

Мы ехали по ее правому берегу и на одном из поворотов вдруг увидели над пышными кронами деревьев позолоченные зубцы башен.

Вот так неожиданность! В тайге замки! У меня дух захватило. Ведь это грандиозное открытие! Но когда подъехали ближе, то выяснилось, что это стоят причудливые, освещенные солнцем скалы.

На большом протяжении долина резко сузилась, образовав ущелье. По обоим берегам стояла гряда скал. Вода, воздух и температурные колебания разрушили менее прочные породы, и в гряде сохранились выходы гранита, базальта и кварца. Эти твердые горные породы и создали те причудливой формы скалы, которые мы приняли за башни.

Сложенные из отдельных огромных камней, изрезанные трещинами, грозящие каждую минуту обвалами, они действительно напоминали собой древние замки сложной архитектуры.

По каменистому руслу реки мы осторожно и с большим трудом проехали ущелье и еще долго видели на его берегах наносы пород разрушающихся скал.

На следующий день со склона одной из сопок, осматривая в бинокль местность, мы увидели, как берега реки Худжах раздвинулись и потерялись в дымке.

Перед нами в колеблющемся мареве лежала долина реки Нера — конечного пункта нашего маршрута в этом году.

Дальше ехать пока не было смысла, и мы спустились с сопки.

По дороге в лагерь, когда мы отдыхали на берегу реки, недалеко от нас раздался крик гусей, пасшихся где-то в заросшей тальником пойме. Так как гуси нам попадались сравнительно редко, то мы с Гришей решили поохотиться. Привязав лошадей, осторожно пошли на их крик. Требовалась большая осторожность, чтобы незаметно через заросли тальника подкрасться к птицам. Мы легли на землю и медленно поползли к берегу. У нас были с собой только нарезные ружья, поэтому мы могли рассчитывать на один выстрел. Значит, надо его использовать наверняка. Гусей увидели неожиданно и совсем близко. Они медленно бродили среди кустов и, как бы переговариваясь, тихо гоготали. Я осторожно стал прицеливаться. Наконец на мушке винчестера оказался большой гусь. Он стоял, изредка поворачивая голову на высокой шее, а я ждал, не подойдет ли к моей жертве другой, чтобы сразить их обоих одной пулей.

Гриша нетерпеливо толкает меня в бок. Птицы начинают проявлять беспокойство. Ждать больше нельзя, и я нажимаю на спусковой крючок. Гусь сделал прыжок и упал на гальку, а табун поднялся и с резким криком полетел вниз по реке.

…Бежит время, и вот мы уже работаем на перевале. Пока трасса спускается вниз, работают только трассировщики. Нивелировщики и пикетажист могли бы и отдыхать, ведь им все равно потом придется догонять нас, трассировщиков, когда мы, закончив подъем на перевал, станем спускаться в новую долину. Но разве ребят удержишь! Товарищеская спайка превыше всего, и они помогают нам на трассе или сидят с камеральщиками и обрабатывают полевые материалы.

На этот раз перевал оказался сравнительно легким, с хорошими грунтами, и мы быстро уложили через него трассу.

Когда спустились в долину нового ручья, мы с Гришей опять уехали на разведку. Теперь нам надо осмотреть долину до самой реки Нера.

Километров через двадцать ниже знакомых нам «башен» наш маленький отряд достиг устья реки Худжах.

С направлением трассы мы не ошиблись, и теперь дальнейший маршрут ясен — все время идти вниз по большой реке, насколько позволит хорошая погода.

Направление определилось, но укладка самой трассы значительно усложнилась.

Перед нами простиралась огромная долина шириной в несколько километров. Сопки правого берега отошли далеко от реки. Пологие их склоны были покрыты почти до вершины марями, которые резко выделялись на фоне зелени рыжими пятнами.

По всему было видно, что трассу надо укладывать где-то по долине. Но где? Эту задачу мы и должны были решить рекогносцировкой.

Исколесив долину вдоль и поперек, мы пришли к выводу, что трассу надо укладывать ближе к берегу реки Пера. Здесь долина суше и почвенно-грунтовые условия лучше.

Установив это, мы выполнили основную задачу рекогносцировки и вернулись в лагерь.

Единственным препятствием на трассе в долине реки Худжах оказались «башни». Мы опасались, что скалы рухнут на нас. В целях безопасности решили подозрительные «башни» свалить. Для этого обвязали одну такую «башню» канатом, впрягли лошадей и пытались ее свалить, но она и не шелохнулась. Убедившись в бесполезности этих усилий, решили скалы подорвать. Заложив в трещины весь имеющийся у нас запас аммонала, произвели взрыв. Когда стихли раскаты и улеглась пыль, перед нами опять предстали те же незыблемые громады в своей первозданной красе. После этого мы были уверены, что воздушные таежные замки простоят, очевидно, еще не одну сотню лет, поддаваясь только разрушающей силе солнца, воздуха, мороза и воды, и мы смело лазили по ним.

…Вскоре наш шумный лагерь нарушил тишину долины реки Нера. Возможно, что за сотни или тысячи лет своего существования эти места впервые были так серьезно потревожены человеком.

Маленький городок из белых палаток, говор и смех людей, топот и ржанье лошадей, дым костров и запах пищи, рубка леса, копание шурфов — вся наша походная и трудовая жизнь мирно протекала на берегах этой реки. И нигде мы не видели следов человека.

Хотя бы след от костра, хотя бы срубленное дерево!

Нетронутая, красивая и молчаливая раскинулась вокруг нас тайга. По берегам реки рос могучий строевой лес, отдельные лиственницы поражали своими размерами и красотой. Обширные зеленые луга простирались по долине. В них на каждом шагу попадались тучи куропаток. В реке огромное количество самых разнообразных пород рыбы. Какой-то обетованной землей показалась нам эта долина, и так радостно и приятно было работать в ней.

Мы все дальше идем вниз по реке. Уже далеко позади остался переход через правый приток Делянкир, но окружающая природа почти не меняется.

Тропа и вешки указывают наш трудовой путь.

Но солнце клонится к западу. Все ниже и ниже встает оно над сопками, все длиннее и длиннее ложатся тени, все короче наш рабочий день.

Опять тайга начинает менять свою окраску. Это первый сигнал — пора собираться в обратную дорогу.

…На пути трассы огромная лиственница. Чтобы продолжить трассировку, надо ее рубить. Но «белые мухи» уже кружатся над тайгой, уже по утрам, умываясь, мы ломаем прибрежный ледок.

— Стой! Хватит, ребята!

Последняя вешка у дерева, последняя точка забита у его ствола, а на нем на большой затеске черной краской делается надпись:

Это и есть наш пройденный путь с изысканиями по неласковой и суровой, но величественной и прекрасной тайге.