Записки изыскателя

Новая земля

19 мая 1933 года мы ступили на новую для нас землю, где строился поселок Магадан. Машина доставила нас в так называемую «гостиницу». Это было недостроенное большое одноэтажное здание. Администрации в нем еще не было, и прибывшие сами занимали номера в той части здания, где уже была крыша.

Мы выбрали себе довольно большую комнату, перенесли в нее свои вещи и стали разыскивать хоть какую-нибудь мебель для оборудования жилья. Сам я пошел к начальству, чтобы доложить о прибытии и выяснить обстановку.

Разговор с начальником дорожного отдела был коротким. Не отрывая глаз от бумаг, кучей лежащих на столе, он молча кивнул головой на приветствие и как бы недовольно спросил:

— Прибыли?

— Как видите, — ответил я.

— Ну, сколько вас, дорожников? У вас штат полностью укомплектован?

— Нет, со мной только Белкин и еще двое специалистов.

— И еще двое! — почти зло прокричал он. — И что там на «земле» думают? У нас здесь людей нет. Понимаете, нет людей!

И потом, успокаиваясь, как бы извиняющимся тоном продолжал:

— Ничего там толком не сделают, а все валят на нас. А лошадей привезли?

— Никаких лошадей у нас нет, но на пароходе какие-то прибыли, — ответил я.

— Эти лошади не для дорожников. Но мы сейчас разберемся. Только не мы, а вы сами будете разбираться.

И он стал быстро писать что-то на листках из блокнота.

— Идите в отдел кадров и отбирайте людей, если они там есть. Потом разыщите некоего Мельникова и выясните у него насчет лошадей. Ему дана на них разнарядка, так вы проверьте, выделены ли нам лошади и достаточное ли их количество.

— Как устроились с жильем? — неожиданно закончил он, и морщинки на его усталом лице приветливо разгладились.

— В гостинице, — ответил я.

— В гостинице! — иронически повторил он и засмеялся. — Вот вам и Север. Здесь ничего нет готового, и все надо делать своими руками. Для того приехали сюда большевики, чтобы на голой земле построить новую жизнь. А в этом поможете, и здорово поможете, вы, молодежь, пионеры этого замечательного края.

Он встал и дружески протянул мне руку.

— Устраивайтесь, знакомьтесь с заданием и заходите. Чем смогу, буду помогать.

В отделе кадров выяснилось, что людей для нашей экспедиции еще нет. Их ожидают с последующими пароходами.

В транспортном управлении меня также постигла неудача.

— Лошадей и не просите, — сразу ответил Мельников, как только узнал, кто я и зачем пришел. — Всех под метелку отправил в тайгу.

— Но как же с нами? Ведь нам должны выделить в первую очередь!

— Да, есть такое распоряжение, но лошадей нет и до прибытия следующих пароходов их негде взять.

— Но ведь с нашим пароходом лошади прибыли!

— Прибыли, но из этой партии вы не получите ни одной. Все уже распределены и завтра же будут отправлены в тайгу. Да и куда вы так торопитесь? Не успели приехать — и уже давай им лошадей. Поживите, осмотритесь, подберите людей, соберитесь, как говорят, с силами, ну, а к этому времени прибудут и лошадки.

Стало ясно, что все необходимое еще где-то плывет, а нам надо его ждать и заниматься вопросами организации экспедиции. Большинство населения «гостиницы» находилось в таком же положении, как и мы. Они тоже должны были выехать в глубь края, в тайгу, в горно-поисковые экспедиции, на строительство новых поселков для дорожников и горняков или на существующие уже промышленные точки и базы. Одни из них ожидали оказии, чтобы пройти с ней несколько сотен километров по тайге к месту назначения; другие — получения имущества, оборудования и транспорта. Все это должно поступать с последующими пароходами.

Эти товарищи, к которым присоединились и мы, мгновенно узнавали о прибытии нового парохода, толпами спешили в бухту и там, толкаясь среди грузчиков, старались получить из первых уст сведения о прибывающих грузах. Располагая свободным временем, мы также ходили встречать пароходы.

Часто я с кем-нибудь из товарищей, а иногда один бродил по окрестностям Магадана. На склонах сопок, окружающих бухту Нагаева и строящийся поселок, встречалось много медвежьих троп. Не так давно здесь были настоящие медвежьи места; с появлением же человека звери разбежались, но обитали где-то поблизости и частенько посещали поселок.

Старожилы почему-то старались внушить нам, новичкам, страх перед медведями, рассказывая легенды о встречах с ними, о их хитрости и свирепости.

Рассказы охладили наш охотничий пыл, и немногие отваживались ходить в одиночку в сопки, тем более без оружия. Не особенно доверяя «охотничьим рассказам» про медведей, мы с дядей Ваней на всякий случай приобрели по винчестеру.

Встречающиеся здесь медведи относятся к разновидности камчатских, имеют бурую окраску и достигают иногда очень больших размеров.

Питаются они преимущественно растительной пищей, но не брезгают и мясом, особенно когда оно с «душком»; замечательно ловят рыбу, но свежей едят ее редко, а чаще всего, закопав в землю, ждут, когда она протухнет.

Позднее выяснилось, что рассказы старожилов действительно во многом были преувеличены. Обычно медведь избегает человека и только раненый нападает на охотника.

И все же встреча с таким зверем в тайге, даже если человек имеет оружие, не особенно приятна.

…Во время прогулок я хорошо изучил здешнюю природу. Пологие склоны сопок заросли чахлым лиственничным лесом и кустарниковой березой. Между деревьями виднелись плешины заболоченных, участков с рыжим и влажным мхом — сфагнумом. Голые вершины сопок обнажили причудливые скалы или выносы осыпей мелкого щебня, покрытые мхом ягелем и лишайниками.

По долине реки, на берегу которой строился поселок Магадан, имелись большие пятна топкой мари с редко стоящими на них тонкими, кривыми, покрытыми какими-то наростами лиственницами, и только на самой пойме рос могучий густой лес.

Я часто бродил по берегу моря. Во время отлива здесь встречалось много интересных камней, ракушек, а иногда и обитателей моря. Особенно часто попадались раки-отшельники. Это небольших размеров раки, таскающие за собой ракушки, в которые они прячутся в случае опасности. Характерной особенностью раков-отшельников является то, что у них сильно развита одна клешня. Спрятавшись в раковину, они выставляют эту клешню наружу и, закрывая вход в убежище, яростно щелкают ею.

…Поселок Магадан, расположенный у подножия сопок, представлял собой растревоженный муравейник. Всюду деловая суета: движутся тракторы, автомашины, подводы, пыхтит двигатель электростанции, кругом валят лес, стучат топоры, визжат пилы, сооружаются новые здания.

Чувствовалось, что советский человек пришел навсегда в этот суровый и богатый край, так и не освоенный царским правительством, остававшийся «белым пятном» на всех географических картах.

Прошел лишь год с тех пор, как на пустынные берега бухты Нагаева высадились первые посланцы советского народа. За это время здесь развернулось большое строительство. Создавалась опорная база, готовился как бы трамплин для прыжка в лежащую впереди бескрайную, суровую и неизвестную еще тайгу.

Сделано уже много, но это было каплей в море по сравнению с грандиозными планами строительства. Еще не хватало людей, машин, оборудования, имущества. Но приходящие пароходы выбрасывали из своих необъятных трюмов все новые и новые сотни тоня грузов, которые народ посылал на Север первым строителям.

Прибывающие сюда советские люди были преисполнены решимости дать бой злым силам природы и мужественно перенести все трудности и лишения, которые встретятся на пути к достижению цели.

Членами этой большой, дружной и самоотверженной семьи стали и мы, воспитанники комсомола.

Наша экспедиция создавалась для изысканий автомобильной дороги в совершенно неизвестной и очень сложной местности. Строительство дороги являлось первоочередной задачей наступления на тайгу. Только постоянно действующая автомагистраль, движение по которой не зависело от времени года и капризов природы, обеспечивала бы связь бухты Нагаева с глубинными районами края.

Всякому строительству новой дороги предшествуют технические изыскания, цель которых — собрать исчерпывающие данные о местности для составления проекта будущей магистрали.

Технические изыскания дороги разделяются на рекогносцировочные — предварительные и подробные — окончательные.

По правилам, работе нашей экспедиции должны были предшествовать рекогносцировочные изыскания. Но в связи с тем, что здесь только приступали к строительству дороги, не хватало людей, а главное — времени (на рекогносцировочные изыскания надо было затратить целый летний сезон), нам поручалось вести сразу и рекогносцировочные и подробные технические изыскания.

В малоисследованной части этого края, за несколько сот километров от Магадана, в тайге, находилась перевалочная база под названием Стрелка. К ней вела оленья тропа, по которой доставлялся груз только зимой. Летом она была почти непроходимой.

На оленьей тропе в прошлом году кое-где были произведены частичные изыскания, и там приступили к строительству поселков для дорожников, а в начале тропы — и к строительству самой дороги. Это направление считалось более или менее освоенным, но дальше от базы, в глубь тайги, район был мало известен, и нам предстояло вести работы по изысканию дороги от Стрелки к поселку горняков на реке Оротукан. После окончания изысканий мы должны были вернуться на зиму в строящийся поселок дорожников Мякит, расположенный в шестидесяти километрах от Стрелки.

Таким образом, нам предстояло пройти большое расстояние по еще незнакомой для нас тайге да еще и произвести дорожные изыскания.

На все это требовалось не менее трех месяцев, и нам надо было торопиться, чтобы закончить изыскания до наступления зимы.

Получив такое задание, мы, естественно, попытались наметить план перехода до Стрелки и дальнейшей работы в тайге. Но перед нами неожиданно встала проблема географических карт. Для планирования и работы нужны самые обыкновенные географические карты. Здесь же, в Магадане, их и в помине не было. Чем руководствоваться? Как ориентироваться в дороге? Как выбирать направление трассы при изысканиях? Без карт это почти невозможно, а весь картографический материал, который нам был предоставлен, состоял из листа пожелтевшего ватмана, на котором извилистыми линиями обозначались в большинстве своем безыменные реки, протекавшие на пути нашего следования и в районе изыскательских работ. Эта «мертвая карта» не имела масштаба и точной ориентировки; на ней не были нанесены притоки рек, не указывались перевалы, и по ней вообще невозможно было определить ни дороги до Стрелки, ни направления будущей трассы.

Перед нами простиралась незнакомая тайга, текли реки, возвышались горные хребты, и хотя где-то в тайге уже строилось несколько первых поселков, добираться до них, не зная дороги, очень трудно и рискованно.

В связи с отсутствием карт возник вопрос о проводнике, и за ним срочно послали на ближайшее становище местных жителей — юкагиров.

— Как же нам быть? — уже который раз спрашиваю я дядю Ваню, рассматривая еще раз «карту», — неужели здесь все «белые пятна», которые мы должны расшифровывать одновременно с изысканиями? Ведь так не трудно и уйти куда-нибудь в сторону от маршрута. А на проводника очень надеяться нельзя, он и сам может не знать этого района.

— Да будет ли еще проводник, — высказал опасения Ваня. — До сих пор его не нашли, а ведь хорошо знали, что карт нет. И непонятно, почему же не позаботились о нем раньше? Знаешь, Иван Андреич, пока ты будешь заниматься подготовкой экспедиции, я попытаюсь собрать сведения о нашем маршруте.

Итак, мы пришли к выводу, что надеяться надо прежде всего на свои собственные силы и делать все самим.

Надо думать о том, как перебросить к месту работы людей, продовольствие, фураж, инструмент и остальное имущество. Посоветовавшись с товарищами, принимаем такое решение.

Передвигаться по тайге участникам экспедиции придется только пешком, а грузы, упакованные в специальных вьюках, перебрасывать конным транспортом. Все необходимое должно быть взято с собой, так как на пополнение запасов в пути или в районе работ рассчитывать нельзя.

Что и в каком количестве надо брать? От этого зависел не только успех нашей экспедиции, но и сама наша жизнь. И вот с карандашом и бумагой производим расчеты и составляем списки необходимого имущества.

Для того чтобы представить себе все многообразие и объем грузов, которые понадобятся нам в тайге, хоть немного ознакомимся с техникой и процессом производства подробных изысканий автодороги.

Собственно, изыскания производятся следующим образом. В начальной точке будущей дороги устанавливают теодолит — геодезический инструмент со зрительной трубой для измерения горизонтальных и вертикальных углов на местности. Зрительную трубу теодолита направляют вдоль трассы и в этом же направлении устанавливают в створе одна за другой ряд вешек. Затем инструмент переносят на место последней вешки и продолжают их выставлять дальше. Если по каким-либо причинам трасса меняет свое первоначальное направление, то в этом месте измеряется угол поворота и врывается столб, на котором пишутся данные этого угла.

Когда таким образом будет провешен определенный участок трассы, его промеряют стальной двадцатиметровой лентой и после каждых ста метров забивают вровень с землей деревянный колышек, который называется точкой, а место, где он забит, — пикетом.

Рядом с точкой забивается другой колышек — сторожок — и на нем пишется номер пикета, начиная с ноля. В особенно сложных изломах поверхности земли забивают промежуточные точки — плюсы, на сторожках которых пишутся расстояния в метрах до ближайшего заднего пикета.

Техник-пикетажист, производящий измерение трассы, ведет одновременно пикетажный журнал, в котором отмечает все точки на трассе, углы поворота и составляет ситуационный план местности, по которой проходит трасса.

Вслед за пикетажистом по трассе проходят два нивелировщика, которые нивелируют всю трассу, беря отметки местности на каждой точке. Второе нивелирование проводится в целях контроля.

Кроме работ на трассе, нивелировщики в нужных местах — на косогорах, на болотах и т. д. — производят нивелирование в стороны от оси дороги. Для составления поперечных профилей местности, а в сложных местах и при пересечении трассой водотоков, они снимают планы в горизонталях.

Помимо пикетажиста и нивелировщиков, трассу и район местности, где она проходит, обследуют геологи. Они закладывают шурфы и делают прикопки, по разрезам которых определяют почвенно-грунтовые условия прохождения трассы. Кроме того, геологи ведут поиски и разведку карьеров песка, гравия, камня, которые будут необходимы при строительстве дороги.

Полученные в результате съемок данные уже в полевых условиях подвергаются частичной обработке: производятся так называемые камеральные работы. Во время этих работ составляется план дороги и продольный профиль — разрез местности по трассе. Таким образом, уже на месте работ проверяют основные элементы дороги и в случае необходимости трассу сейчас же исправляют.

Вполне понятно, что для производства этих далеко не полностью перечисленных работ нам следовало особенно тщательно укомплектовать и оснастить экспедицию.

…И вот перед нами лежат уже готовые списки и ведомости имущества и снаряжения. В них значится: геодезический и шанцевый инструмент, палатки и железные печки, подковы и гвозди, веревка и проволока, накомарники и рукавицы, медикаменты и чертежные принадлежности, оружие и боеприпасы и много еще других необходимых вещей. На продовольствие составляется отдельный список. Ведь его надо брать столько, чтобы обеспечить экспедицию на все время изысканий до возвращения в Мякит.

Для экспедиции выделялось тридцать пять лошадей, из них одна верховая. Средняя нагрузка на лошадь — восемьдесят килограммов. Следовательно, мы могли поднять всего около трех тонн груза. Хватит ли этого?

По данным прошлогодних изысканий до района начала работ было около четырехсот километров. Исходя из принятой в этих местах нормы дневного перехода вьючного транспорта в двадцать километров, а также с учетом отдыха и дневок в пути, нам требовалось двадцать суток только на дорогу да семь дней на отдых, то есть почти целый месяц, для того чтобы добраться до Стрелки.

Покончив с имуществом и инвентарем, занимаемся составлением штата экспедиции. В состав ее входит восемь человек инженерно-технического персонала и тридцать пять человек рабочих. Утвердив у начальника треста штат, мы занялись его укомплектованием. Из числа вновь прибывших специалистов к нам в экспедицию зачислили еще четверых молодых техников: Сергея Обухова, Ваню Терентьева, Сашу Забавина и Николая Шумиловского. Они недавно закончили учебные заведения и были полны желанием приложить свои силы и знания на самых трудных и тяжелых участках строительства дороги.

Если вопрос укомплектования экспедиции техническим персоналом решился легко и быстро, то с подбором рабочих дело обстояло значительно хуже. Нам требовались люди самых разных профессий: конюхи, повара, сапожник, кузнец, плотник и другие. Особенное значение мы придавали подбору конюхов. Надо было найти людей, умеющих не только обращаться с лошадьми, но и хорошо знающих условия вьючной транспортировки. К сожалению, таких рабочих не оказалось и перед отъездом пришлось провести несколько репетиций по вьючке лошадей.

Старшим конюхом назначили одного из рабочих — Василия. Это был веселый, общительный человек, обладавший необычайной физической силой, большой любитель и знаток лошадей. Другим примечательным членом коллектива был наш «кормилец» Степан, работавший когда-то поваром во владивостокском ресторане.

Эти два человека вскоре стали незаменимыми в тайге. Они проявили столько знаний, сноровки и русской смекалки, такое старание, что заслужили самую искреннюю любовь всего коллектива.

Укомплектовав экспедицию, мы приступили к получению имущества и продовольствия. Когда подсчитали общий вес, то оказалось, что только под одни боеприпасы требуется две лошади. Товарищи набрали их столько, особенно дроби, как будто собирались перебить всю имеющуюся в тайге дичь. Стало ясно, что потребности надо лимитировать.

Составили точную раскладку личного имущества, которое разрешалось брать с собой. Установили, что вес личных вещей рабочих, куда входило и теплое обмундирование, не должен был превышать двадцати килограммов. В дороге все рабочие экспедиции, за исключением конюхов, должны были нести свои вещи на себе.

Окончательно установив объем и вес всего имущества, начали его упаковку во вьюки. Для спирта пришлось делать специальные жестяные банки, вмещающиеся во вьючные ящики.

Наконец на одном из пароходов прибыли предназначавшиеся для нас лошади. Казалось, что теперь все подготовлено и можно отправиться в путь-дорогу. Но, увы, лошади после морского путешествия были в таком состоянии, что им требовался по крайней мере десятидневный отдых.

Произошла опять непредвиденная задержка, а здешнее лето уже подходило к концу. В свободное время производим изыскания подъездного пути от места будущего порта в бухте Нагаева к строящемуся поселку Магадан. Эта работа дала нам возможность проверить людей, привить им необходимый навык, произвести перестановки и замены, неизбежные в начале новых работ в только что созданном коллективе.

Небольшой по протяженности, этот маршрут изрядно нас помучил. Трассу пришлось укладывать на почти отвесных скалах, падающих в море. Подвешенные на веревках, мы переползали со скалы на скалу, снимая инструментами метр за метром трассу.

За несколько дней работы на скалах у большинства из нас порвалась одежда и сапоги. Пришлось с пеной у рта доказывать интендантам о необходимости замены пришедшего в негодность обмундирования.

Закончив полевые работы, составили проект подъездного пути. Но и после этого еще несколько дней провели в поселке. Кое-что подгоняли, прилаживали, готовили заряды для дробовых ружей — одним словом, «кто кивер чистил весь избитый, кто штык точил, ворча сердито…».

Вместо штыков мы действительно точили ножи. Нож в тайге считается необходимейшей вещью и поэтому ценился очень дорого.

Кроме Белкина и Борисоглебского, все инженеры и техники экспедиции были комсомольцами, и по совету политотдела треста мы создали комсомольскую группу. Для выбора групорга вечером, после одного хлопотливого дня, собрали у себя в «номере» первое собрание, на котором единогласно избрали групоргом товарища Михальского. На этом же собрании наметили план работы группы и поручили Фомичу обеспечить экспедицию литературой, шашками, шахматами и прочим культ-инвентарем. Фомич добросовестно выполнил поручение и достал все необходимое. Он даже умудрился получить патефон с пластинками, который мы, к сожалению, вынуждены были оставить в первом поселке дорожников по пути к месту работ.

Все как будто готово, но не покидает чувство, что в момент выступления появится еще много недостатков.

Я тоже подготовил свое походное снаряжение, состоящее из полевой сумки, компаса-буссоли в кожаном чехле, бинокля, охотничьего ножа, револьвера, винчестера и патронташа с пятьюдесятью патронами. В полевой сумке, помимо документов, находился еще и так называемый «неприкосновенный запас» — десять плиток шоколада, две коробки спичек в непромокаемых футлярах и две пачки патронов.

Такое тяжелое снаряжение пока меня не смущало, так как мне полагалась верховая лошадь.

Но вот настал долгожданный день, когда пришел Василий и сказал, что лошади отдохнули, поправились и на них можно отправляться в путь.

— Но что мы будем с ними делать в тайге? Овса с собой не берем, а на подножном корму они едва ли протянут до зимы.

Что я мог ответить на это? Успокаивая больше себя, чем Василия, я сослался на слухи, что в тайге есть хорошие луга и все летние экспедиции овес с собой не берут, а кормят лошадей травой.

— А в общем, Василий, ты прав. Хватим мы, наверное, лиха в тайге. Но лошади — наша опора, и надо беречь их. Требуй этого от всех конюхов.

К этому времени выяснилось, что и проводника не будет. Охотник, знающий те места, куда-то уехал, и его родственники обещали передать ему, чтобы он догнал нас где-нибудь в пути.

Ждать больше нельзя. Короткое здешнее лето уже на исходе, и, опасаясь сорвать работу этого сезона, мы решили идти без проводника.

Ваня был прав, говоря о проводнике, что его может не оказаться. Но и старания Вани собрать как можно больше сведений о предстоящем маршруте, не увенчались успехом. Единственное, на что мы надеялись, так это на поселки в тайге. Если есть такие поселки, значит есть люди, и они помогут нам в продвижении по тайге.

К Стрелке мы как-нибудь доберемся, но как быть дальше? Как подниматься вверх по рекам, показанным на нашей «карте» только одной извилистой линией? А они имеют много притоков и часто раздваиваются. Как узнать, где наша река? Где искать нужный перевал? В задании говорилось: «Обследовать… и найти удобный». И, наконец, перевалив через водораздел, по какой реке выходить к заданному пункту?

Если мы не могли ясно ответить на все эти вопросы здесь, в Магадане, то как же будем решать их там, в тайге, где нет людей, а на случайные встречи трудно рассчитывать?

Но все это было пока впереди, и сейчас не хотелось об этом думать. Вместе с тем верилось, что мы все найдем, если не по нашим «картам», то каким-то шестым чувством, рожденным тайгой.

А теперь надо ехать. Скорей в дорогу! Середина августа, а зима, говорят, здесь наступает в конце сентября.

Было ясно, что наш переход по тайге и будущая работа связаны с определенным риском. Но мы, новички, не понимая этого, радостно рвались навстречу неизвестности.