Затишье перед бурей

Глава 3 Воин света

«К северу от континента раскинулась сеть островов, это обитаемый Волжский архипелаг, представленный тремя большими островами и десятками мелких. Два года назад власть там получил Андрей Шуйский, ставший Великим князем.

…На западе материка стоит великая империя Симдов, самое могущественное государство континента. Ее столица Симрея находится на полуострове Божественной длани, называется он так, ибо похож на огромную ладонь своими очертаниями.

…На самом юге, за Златым морем идут Дикие земли, где огромное количество мелких государств, которые постоянно воют друг против друга».

«География» Чжоу Сунь

Прошло несколько дней, прежде чем Юлий смог отыскать человека, согласившегося подвезти их до империи Симдов. Наконец они могли продолжить свое путешествие. Из-за ран Александра им и так пришлось задержаться. Юноша теперь всегда ходил с повязкой на левом глазу, из-за нее он даже стал выглядеть старше.

Позавтракав, они отправились к западным воротам, где договорились встретиться с возницей. По пути зашли на рынок, Юлий купил яблок, груш, нектаринов, персиков и черешни, все по просьбе своего господина, после чего они, наконец-то, покинули Плитеи. Александр ранее не видел человека, который должен был помочь им, так как его поисками занимался Юлий.

— Приветствую, молодые люди, — улыбнулся им старик, с длинными седыми волосами, зелеными глазами, и с гладко выбритым подбородком. Одет он был в тунику и хламиду. Юноша сразу же обратил внимание на огромный шрам на шее старика, который был, очевидно, нанесен клинком. — Меня зовут Аполлинарий, надеюсь, вы готовы отправляться?

— Приветствую, я Александр, — немного натянуто улыбнулся юноша, услышав имя старика. — Я благодарен тебе за помощь.

— Я не просто так помогаю вам, — усмехнулся Аполлинарий, — мне одному скучновато ехать, а так веселее будет.

— Это верно, — кивнул Юлий.

— Можете садиться, — махнул рукой Аполлинарий, — один сзади, другой со мной.

Он указал на повозку позади себя, в ней были аккуратно сложены амфоры и коробы. Юлий сел сзади, Александр же впереди. Аполлинарий удивленно взглянул на них.

— А ваши вещи?

— Все свое ношу с собой, — сказал Александр, указывая на меч, висящий у него на поясе.

— А у дяди Юлия все в мешке.

— Как скажете, — пожал плечами Аполлинарий.

Они ехали на запад. Каменная дорога оказалась не самой ровной, из-за чего они временами сильно подскакивали. Однако это был хороший день, и такая мелочь не могла испортить их настроения. Светило солнце, птицы щебетали в лесу, а приятный ветерок обдувал их с юга. Александр жевал яблоки, он предложил их старику, но тот вежливо отказался. Проехав еще минут двадцать молча, Аполлинарий, наконец, задал вопрос:

— Я может, покажусь Вам бестактным, — сказал он, поворачивая голову к Александру, — но Вы были не очень-то довольны, что я повезу Вас, почему так? Мне показалось, или это связанно с моим именем? Вы ведь сами носите восточное имя.

— О, это было так заметно? — удивился Александр. — Я не хотел показаться грубым, просто твое имя… оно связанно с Аполлоном, а я не очень-то люблю богов.

— Богов не нужно любить, — по-отечески улыбнулся старик, — их нужно почитать.

— Я и не почитаю их, — высокомерно заявил Александр, — лишь уважаю их силу, ибо они действительно могущественны.

— Чем же Вам боги не угодили? — вытянул лицо Аполлинарий. — Разве они не податели всяческих благ?

— Во-первых, они делают куда меньше, чем могли. Да, иногда они помогают простым смертным, однако, если раньше они даже землетрясения крупные останавливали, то уже несколько веков ничего не делают, когда города разрушаются, — сказал недовольным тоном юноша. — Но дело не в этом. В конце концов, они и не обязаны нам помогать.

— А в чем же?

— Это не та тема, которую стоит обсуждать с первым встречным, — отмахнулся Александр.

— Тогда давайте познакомимся поближе, — дружелюбно улыбнулся старик, — меня зовут Аполлинарий. Мне шестьдесят шесть лет. Мой дом находится в северо-восточной части Симграда, где расположены все виллы. Я не женат. Работаю в собственной лавке и прихожу домой не позднее восьми вечера. Я не курю, но иногда выпиваю, ложусь спать в одиннадцать вечера, и убеждаюсь, что получаю ровно восемь часов сна, несмотря, ни на что. Перед сном пью стакан теплого молока, и сплю до утра, словно ребёнок. Просыпаюсь без всякой усталости и забот. Иногда я езжу закупаться товарами в Акодийское царство или же в империю Лонг, как сейчас, например.

— Довольно подробно… — удивленным тоном проговорил Александр, такого он не ожидал. — А чем торгуешь?

— Да бакалейщик я. Вот чай, сахар да пряности везу, — ответил Аполлинарий.

— Хорошее дело, — кивнул Александр, затем перевел взгляд на шею собеседника и спросил. — А кто это тебя так?

— Это? — старик потер свой старый шрам. — Это от моего старшего брата…

— Ой, ой, ой! — воскликнул Александр. — А я думал, что у меня семейка не самая дружная. Он сейчас жив?

— Нет, — вздохнул Аполлинарий, а затем добавил шепотом. — Я на это очень надеюсь.

— Сурово…

— А Вы чем живете? — быстро сменил тему торговец.

— Я просаживаю наследство отца, путешествуя по миру со своим дядей, — ответил Александр, слегка нахмурившись. — Вот решил, наконец, посетить империю Симдов.

— Это правильно, — одобрительно кивнул старик. — Наша империя самая лучшая, самая справедливая.

— Да, да, конечно, — с иронией проговорил Александр.

— Разве это не правда? У нас наилучшие законы, все сословия защищены, патриции не могут делать все, что им заблагорассудиться, как у лонгцев, а любой плебей может добиться успеха. О каждом из нас думает император, его правление воистину золотой век, долгих лет жизни божественному Титу Флавию! — воодушевленно произнес старик.

— И ты действительно во все это веришь? — рассмеялся Александр.

— А что из этого неправда? — нахмурился Аполлинарий.

— Да взять, к примеру, патрициев. Имеющий деньги — не может быть наказан, слышал о таком? — насмешливо проговорил юноша. — Может быть, формально вы и равны, но на самом деле патриции все так же могут делать, что хотят.

— Не думайте, что я совсем темный человек, — улыбнулся старик. — Понимаю кое-что, в конце концов, живу подольше Вашего. И я согласен, что не все идеально, но все равно… ведь лучше, чем раньше. Теперь есть надежда на то, что справедливость восторжествует. Взять, к примеру, случай Гая из семьи Татиусов.

— Что за случай? — заинтересовался Александр.

— Еще до запрета рабства это произошло, — начал рассказ Аполлинарий, — Гай Татиус надругался над одной девушкой, ее мать пошла в суд, но там ей ничего не удалось добиться, тогда она стала каждый день приходить на форум и требовать справедливости. Тит Флавий услышал ее мольбы, и Гай Татиус был лишен своего патрицианского достоинства, а сам обращен в рабство и отдан пострадавшим в услужение. Император наш защитник от произвола патрициев. Я люблю эту страну, в ней есть правосудие.

— А имущество его конфисковали?

— Конфисковали в пользу казны, — кивнул Аполлинарий.

— Вот тебе и причина реальная, — усмехнулся Александр. — К тому же так император продемонстрировал свою власть. Татиусы были вынуждены стерпеть это, а ведь при Луции Элии Домиции они пользовались громадным влиянием, — сказав это, он вздохнул. — Но я не хочу обсуждать политику сейчас.

— Тогда обсудим богов, коих Вы не почитаете, — улыбнулся одними глазами Аполлинарий. — Чем же Вам не нравятся боги, которым все поклоняются?

— Они завистливы и боязливы.

— Вот уж не подумал бы, — рассмеялся Аполлинарий. — По-моему, они храбры, поскольку дали отпор морской расе, и весьма терпимы, иначе не позволили бы серафианству распространиться по всей земле. Акодийцы вон поклоняются Сущему, а ведь боги могли бы снизойти и покарать непокорных.

— Вот этого я никогда не понимал, — задумчиво проговорил Александр. — Раз уж они называют себя высшими существами, то должны править полновластно. А они то вмешиваются в дела смертных, то ничего не делают. Как-то непоследовательно. Я бы на их месте запретил веру в Сущего.

— Быть может… они просто хотели дать нам свободу, — печально улыбнулся Аполлинарий, — но увидев, что она породила Дьявола, решили вмешаться для нашего же спасения.

— Свободу? — юноша покачал головой, — Свобода это не про них.

— Почему же?

— Они убили героя человечества, Серафима Рассекателя, — мрачным тоном произнес Александр, — того, кто даровал свободу многим людям.

— Что?! — воскликнул потрясенный старик, — С чего Вы взяли?! Я слышал, что его убили герои Луций и Эмилия, да и сам император Тит Флавий участвовал в этом. Ибо Серафим взбунтовался и решил захватить власть.

— Да, да, — покачал головой Александр, — звучит правдоподобно, я в это верю.

— А что не так с официальной версией? — озадаченно спросил Аполлинарий.

— Все! — раздраженно махнул рукой юноша. — Во-первых, все знают, что Серафим был сильнейшим человеком. И как же его убили эти слабаки?

— Слабаки? — у Аполлинария глаза на лоб полезли. Даже Юлий крайне удивленно взглянул на своего господина.

«Все такой же высокомерный», — подумал он с улыбкой.

— Конечно, они не слабаки, — протерев сморщенный лоб, сказал Александр, — они великие герои, сильнейшие существа континента, но с Серафимом им было не сравниться. Его сила солнца, мастерство меча и мощь Рассекателя делали его непобедимым.

— Но причем тут боги? Вы думаете так, ибо только они были способны убить Серафима?

— Да все знают, что это были они, — махнул рукой Александр.

— Кто все? — улыбнулся Аполлинарий. — Я вот впервые слышу об этом.

— Так ты простой смертный, — с некоторой долей жалости взглянул на него Александр.

— А Вы? — насмешливо произнес старик.

— Я?! — воскликнул юноша, начиная закипать.

— Александр! — Юлий вовремя успел остановить своего господина.

— Я тоже простой смертный, — вздохнул юноша, успокаиваясь. — Но я весьма любознательный и много читал. Так что больше верю в свою версию.

— Однако… зачем богам убивать Серафима? — полюбопытствовал Аполлинарий.

— Он был слишком влиятельным, слишком сильным, равнобожественным, — ответил Александр таким тоном, будто это было что-то само собой разумеющееся. — Да и подумай. Вот говорят, что он решил взбунтоваться. Но это абсурд. Зачем ему делать это? Он долгие годы верой и правдой служил империи симдов, даже позабыв о собственной республике… Затем его изгнал идиот Домиций, по вине которого империя оказалась на грани развала. Тогда Серафим вернулся и спас ее, его самого хотели сделать императором, но он присягнул Титу Флавию. У него было столько возможностей, однако он ими не воспользовался. И вот, внезапно, когда все стабилизировалось, а власть императора окрепла, Серафим решил взбунтоваться?! Если так, то он был самым глупым человеком в мире.

— Что ж, — покивал Аполлинарий, — звучит правдоподобно.

— Совет ненавидел Серафима, ибо боялся, тот был неконтролируемым элементом системы.

— Все это звучит разумно, юноша, — вздохнул старик. — Но есть одно НО, и имя этому НО — Гендель.

— Гендель? — выгнул бровь Александр.

— Да! — кивнул Аполлинарий. — Вот уж кто точно ведет себя, как ему заблагорассудится, делает, что хочет и не проявляет никакого уважения к Совету, так это исполин Гендель. Да, он великий герой, но и Серафим был им. Вот только Рассекателя помнят, как благородного и достойного человека, а Гендель… — старик вдруг разозлился. — А Гендель — самодур! Высокомерный мальчишка, думающий, что он умнее и сильнее всех. Все, что он делает, так это веселится и ищет новые забавы. Чего только стоит его компания по поимке знатных любителей маленьких мальчиков?! Такому закон не писан!

— Мальчишка? — рассмеялся Александр, — Ты хоть и старик, но Гендель прожил много тысяч лет, тебе уж точно не сравниться с ним по возрасту.

— Да хоть миллион! — раздражённо воскликнул Аполлинарий, всплеснув руками, — по меркам исполинов он — дитя. У него ум ребенка, ребенка, который ничего не хочет знать, кроме удовлетворения своих желаний.

— Не смей так говорить о великом герое, старик! — убийственным взглядом Александр охладил пыл Аполлинария. — Кто ты, даже я, по сравнению с ним?!

— Как скажешь, — кивнул торговец, резко успокоившись, а затем, как будто ничего не было, произнес. — В любом случае, как видишь, Гендель тоже оспаривает авторитет Совета, но он все еще жив, небось, гуляет где-то в Пакине…

— Хм, возможно, дело в том, что Гендель исполин, а Серафим был человеком? — неуверенно проговорил Александр. — Иначе, почему его убили?

— Я верю, что у богов были причины.

— Ой, ой, ой, ой! — улыбнулся Александр. — Ты все же признал, что это был Совет?

— Ваши слова звучат разумно, почему бы не признать? — пожал плечами Аполлинарий. — Но я не просто верю в Совет, я верю Совету. Они бы не убили невинов… — он замолчал на полуслове, отвернулся и добавил. — Я считаю, что Серафим был виновен, в чем-то точно был.

— Не нравится мне такая покорность… — цокнув языком, покачал головой Александр.

— Иногда нужно смирить свою гордыню и признать кого-то над собой.

— Это разумно для простых смертных.

— Коими мы и являемся, — улыбнулся Аполлинарий.

Тем временем в провинции Гилатия, в городе Катавий.

На севере этого городка находился район, где проживали богатые граждане империи. Там был с десяток великолепных особняков в симдском стиле. К одному из этих особняков шел неспешной походкой по широкой улице мужчина в черном. Одетый в дорогие шелковые порты, но простую тунику, поверх которой был накинут походный плащ. Выглядел мужчина лет на тридцать пять и имел карие глаза, прямой нос и гладкий подбородок. Его короткие черные волосы были аккуратно подстрижены, хотя в империи пользовались популярностью длинные прически. В целом он имел симпатичное лицо.

Проходившие мимо горожане не замечали мужчину, они спешили по своим делам, даже не догадываясь, с кем случайно могли столкнуться. Одним щелчком пальцем мужчина мог умертвить целую толпу простых смертных, даже не напрягаясь. Но, обладая такой мощью, он был лишь слугой, слугой, который уже давно ожидал возвращения своего господина.

Мужчина остановился у стен одного из особняков. Стены эти были из белого камня, с растущим по ним декоративным плющом. Виднелась за ними и крыша из красной черепицы, призванная контрастировать с белыми стенами. Входная дверь была сделана из крепкого дерева и украшена резьбой, изображающей орлов — символ симдов. Мужчина отворил ее и вошел внутрь.

Оказавшись во дворе, он пошел по дорожке, вымощенной синим камнем, вдоль которой росли аккуратно подстриженные кустарники и цветы четырех цветов: красные, желтые, синие и зеленые. Проходя мимо фонтана со статуей женщины с кувшином, мужчина зачерпнул воды и плеснул себе в лицо.

— Хорошо-то как! — улыбнулся он.

— С возвращением, Первый, — мужчина услышал нежный голос и, повернувшись, увидел юношу в серой тунике.

— Третий, — кивнул мужчина, — зачем ты вызвал меня?

— Господин пробудился, — почтительно произнес Третий.

— Что?! — воскликнул изумленный Первый. — Когда?

— Он пришел в себя три дня назад, — ответил спокойным тоном юноша, хотя внутри его также переполняли эмоции. — Но новое тело господина слабое. Большую часть времени он спит, сдерживая свою истинную природу.

— Хм… — понимающе кивнул Первый. — Теперь я понимаю, в сообщении не зря упоминался Эосфор.

— Да, — кивнул Третий, — он нужен господину.

— Проводи меня к нему.

— Конечно, старший брат.

И юноша повел мужчину к зданию, фасад которого украшали величественные колонны. Войдя внутрь, они сразу же спустились в подвал. Там царил полумрак, поскольку комната освещалась лишь одним подсвечником с пятью свечами.

Вначале Первый увидел массивную кровать в центре, которая была пуста. Он повел взглядом дальше, осматривая помещение. Кроме кровати в нем находилась лишь полка с книгами, мраморный трон, который назывался у симдов солиум, и зеркало в полный человеческий рост. У зеркала и стоял хозяин дома, одетый лишь в набедренную повязку. Он всматривался в свое отражение, все еще пытаясь привыкнуть к нему. Ему было сложно идентифицировать мужчину, которого он видел в нем, со своим «Я».

— Господин, — почтительно произнес Первый, поклонившись.

— Слабое… — послышался слегка хриплый голос хозяина дома. Он повернулся, и Первый сумел хорошо его рассмотреть.

Его господин теперь выглядел слишком обыкновенно, не то, что раньше. Это был мужчина лет сорока пяти, может пятидесяти, среднего роста, не красавец, но и не урод. У него были длинные волосы цвета земли, небрежно спадающие на плечи. Он не только не обладал атлетичным телосложением, но был худ, нет, скорее даже истощен, будто голодал не одну неделю. Однако кое-что все же выделяло его. Глаза мужчины таили в себе скрытую силу. Такую, какую нельзя заметить сразу. Что обычно можно сказать о глазах? Разве сильно они отличаются у разумных? Да, форма и цвет различаются, но существует множество разумных с одинаковой формой и цветом глаз. Однако при этом мы понимаем, что глаза каждого уникальны. Говорят, что глаза — зеркало души. И в глазах этого мужчины, который в остальном выглядел совершенно обычно, было что-то величественное, что-то, выдающее в нем сильную и могучую натуру.

— Господин Уриил, мы сделали все, что могли, — виноватым тоном проговорил Третий.

— Это тело слишком слабое, — спокойно молвил тот, кого назвали Уриилом, он взглянул на Первого, и того прошиб озноб от этого взгляда. — Придется смириться…

— Господин, часть Вашей силы поглотит Эосфор, — выдохнув, сказал Первый, и в его руках появился длинный меч.

Лезвие клинка, сделанного из неизвестного материала, ярко светилось в полумраке, и его белое сияние разгоняло тьму. Эфес меча был украшен четырьмя драгоценным камнями: алмазом, изумрудом, сапфиром и цафоритом.

— Я даровал тебе этот меч много лет назад, — взглянув на Эосфор, кивнул Уриил.

— Да, господин, — Первый встал на колени и протянул клинок Уриилу. — Вы сказали, что с ним я буду нести миру свет. Я мог использовать лишь часть его силы, но даже так… Эосфор хорошо послужил мне в праведном деле, пусть теперь он послужит и Вам.

— Хм, — Уриил принял Эосфор из рук Первого.

Как только он коснулся меча, тот срезонировал, принимая его как нового владельца. Белое сияние, вырвавшись из клинка, распространилось по всему подвалу. Первый и Третий зажмурились, не в силах выдержать столь яркий свет. А затем смешение звуков наполнило все пространство подвала. Раздался человеческий крик, львиный рык, рев быка и клекот орла. Какофония звуков была столь ужасающей, что Первый и Третий упали на каменный пол, закрыв уши. Мощнейшее давление заставило их сжаться в клубок и дрожать от боли.

Когда же сияние померкло, и тишина воцарилась в комнате, Первый и Третий увидели перед собой обновленного Уриила. Он выглядел как прежде, за исключение одного. Теперь его тело переполняла сила. Оно стало походить на статую бога, с идеально развитой мускулатурой. Это произошло не из-за того, что Эосфор наполнил его силой, наоборот, меч поглотил и продолжал поглощать часть силы Уриила. Если раньше энергия в его теле бушевала, словно в море разразился шторм, то теперь она походила на течение небольшой речки, ибо переизбыток энергии был направлен в Эосфор.

Первый и Третий с восхищением взирали на своего господина, начиная узнавать в нем прежнего Уриила. Но их быстро пробудил его вопрос, заданным ледяным тоном.

— Где сейчас Адам?