Затишье перед бурей

Глава 8 Род Гелиоса

«Последний этап развития — «Святой». Принципиально отличается от прошлых этапов, так как появляется способность создавать святую область, внутри которой практик может испускать энергетическое давление. Эта сила позволяет убивать или лишать сознания, почти всех, кто ниже Святого по этапу. Десять Патриархов не справятся со Святым, если он использует Давление. Также некоторые избранники получают так называемые святые способности, они могут быть какими угодно, к примеру, заставлять людей говорить правду. Способности крайне редки, на двести святых будет лишь один обладатель способности.

…Святые могут очень долго жить. Но нам неизвестно, отчего это зависит. Кто-то живет тысячелетия, кто-то несколько веков, а кто-то умирает и столетним от старости. Специальные пилюли могут продлить жизнь. Однако и без них Святой способен жить почти вечно…

…Так называемые боги Совета являются пиковыми Святыми. Они стоят над всеми практиками континента, их власть неоспоримая, а сила несравненна, так принято считать…»

«О природе вещей» Андрей Швитский

Аполлон еще до предательства Асуры сошелся с Апатой — богиней разума. У них родился сын Гелиос, который унаследовал силу своего отца. Гелиос две тысячи лет назад воздвиг город в свою честь на Светлом полуострове. Туда он поселил всех своих потомков, которые успели появиться за несколько тысячелетий его жизни в мире смертных, так родилась Солнечная республика. Первым архонтом стал могучий Сократ, кулаки которого могли расколоть скалу. Он одолел ужасную Мантикору, что сеяла смерть на Светлом полуострове, и посему был избран правителем нового государства.

Шестьсот пятьдесят три года назад в семье потомков Сократа родился мальчик, которого назвали Серафимом, необычное имя для гелиосцев. Дело в том, что его мать была из Акодийского царства, звали ее Вирсавия. Этот мальчик впоследствии стал известным на весь континент пророком и героем. Став после победы над государем белых тигров обладателем меча, способного рассекать пространство и время, он получил прозвище Рассекатель.

Серафим женился на сестре Марка Юлия Минакса — Ливии. Она родила ему дочь Нику. А та, в свою очередь, вышла замуж за Филиппа, который стал впоследствии архонтом Солнечной республики. У них родился сын, которого нарекли Александром, что значит защитник людей. Таким образом, наш юноша приходится внуком величайшему герою человечества.

Александр родился шестого аполлониона в четыре тысячи восемьсот семидесятом году от Сошествия. При его рождении, как говорят, было много предзнаменований. Так, когда Ника мучилась схватками в багряном зале Гелиополийского дворца, туда залетел орел. Он не улетал, пока она не разрешилась.

Одновременно с ним родился белый бык, но с рогами пурпурного цвета. Однако самым значимым было появление верховного бога — Аниуса. Он лично явился взглянуть на младенца и предрек, что Александра ожидает великая Судьба. Все гелиосцы радовались и приветствовали рождение наследника.

Александр рос в любви и заботе. Его с самого рождения почитали, да и он сам заслуживал такое отношение. Александр быстро развивался, все сравнивали его с юным гением империи Лонг — Лонг Леем, и даже, несмотря на такое сравнение, он тоже мог так назваться.

Во всем Александр выказывал стремление к первенству, как это видно из рассказов о его детстве. Я перескажу некоторые из них.

Однажды во время панкратиона, чувствуя, что противник его одолевает, Александр, чтобы не упасть, притянул ко рту руки побеждающего и чуть не перекусил их насквозь. Тот отпустил его, говоря: «Ты, Александр, кусаешься, словно женщина». На что последний возразил: «Вовсе нет, как лев».

Филипп для воспитания своего сына призвал лучших мудрецов своего времени: Горгия и Давида. Для занятий и бесед он отвел им рощу, посвященную Аполлону, покровителю всех наук. Давид преподавал ему логику, грамматику, арифметику, музыку, геометрию и физику, а Горгий — риторику, историю, живопись и теологию.

До определенного момента у него были прекрасные отношения с отцом, об этом свидетельствует множество случаев. Я же приведу только один. Однажды Филипп принимал посольство из клана Желтых обезьян. Александр, которому тогда было четырнадцать лет, вернулся с охоты и, как был, с копьем в руке, вошел к отцу, поцеловал его и сел рядом. Филипп отпустил уже было послов, но внезапно остановил их и громко воскликнул: «И об этом не забудьте рассказать у себя, господа послы, что вот так мы относимся друг к другу». Он видел одной из надежнейших основ своего правления согласие с сыном и доверие ему.

Александр с детства отличался привязанностью к друзьям, об этом свидетельствует следующее происшествие. При дворе Филиппа служил сын некоего Кира — Ксеркс, близкий друг и ровесник Александра. Он был хорошим человеком и пользовался доброй славой, показывая неплохие способности и отличаясь нравственной чистотой. Но Филипп проникся к нему подозрением, увидев однажды сон.

Ему приснилось, будто он идет по своему дворцу и видит, что в зале для приемов сидит Ксеркс с тиарой на голове. Филипп сильно встревожился. Он рассказал об этом сне своему сыну, взяв при этом клятву хранить молчание. Филипп решил, что избавится от Ксеркса, когда представится удобный случай. Александр, услышав это, был вне себя от огорчения. И когда к нему, по заведенному обычаю, пришел Ксеркс, дабы вместе провести время, Александр нарушил клятву, хотя и слова не сказал. Но отведя друга в сторону и убедившись, что никого рядом нет, древком копья написал на земле: «Беги». Ксеркс все понял и в ту же ночь бежал в Дикие земли. А ведь сон Филиппа оказался правдивым, в будущем Ксеркс стал правителем могучего города и носил царскую тиару. Так проявляла себя доброта Александра.

Однако, несмотря на это, рос он воинственным и гордым духом. Передают, что среди своих друзей Александр порою пел стихи: «Я часто вне себя от гнева, не понимая ничего, хватаюсь я за меч железный, хоть пользы мало в нем». Но, имея вспыльчивый характер, Александр быстро отходил и вел себя потом великодушно. Однажды он узнал, что кто-то ругает его и позорит. Филипп спросил у него: отправить ли обидчика в изгнание, как приписано законом? Но Александр ответил: «Пусть лучше остается на месте и бранит меня перед немногими, чем странствуя, позорит перед всем миром».

Как-то раз пьяных юношей уличили в том, что они поносят Александра, тот спросил, правда ли это. Один из них ответил: «Правда, господин! Но мы бы еще наговорили, будь у нас побольше вина!» Александр рассмеялся и велел всех отпустить.

Он обожал цирковые игры, покровительствуя колесничим. Отличала его и любовь к еде. В этом он не знал умеренности, хотя в остальном старался контролировать себя. Филиппу приходилось тратить целые состояния для удовлетворения запросов своего сына.

Во время пиров, Александр любил, чтобы подавали ему кушанья, названия которых начинались на одну определенную букву. Например: поросенок, павлин, пампушки, пиниоли, папайя, патиссон, пекан, перепелиные яйца, персик, помело, подосиновик, подберёзовик и тому подобное. Посему-то он считался и забавником. У него были такие мастера сладких и молочных изделий, которые умели с помощью сладостей или молочных продуктов воспроизводить все то, что повара, готовившие блюда из овощей, мяса, рыбы и дичи делали из разнообразных видов съестного.

Александр жил припеваючи до шестнадцати лет, уже тогда он находился на пике Архиепископа и был в шаге от Патриарха. Но в один день, вернее в одну ночь, его жизнь круто изменилась. Все произошло в деревне Ирбелы, недалеко от Гелиополиса. Александр вместе с отцом и матерью возвращался из империи Лонг, куда они отправились почтить память скончавшегося Лонг Лея.

Проезжая Ирбелы, он заприметил там красивую девушку и решил задержаться. Ника осталась с ним, Филипп же поспешил в столицу. Ночью, когда Александр отдыхал душою и телом, появились могущественные практики, их лица скрывали черные накидки. Они напали на юношу, который ничего не мог противопоставить им, хоть и пытался. Ника находилась на этапе Святого, но даже она не смогла защитить своего сына. Яростно сражаясь с врагами, мать Александра погибла. Неизвестные не убили израненного юношу, однако один из них совершил немыслимое, то, что считалось невозможным среди практиков. Он извлек из души Александра его пламя, его силу. Юношу нашли лишь через два дня, он лежал весь в крови на земле, около мертвого тела своей матери и тихо рыдал.

Филипп, узнав о смерти жены, впал в отчаяние. Несмотря на то, что изначально это был политический брак, супруги полюбили друг друга всем сердцем и душой. Филипп даже отказался от наложниц и всегда был верен своей жене.

Александр тоже изменился. Потеряв мать и свою силу, он стал угрюмым, нелюдимым и еще более вспыльчивым. Вот только теперь он не был таким великодушным. Однажды он высек своего раба Юлия за то, что тот отказался принести ему очередную амфору вина. Протрезвев, Александр раскаялся и даже попросил у него прощения. Увидев тогда, что господин извиняется перед рабом, многие его друзья недоумевали.

Александр начал часто покидать дворец, он много пил и гулял по улицам Гелиополиса в компании простолюдинов, и даже перенял их манеру речи, будто стараясь отдалиться от своей семьи. С тех пор он разговаривал как простак, а не аристократ из великого рода.

Казалось, Филипп заметно охладел к сыну, через год он женился во второй раз на Клеопатре, дочери своего друга Пердикки. Скоро у них родился сын, что многих удивило. Его назвали в честь отца Филиппа — Птолемеем. На пиру в честь рождения Птолемея, пьяный Пердикка сильно оскорбил Александра. Тот даже бросился на него с кулаками, но его вовремя оттащил Антиох, его лучший друг. Однако юноша был в такой ярости, что этой же ночью покинул дом родной и вместе со своим верным рабом Юлием отправился на поиски Рассекателя.

Теперь он нашел его, вместе с телом своего деда Серафима.

В тот момент, когда Александр добрался до Рассекателя, в Обители богов произошло событие, всколыхнувшее ее. Для Совета стало потрясением исчезновение Аниуса и смерть всех малых богов. Единственный выживший — Андрей из рода Шуйских ничего не знал о личности убийцы. Были те, кто подозревал великого князя. Его проверили на истинность слов, и менталисты подтвердили искренность Шуйского. Однако Совет лишился своего лидера, и никто не знал, вернется ли Аниус. Однажды ему уже удалось сбежать из Бездны, но сможет ли он повторить свой подвиг? Этим вопросом задавались все члены Совета. За Перуном был послан эмиссар лета Захария, он должен был отыскать громовержца и сообщить ему о сложившейся ситуации. Посейдон же, слывший лучшим гадателем Обители, решил выяснить личность убийцы.

Все боги собрались в зале для встреч. Все окна завесили, дабы ни один луч света не проник внутрь. Лишь одинокая свеча освещала просторный зал, в центре которого Посейдон поставил стол с начертанными на нем специальными символами. А на столе этом был лоскут бархата и хрустальный шар. Боги молча взирали на то, как Посейдон сосредоточенно направляет свой взор вглубь шара. Он что-то еле слышно бормотал, но никто не мог разобрать смысла сказанного. Наконец, свеча потухла, и зал погрузился во мрак. Но скоро хрустальный шар начал испускать яркое сияние фиолетового цвета. Члены Совета напряглись. Сейчас должно было проявиться изображение. В следующий миг они увидели комнату с большим зеркалом. В комнате царил полумрак, и что-то разглядеть удавалось с трудом. Но боги заметили, что рядом с зеркалом стоит мужчина в желтых штанах. Лица его не было видно, лишь мощную, мускулистую спину.

— И это все? — недовольно фыркнул Нергал.

— Помолчи! — осадил его Посейдон. — Что-то не так…

И вдруг случилось необъяснимое, по крайней мере, раньше такого никогда не происходило. Мужчина повернулся и указал пальцем правой руки на богов, наблюдавших за ним.

— Посейдон, пытаешься взглянуть на меня?! — его грозный голос прозвучал столь неожиданно, что боги отпрянули от шара. — Более ты ничего не увидишь!

И Посейдон, великий прорицатель, вдруг истошно завопил, упав на колени. Хрустальный шар взорвался, разнося осколки в разные стороны. А глаза Посейдона вспыхнули ярким пламенем.

— Глаза! Мои глаза! — Посейдон тут же применил свою ледяную силу и попытался остановить распространение пламени, но оно само исчезло, полностью уничтожив глаза бога.

Члены Совета были потрясены, они стояли, и слова произнести не могли. Случившееся изумляло и ужасало.

— Ты живой, брат? — спросил, наконец, Аполлон.

— Да, все уже закончилось… — раздался во тьме слабый голос Посейдона.

Аполлон щелкнул пальцами, и свеча вновь зажглась, все увидели, что на месте глаз у Посейдона огромные ожоги. Он ослеп.

— Кто это был? — выпалил Нергал. — Кто это был?! Что за ужасающая сила?!

— Неужели еще один старший брат сумел пройти сквозь Бездну? — ужаснулся Аполлон.

— Не думаю, — высказалась мрачная Карафина, — это слишком маловероятно, да и Михаил полностью доверяет Уриилу.

— А вам не кажется, что это может быть Уриил? — спросил Посейдон, вставая в полный рост.

— Нет! — фыркнул Нергал. — Уриил мертв! Такова истина.

— Да… ты прав, — кивнул Посейдон, — это не может быть он. Мы убили его.

— Хм… видимо больше мы не погадаем, — вздохнул Аполлон.

— Нам нужен Перун! — решительно произнесла Карафина. — Пока нет Аниуса, его сила самая разрушительная.

— Как не вовремя он захотел исследовать Океан… — цокнул языком Аполлон.

— Братья и сестра, вы, безусловно, правы, но что насчет моих глаз? — Посейдон слегка улыбнулся. — Я, конечно, и без них смогу прожить. Но нужно попробовать исцелить их.

— Что ж, брат, — усмехнулся Аполлон, — пойдем, я провожу тебя.

— Если бы с нами был Баошенгдади… — вздохнула Карафина. — Он бы тебя исцелил.

— Я отправлю Кацу на его поиски, — кивнул Нергал.

Посейдон испробовал все средства, но так и не смог вернуть себе зрение.