Золотая мафия

Глава 19

Решение подождать с обсуждением похода в бар до утра стоило Ковалеву немалых усилий. Из бара они ушли с Олесей сравнительно рано, в начале одиннадцатого вечера, когда Черенков наверняка еще не спал, так что часов до двух-трех ночи сыщики могли бы спокойно покумекать над застольем со Щепихиным. Подробно обсудить и разложить по полочкам каждое слово, сказанное Боссом, проанализировать по горячим следам его поведение от первой до последней минуты, включая поведение детектива, и сделать кое-какие выводы. Возможно, даже выстроить какую-то версию.

И все же от такого варианта Вадим вынужден был отказаться и отложить «разбор» полета на утро. Не потому, естественно, что утро вечера мудренее, а по другим причинам. Во-первых, предусмотрительный Щепихин мог приставить за сговорчивым милиционером своего человечка и проследить за его передвижениями. Босс сильно расстроился бы, узнав, что из бара после плотного застолья детектив прямиком направился в милицию, предпочтя прелестной спутнице общение с Лешим. И не только расстроился бы, а кардинально пересмотрел линию поведения с вероломным подполковником. Другими словами, поставил бы крест на наметившемся сотрудничестве. В случае обнаружения «хвоста» Щепихин ничем не рисковал, а спокойно мог бы прикрыться заботой о рязанском соратнике. Щепихин здесь хозяин, его здесь каждая собака знает, а для Ковалева, человека приезжего и чужого, передвижения по ночному городу чреваты неприятностями. Ночная жизнь Касимова очень сильно отличается от жизни дневной, и не в лучшую сторону. Так что рязанский гость за повышенное внимание к своей персоне должен не обижаться, а благодарить за опеку и ни о каком «хвосте» не заикаться.

Во-вторых, в решение детектива отложить вопрос на утро неожиданно вмешалась Олеся. Собственно, не так уж и неожиданно. Наоборот, предложение «невесты» насчет чашечки кофе можно было расценить как ожидаемое. У нее дома, естественно. Не предложение, а приглашение, отказаться от которого было просто невозможно. Это выглядело бы чудовищной бестактностью, способной обидеть и вызвать сомнения в искренности и серьезности намерений «жениха». Женщина может простить многое, почти все, даже измену, но только не равнодушие к себе со стороны мужчины. Тем более мужчины приглянувшегося, и тем более на третий день знакомства, когда от коротких свиданий и прогулок под ручку следовало перейти к более тесным отношениям. К близким отношениям, точнее говоря. К близости, говоря начистоту.

Олеся проснулась первой. Ни свет, ни заря. Осторожно, стараясь не разбудить, перебралась через Вадима со своего любимого места у стены и направилась в туалет.

Вадим тоже уже не спал. Глянул на светящиеся часы на телевизоре, высвечивающие начало седьмого, и мысленно пожурил «жаворонка». Отняла как минимум полчаса сна. Черенков в милиции раньше восьми часов не появится, а без него там делать нечего. А теперь уже не уснуть. Все, начался новый день.

«Жаворонок» направилась в ванную, а через несколько минут уже хлопотала на кухне. Вскоре через неплотно прикрытую дверь донесся кофейный аромат, хозяйка двухкомнатной обители каждый новый день начинала с чашки крепкого кофе.

С чашкой она наведалась в спальню, встала у окна, наблюдая за темной улицей. Горестно вздохнула и пожаловалась вслух:

— У всех баб мужики как мужики, работящие да хлопотливые. Один вон у машины хлопочет, другой планки какие-то понес, а мне лежебока достался, дрыхнет себе без задних ног. Ничего ему не надо, все у него сделано-переделано, все в порядке. Храпи хоть до обеда.

За минувшие три дня знакомства Олеся неплохо узнала Ковалева, если сейчас предугадывала его сонное притворство. И жаловалась исключительно из желания задеть «лежебоку», а заодно войти в роль ворчливой и вечно всем недовольной жены. «Проснувшийся» Ковалев, подыгрывая ей, невесело посетовал:

— Какой же бестолковой будет моя жена в старости, — и строго потребовал: — Назови хоть одно срочное дело, которое нужно исполнить прямо сейчас, немедленно. Назови! И через секунду я буду на ногах.

Она возмущенно всплеснула руками:

— Ну и мужик, называется. Даже дел никаких не может себе найти.

— Но не в шесть часов утра, — не уступал Ковалев. И не выдержал, рассмеялся. Представил, как начнет сейчас что-нибудь делать и стучать молотком. Все соседи сбегутся.

На Олесю его доводы не подействовали. Она поставила чашку на подоконник и со всего размаху шлепнулась на кровать.

— А я, по-твоему, не нуждаюсь в опеке? Не нуждаюсь во внимании? А, Ковалев?

— Ой, щекотно!

Вадим отбивался от ее назойливых рук и понимал тщетность сопротивления. Она прильнула к нему, такая жаркая, такая соблазнительная, и недавняя сонливость показалась далеким прошлым. Рядом с такой женщиной спать невозможно.

— Ты забираешь мои последние силы, — шептал Вадим, — а ведь мне на работу.

Олеся коснулась пальцем его губ. В такой момент не вписывалось упоминание о работе. В такие мгновения говорят совсем другие слова, которых в лексиконе оперуполномоченного почему-то не находилось.

— Ты действительно решил на мне жениться? — спросила она через несколько минут. — Это я буду такая бестолковая в старости? Почему молчишь?

Вадим вздохнул. Он и сам не знал, насколько серьезно воспринимает их отношения. Всего несколько дней знакомы, по сути дела, еще не жили вместе, им еще узнавать и узнавать друг друга. Присматриваться, примериваться, чтобы не ошибиться. И в первую очередь присматриваться надо ей. Куда спешить?

— Тебе хорошо со мной? — вместо ответа поинтересовался он.

Она тоже вздохнула. Ее волосы упали ему на лицо.

— Хорошо. Мне с тобой очень хорошо…

Однако голос особой радости не источал. От неопределенности, наверное. Для него прожитый вместе короткий отрезок жизни определяется несколькими днями, а для нее это судьбоносный период. Для женщины двадцать два года представляются возрастом более солидным и значимым, чем для мужика «тридцатник». В таком возрасте женщине самое время семьей обзаводиться, детишек рожать, так что невеста вправе знать, чем для нее обернется эта связь.

— Ты уверена, что тебе нужен такой муж как я?

Хотел добавить, насколько нелегкая, неблагодарная и опасная у него работа, вынести которую сможет не каждая жена. И не стал. Слишком банально, чтобы уповать на трудности. В какой профессии их нет, этих трудностей и опасностей. И корабли тонут, и шахты рушатся, и самолеты падают, и автомобили сталкиваются. Даже кирпичи на головы падают. Так что милицейская работа далеко не самая опасная, и одиноких мужиков у них в управлении не так уж и много. В большинстве своем безусые юнцы, как его лейтенанты Шмелев и Быков. Так что о работе лучше промолчать.

— Уверена, но не совсем, — с грустью в голосе призналась Олеся и добавила: — Вот погадаю у какой-нибудь цыганки, тогда определюсь. Вот тогда уж выведу тебя на чистую воду! Вот тогда уж держись, товарищ подполковник. Что молчишь, испугался?

Вадим вздохнул.

— Цыганка одна вспомнилась, — признался он, — баба Роза. Зятя у нее недавно убили, дочку покалечили. В психбольнице сейчас.

О других воспоминаниях, тоже не менее болезненных, Вадим говорить не стал. О них Олесе ни к чему знать.

— Цыганка в больнице? Или ее дочь?

— Дочь. Сама цыганка дома. Если хочешь, можем заехать. Только она утверждает, что человеку не дано познать свою судьбу.

— Вот как? — Олеся оживилась. — Интересная цыганка. Правдивая, честная, если от своего ремесла не побоялась откреститься. Ты меня, Вадюша, заинтриговал. С ней обязательно надо повидаться.

— Какие проблемы? Как только окажемся в Рязани, так сразу и заедем.

— Так что же мы тогда лежим? — девушка с визгом сбросила на пол одеяло, — подъем, лежебока! Выходи строиться!

В отличие от Ковалева Олеся верила предсказаниям и свидание с правдивой цыганкой расценивала как обещание прояснить их отношения. А они пока складывались безоблачно и ничего плохого не сулили.

И цыганка это подтвердит.

О знаменательном застолье в баре Вадим отчитывался перед Черенковым долго, почти полчаса, стараясь ничего не упустить. Своеобразный доклад Алексей поначалу воспринимал с прохладцей, даже с равнодушием, но сразу загорелся, едва услышал о предложении Щепихина. И преобразился буквально на глазах, прямо-таки расцвел. Алексей впервые понял истинный смысл задумки с шикарным джипом и только сейчас, если честно, окончательно поверил в полное доверие Ковалева. Рязанский хитрец ни за что не поведал бы обо всех деталях общения со Щепихиным, если бы сомневался в соратнике. О факте встречи, безусловно, упомянул бы, даже рассказал бы кое-что, но о предложении авторитета, о самом важном моменте, наверняка промолчал бы. Это как пить дать. Ну и жук же, однако, этот Ковалев, ну и пройдоха. Не только Черенкова провел вокруг пальца со своей иномаркой, а и местных авторитетов вынудил почесать затылки. Те тоже, значит, задались вопросами о богатстве рязанского подполковника и не нашли ответа умнее, кроме как зачислить его во взяточники. Принять за своего, короче. За человека, с которым можно иметь дело. И пошли на риск, ва-банк, с открытым забралом. Непростой шаг сделали, очень непростой. Интересно, что их вынудило к этому? Могли ведь спокойно сидеть в норках, притихнуть на время, переждать приезд рязанского оперативника, осмотреться — и снова взяться за старое. Может, окончательно обнаглели и вконец утратили чувство осторожности? Или действительно приняли Ковалева за своего? Хм, свой среди чужих. Если так, то нельзя исключать, что золотоноши всерьез взялись за расширение «производства». Выходит, прежних высот и достижений им стало мало.

— Кто он такой, этот Щепихин? — поинтересовался Ковалев, изложив содержание вчерашней беседы. — Что за кадр? У тебя есть что-нибудь на него?

Черенков отрицательно качнул головой, на Щепихина УБОП никакими бумагами не располагал. Честно говоря, Черенков даже не припоминал такой фамилии и был уверен, что через его контору крутой авторитет Щепихин Сергей Павлович ни по каким делам доселе не проходил. Тем более по делам золотым. В принципе не мог проходить, учитывая тишину вокруг «Цветмета».

— Я прямо сейчас дам указание своим орлам взять Щепихина в разработку, — пообещал убоповец, — к вечеру заполучим всю информацию, с этим проблем не возникнет. Я никак не пойму, почему он предложил тебе вынести золото с завода? Может, действительно хотел подставить? Или у них возникли проблемы с транспортировкой?

Детектив усмехнулся. Он сам полночи терзался над этой загадкой и так до конца и не понял, какую цель преследовал Щепихин. Объяснений было несколько, все имели под собой почву — и все отвергались. Да, идея с подставой не исключалась, что ни говори, а устранения опасного детектива хотели и добивались многие его противники, причем не таким «безобидным» бескровным способом. Но цена получалась слишком дорогая, ибо арест подполковника наверняка получил бы продолжение, захлестнув завод, и означал не что иное, как прикрытие золотого бизнеса. Щепихин прекрасно это понимает и никогда не пойдет на то, чтобы собственными руками лишить себя сытной кормушки.

Второй вариант — восполнить за счет Ковалева канал выноса золота с территории завода — тоже нельзя исключать, как нельзя и воспринимать. Щепихин прав, говоря о свободном входе-выходе Ковалева на завод и его чрезвычайной привлекательности в роли «курьера», но опять же очень трудно представить, чтобы похитители имели какие-то проблемы в этом вопросе. Если верить Ломтю, — а не верить ему оснований нет, не станет же он оговаривать себя, — то золото с «Цветмета» тащили десятками килограммов. О каких «транспортных» проблемах может идти речь? Речь может идти, наоборот, о транспортном благополучии. Остается третий вариант — Щепихин не до конца верил детективу, поэтому участие в выносе золота хотел использовать как наживку, как приманку. Проверить, испытать на прочность. Повязать общим делом. Это предположение более реально, хотя тоже далеко небесспорное. Вопросов и предположений, короче, много, а ответа пока нет. Ничего, ответ будет. Всему свое время, не зря же золотоноши зашевелились и забеспокоились. Похоже, им наступили на любимую мозоль.

— Кстати, о несунах, — начал Вадим и повел глазами на пустой чайник, — в этом кабинете бывает кофе? Рабочий день нужно с кофе начинать, негостеприимный ты наш. Похлопочи, только не шумно, а то собьешь с умной мысли. Я все думаю и никак не могу понять, каким образом с «Цветмета» выносятся десятки килограммов золота? А ведь охрану там несут не бабушки-вохровцы, а профессионалы. Военные люди. И не с семечками в карманах, а с суперсовременным оборудованием. Один голевой досмотр чего стоит. У меня после прошлого посещения сложилось такое впечатление, что с завода голым непросто уйти, не то что с набитыми карманами. И вдруг килограммы… Не странно ли это, уважаемый Алексей Иваныч?

Алексей вздохнул. И хмуро заметил:

— Я вижу, ты решил меня поссорить со всем районом. Из-за тебя нет ходу ни в прокуратуру, ни на завод, а теперь вот с внутренними войсками решил лбами столкнуть. Думаешь, в кражах замешаны военные? Сами охранники?

Вадим пожал плечами. Уверенности на сей счет не было, но подозрения появились, и теперь уже не отступят, не оставят в покое, пока окончательно не прояснятся. А они обязательно прояснятся, ибо в голове детектива пустых мыслей не появлялось. Ошибочные версии закрадывались, и не однажды, и это закономерно, но от беспочвенных идей бог пока миловал. Думай не думай, а само собой, колобком, золото с завода не уходило. Жизнь — не сказка. Я от мастера ушел, я от солдата с автоматом ушел, а уж от вас, сыщики, и подавно уйду.

— Думаю, без охранников не обходилось. И не обходится.

Алексей от неожиданности сыпанул лишнюю ложку кофе и выругался. Убоповец имел все основания быть недовольным собой, и вовсе не из-за ложечки кофе, а из-за того, что выдвинутая детективом версия ему самому в голову почему-то не приходила. Об охранниках Алексей думал, вспоминал, причем задолго до появления детектива в Касимове, но задумка в голове почему-то не задержалась, не закрепилась и в версию не переросла. Мелькнула и исчезла. А зря. Действительно, каким образом можно миновать бдительных караульных, сгибаясь на проходной под золотой тяжестью? Такого несуна невооруженным глазом за версту видно, никакие металлоискатели не нужны. А золото выносилось именно килограммовыми слитками, если, опять же, верить Ломтю. Со слов сутенера, у Хвороста было три анода весом четыре кило восемьсот граммов каждый, вот и прикидывай варианты выноса. Или вывоза. Пятикилограммовый слиток в карман не положишь, с подобной поклажей пока КПП минуешь, штаны потеряешь. И нигде не спрячешь, ни на теле, ни в теле, ибо охрана «Цветмета» находит противоядие и для таких хитрецов. И мужчин, и женщин. Неужели все-таки охрана?

В принципе ничего невозможного в таком раскладе нет, охранники, в конце концов, такие же люди, с такими же слабостями и соблазнами, как и все остальные граждане. Исключать ничего нельзя. Кроме одного: охранники не просто люди, а люди военные, и работа их не просто работа, а охрана режимного объекта особой важности. Они находятся чуть ли не на военном положении. Нерадивый работяга рискует потерять часть зарплаты, вознаграждения, работы лишиться, на худой конец, а охранника в случае неисполнения долга ждет скамья подсудимых. А уж участие в преступном сговоре вообще не поддается никакому представлению и оправданию. И Ковалев ведет речь именно о таком участии, причем не одного человека, а всего охранного караула, ибо специфика службы такова, что начисто исключает участие в кражах кого-то одного из подразделения, это попросту невозможно. С похитителями связан либо весь караул в полном составе, либо не связан никто. Вот и думай-гадай, делай выводы о надежности охраны «Цветмета». Делай выводы и помалкивай о своих сумасбродных подозрениях, если не хочешь заполучить полную пазуху неприятностей. Подобная версия нуждается в весомых доказательствах, которых пока нет. Предположения и догадки не в счет, здесь такое не проходит. Воинский батальон расквартирован в Касимове специально для охраны завода, может, даже по личному распоряжению министра обороны, и что будет, если два неугомонных сыщика выйдут на самый верх со своими нехорошими догадками и предположениями? Вряд ли военные генералы поверят, что золотоноши морально и материально разложили батальон охраны и завербовали его на свою сторону. В полном составе. Генералы потребуют весомых доказательств и сразу дадут сыщикам по шапке, если доказательств не будет. Хорошо дадут, от души. А Федоров наверняка добавит. Тоже от души.

— Загадка века, — усмехнулся Черенков, разливая по чашкам кофе, — муравейник, блин. И не тронуть нельзя, и ворошить опасно. Что будем делать?

— Ворошить, что ж еще, — откликнулся Ковалев, — или струсил?

Черенков обидчиво шмыгнул носом. Приложился к чашке, темной от въевшегося в нее давнишнего чая, сделал глоток. Пошутил:

— Я не трус, но я боюсь. Справимся вдвоем-то, детектив? Не пора начальника УВД ставить в известность? Не пора подмогу вызывать?

На этот счет Ковалев придерживался иного мнения.

— Рано. Что у нас есть, кроме мухинской экспертизы? Ничего. А дальше? А дальше, уважаемый Алексей Иваныч, начинается гадание на кофейной гуще. У нас нет материалов по технологии изъятия золота из производства, вот в чем наш главный изъян. Мы будем доказывать факты кражи, а заводская администрация с помощью бумаг и раскладок будет это отрицать. Кто нам поверит, если из производства не пропало ни единого грамма. Не боишься стать революционером в золотом производстве? Против технологов нам не выдюжить.

— А Олеся?

Ковалев сделал пару глотков, с недоверием уставился на кофейную банку.

— Что за гадость ты приготовил? Невозможно пить. То ли дело вчера в баре напитки были… Что Олеся? Олеся тоже не представляет, каким образом и на каком этапе из производства можно изъять несколько кило золота. Вмешаться и изъять, конечно, можно, но недостача сразу обнаружится.

Алексей шутливо постучал кулаком по своей голове.

— Говорила мама: учись на технолога, сынок, не на милиционера, в милицию и без образования возьмут. Не послушался, дурак. Сейчас бы этот «Цветмет» щелкнул как орешек — и не заметил. На тебя понадеялся, с технологом свел, а ты с ней не о работе говоришь, не про завод выведываешь, а шуры-муры крутишь. Хорошо хоть Щепихина из норы выманил. Тоже, между прочим, не подарок. Получается, ты меж двух огней оказался.

— Мы оказались, — уточнил Вадим, — решил свалить? Не выйдет. Вместе начинали это безнадежное дело, вместе до конца пойдем. Если боишься угодить по статье за взятку и сотрудничество с преступниками, то не бойся, весь разговор со Щепихиным я подробно изложу в докладе на имя генерала. Сегодня вечером Иван Петрович будет в курсе дела.

Черенков снова повеселел и предложил:

— Может, подождем генеральского распоряжения? Ты пока доклад напишешь, а я по барам прошвырнусь, пиво продегустирую. Тебе пару пузырей прихвачу. А?

Черенков шутил. Он и мысли не допускал, что вчерашнее историческое общение детектива со Щепихиным внесло в работу размеренность и успокоение. Совсем наоборот. Голову сломаешь, пока разгадаешь щепихинскую шараду. Алексей понимал, что в сложившейся ситуации будет правильней действовать по ковалевскому плану, который у детектива наверняка уже имеется. План не план, а хотя бы соображения должны быть. Так уж получилось, что Ковалев оказался в центре событий, в центре внимания местных авторитетов, ему и карты в руки. Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией. Пусть покомандует. Главное, дело, а слава никуда не уйдет.

Вадима миролюбивый настрой убоповца по поводу распределения ролей вполне устроил, и он серьезно заметил:

— Бар отложим до вечера, — подумал немного, добавил: — А вот насчет пива ты умно сказал, пара бутылок таким богатырям не повредят.

— Пивка для рывка, — подтвердил Алексей, — а потом?

— А потом двинем в сторону «Цветмета». Я заеду в поселок, с соседями Дзюбы пообщаюсь, а ты займись, пожалуй, вот чем…

Черенкову расклад не понравился. Сдались им эти соседи. Что нового они вспомнят? Ничего. В прошлый раз рассказали о погибшем плавильщике больше чем нужно, что надо и не надо, ничего не упустили и ничего не забыли. Разве лишь про злополучный аттестат не поведали. Неужели детектив едет в поселок из-за этой школьной корочки? Время только потеряет.

Во-вторых, детектив так и не решил, похоже, в какую дыру направить своего исполнительного и добросовестного напарника, если призадумался. Может, в бар? Следить за окружением Щепихина. Неплохо бы. Черенков ошибся, вместо бара с обещающим холодным пивом ему выпала задача намного прозаичней. Но интригующая. И, пожалуй, перспективная. Смущало, правда, что поручение увязывалось с родной российской армией, о которой не хотелось даже плохо думать, не то что ссориться с некоторыми ее представителями. А детектив этого не учитывает, во внимание не принимает и прет напролом. Как танк. Главное, впутывает в это крутое дело Черенкова, его руками делает подкоп под армейский батальон, а сам остается в сторонке. Хитрец.

— Поскольку батальон расквартирован в Касимове недавно, — делился детектив своими наблюдениями и умными мыслями, — и поскольку большинство личного состава составляют иногородние молодые мужчины, то уместно предположить, что у некоторых из господ офицеров появились местные пассии. Логично?

Алексей сразу согласился, не раздумывая, и даже нашел довод для убедительности.

— Вполне логично. Ты вон не успел приехать, а сразу же обзавелся подругой.

И расплылся в довольной улыбке. Хоть таким образом, но уколол «начальника». Тот на шутку отреагировал вполне серьезно, даже обрадовался.

— В том-то и дело! И здесь очень важно заметить, и про этот момент ни в коем случае нельзя забывать, что знакомство с Олесей организовал ты, и строго в интересах дела, а не ради холостого друга. А золотоноши не глупее нас, и тоже могли в интересах своего дела организовать нечто подобное. Девчата ваши бойкие, своего не упустят, любого мужика в два счета захомутают и запросто могут увлечь кого-то из господ офицеров, влюбить в себя, затащить в постель, чтобы склонить к сотрудничеству. Завербовать, другими словами. Золото — тот самый случай, когда цель оправдывает средства. А про холостых и горячих парней нечего говорить, те сами в объятия побегут и согласятся на все, что угодно. Я прав?

Детектив был прав. Он как всегда был прав, этот ушлый рязанский сыщик. И все же Алексей соглашаться сразу не стал, немного повременил, напустив на лицо обиженное выражение. Как-никак, а рязанец прошелся критикой по прекрасной половине населения славного города Касимова, уличив местных красавиц в неблаговидных деяниях. Если следовать ковалевским рассуждениям, то некоторые касимовские женщины знакомятся с бравыми военными не для создания семьи, а для организации совместного бизнеса. И какого бизнеса, причем. Для «семейного» воровства золота. Разве не обидно за землячек? Очень обидно и досадно, особенно принимая во внимание правоту Ковалева.

— Что я должен делать? — хмуро спросил Алексей.

Впрочем, убоповец давно догадался, какая часть сегодняшних мероприятий ждет его участия, и спрашивал больше из желания выразить свое настроение. Ковалев, как ни странно, озабоченности касимовца не разделял. В голосе детектива звучали бодрые нотки, когда он коротко сказал:

— Ищите женщину, Алексей Иваныч. Шерше ля фам!

Ишь, мудрец. Главное, сказал таким тоном, будто сам только что придумал это выражение. Да этой крылатой фразе лет больше, чем Касимову. Можно подумать, один только детектив обеспокоен поиском женщины. Если разобраться, человечество поиском женщины занимается с первого дня появления жизни, мужики многие века только этим и занимались, и занимаются, и важней задачи перед собой не видят. И правильно делают, иначе на Земле вообще не было бы никакой жизни.

— Что ухмыляешься? — проворчал Вадим и строго добавил: — Не для себя ищи женщину, а по делу. Для начала расспроси кадровичку, уважаемую Галину Сергеевну. Она должна знать, кто из тружениц завода крутит шуры-муры с охранниками. Если не знает, попроси разузнать. Но аккуратно, потихоньку, чтоб ни одна живая душа не узнала. Позвони ей, на заводе пока появляться ни к чему.

Правильное решение, на завод с пустыми руками ехать не резон. Вот когда появятся соображения по технологии краж, тогда другое дело, тогда можно предстать и перед строгим ликом генерального директора, и даже перед всем коллективом «Цветмета» в полном составе.

— А почему не расспросить твою Олесю? — воспротивился Черенков. — Она ведь незамужняя и о таких вещах должна знать.

— Вечером спрошу, — пообещал Ковалев, — но кадровичку не забудь. Ну, я поехал. Некогда мне с тобой лясы точить, мне еще пиво нужно попить, полечиться после вчерашнего.

Черенков укоризненно покачал головой. Распределение обязанностей получилось крайне несправедливым и обидным, «начальник» свое высокое служебное положение использовал на всю катушку. И не просто использовал, а открыто злоупотреблял.

— Ничего, будет и в моем кабинете праздник, — пообещал Алексей, выпроваживая соратника, — разбогатею скоро, куплю двухкамерный холодильник, набью доверху пивом и буду каждый день пивко потягивать. Холодненькое, с воблой. Вот тогда позавидуешь.

И рассмеялся. Черенков прекрасно знал свои шансы на скорое богатство. У начальника местного УБОПа были, конечно, шансы разбогатеть, но весьма и весьма незначительные. Призрачные, можно сказать. Тем более разбогатеть в обозримом будущем. И ладно бы уж хозяин кабинета вынашивал скромные планы на ежедневную пару бутылок пива, а то в придачу к пиву размахнулся на двухкамерный холодильник. Это уж ни в какие ворота, это уж из области фантазии.

Хотя, конечно, холодильник на рабочем месте не помешал бы.