Золотая мафия

Глава 33

Встреча с Настей произошла в обеденный перерыв и получилась короткой, но деловой. Как и задумывалось. Сергей Павлович предварительно уведомил соратницу по телефону, что будет ждать возле дома, и в точно оговоренное время его сияющий новизной БМВ прикатил к Настиному жилищу. По воле случая Ерема припарковался почти на том месте, где днем раньше перед поездкой в Мухино стояла «Волга» Гриши Ноги. О случайном совпадении ни Ерема, ни Босс не знали и не догадывались, а вот сама Настя сразу обратила на это внимание и расценила как нехорошее предзнаменование. Подумала, что Босс знал о ее вчерашней встрече с Григорием, и машину поставил на то же самое место не просто так, а с умыслом, с намеком. Словно хотел показать свою осведомленность, что от него ничего не скроешь, и потому за его спиной никаких козней лучше не заводить. Сергей Павлович словно предупреждал, что это опасно и может плохо закончиться. Настя испугалась столь невеселого предположения и путь от «маршрутки» до БМВ преодолела на ватных ногах. Она даже пожалела о вчерашней поездке, принесшей огромные деньги и потому способной принести очень большие неприятности. Но вчерашний день канул в прошлое, и ничего в нем уже не изменить, и с выбранного маршрута не сойти. Разве лишь признаться, покаяться, заложить с потрохами Гришу и свалить на него все беды. Не получится. Потроха Гриши представляют собой не что иное, а левое золото, присвоенное втайне от Босса, и станут приговором не только для Гриши, а и для нее самой. Может, даже в первую очередь, как главной организаторше. Нет уж, подруга, про вчерашнее забудь, не вспоминай и помалкивай. И беспокойства не показывай, хотя слишком веселой тоже не кажись. Должна понимать, что Босс приехал не просто так, а наверняка из-за какой-то проблемы.

Настя едва подошла к машине, а дверца уже гостеприимно приоткрылась. В другой обстановке это можно было бы расценить проявлением галантности, но сейчас даже такой вежливый жест внушал опасения. Щепихин просто так никогда ничего не делает, да и от обходительности с женщинами давно отвык. Если оно у него было.

— Здравствуйте, — поприветствовала Настя, усаживаясь на заднее сиденье рядом со Щепихиным, и улыбнулась.

— Садись, — вместо приветствия отозвался Босс, решив, что приветствия по телефону, которым они обменялись утром, вполне достаточно.

— Привет, — откликнулся сидевший за рулем Ерема и обернулся.

И своим взглядом заставил Настю снова насторожиться. Взгляд как взгляд, но в глазах водителя промелькнуло что-то неприятное и холодное и ничего хорошего не сулило. Что можно хорошего ожидать от человека, на совести которого не одна загубленная жизнь. Об этой стороне деятельности крепыша Настя знала от Гриши, а он врать и выдумывать не станет. Неужели Босс прознал про вчерашнее золото? Настя похолодела. Боясь поднять глаза и выдать себя, остановилась взглядом на пухлых пальцах Босса, лежащих на спинке сиденья, и приготовилась к самому худшему. Обнадеживало то, что Босс приехал сам, к дому, средь бела дня, а не прислал крепыша одного. Значит, приехал поговорить.

— Неприятная новость, Настена, — пухлые пальцы пришли в движение, похожее на движение пальцев баяниста. — Менты вышли на твоего капитана…

Настя испуганно зыркнула на Босса и перевела дух. Страшная новость, как ни странно, придала ей спокойствия и уверенности, теперь у нее не было причин скрывать беспокойство. Теперь надо было скрывать облегчение. Значит, речь о капитане, не о ней. Жалко, конечно, человека, не чужой все-таки, но своя жизнь дороже. Своя рубашка ближе к телу, а шкура тем более. Значит, Щепихин ничего не знает ни о вчерашней поездке, ни о «левом», как говорит Гриша, золоте. Это хорошо.

— Они вышли на Валеру? — пробормотала Настя, побледнев. — Как им удалось?

Она не спросила о возможном предательстве, но Сергей Павлович такой подтекст в ее вопросе уловил. Настя жила с капитаном, и если не обошлось без предательства, то она первая попадала в круг подозреваемых.

— Не знаю, как удалось, — мрачно признался Босс, — но они были сегодня на заводе. И приезжали по его душу.

Настя не поверила бы, скажи это кто-нибудь другой. Но Сергею Павловичу следовало верить больше, чем самой себе.

— На завод? Ты уверен? А почему их никто не видел?

Сергей Павлович перестал двигать пальцами.

— Потому не видели, что они скрытно приезжали. В директорском джипе, как партизаны. Как думаешь, зачем?

Этого Настя не знала и знать не могла. В голове промелькнули какие-то предположения и догадки, но настолько несерьезные и далекие от реальности, что ничего не оставалось, как надеяться на разговорчивость Босса. В данной ситуации его откровенность успокаивала, ибо с людьми ненадежными не до откровенности.

— Менты шерстили раздевалку охранников, — хмыкнул Босс, и поскольку со стороны женщины никакого разумного ответа не ожидалось, невесело пояснил: — Золото при соприкосновении с одеждой всегда оставляет следы, и эти следы, Настена, менты нашли в кармане твоего капитана. Такая вот картина.

Пухлые пальцы пришли в движение. Настя поняла, что участь капитана решена и что в самом скором времени снова надлежит перейти в разряд невест. Прямо напасть какая-то, до чего неживучие попадаются ей женихи. Неужели у нее такая тяжелая и несчастливая аура, если женихи-любовники отбывают в мир иной, так и не переступив порога загса? Интересно, какая роль отводится ей в устранении Бобровского, уж не вздумал ли Щепихин поручить это дело ей? Но что она сможет, что умеет, кроме как подсыпать какую-нибудь отраву, не зря же недавно сама рассказала Боссу про головные боли жениха и подсказала вариант устранения. Но этот вариант очень опасен, потому что экспертиза быстро установит причину смерти.

— Капитана надо убирать, — твердо подытожил Босс, — и как можно быстрей. Мы одного дня на воле не пробудем, если его заметут. Короче, мы с Еремой прикинули подходящий вариант, для того и приехали, чтобы ввести тебя в курс дела. Твоя задача в том, чтобы капитана сегодня вечером, часиков эдак в восемь, вытащить в город. Погулять. Скажем, на улицу Ленина, где вы совершенно случайно встретитесь с Еремой. Встретитесь как давние знакомые и очень обрадуетесь. Обязательно поцелуйтесь! Не усмехайся, это очень важно, эта сцена потом очень пригодится на следствии. Сейчас сама поймешь, почему. Потом поговорите пару минут, дежурными вопросами о житье-бытье обменяетесь, о дружбе вспомните, о любви своей чистой вспомните. После этого Ерема войдет в роль отверженного жениха, начнет упрекать тебя, обвинять в измене и оскорблять вместе с капитаном. Офицеру такое не понравится, он непременно вступится за свою даму, и вот тут-то отверженный Ерема не выдержит и схватится за оружие. Поняла теперь, для чего это нужно? Правильно, чтобы у свидетелей, а их на улице Ленина всегда хватает, сложилось впечатление, что один жених убил другого на почве ревности. И ты должна Ереме в этом подыграть. И на улице, и особенно потом на следствии. И в суде. Ереме меньше дадут. Не испугаешься?

Настя пренебрежительно пожала плечами. Она толком не поняла, чего должна была пугаться, выстрелов или общения со следователями, но переспрашивать не стала. Она не испугается. После недавних волнений, вызванных звонком Босса, после самых страшных предположений и догадок ее никакой канонадой не испугаешь, не то что пистолетными хлопками.

— Не жалко капитана-то? — усмехнулся Босс и посмотрел на женщину с нескрываемым сочувствием. — Жених все-таки.

Этот вопрос был намного сложней. Настя вздохнула. Жалко, что душой кривить. Разве не жалко? Хороший он парень, капитан Бобровский, и мужем хорошим мог бы стать, за которым как за каменной стеной. Но что теперь об этом рассуждать, если судьба иначе распорядилась. Теперь о себе самой думать надо, как бы свои перышки сохранить. Непростая, видно, складывается картина, если Босс принял такое тяжелое решение. Одного важного соратника вообще устраняет, а другого отдает в руки правосудия. Ереме не позавидуешь, за убийство по головке не погладят.

Настя невесело улыбнулась:

— Что их жалеть, женихов? На мой век женихов хватит. Я вот думаю, нельзя ли эту сцену организовать не на улице, а в баре? Валера сегодня выходной после ночного дежурства, и мы как раз вечером в «Погребок» собирались.

Босс вопросительно уставился на Ерему, предоставляя ему право оценить предложение. Он исполнитель, ему решать. Ерема предложение «невесты» воспринял с одобрением.

— Годится. В баре даже лучше, сойдет как под пьяную лавочку. Я засяду в баре часиков с семи, а вы с капитаном подруливайте через полчасика.

Босс не возражал и удовлетворения не скрывал. Самый важный вопрос был решен, оставалось внести небольшие указания. Уточнить некоторые детали операции, тоже, правда, важные.

— Еще вот что, — ненавязчиво напомнил Босс, — после убийства офицера менты начнут землю копытом рыть и начнут с тебя. Я не спрашиваю, где ты хранишь деньги, но дома никаких денег быть не должно! Тем более золота. Ни твоих, ни капитанских. Сама понимаешь, какие неприятности нам всем грозят, если менты найдут у тебя крупную сумму долларов. И сама загремишь, и нас подведешь.

Настя поначалу, едва Босс заговорил о деньгах, насторожилась, заподозрив, что Босс знает о деньгах капитана, действительно хранившихся у нее в доме, и хочет наложить на них свою лапу. И успокоилась, поняв, что Сергей Павлович о тайнике капитана ничего не знает и на его достояние не претендует. Значит, Настя является единственной наследницей. Знал бы об этом уважаемый Щепихин, не спрашивал бы о жалости к капитану. А вот насчет того, чтобы деньги не хранить дома, Босс совершенно прав. Все деньги нужно сегодня же перепрятать в другой тайник. В гараж, истинного владельца которого никто не знает.

И свои деньги, и капитанские.

— Значит, в восемь? — уточнила Настя, берясь за ручку дверцы. От отпущенного на обеденный перерыв часа осталось чуть более половины, а голодной оставаться не хотелось.

— В восемь, — подтвердил Босс и добавил вдогонку: — Будь с капитаном пообходительней, чтобы ничего не заметил. Не порть человеку настроение.

Хотел добавить: в последний день жизни, но смолчал. Незачем человеку давить на психику. Настя кивнула и выбралась из машины.

Щепихин проводил ее взглядом, коротко бросил:

— Поехали. Все понятно?

— Как в аптеке, — откликнулся крепыш, крутя головой и выруливая машину на проезжую часть. — Уделаю в два счета. Допрыгались, суки. Жалко, Гриши не будет, этого крысятника надо бы замочить в первую очередь.

Неподкупная искренность водителя благотворно сказывалась на настроении, навевая раздумья об ответной благодарности. Сергей Павлович еще раз по достоинству оценил преданность Еремы и мысленно поклялся сделать все возможное и невозможное, но крепыша из лап следствия вызволить. Такими братанами нужно дорожить как самим собой. О своих чувствах Босс говорить не стал, поскольку никогда не любил повторяться, а твердо и мрачно заверил:

— Не переживай, Ерема, всему свой черед. Этому перевертышу пуля будет слишком легкой смертью, таких гадов нужно не убивать, а казнить. Какая сволочь, а? Как он меня с «химиком» на кукан взял, а? А ведь не было никакой необходимости убирать Семена, я сам только недавно понял, для чего эта хромолыга посоветовал убрать «химика». Чтобы выбить у меня из-под ног почву, вот для чего! Моими же руками устранить самых надежных, самых нужных, самых преданных людей и занять мое место! Нас, значит, извести под корень, а на наше место своих людей расставить. Представляешь, какая гнида?

Крепыш в ярости скрипнул зубами.

— Жалко, не я эту падаль на тот свет отправлю. Вот этими руками придавил бы гада!

И снова тронул душу Босса своей искренностью и рассудительностью. Крепыш понимал, что последний день дышит вольным воздухом, что из «Погребка» прямиком проследует в СИЗО, но переживал не за себя, а за невозможность лично наказать предателя. Вот на каких парней надо опираться, кому доверять, кого благодарить. Такие, как Ерема, довольствуются тем, что им дают, к чужому добру лапы не тянут и варежку не раскрывают. Пожалуй, будет правильно и справедливо, если Ерема с Монтаной получат деньги Насти и капитана. Так и надо сделать. Часть денег отдать Монтане на премиальные для его братков, а долю Еремы использовать для работы с судьями. После ареста крепыша деньги понадобятся. Пожалуй, это правильное решение, не пропадать же добру.

Щепихин достал мобильник, набрал номер и, едва услышал знакомый голос, распорядился:

— Поручи ментов ребятам, а сам понаблюдай за Настей. Она пока дома. Да, прямо сейчас. Все.

Щепихин спрятал телефон в карман и вкратце, в двух словах, пояснил суть звонка:

— Обратил внимание, как тонко я ее купил насчет денег? Есть у нее дома деньги, зуб даю. Теперь думает, небось, куда бы их заныкать. Пусть ныкает, пусть покажет Монтане свою заначку. Им бабки ни к чему, а нам они пригодятся.

Крепыш кивнул головой:

— Ясное дело, — и хмыкнул, — зачем на том свете бабки?

Босс широко улыбнулся. Правда, улыбка у него получилась какой-то натянутой, вроде вымученной, и крепыш отнес это на свой счет. На том свете деньги действительно ни к чему, но пригодятся ли они самому Ереме? Тоже вопрос. Пятерня Босса мягко легла на широкое плечо крепыша, пухлые пальцы пришли в движение, изобразив вроде пожатия.

— Не переживай, Ерема. Я свое слово держу. Зуб даю!

Ерема обернулся.

— Подумаешь, делов-то. Замочу и не моргну. Ты сам, главное, не переживай, не порть нервы. Все будет как в аптеке.

Босс похлопал соратника по широкому плечу и ничего не сказал. Они прекрасно поняли друг друга.