Звук, который ты захочешь услышать

Глава 21

Мария Ароновна проводила их до калитки, вышла на дорогу и смотрела вслед, пока они не скрылись за поворотом.

— Ты знаешь, Ёша, я до сих пор чувствую ее взгляд на спине, — пожаловалась Полина. — Наверное, это у вас семейное, все эти внушения и гипноз. А ты знаешь, она мне сказала, что ты можешь на мне жениться и она не будет против, хоть ей это и не понравится.

— Сынок, — попытался скопировать мамины интонации Иохель, — если ты будешь неосторожен и девушка от тебя забеременеет, то тогда как честный еврей ты должен будешь на ней жениться!

— Приблизительно так она мне и сказала, — засмеялась Полина. — И прекращай ее передразнивать, это всё-таки твоя мама. — Она снова засмеялась, но вдруг серьезно продолжила: — Но учти, тащ майор, чтобы еще раз меня сюда затащить, тебе придется очень сильно постараться.

* * *

Утром в Москву приехали не то чтобы поздно, но, пока добрались домой, выяснилось, что Полине уже надо выходить на работу. Тут она показала чудеса скорости: успела за считанные минуты сходить в душ, одеться, съесть бутерброд и, приговаривая «Только бы не опоздать», умчалась на работу с крохотной задержкой против обычного графика.

Проводив Полину, Иохель спокойно выпил кружку кофе, съел приготовленную Синицыным яичницу с колбасой — и свою порцию, и Полинину, посидел, подумал о бренности бытия, краем сознания с сожалением отметив, как хлопнула дверь за Сидором, а значит, кофе никто не сварит.

Бросив в бой мизерные остатки силы воли, он встал, выпил стакан воды, опять разочарованно вспомнив, что Синицын ушел, надел пиджак и пошел к телефону-автомату, чтобы позвонить пациентке и уточнить, как она себя чувствует. Но вместо того, чтобы рассказать о том, как ей становится лучше и погрузиться в легкий транс от подаваемой Иохелем команды, она закричала в трубку:

— Ой, Иосиф Моисеевич, как же хорошо, что Вы позвонили!

— Иохель, — спокойно поправил он ее.

— А я как сказала? Да неважно, как я там сказала, послушайте, срочно, очень срочно нужна Ваша помощь! Я сейчас продиктую телефон, пожалуйста, позвоните, там просто катастрофа, бедствие полнейшее! Уже только на Вас надежда, миленький мой, прошу, позвоните, это очень хорошие люди!

Исключительно для того, чтобы прервать этот поток убеждающего красноречия, Иохель записал телефон и пообещал позвонить тут же. Трубку взяла, судя по голосу, средних лет женщина, которая после того, как удостоверилась, что ей звонит именно тот самый специалист, весьма настойчиво попросила подъехать и продиктовала адрес, рядом, на Волхонке.

Дверь открыла, скорее всего, хозяйка, очень ухоженная женщина в домашнем платье, но с тщательно уложенной прической. Она посмотрела на Иохеля, молча кивнула, так же без единого слова провела его в комнату, где наконец заговорила.

— Садитесь, пожалуйста. На диван Вам удобно будет? — она говорила спокойно, но какая-то нервозность в ее голосе всё же наблюдалась.

Иохель сел поудобнее и посмотрел на хозяйку, приглашая ее изложить столь срочное дело.

— Послушайте, Иохель Моисеевич… Я правильно назвала Ваше имя? Непривычно немного… О Вас уже легенды рассказывают… — она замялась, не решаясь сказать то, что ее беспокоит, но Иохель сидел молча и ей пришлось продолжить: — Меня Мария Григорьевна зовут… У нас сын, он поступает в военное училище… Мой муж военный, занимает серьезный пост, его не поймут просто, если мальчик выберет что-то другое…

— Мария Григорьевна, давайте сразу перейдем к цели моего визита, — вклинился в монолог Иохель. — От меня что требуется? Рассказывайте, не стесняйтесь.

— Дело в том, что у Андрюши, у сына, уже два года…, — она в сотый, наверное, раз скомкала и разгладила носовой платок, который держала в руках, — он… мочится в постель, — наконец, выговорила она и тут ее прорвало: — Мы уже по всяким врачам ходили, обследовали его, лекарства всякие он принимал — ничего не помогает, говорят, что он здоровый… А сейчас… что будет? — она посмотрела в глаза Иохелю: — Вы нам поможете?

Иохель задумался. О чем-то похожем он читал, причем, совсем недавно. У Эриксона всё прошло гладко и эффект наступил буквально через неделю.

— Можно попробовать, — сказал он, выдержав паузу. — У вас есть родственники, к которым он может поехать в ближайшее время? Пользующиеся доверием?

— Есть, конечно есть! — тут же затараторила Мария Григорьевна. — Родители мои, они здесь, в Москве, сестра Пашина в Туле живет, там рядом, в Алексине, его родители, еще…

— Достаточно, — прервал ее Иохель. — Троих достаточно. Вам надо в течение трех дней с ними связаться и проинструктировать, что им придется сделать. Сможете?

— Конечно, смогу, Паша машину даст, я сама поеду, только помогите! Что угодно, только помогите.

— Пять тысяч рублей, — сказал он и, увидев, как хозяйка потянулась к сумочке, добавил: — Не сейчас. Когда будет результат. Сын дома?

— Да, у себя в комнате. — теперь платок разглаживался обеими руками на ее коленке.

— Зовите, начнем работать. Времени мало, а сделать придется много.

Парень выглядел старше своих неполных восемнадцати: рослый, с хорошо развитой мускулатурой, на верхней губе росли достаточно густые усы. Вот только выражение лица у него было, будто его собираются расстрелять прямо сейчас неизвестно за что.

— Здравствуйте, Андрей, меня зовут Иохель Моисеевич. Я — врач и сейчас мы постараемся решить Вашу проблему, — привычно начал знакомство с пациентом Иохель. — Я буду лечить Вас, Андрей, с помощью гипноза. Вы согласны?

— Да я на всё что угодно согласен! — подняв голову, сказал Андрей. — Лишь бы помогло!

— Что же, начнем…

* * *

Всю дорогу домой Иохель вспоминал о прошедшем сеансе. Пациент хорошо вошел в транс, даже охотно, внушение получилось на славу. Теперь всё зависело от родителей Андрея и родственников. Так он и дошел, не глядя по сторонам и думая о том, что получится через десять дней. Поэтому, когда в дверь постучали сразу же после того, как Иохель ее закрыл, он отпер замок, не задумываясь, кто это может быть. Только когда в дверном проеме показался незнакомый мужчина лет сорока, Иохель вспомнил, что стук был немного странный, такой требовательный, уверенный, как может стучать, допустим, хозяин, которого почему-то не пускают домой.

— Вам кого? — продолжая размышлять над тем, кем может быть человек, так стучащий в чужие двери, рассеянно спросил Иохель.

— Вас, Иохель Моисеевич, именно Вас, — незнакомец как-то незаметно и очень естественно оттеснил хозяина с порога, тут же закрыв за собой дверь. Иохель заметил, что ключ тот положил себе в карман.

— Мы незнакомы, представьтесь, — очнулся Иохель. — И ключ верните, — требовательно протянул он руку.

Нисколько не смутившись, мужчина отдал ключ, снял черную кепку-восьмиклинку (весьма потертую, отметил Иохель), пригладил редеющие на затылке русые волосы и спокойно спросил:

— Мы что же, так и будем здесь стоять на пороге? Пойдемте, сядем где-нибудь, разговор у нас долгий будет.

— Вы так и не представились, — напомнил ему Иохель.

— Правда? Извините, запамятовал. — казалось, незнакомца всё забавляет и он говорит не совсем серьезно, даже немного насмешливо. — Старший лейтенант государственной безопасности Байбаков, — он достал из внутреннего кармана красную книжечку и, небрежно махнув ею, спрятал обратно. — Не ждали?

— А должен был ждать? — совершенно спокойно спросил Иохель. Что-то в этом Байбакове было неправильным, и он решил потянуть время, чтобы попытаться разобраться. Пусть себе говорит, этот странный чекист, а там разберемся.

— С Вашими-то талантами, Иохель Моисеевич, Вы нас должны ждать круглые сутки, — Байбаков по-хозяйски сел у стола, пододвинул поближе блюдце и, достав из кармана пачку «Беломора», положил перед собой.

— Нет, — чуть громче обычного сказал Иохель.

— Что «нет»? — спросил чекист, доставая из коробки папиросу. Он неспешно сложил мундштук сложной гармошкой и сунул ее в рот.

— Курить здесь не будете, — объяснил Иохель. — Выкладывайте, что там у Вас, и уходите.

Байбаков удивленно поднял брови, хмыкнул и спрятал папиросу в коробку.

— Ну что же, присаживайтесь, Иохель Моисеевич, беседа будет интересной. Чай предложите, может? — вполне дружелюбно, будто секунду назад и не было замечания, граничащего с хамством, спросил он.

— Не предложу, — ответил Иохель. Почему-то чекист этот был ему совсем не страшен и он был уверен, что сделать этот Байбаков ему ничего не сможет.

— Ну и ладно, — охотно согласился чекист. — Давайте поговорим. — он спрятал в карман папиросы и достал записную книжку. — Яшкин Аркадий Михайлович Вам знаком?

— Знал такого, — согласился Иохель. — Во время службы в армии.

— И больше не встречались? — спросил Байбаков.

— Нет. Он мне что: сват, брат? С чего какому-то майору в отставке встречаться с генералом? — удивленно спросил Иохель.

— Вот и я так подумал, — согласился с ним Байбаков. — Вот только есть свидетели, которые видели Вас в подъезде, где проживает генерал, и Вы, Иохель Моисеевич, выносили оттуда какие-то вещи.

— Да мало ли что и откуда я не выносил. У генерала ко мне претензии какие-то? — улыбаясь, спросил Иохель. — Кстати, где он живет хоть, ваш генерал?

— Генерал не наш, гражданин Гляуберзонас, — голос Байбакова, перед этим мягкий и спокойный, враз посуровел, — а Советской Армии. Десятый пункт статьи пятьдесят восемь никто не отменял.

— Так что там пропало у Яшкина? — как ни в чем ни бывало спросил Иохель. — Он считает, что я у него украл что-то?

— Ничего он не считает, — хмуро ответил чекист. — Вскрылись факты хищения и Яшкин уже осужден. Про Вас, Гляуберзонас, он не вспоминал.

— Вот, видите, — сказал Иохель, — мало ли в каком подъезде я бывал. Время трудное, приходится подрабатывать, чтобы на жизнь хватало.

— Судя по месту жительства, на жизнь Вам хватает, — с сарказмом заметил Байбаков. — С этим тоже разберемся. А вот с академиками Презентом и Лысенко Вы с какой целью встречались? — он полистал записную книжку. — Двадцать пятого июля, в одиннадцать утра. Есть свидетели, что Вы провели в кабинете академика Презента, где в то время находился и Лысенко, около часа.

— Так я к Исаю Израилевичу насчет работы заходил, хотел в ВАСХНИЛ устроиться. Вы у него спросите, он подтвердит, — улыбнулся Иохель.

— Кому и у кого спрашивать, это нам решать! — прикрикнул Байбаков. Очевидно, только это не дало ему услышать тихий щелчок входной двери.

— Ладно, Байбаков, удостоверение покажи, — вдруг сказал Иохель совершенно спокойным голосом. — Ты как с начальником разговариваешь?

— Виноват, товарищ начальник! — вскочил на ноги чекист и, достав из кармана красную книжечку, почтительно подал ее Иохелю.

— Моисеич, ну ты даешь! Не успел я в булочную сходить, а у тебя уже гости, — удивленно сказал Синицын, проходя в кухню.

— Да вот, представляешь, пришел, говорит, что чекист, а сам вместо удостоверения показывает записную книжку с красной обложкой, — показал Сидору фальшивый документ Иохель. — Может, жулик какой? Рассказывал мне про Яшкина и Лысенко. Надо спросить у человека, пусть расскажет.

— Так я ж его знаю, тащ майор! — немного удивленно сказал Синицын. — Это Байбаков, он в энкавыдэ старлеем служил, его оттуда за пьянку выгнали. Следил за тобой. Я его давно приметил, разузнал про него, что да как. Он, похоже, что-то заподозрил, хотел через тебя на службу вернуться.

Следующий час Иохель в компании Сидора удивлялся аналитическому уму и работоспособности Байбакова. Того действительно выгнали из органов за пьянку, а при встрече с коллегой безработный чекист в качестве курьезного случая получил рассказ про спятившего генерала, оказавшегося казнокрадом.

Каким-то образом отставной старлей почуял, что в истории этой не всё чисто, сам нашел свидетелей, видевших в подъезде хромого и беспалого, других свидетелей, видевших, как эти же люди садятся в трамвай, и продолжил поиски. Три недели он методично обходил маршрут движения того самого трамвая и размахивал похожей на чекистское удостоверение записной книжкой перед глазами остолбеневших от ужаса участковых и дворников — и нашел хромого с беспалым в их новом месте обитания. Порыскав еще, Байбаков понял, что безработный еврей точно что-то вынес из квартиры Яшкина, уж очень не по рангу ему было его нынешнее жилье.

Визит к Презенту чекист засек совершенно случайно — и после скандального открытия сессии ВАСХНИЛ понял, что у него есть шанс вернуться на службу, да не просто так, а собственноручно изловив какого-то Вольфа Мессинга. Впрочем, Байбаков склонялся к версии с какими-то специальными таблетками, которыми Иохель опоил и Яшкина, и Презента на пару с Лысенко, тем более, что подробностей дела с академиками ему никто не сообщал.

— Силён! — восхитился Сидор. — Это ж надо, какую работу провернул сам! Давай-ка я тебе, милок, водички налью, а то ты хрипеть уже начал. — Синицын налил в стакан воды и поставил перед Байбаковым. — Моисеич, скажи, пусть попьет, заговорился уже весь.

— Пей, — сказал Иохель и, глядя, как чекист жадно пьет воду, спросил у Сидора: — А ты его откуда знаешь?

— Так я его давно срисовал, он же за тобой ходил, почти не таясь. Павел, дворник наш, его тоже узнал, я показывал, когда он во дворе на лавочке тебя дожидался. Павел мне фамилию и выдал. А про то, что его со службы поперли, это мне шофера рассказали. Вот и получилось, что он за тобой следил, а я за ним. — Сидор довольно улыбался, довольный произведенной работой.

— Синицын, — прошипел Иохель не предвещавшим ничего хорошего голосом, — ты дурак? Ты, дебил старый, когда в Шерлок Холмса игрался, про что думал? Ждал, когда вот этот вот, — он ткнул пальцем в спокойно сидящего на стуле Байбакова, — нас на Лубянку сдаст? — он вдохнул, глядя прямо в глаза стоящему перед ним навытяжку побледневшему Сидору, и продолжил: — Почему ты, зная о нем, доводишь дело до того, что к нам в дом приходят всякие и начинают тут расспросы чинить в своих грязных сапогах? Расслабился? Радио переслушал? С фарфора есть начал и мозги пропали? Почему, Синицын, я узнаю об этом только сейчас?

— Прости, Моисеич, моя ошибка, — виновато произнес Сидор. — Больше не повторится. Правда, заигрался.

Хлопнула входная дверь и они услышали, как из прихожей Полина спросила:

— Что это у вас дверь нараспашку? Кто забыл закрыть? Ой, извините, я не знала, что у нас…, — сказала она, заходя на кухню.

— Полина, пожалуйста, посиди в комнате, мы с товарищем скоро закончим и он уйдет, — Иохель попытался сказать это спокойно, но, наверное, это ему не совсем удалось, потому что Полина только испуганно кивнула и быстро ушла в комнату, прикрыв за собой дверь.

— Тащ майор, давай, я сам разберусь с ним, — торопливо предложил Синицын, — а то с Полиной Михайловной как-то не так получилось.

— Разобрался уже, — пробурчал Иохель. — Ладно, пойду. Его слушай, — бросил он Байбакову и ушел за Полиной.

* * *

— Слушай, Ёша, это что там такое было? — испуганно спросила его Полина. — Ты сам на себя похож не был. Что это за странный человек там сидит? Это пациент твой? Ты знаешь, я видела его, он возле подъезда часто сидит. Он здесь живет где-то? — ответов она не ждала, вопросы так и летели из нее.

— Забудь про него, — попытался успокоить ее Иохель. — Сейчас он уйдет и никогда не вернется. Извини, что так получилось, не хотел тебя испугать. Сейчас Сидор закончит и пойдем поужинаем. Сам есть хочу, не обедал сегодня.

— Обними меня, Ёш, что-то мне не по себе. Давай поедим и сходим, погуляем где-нибудь. Устала я.

За дверью послышалось покашливание Синицына.

— Тащ майор, всё уже, проводил я его.

— Пойдем, поужинаем, — подал Иохель руку Полине.

Сидор уже хозяйничал на кухне, расставляя тарелки и наливая суп в свое недавнее приобретение: фарфоровую супницу. Дождавшись, когда все рассядутся, он открыл крышку супницы и, глядя на Иохеля, сказал:

— Вы уж не обижайтесь, Иохель Моисеевич и Полина Михайловна. Ухожу я от вас.