Звук, который ты захочешь услышать

Глава 23

— Спасибо, Сидор, всё как надо. Вещи-то где оставил? — шепотом спросил Иохель.

— Вещи у Павла, что им сделается, завтра принесу. Всё, спать пойду, глаза слипаются, у ребят ночевал, шумновато немного, не выспался, — так же тихо ответил Синицын. — Всё, тащ майор, завтра поговорим.

Сидор, немного сутулясь, ушел в свою комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.

Иохель помыл чашки и сел в кресло, стоящее в спальне, ожидая Полину. Она вернулась из ванны, завернувшись в огромное махровое полотенце и села на край постели.

— Что, Гляуберзонас, ждешь? — торжествующе спросила она, поправляя простыню. — Правильно, час расплаты наступил. Слушай, тащ майор, моё желание. — она подождала немного, нагнетая напряжение, и продолжила, улыбаясь: — Простенькое желание, никуда даже ходить не придется…

— Говори, я готов осуществить его, — сказал Иохель, раздумывая, какую каверзу придумала Полина.

— Расскажи мне, тащ майор, о самой необычной встрече в своей жизни. И всё, моё желание выполнено. — она даже вытерла ладони о полотенце, выдавая своё нетерпение.

— Даже не знаю, я с разными людьми встречался. Трудно сказать, какая встреча была самой необычной. — Иохель понял, что он где-то прокололся и Полина подозревает о какой-то конкретной встрече. И это не посылка с подарками из Франции: он с легкостью объяснил её появление ответной услугой миллионера, которого он спас за границей, вопросов об этом было.

— Всё ты знаешь, Гляуберзонас. — ее голос стал заметно строже. — Ты помнишь, мы обещали друг другу не врать ни в чем, даже в мелочах?

— Помню. И я не собираюсь тебе врать, — Иохель чувствовал, как в нем растет паника.

— Давай я тебе помогу, чтобы ты случайно не нарушил своё обещание, — Полина потянулась и взяла с тумбочки, стоявшей возле Иохеля, лежавший на ней том сочинений Маркса. — На, держи.

— И что? Книга как книга, что тут такого? — ему всё ещё удавалось сдерживать себя, хотя понимание, что разоблачение очень близко, заставляло Иохеля думать только о том, чтобы рассказать обо всём как можно более правдоподобно и при этом как можно меньше.

— Почитай мне, Гляуберзонас, второй абзац сверху на триста пятнадцатой странице, — из голоса Полины, пожалуй, можно было добывать сахар в промышленных масштабах.

Он полистал книгу, нашел нужную страницу и прочитал, стараясь делать это как можно более спокойно: «Она состоит в том, что вы постоянно вплетаете одну историю в другую, в третью, в четвертую… И это можно сочетать с прямым внушением. Наверное, это тоже легче продемонстрировать, чем объяснить. В 1991 году, летом, я был на семинаре Адама Берка в Новосибирске. Когда он с нами занимался, мы не сразу поняли, что часто погружались в транс во время занятий. Он не говорил нам прямо: „Войдите в транс“, он рассказывал нам разные истории»*:

— Пожалуй, хватит. Итак, ты читаешь книгу, в которой описываются некие события, происходящие через сорок с лишним лет, причем рассказчик говорит об этом, как о прошедшем достаточно давно. А в предыдущем абзаце он упоминает какие-то «Жигули», на которых кто-то там ездит. Иохель, — сахар из голоса Полины пропал и вместо него появился лёд в огромных количествах, — если ты мне скажешь, что это опечатка или отрывок из неизвестного романа Александра Беляева, я уйду в тот же миг. И извини, что это становится похожим на дешевый шантаж.

— Это чужая тайна, — немного подумав, сказал он. — Но я тебе ее открою. Если ты ее разгласишь, то мало нам всем не покажется. Как минимум, рассказавший надолго окажется в сумасшедшем доме. Просто… я встретил путешественника по времени. И он дал мне эти книги.

— Как у Уэллса? — удивленно спросила Полина.

— Наверное, только велосипеда с моторчиком у него не было. Его машина времени разрушена, — объяснил Иохель.

— И… он рассказал о будущем? — с ожиданием, что сейчас услышит этот рассказ, спросила Полина.

— Рассказал, — спокойно признался Иохель. — Без особых подробностей, но рассказал. Только теперь это не имеет значения.

— Это почему? — удивилась она. — Как ты можешь такое говорить? Ты знаешь такое, — она закатила глаза, не в силах выразить свои чувства, — и так спокойно об этом говоришь! Да ты знаешь, сколько я готовилась к этому разговору? Почти две недели! Знаешь, как хотелось спросить?

— Будущее изменилось. И очень сильно, — объяснил Иохель. — Путешественник его изменил.

— Как это «изменил»? О чем ты говоришь? — продолжила допытываться Полина.

— Вот так. Не знаю как, но вот тебе пример. Когда кончилась война? — спросил Иохель.

— Первого июня сорок четвертого. И что? — ответила Полина, не понимая, почему он спрашивает очевидные вещи.

— А в мире путешественника — девятого мая сорок пятого, — сказал Иохель. — Представляешь, сколько людей из тех, кто должен был погибнуть, остались в живых? Миллионы, наверное. Все эти люди изменяют будущее. Поэтому его рассказ не имеет никакого значения. А теперь поцелуй меня и будем ложиться спать.

— Почему это я должна тебя поцеловать? — удивилась Полина. — Нет, я не против, но почему именно сейчас?

— Грудь у тебя очень красивая, сил нет смотреть спокойно, — показал на сползшее вниз полотенце Иохель.

— Хорошо, я тебя поцелую, конечно же, но ты мне расскажешь про будущее, — начала торговаться Полина.

— А что про него рассказывать, я же говорю, оно теперь другое, — сказал Иохель, прижимая ее к себе. — Самолеты летают, машины ездят, телефоны звонят. А мы сидим на берегу океана, внуки бегают, я старый, а ты красивая.

— Засранец ты, Гляуберзонас, и враль, — поцеловала его Полина. — Но не надейся, я от тебя не отстану, пока не узнаю всё-всё-всё.

* * *

Утром, Сидор, дождавшись, когда Полина уйдет на работу, первым делом притащил свой приемник и водрузил его на старое место.

— Ну вот, как и не было ничего, — облегченно вздохнул он, поглаживая корпус радио. — Ты, Моисеич, расскажешь мне, что за игры ты устроил? Почему мне два дня домой возвращаться нельзя было? Тут пылью всё заросло, я хоть убрал бы, — проворчал он.

— Да понимаешь, мы с Полиной поспорили, я сказал, что ты вернешься раньше, чем через неделю, а она — что позже. Очень уж она хотела выиграть, — объяснил Иохель.

— Очень ты ее балуешь, тащ майор, попривыкнет, на голову сядет, — продолжил ворчать Сидор, выгребая веником из угла видимый только ему мусор.

— Приятно слышать совет от такого знатока женской натуры как ты, — улыбнулся Иохель.

— Не трави душу, Моисеич, — обиженно ответил Синицын. — Ошибся, с кем не бывает.

* * *

Трубку сняли после первого же гудка, будто ждали у аппарата. Едва Иохель поздоровался, Мария Григорьевна, не дожидаясь, когда он представится, быстро заговорила:

— Приходите Иохель Моисеевич, ждем Вас! Алеша вчера вернулся, счастье-то какое! Всё, всё получилось, как Вы и говорили! Чудо, просто чудо же! Вот и Паша дома, он очень хотел с Вами познакомиться.

Вся семья будущего офицера была в сборе. В прихожей Иохель заметил китель с погонами генерал-лейтенанта авиации и подумал, что с таким папой сын может хотеть стать только офицером, и никем иным, потому что все остальные мнения — ошибочные.

Хозяйка попыталась усадить его за обеденный стол, где уже сидели отец с сыном, удивительно похожие друг на друга, но Иохель, познакомившись с улыбающимся генералом, попросил у всех присутствующих прощения и увел сына в другую комнату.

— Рассказывай, Алексей Павлович, — предложил он.

— Да понимаете, доктор, я первые три ночи с ума сходил, не спал, хотел намочить постель и не смог. А дедушка, оказывается, еще и дверь запирал, чтобы я до утра из комнаты не вышел.

— И чем всё закончилось? — спросил Иохель, которого подробности не очень интересовали, так как он их создавал сам.

— Всё прошло, как и не было, — всё ещё не до конца веря в свое счастье, сказал Алеша. — Я ведь раньше даже стакан воды вечером боялся выпить, а тут каждый вечер чаепитие, аж из ушей хлюпает, а утром просыпаюсь — и ничего

— Что же, поздравляю, — облегченно сказал Иохель. — Давай-ка сейчас я с твоими родителями побеседую, а потом мы с тобой еще немного поработаем, закрепим всё.

Генерал Павел Андреевич, как только его сын с доктором зашли в столовую, сказал:

— Лёшка, сходи-ка к матери, посмотри, что там, может, помочь надо. А мы тут с доктором поговорим немного. Дверь прикрой, — добавил он в спину уходящему сыну, и Иохель подумал, что именно так, наверное, генерал командует у себя всякой мелочью вроде случайно попавшегося на глаза молодого лейтенанта.

Пока парень аккуратно прикрывал за собой дверь, Иохель успел подумать, что, если генерал начнет лютовать насчет денег, скинуть можно и половину. Но разговор пошел совсем не о деньгах.

— Садись, доктор, — хозяин дома показал на стул напротив себя. — Сейчас пообедаем, отдохнем. Я при них, — кивнул он на дверь, — не хочу, пусть это останется между нами. Я человек простой, кренделя выписывать не буду. За сына — спасибо. Деньги жена потом заплатит, не вопрос, я бы и больше дал, этого не жалко, лишь бы пацану жизнь не портить. — Он задумался, глядя куда-то в угол над головой Иохеля, потом посмотрел на его кисть и спросил: — Это где? На фронте? Ты же воевал, да?

— Воевал. Майор медицинской службы. Но пальцы, это потом уже, после войны, — ответил Иохель, глядя в глаза генералу. — На фронте почти обошлось, царапнуло разок.

— Так вот, я ведь что хотел сказать, — продолжил Павел Андреевич, — я тебе обязан. Крепко обязан. И, если придется, сделаю для тебя, доктор, всё.

— Прямо таки и всё? — с легким скепсисом в голосе спросил Иохель, пытаясь сбить нарастающий пафос в речи генерала.

— А ты не сомневайся. Лично для тебя — всё. В пределах разумного. В очень широких пределах. Понимаешь? — и подал руку.

— Понимаю, — сказал Иохель, пожимая протянутую кисть. — Я ценю Ваше предложение. Обещаю не просить бомбить дачи недругов.

— А что, надо? — захохотал Павел Андреевич. — А то организуем.

* * *

Сегодняшние визиты немного затянулись, последняя пациентка почему-то никак не хотела погружаться в транс и Иохель провозился с ней непростительно долго. В итоге он подходил к дому намного позже, чем собирался. По времени Полина должна была скоро прийти с работы и сначала Иохель хотел подождать ее на улице, и даже постоял немного на углу дома, но желание сходить в туалет скоро победило галантность и он пошел домой один.

Открывая дверь, Иохель услышал с кухни звон чего-то металлического, упавшего на пол, эмоциональный возглас Сидора и незнакомый мужской голос, произносящий: «Дружочек, ты на меня со своими фокусами не лезь, там где ты учился, я преподавал». В прихожую, прихрамывая, вышел Синицын и зашептал на ухо:

— К тебе, Моисеич. Суровый мужик какой-то, говорит, ты его знаешь, от Андрея Григорьевича.

— Наверное, знаю, если от Андрея Григорьевича. Сейчас, руки помою, подойду.

— Здравствуйте, Михаил, — поздоровался он, заходя на кухню. Сурового мужика Иохель узнал сразу, несмотря на то, что обе их встречи были почти мимолетными и прошло уже семь лет с тех пор, как они встречались. Не каждый день внук просит написать бабушке о смерти своего деда, который моложе внука лет на десять**. С тех пор Михаил сильно постарел, волос на голове почти не осталось, а кожа приобрела немного землистый оттенок, что Иохель списал на возможную усталость после дороги. Хотя одет гость был шикарно, его костюм прямо кричал, что изготовили его мастера своего дела и стоит он безобразно дорого.

— Здравствуйте, Иохель, — поприветствовал его Михаил. — Извините за вторжение, предупредить не было никакой возможности.

— Андрей писал о Вас, так что я ждал, — ответил Иохель. — Давно пришли? Сидор, гостя, наверное, покормить надо.

— Сидор Иванович предлагал, я уже успел отказаться, — объяснил Михаил. — Успели только по чашке чая выпить. И продемонстрировать навыки цыганской магии, в которой Сидор Иванович где-то поднаторел.

— Скажете тоже, цыганской магии, — хмыкнул Синицын. — Нерво-лигвистиское программирование. — Сидор недавно выучил название на спор с Иохелем, но уверенности в произношении термина еще не обрел.

Михаил сначала хрюкнул, потом, не выдержав, засмеялся в голос. Через секунду к нему присоединился Иохель. Синицын только недоумевающе смотрел на них, силясь понять, что могло вызвать такую бурную реакцию.

— Сидор Иванович, спасибо, это лучшее, что со мной случилось сегодня, — отсмеявшись, сказал Михаил. — Ладно, повеселились, пора к делу. Иохель Моисеевич? — показал он глазами на Синицына.

— Сидор останется, — сказал Иохель. — Если что-то делать, то только с ним. А порой только он и может что-то сделать.

— Вам виднее. Садитесь тогда поближе, — без эмоций сказал Михаил и, дождавшись, когда все соберутся за столом, продолжил: — Меня тут давно не было. Осталось у меня одно дельце. Хочу его завершить, пока есть время. Сам я не справлюсь, мне нужна помощь.

— Подождите минутку, — вклинился в разговор Иохель. — Давайте еще по чашке чая, и что-то перекусить, я обедал давно, в животе урчит уже.

— Сейчас соображу что-нибудь, — вскочил Сидор. — Вы говорите, я слушаю.

— Во-первых, мы поможем, — сказал Иохель. — Меня об этом просил Андрей, я даже спрашивать не буду, что надо делать. Во-вторых, что значит «пока есть время»?

— Про время потом скажу. Давайте про дело сначала, — продолжил Михаил. — Так вот, есть некие ценности, которые спрятали перед войной. Никого из тех, кто собирал и прятал это добро, равно как и того, для кого собирали, в живых нет. Среди тех, кто собирал, был и мой родственник. Есть координаты хранилища, есть приметы на месте. Задача номер один: извлечь клад. Предупреждаю, там не горшок с монетами, всего почти тонна груза. Задача номер два: что-то с этим всем сделать, чтобы оно не лежало мертвым грузом.

Сидор уже давно замер у разделочной доски, держа нож над куском ветчины, но рассказчик этого не видел, так как сидел спиной к нему.

— Далеко ли ехать забирать груз? — спросил Иохель.

— Нет, рядом всё, в Тульской области, — объяснил Михаил и в ту же секунду нож в руке Синицына заработал, отрезая ровные куски.

— А где именно в Тульской области? — спросил Сидор, откашлявшись.

— Возле Щекино, есть там такой шахтерский городок.

— А фамилия родственника часом, не Щербаков? — продолжил Синицын деланно спокойным голосом.

— Щербаков. А ты, Сидор Иванович что, знаешь что-то про это дело? — спросил Михаил, повернувшись к нему.

— Немножко слышал, — ответил Синицын. — Вдова второго участника рассказала, того, который на рыбалке утонул. Только напрасное это дело, — добавил он, откусывая от бутерброда, — нету там ничего. По координатам, которые покойник оставил, не то озеро, не то пруд.

— Знаю я про это озеро. Координаты специально неправильно записывали, — объяснил Михаил. — Так что всё добро в заброшенной шахте.

— Тонна груза, там наверное, не один ящик. Сколько всё доставать, неизвестно, — начал рассуждать Сидор, выставляя на стол тарелку с бутербродами и чай, и только Иохель по чуть дрожащей тарелке понял, что Синицын уже по уши в этой истории и сдерживается из последних сил. — Нужна машина, инструменты и, наверное, еще один человек, потому что из нас, — посмотрел он на участников разговора, — копатели так себе. И для начала съездить на место и осмотреться.

— Согласен, — сказал Михаил. — Начать надо с разведки. Вдруг там эту шахту завалили чем-то, а я вас напрасно потревожил.

— Когда поедем? — поспешно спросил Сидор. — Я хоть завтра готов.

— Завтра так завтра, — согласился Михаил, — давайте утром встретимся и поедем. Я часов в восемь подъеду, удобно будет?

— Буду ждать, — кивнул Сидор. — Мне собираться недолго. А одеться-то есть во что, Николаич? — продолжил он чуть снисходительно, но Михаил на эту фамильярность никак не реагировал. — А то по тульским поселкам в такой одежке особо не походишь.

— Найду что-нибудь, наверное, — задумался Щербаков. — Тогда давайте часикам к десяти, что-то я про это как раз не подумал.

— Не надо, утром приезжай, Николаич, вещи есть на тебя. — Сидор уже почувствовал себя полноправным участником экспедиции. — Сапоги какого размера? Сорок четвертый подойдет?

— Подойдет, — ответил Михаил. — В самый раз.

— Погоди, Сидор, со своими сапогами, — оборвал Иохель снабженческий пыл. — Так что насчет времени, Вы так и не сказали, — спросил он у Щербакова.

— Ах, про это…, — сказал Михаил. — Всё дело в том, что времени у меня не очень много. Я приехал сюда умирать.

_____________________

* Отрывок из книги Сергея Горина «А вы пробовали гипноз?»

** События, о которых вспоминает Иохель, описаны в книге «Осень сорок первого…»