Царство Страшных

Восемнадцать

Я вздрогнула, как будто получила физический удар.

Я думала, что почувствовала сильнейший укол предательства, когда узнала, что моя бабушка использовала темную магию для убийства невинных ведьм, чтобы связать нас. Это была агония. Безжалостная, мучительная, эмоциональная агония. Виттория ничего не сказала, поскольку первоначальный шок медленно начал проходить.

— Изменчивые острова. — Вот почему она сказала мне встретиться с ней здесь, той ночью в царстве духов. Я посмотрела вниз по улице, и у меня скрутило живот. Все это было ложью. Каждая его последующая часть. Вплоть до того самого мира, который, как мне казалось, я знала. Неудивительно, что Гнев не захотел рассказать больше, когда я спросила об островах. Это было то, что я должна была обнаружить самостоятельно. Я была благодарена, что теперь сюда не могут путешествовать принцы. Мне нужно было время и пространство, чтобы смириться с тем, как много от меня скрывали, без демонов вокруг.

Однажды я спросила Гнева, куда отправляются души смертных, и он смутно упомянул об острове у западного берега Семи Кругов. Учитывая урок картографии, который моя сестра показала мне, когда я видела ее в последний раз, это место определенно соответствовало этому описанию.

— Это место, куда отправляются смертные души. — Я не спрашивала, но Виттория кивнула.

— Тюрьма проклятых.

— Да. — Голос моей сестры был тихим, мягким. Как будто она почувствовала, что моя сила ищет кого-нибудь, за кого можно зацепиться. Чтобы наказать. Или, может быть, там было что-то человеческое, какая-то часть ее все-таки осталась. Часть, которая понимала, насколько глубока эта конкретная рана. — Некоторые сочли бы это худшим из кругов. Остров меняет время и место. Становится реальностью, какой ты ее выберешь. Или реальность, которую выбирает кто-то другой. На какое-то время.

— А смертные здесь знают? Что это…

— Нет, — тихо сказала Виттория. — Большинство смертных совершенно не осознают, что на самом деле это не тот город или страна, за которые они принимают. Только избранные сверхъестественные существа знают правду. И некоторые души, которые сбежали в царство демонов и борются за шанс вернуться сюда.

— Я понимаю. — Ад. Вот на что это было похоже. Не Семь Кругов, где правили демоны. Не элегантный замок дьявола. Или в любом из Домов Греха, где порок и разврат царили превыше всего. Здесь. В том месте, которое я когда-то называла домом. Этот остров был местом, где действительно существовал ад. — Мы никогда не были частью мира смертных.

— Нет, не были. — Внимание моей близняшки опустилось на землю, как будто она не могла смотреть на меня. — Звездные Ведьмы никогда бы не допустили такого риска. Они послали нас сюда, в это время и место, где ведьмы должны были оставаться в укрытии. Мы могли бы сейчас перейти в другую реальность, если хочешь. Это помогает. Чтобы увидеть, как раскрывается правда.

— Нет. — Мой тон был резче, чем я намеревалась. — Я не могу… Я просто… не готова.

Видение другой реальности, другого времени или измерения оборвало бы последнюю нить здравомыслия, за которую я цеплялась. Виттория слегка улыбнулась.

— Хорошо.

— Ведьмы каким-то образом были предупреждены о нашем присутствии здесь? — Я спросила.

Моя сестра покачала головой. По крайней мере, это было хорошо.

— Они могут призвать нас через кровавое жертвоприношение?

— Мы не похожи на демонов или других сверхъестественных существ. Никто не может призвать богинь.

Мой разум переключился на следующий вопрос.

— Как часто меняется остров?

— Из того, что я знаю, это несколько измерений подземного мира, наложенных друг на друга. Это трудно объяснить, но одновременно происходит бесконечное множество реальностей. Хотя это не всегда идеальная система. Временами будут возникать небольшие несоответствия, заметные только тем, кто является уроженцем того времени или места, которые являются текущей реальностью. Многие просто не обратят внимания на любые странности, которые они могут заметить; им гораздо труднее переварить правду, и поэтому они избегают этого. Магия и наука усердно работают, гарантируя, что ни одна из временных линий полностью не сливается воедино.

Вот почему Гневу потребовалось так много времени, чтобы найти нас. Ему пришлось искать пространство, которое могло быть в любое время и в любом месте. То, что ему вообще удалось нас найти, было невероятным подвигом…

— Ты. — Мой взгляд метнулся к моему близнецу. — Ты вызвал демона, который предупредил Гнева о том, где мы были. — Я вспомнила записку, которую нашла на столе Гнева. — Жадность. Ты вызвала Жадность под видом заключения союза. Тогда ты оставил мне эти заклинания призыва, чтобы я их нашла, на всякий случай. — Надежда расцвела в моей груди. Моя сестра не могла быть такой уж плохой. — Почему?

Виттория схватила мою руку и нежно сжала ее, прежде чем отпустить.

— Потому что одна из нас заслуживает окончания сборника рассказов.

Я обняла свою близняшку и крепко прижала ее к себе.

— Это звучит не очень-то мстительно с твоей стороны, скорее по-домашнему.

Виттория удержала меня, ее внезапный смех был окрашен грустью.

— Если ты кому-нибудь расскажешь, я убью твоего первенца. Кроме того, я бы вряд ли сказала, что привязывание Дома Жадности к моему делу было альтруистичным.

Мои губы изогнулись вверх, прекрасно зная, что богиня смерти никогда бы не убила моего первенца. Я хотела остановить время и просто остаться в этом моменте со своим близнецом. Но желаний в этом месте не существовало, только боль и разбитое сердце. Я прижала Витторию немного крепче, затем, наконец, отпустила. На краткий миг ее глаза вернулись к тому теплому кариму цвету.

— Ты на самом деле не убивал командира Жадности, не так ли?

Она тяжело вздохнула.

— Нет, но я бы с удовольствием. Не потому, что она мне не нравится, а просто чтобы еще немного покрутить кинжал Жадности.

— Возможно, тебе следует оставить это мнение при себе в следующий раз, когда ты увидишь Жадность или любого другого принца. — Я выдохнула. Несмотря на то, что я узнала, что сама основа моего мира была ложью, с моих плеч свалился тяжелый груз. В глубине души я знала, что моя близняшка не может быть ледяной королевой, за которую она себя выдавала. Она была слишком теплой, слишком полной жизни, чтобы потерять все это, когда снова станла бессмертной. — Весту не зарезали. Она была… съедена.

Брови Виттории приподнялись, она выглядела наполовину впечатленной, наполовину ошеломленной.

— Ужасный путь.

— У меня есть основания полагать, что она не мертва. И я думаю, ты прекрасно осведомлена об этом. Я также полагаю, что ты знаете, кто действительно умер в той комнате. — Я наблюдала за своим близнецом, выражение лица которой стало непроницаемым. — Ты должна рассказать мне всю историю. Почему Веста хотела уйти. Кто занял ее место. Где она сейчас находится. Жадность требовал кровавого возмездия. И Гнев даровал это. Если ты в ближайшее время не признаешься в своей невиновности перед ним и не представишь ему доказательства, другие принцы в конечном итоге выследят тебя.

— Жизнь была бы довольно скучной, если бы никто никогда не угрожал уничтожить конкурирующий дом. — Моя сестра ухмыльнулась, избегая давать ответы об исчезновении Весты и о том, чье тело было найдено. Она действительно дала мне кое-какую информацию, которой на данный момент должно быть достаточно. — Я рада, что вызвал такие сильные эмоции у Жадности. Он, должно быть, очень и очень расстроен тем, что я сделала такое после заключения союза. — Она игриво толкнула меня локтем в бок. Мы обе знали, что она ненавидела этого принца по причинам, которыми до сих пор не поделилась. — Возможно, это настоящая любовь.

— А как насчет Гордыни? Для тебя это оставалось всего лишь игрой или ты привязалась?

Спина Виттории выпрямилась, и черты ее лица омрачились.

— Этот демон должен считать своей защитой от проклятием то, что я не нанесла ему визит.

Краем глаза я изучала свою сестру. Когда-то я так же сильно хотела ударить Гнева ножом, и теперь я не могла перестать думать о его неприятном рте и обо всех порочно восхитительных вещах, которые он мог с ним делать. Виттория искоса посмотрела в мою сторону.

— Не надо. Я вижу, о чем ты думаешь, и клянусь, я буду замедлять твое сердцебиение, пока ты не потеряешь сознание.

— Знаешь, — я взяла Витторию под руку и начала спускаться по мощеной дороге, которая была не более чем иллюзией, — Кто-то однажды сказал мне, что ненависть растет из страсти. Возможно, тебе следует посетить Гордыню и разобраться со своими проблемами.

— Я бы предпочла искупаться в свином дерьме.

— Ммм-хмм. Кстати, о свиньях, если ты хочешь, чтобы я нашела конец своей сказки, почему ты продолжаешь предостерегать меня от Гнева?

Виттория уставилась куда-то вдаль, хотя у меня сложилось впечатление, что на самом деле она смотрела внутрь себя.

— Если ты станешь частью его Дома, ты не сможешь управлять нашим. Так много всего изменилось, и я не хочу терять еще одну знакомую вещь. Как бы то ни было, я хотела, чтобы ты узнала всю правду, прежде чем полностью свяжешь себя с ним, чтобы ты могла сделать правильный выбор, со всеми фактами, между любовью и твоим домом.

Там была сестра со смертной душой.

— Перемены ужасны, но нас боятся. Или ты продолжаешь на этом настаивать.

Виттория фыркнула.

— Ты хочешь сказать, что у меня должно быть хоть немного достоинства?

— Ты сказала это, дорогая сестра. Не я. — Я улыбнулась, когда она закатила глаза. — Ты знаешь, Гнев сказал, что не будет никаких проблем, если я захочу восстановить наш Дом.

Голова Виттории резко повернулась в мою сторону.

— Скажет ли он это сейчас?

Я кивнула.

— Если ты прекратишь свою кампанию по разжиганию беспорядков и созданию внутреннего конфликта, это может быть чем-то, что меня заинтересует. Но я не помогу тебе, если ты продолжишь натравливать всех друг на друга. Это больше не та жизнь, которой я хочу.

Мы дошли до конца того, что когда-то было нашей улицей; тишина была приятной, но мои мысли снова переключились на более насущные вопросы.

Те, которые необходимо было решить, прежде чем мы покинем эту фантазию и вернемся к Семи кругам. Моя сестра была в розыске в этом царстве, и нам нужно было обеспечить ее безопасность. Мы остановились на следующей улице, и я поднял лицо к небесам. Воздух был благоуханным, соленый морской бриз приятным. И все же озноб пробежал по моему телу.

Я отпустила руку Виттории и повернулась к ней лицом.

— Если ты укрываешь Весту, или Марселлу, или как там она себя называет, тебе нужно сказать Гневу. Он почувствует правду об этом, и с тебя снимут все обвинения. Пожалуйста. Я тоже не могу потерять тебя. Не после всего этого. — Я указал на мир вокруг нас. — Пожалуйста, Виттория. Просто скажи мне, что она жива и здорова, и у тебя есть чертовски веская причина нажить могущественного врага.

Виттория сжала губы и отвела взгляд. Если я была прав и Веста была жива — а я полностью верила, что это правда, — моя сестра не собиралась ни в чем мне признаваться. Я должна была верить, что у нее была причина, что-то более сильное, чем месть, что двигало ею.

— Кто на самом деле злодей в этой грязной истории? — спросила я вместо этого. — Мы? Демоны? Ведьмы?

Виттория тщательно обдумала ответ.

— В зависимости от того, на чьей ты стороне, я полагаю, это могли бы быть все мы. Хотя больше всего я нахожу недостатков в ведьмах и демонах. Их неприязнь друг к другу длится вечно, и им никогда не следовало втягивать нас в свои проблемы.

Я глубоко вздохнула.

— Неудивительно, что это был непростой путь к разгадке тайны. Мы с тобой плели интриги против Гордости и Гнева. Гордость был небрежен с сердцем своей женыы. Что привело в ярость Первую Ведьму. Сурси проклинала Гнева, когда он не захотел забрать ее дочь от Гордыни, Гнев ответил тем же, и Звездные Ведьмы выполнили свой долг держать Страшных и Злых взаперти, даже если это означало пожертвовать своей собственной свободой.

— И так далее, — закончила Виттория. — Я не думаю, что имеет значение, кто первый злодей или был им — мы все совершали ужасные вещи.

— Но кто-то действительно помог Весте сбежать от суда Жадности. И кто-то действительно мертв.

Виттория еще мгновение смотрела вдаль.

— Мне сказали, что вампиры пришли, чтобы украсть тебя. Возможно, возникает новая угроза, которая проскальзывает в то время, как хаос вырывается на свободу.

— Ты была тем, кто разжег этот пожар.

— Я не думала, что они придут за тобой. Я думала, они нацелились на Дом Жадности.

— Почему? Что такого в жадности, что заставляет тебя делать такие ужасные вещи?

— Я не совершала ужасных поступков, — возразила она. — Я сделала с ним только то, что он делал с другими. Может быть, у вампиров есть свои собственные цели в войне, и я случайно дала им надежду на победу.

Разочарование нарастало в моей груди. Если бы моя сестра просто доверила мне правду, все это можно было бы исправить.

— Хотя я не сомневаюсь, что вампиры хотели бы начать внутреннюю войну, чтобы отвлечься от своих собственных планов, я не думаю, что они ответственны.

— Ммм. — Взгляд Виттории снова принял тот далекий вид. — Тогда, возможно, это ведьмы. Они, вероятно, слышали о моем союзе с Жадностью и нацелились на его дом, чтобы начать раздор. Я уверена, они надеются, что демоны уберут нас с игрового поля раз и навсегда.

— Виттория, — предупредилв я. — Остановись. Я знаю, что это не ведьмы, демоны или волки. Просто скажи мне правду. Зачем хранить так много секретов?

— Возможно, тебе просто придется довериться мне.

— После всего, что ты сделал? Вся эта ложь, полуправда и игры?

Гнев отразился на лице моего близнеца.

— Я пыталась обойти проклятие, освободить твою магию, восстановить связи с этим миром и сделал все, что могла. Если это воспринимается как ложь и манипуляция, мне искренне жаль, Эмилия. Но у меня есть свои причины. И тебе просто нужно будет уважать это или продолжай сражаться со мной. Если бы ведьмы не сделали того, что они сделали с нами, то ничего из этого не произошло. И если ты веришь, что они будут сидеть сложа руки и позволят нам восстановить нашу полную власть, не пытаясь связать ее снова, ты сумасшедшая. — Виттория повернулась ко мне, выражение ее лица было расчетливым. — У нас есть один способ убедиться, что они не добьются успеха.

Я прижала руку к груди, мое сердце колотилось быстрее, чем дольше моя сестра выдерживала мой взгляд.

— Неужели нет другого способа сломать замок заклинаний?

— Не то, чтобы я обнаружила. Поверь мне, я посмотрела, прежде чем мне вырвать свой.

— Кто вырвал твое сердце? — Я спросила. — Доменико?

— Многие существа в подземном мире были только рады, что их сочли подходящими для этой задачи. Оставь пока все как есть. — Взгляд Виттории заледенел, прежде чем снова смягчиться. — Впрочем, тебе не придется беспокоиться об этом. Я буду с тобой. — Я зашагала прочь, а моя сестра просто наблюдала без комментариев, как я ходила взад и вперед, мои мысли и сердце бешено колотились. Ведьмы связали нас. И все же я не могла перестать думать о реакции Зависти на то, что Виттория впервые захотела снять с меня блокировку заклинаний. Он был так против.

И Гнев на самом деле вообще мало говорил об этом. Я знала, что он был не уверен, но моя сестра выжила. Она вернулась к своему полному облику богини. Что заставило меня еще раз задуматься, была ли еще одна причина, по которой Гнев больше ничего не сказал. Я подумала о нападении гадюки — как после того, как змееподобный демон укусил меня, Гнев использовал магию, которая впитала яд в его собственное тело.

Я также вспомнила что-то приторно-сладкое, что он заставил меня выпить…

— Богиня всевышняя. Он дал мне нектар.

Амброзия. Пища богов.

Я перестала расхаживать и уставилась в никуда. Он также дал мне выпить чего-нибудь сладкого, когда у меня был легкий случай гипотермии. Еще нектара.

Больше топлива, исцеляющего богиню. Гнев не мог беспокоиться о моей смерти. Так что же еще могло побудить его проявлять такую осторожность? Я возобновила расхаживание, позволяя своему разуму перебирать различные теории и сценарии, пока одна не отделилась от остальных.

Зависть был напуганым в тот день в нашей камере. Как и Похоть, и Лень, и даже Жадность, когда я вышла из себя и поджгла эту картину. И Гнев…

Может, он и не боялся меня, но все принцы Ада называли нас Страшными. Мой муж боялся не за мою жизнь, он боялся за свое королевство. Он боялся полностью освободить меня. Гнев не останавливал меня слишком активно, но он, конечно же, тоже не помогал. Этот выбор был моим, и только моим.

Я развернулась и встретилась с терпеливым взглядом моей сестры.

— Я готова, — сказала я, имея в виду именно это.

В течение этих последних нескольких недель Гнев показывал мне, как контролировать свои эмоции. Чтобы видеть сквозь мою ярость. Это был урок, который он преподал мне в ту ночь, когда заставил меня ударить его ножом, в ту ночь, когда он сказал, что нужно чувствовать другие грехи и бороться с ними. Да, научиться закалять себя в борьбе с гордыней, жадностью и похотью было важно. Но все это время Гнев знал, каким Домом Греха я управлял, знал, насколько сильно может вырасти мое желание мести.

Пока я не ударила его ножом той ночью, я бы продолжала идти по пути, на котором жаждала крови. И он был прав — я не хотела признавать это тогда, но я ненавидела причинять ему боль. Ненавидела эту потерю контроля, это всепоглощающее чувство, что мной движет только моя ярость. Я управляла этой эмоцией, и я бы не позволила ей управлять мной.

В тронном зале с эмиссаром вампиров и Сурси, моя ярость тоже почти взяла верх тогда. Но этого не произошло. Я не могла полагаться на Гнева или кого-либо еще, кто снова вытащит меня из этого темного места. Это должно было исходить от меня.

Удерживая себя от того, чтобы высвободить всю свою мощь, я гарантировала бы только одно: я потерплю неудачу, если не попытаюсь.

Страх удерживал бы меня. Но вера в себя освободила бы меня.

— Смогла бы ты… Если я… — Я сделала глубокий вдох. — Я не хочу терять контроль.

— Хорошо. — Виттория кивнула. — Я буду здесь. Тебе нечего бояться. Сначала это дезориентирует, но это похоже на большой глоток свежего воздуха после погружения в море.

Я выдохнула и кивнула.

— Хорошо. Теперь я готова разрушить замок.

Виттория повела нас обратно к дому нашего детства. Откинутый полог иллюзии снова был надежно закреплен, придавая зданию такой же вид, каким оно было всю мою жизнь. Мы поднялись по лестнице и вошли через парадную дверь, и то, что когда-то было небольшим жилым помещением, теперь имело соборные потолки и декадентскую мебель. Они пахли медом и полевыми цветами.

На дальней стене в первой комнате были полки с книгами; в другом углу была стена из банок с сердечками. Я отвела взгляд и направилась к алтарю, стоящему в стороне. Гигантские чаши с огнем потрескивали по обе стороны от него, пламя было красивым, сверкающе-черным.

Виттория щелкнула пальцами, и внезапно появился оборотень, держащий лавандовое одеяние. Молодой женщине на вид было лет двадцать пять, и в оттенке ее глаз и овале лица было что-то знакомое. Она быстро отвела взгляд и отодвинулась назад. Мой близнец жестом пригласил меня подняться на помост.

— Надень это. Затем ляг на алтарь, расслабив руки по бокам и вытянув ноги прямо.

Расслабление было не тем, чего я думала, что смогу достичь, но я осторожно взяла предмет, который оказался развевающимся платьем, быстро разделась и надела его.

У него было две большие полосы, которые завязывались на каждом плече и продолжались спереди. Серебряная веревка стягивала его на талии, а две прорези доходили до середины бедра. Глубокий V-образный вырез спереди открывал доступ к моему заколдованному сердцу и заставлял мое смертное сердце бешено биться. Я отказывалась думать о том, что скоро оно вообще перестанет биться. Вспышка спокойствия пронеслась по мне, почти как будто подхваченная волшебным ветром. Все было хорошо. Я взглянула на оборотня, который принес одежду, и подумала, не изменила ли она каким-то образом мое настроение. Это была редкая и желанная магия. Принцы Ада могли влиять на грехи, но влиять на радость — это совсем другое.

Отбросив эту странность, я расправила плечи и забралась на алтарь, лежа так, как велела мой близнец. Виттория встала надо мной, затем осмотрела комнату, где одинокий оборотень ждал, стоя на страже, как я поняла.

— Нас нельзя беспокоить. — Моя сестра взглянула на меня, ее лавандовые глаза сияли, когда она призвала свою силу. — Это быстро закончится.

Прежде чем я успела поддаться нарастающей панике, пальцы Виттории удлинились, и ее когти вонзились мне в грудь. На мгновение я с трудом могла поверить, что она это сделала.

Тогда я открыла рот, чтобы закричать, но ничего не вышло. Моя грудь горела. Неистово. Ощущение было такое, как будто полдюжины ножей подожгли в огне, а затем вонзили в мое тело. Эта боль была такой острой, такой всепоглощающей, что я больше ничего не чувствовала. Захват моего разума, моих воспоминаний, весь замок заклинаний треснул, как яйцо, и все нахлынуло обратно.

Моя жизнь.

Мой дом.

Моя сила.

Мысленным взором я видела себя и Гнева, занимающихся любовью, тренирующихся и сражающихся умом и волей. Еще одно воспоминание: мой близнец интригует со мной в нашем тронном зале.

Я видела, как Сурси пришла к нам со своим планом, ее жажда мести подпитывала мой грех. Потом я была в саду и увидел выражение лица Рофа прямо перед тем, как все было разорвано.

Крик, который я не молаг издать раньше, пронзил меня сейчас, эхом отдаваясь в храме. Это были гнев и мучение, обретшие форму. Я услышала, как оборотни разбегаются из того места, где они прятались. И я кричала, пока воспоминания не замедлились.

Темнота нахлынула так же быстро, как и боль, а потом я вообще ничего не чувствовала и ни о чем не думала.

Как только боль отступила и темнота рассеялась, я лежала неподвижно, как статуя, прислушиваясь. Через несколько комнат я услышала шелест юбки, мягкую поступь тапочек. Приглушенные голоса. Ближе послышался резкий вдох, как будто кто-то внезапно проснулся.

Я держала глаза закрытыми, пока приспосабливался к своему новому диапазону слуха. Мои более острые чувства. Одна вещь сразу бросалась в глаза. Мой пульс не колотился. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

Отсутствие сердцебиения не было таким дезориентирующим, как я думала.

Хотя, возможно, это было потому, что я больше не испытывала прежнего страха. Я приоткрыла глаз, с удивлением увидев полосы красного и золотого, проникающие через окна и под дверь. Наступил рассвет. Должно быть, я отсутствовала дольше, чем думала.

Я села и почти бросился через всю комнату, мое полностью бессмертное тело наполнилось невероятной силой. Я уже знала, что со мной в комнате никого нет, но я огляделась вокруг новыми глазами. Виттория была права; мне казалось, что я погрузилась под воду, и моя голова наконец-то показалась на поверхности. Цвета были ярче, насыщеннее. Я могла видеть отдельные нити на своем платье. Пылинки блестели в лучах солнечного света на противоположном конце храма.

Я чувствовала себя полной энергии, оживленной. Я одним прыжком запрыгнул на алтарь, затем взмыл в воздух, грациозно приземлившись на другой стороне зала. Странное, знакомое чувство возникло в моем центре. Вместо моего сердца было ровное биение моей силы. Это было похоже на возвращение домой после слишком долгого отсутствия.

— Фиат Люкс.

Розы и полевые цветы вспыхнули пламенем по всей комнате. Огонь взревел от ярости, разжигая мою собственную ярость и разжигая ее. Эта сила, это было то, что делало меня одной из тех, кого боялись. Этому не было конца, только мое желание держать его взаперти держало в клетке. Я подумала о Нонне Марии. Я вспомнила ее ложь. Боль. И цветы горели невероятно ярче. Моя голова склонилась набок, когда знакомый звук привлек мое внимание.

Я узнала шаги своей сестры еще до того, как повернулась к ней.

— Не хочешь ли ты немного отомстить, прежде чем я уйду?

Ее губы медленно поползли вверх.

— Хорошо, что ты вернулся, Ярость.