Ростки лжи

Глава 7

С того самого момента, как караван иерархов Аурелиона приближался к Кордигарду, Гелли восторженно крутил головой, с любопытством рассматривая всё вокруг . Когда его патрон посещал столицу Ренегона в прошлый раз, он был ещё совсем мальчишкой, и, конечно же, его с собой не взяли.

— Пять колец стен! Даже Элениум имеет только одно кольцо, путь и хорошее! Зачем им столько?

Элениум был столицей Аурелиона, крупнейшим до Кордигарда городом, где довелось бывать юному помощнику иерарха.

— Безопасность. Показатель силы и статуса. Ну и просто потому, что Ренегон может себе это позволить. — пожал плечами Этериас.

— Однако земли центрального королевства и так самые безопасные? Это священная земля, родина людей, что может тут случиться? Всех опасных тварей давным-давно перебили!

— Несколько столетий назад в темных топях, что находятся на стыке границ Бингла, Таллистрии и Ренегона бесследно пропала пятитысячная королевская армия, что была послана туда осваивать те земли. В некоторых уголках королевств водятся твари, которых лучше не беспокоить. Если откуда-то вылезет крупная гидра и сможет пробить первое кольцо стен, жители смогут спрятаться за второе, и выиграть время. Это спасёт много жизней. Однако не стоит забывать и о том, что пять колец стен неплохое предупреждение герцогам, что хотели бы бросить вызов королевской династии. — лукаво улыбнулся верховный иерарх.

— Политика. Полная скукота. — зевнул Гелли.

— Кстати, говоря об этом: я заметил, что ты зачастил к мастеру Эниану. — посерьёзнел Этериас. — У тебя проблемы со здоровьем?

— Вовсе нет, мессир. Мастер попросил помочь ему с одним проектом, и, подумав, я решил не отказываться. Однако, если вы против…

— Может, пару месяцев назад и был бы. Однако это путешествие удивительно хорошо сказалось на моих отношениях с советниками. Так что я не против.

— Они наконец-то признали, каким великим мастером в искусстве нейтраля вы являетесь? — весело спросил Гелли.

— До такого, боюсь, они не дойдут и на смертном одре. — рассмеялся Этериас. — Однако они хотя бы перестали жёлчно ворчать каждую минуту что мы вместе, а это уже гигантское достижение.

— Действительно, великое. — согласился парень. — Каков план действий, мессир? Мастер Эниан рассказал мне о письме, что приходило из Кордигарда.

— Я с частью стражи и советниками отправлюсь к королю. Для тебя же у меня будет отдельное задание: прогуляйся по городу. Собери слухи, узнай, что жители думают о ситуации.

Гелли серьёзно кивнул. Подобное задание, несмотря на возраст, он выполнял отнюдь не в первый раз.

Два десятка одетых в белоснежные одежды воинов храмовой стражи, вооружённые длинными широколезвийными копьями и щитами вошли в тронный зал, выставив две линии почётного караула по его бокам, дополняя встречающие ряды одетых в сине-белые латы бойцов королевской гвардии.

Этериас Инвиктус, верховный иерарх Аурелиона, облачённый в длиннополую белую рясу, с вышитой на ней семиконечной разноцветной звездой, вошёл за ними следом. Его сопровождали четверо советников, одетых в парадные мантии, держась за спиной.

Несколько мгновений король Кормир II и последний верховный иерарх смотрели друг на друга. Затем король поднялся с трона и подошёл вплотную к иерарху.

— Рад приветствовать вас в Кордигарде, ваше святейшество. — протянул руку иерарху король.

Несмотря на обстоятельства — повисла в воздухе недосказанная фраза.

— Вовсе ни к чему было устраивать столь пышный приём. — улыбнулся Этериас, крепко пожимая руку.

Ранее они не были знакомы лично: однако, побывав однажды на королевском балу во время Конклава, иерарх узнал короля в лицо.

— Боюсь, в связи с последними событиями это более чем необходимо. — спокойно парировал король. — Вы получили письмо из Нелеи?

— Нет. Мы выехали вскоре после вашего письма, и прибыли в город только сегодня.

— Тогда позвольте, я продемонстрирую вам его. — король протянул руку и в этот момент один из придворных, мастер облачённый в тёмно-синюю робу протянул ему уже распечатанный свиток.

Этериас развернул свиток и углубился в чтение, хмурясь всё больше и больше с каждым прочитанным словом.

— Я полагаю, это мастер Фидем принял несколько… поспешное решение. — Этериас впился глазами в короля. Королёвский дворец Ренегона внезапно перестал казаться ему уютным.

— Мои люди сообщили мне, что его святейшество рука Отца в Нелее превратился в прах вскоре после того, как отдал эти распоряжения. — бесстрастно добавил король. — Но я рад что вы так думаете. Мы решили дождаться вас, прежде чем принимать окончательное решение по этому вопросу. Однако другие короли высказались однозначно: в связи с обстоятельствами, они считают это решение верным и поддерживают его.

— В связи с обстоятельствами…

Инвиктус сипло выпустил воздух из себя, однако мгновением позже взял себя в руки и требовательно осведомился:

— Что вам известно о произошедшем с иерархами?

— Нам предстоит долгий разговор. Полагаю, стоит переместится в более удобное место. — заметил король.

Кормир Ренегон II привёл иерарха, его советников, а также ближайших придворных в зал, где происходило заседание конклава — одиннадцатигранный почти круглый стол.

— Расскажите его святейшеству всё, что успели выяснить. — бросил король своим людям.

Иерарх и его советники внимательно слушали рассказ, периодически задавая уточняющие вопросы.

— Можете показать образец того песка, что вы достали из храма, лорд Иллион? — прервал главу гвардии мастер Эниан.

Тот невозмутимо достал из полы плаща маленькую коробочку и выставил на стол.

Мастер жизни аккуратно приоткрыл коробочку, и, сосредоточившись, аккуратно достал оттуда щепотку, прикрыв глаза. Однако спустя несколько минут он раздражённо мотнул головой и констатировал факт:

— Ничего. Память жизни молчит, как будто ничто живое никогда не касалось этого вещества. Вы выяснили что это такое?

— Это прах. — тяжело вздохнул король.

— Прах?

— Пыль, которая остаётся после покойников. Выяснили это случайно — вы знаете, что обычно все люди сжигают покойников, однако моя семья исключение. Под дворцом у нас находится семейный склеп, где с тел Ренегонов делают слепки, и на их основе возводят статуи, чтобы память о великих королях осталась в веках в таком виде. А сами тела замуровывают в каменных саркофагах, чтобы ни одна крыса не добралась. Как-то раз в детстве я был в семейной усыпальнице, и по озорству сдвинул крышку саркофага одного из своих предков. Отец, конечно, наказал меня тогда, однако я помню пыль, что взметнулась из саркофага. Такую же пыль. Когда мои люди не смогли понять, что это такое, я сам решил взглянуть, лично. А затем сходил в склеп и проверил: это прах, прах людей, сомнений быть не может. — мрачно заключил король.

— Значит, все одиннадцать иерархов просто стали прахом? — неверяще помотал головой мастер Клавдий.

— Прах всё ещё лежит в храме. Мы достали издалека совсем немного, чтобы понять с чем имеем дело. — ответил лорд Иллион.

— Вы нашли какие-либо следы вокруг храма? Может, за пределами первого кольца стен? — осведомился мастер Акрил.

— Вокруг самого храма чисто: королевский квартал выложен камнем, однако и его мы прочесали. Что же до остального… — главный егерь потёр подбородок. — Вокруг стен найдено множество следов, однако только одни подходили вплотную к стенам квартала. Подозрительное место: рядом есть заброшенный сад, который посещал один человек. Однако там же на стене мы нашли следы мочи: и у нас нет оснований полагать, что кто-то просто не решил справить нужду на стены.

Король поморщился при этих словах. Видимо, эту историю ему тоже уже довелось услышать.

— Значит, никаких вещественных доказательств. Вы пробовали задействовать память стихий вокруг храма? — осведомился мастер Гелиус.

— Аномалия, что убивает всех, кто пытается войти в храм, всё ещё на месте. А прежде чем мы решили сделать это в более отдалённых местах, прошёл дождь и смыл все следы. Возможно, что-то можно увидеть в храме, однако никто не смог туда войти.

— Аномалия, что убивает всех входящих в определённую область.?— поднял бровь иерарх. — Что вы знаете о ней, мастер Гастон? Были попытки преодолеть её?

— Люди умирают не сразу, но достаточно быстро, за несколько секунд. Аномалия словно бы… — первый советник покойного Ренегонского иерарха помялся, подбирая слова. — Выжигает жизнь. Мастер жизни, или человек, улучшенный с помощью искусства жизни, протянет дольше: но ненамного.

— Выжигает жизнь? Как это возможно? — удивлённо переспросил мастер Эниан.

— Если бы я знал. Мы привлекли лучших мастеров жизни в королевстве, однако все только разводят руками. — грустно покачал головой мастер Гастон. — Мы пытались преодолеть аномалию, взяв добровольцем одного из рыцарей-странников. Несколько мастеров начали перекачивать ему жизнь, как делают во время лечения, ненадолго наполнив его под завязку, и он пошёл внутрь. Однако каналы поддержки быстро распались, едва он вошёл в аномалию. Он прожил дольше всех: дошёл до входа храма, однако, поняв, что вскоре и ему настанет конец, рванулся обратно. Однако что-то не дало ему это сделать.

— Что-то? — поднял брови мастер Клавдий.

— Нечто, похожее на прозрачного человека. Исчезающее, словно мираж, что бывает в пустынях. Узнать кто это по лицу практически невозможно, однако оно было перекошено гневом и яростью. Что бы это ни было, тварь схватила рыцаря за ногу и утащила в храм. А затем разорвала на куски. — мастер Гастон подавленно замолк.

— Часть моих людей наблюдали за этим. Самые глазастые говорят, что это определённо было лицо человека, но словно искажённое чем-то так, что узнать его было невозможно. — добавил главный егерь, поёжившись.

В зале повисло долгое молчание. Иерарх и его советники тяжело обдумывали полученную информацию.

— У вас есть какие-то версии по поводу произошедшего? — наконец, стальным голосом осведомился Этериас Инвиктус.

— Есть. Гнев Отца, по неизвестной причине павший на верховных иерархов. Он же пал на Фидема Бурю, который, похоже, также поддерживает этот вариант. И по этой причине все короли, кроме меня и вашего короля, выполнили его указ о расформировании церкви. На сегодняшний день церковь Отца как организация действует только в двух королевствах: Аурелионе и Ренегоне. Остальные девять королевств приняли решение о расформировании две недели назад, после завершения Конклава. — тяжело, словно камни, роняя одно слово за другим, ответил Кормир II.

Лицо верховного иерарха побледнело. Побелевшими костяшками он вцепился в столешницу, а глаза превратились сплошные шары мистического света. Предметы в зале стали подниматься в воздух, пронзительный мощный порыв ветра сорвал окна с петель, и звон разбитого стекла заполонил комнату. На небесах за окном начали сгущаться тучи. С громким треском по полу и столу прошли, чуть змеясь, большие и толстые трещины.

— Я думаю, этого достаточно, чтоб продемонстрировать серьёзность ваших намерений, ваше святейшество. — разнёсся мягкий голос мастера Клавдия по комнате.

Этериас опомнился, растерянным и слегка неверящим взглядом мазнув по разрушениям, причинённым им самим. Сквозь сорванные окна дворца разнёсся гром, и дождь забарабанил по крыше. Деревянной, шаркающей походкой верховный иерарх поднялся из-за стола и направился к сорванному окну, устремляя взор в плачущие небеса.

Король молча, жестом приказал всем покинуть комнату. Ослушавшихся не было. Оставшись в наедине со своим гостем, Кормир II Ренегон подошёл к выбитым окнам, и вместе с последним верховным иерархом посмотрел на набирающую силу грозу, что затмевала синие небеса и поглощала белые облака, совсем недавно мирно плывущие по небу. Синий и белый были цветами его династии, и именно поэтому происходящее казалось ему столь символичным.

— Грядёт буря. — тихо произнёс король.

И похоже, он отнюдь не имел ввиду непогоду.

— Я не верю. — прошептал Этериас. — Я говорил с ним во время прошлого Конклава. Я помню, как Отец улыбался, смотря на меня, как на неразумного ребёнка, что рассказывает об успехе в своих первых детских играх. Я помню, как он учил меня основам высших степеней искусства: как чувствовать мир вокруг себя, как никто прежде, как обратить само мироздание в щит, что спасёт меня от любой беды. Я просто не могу поверить в то, что он гневается на меня.

— Может, и нет. Вы последний, кто остался в живых из всех, кто когда-либо говорил с нашим создателем. Думаете, мне нравится такой поворот событий? Веками Ренегон был старейшим и самым уважаемым королевством людей. Священная земля перворождения, место, где была сотворена вся людская раса. Веками мои предки делали всё для славы, величия и процветания людского рода, один за другим вкладывая себя в служение людскому роду без остатка. С раннего детства я делал всё, чтобы соответствовать этому великому бремени, что выпадает на наш род. И на этом Конклаве впервые за всю свою жизнь я почувствовал, как на меня смотрят с презрением.

— С презрением? — удивлённо посмотрел на короля верховный иерарх.

— Никто не скажет такое прямо, разумеется. — грустно усмехнулся король. — Однако я слишком хорошо знаю людей, чтобы не различить подобное. Другие короли смотрели на меня, бессильного защитить своих гостей, бессильного дать им хоть какие-то ответы, бессильного войти в храм Отца в сердце собственной земли! В глазах каждого из них читалось, что они бы никогда не допустили подобного. Словно бы всё уважение, что заслужил мой род за эти века испарилось в один миг. Никто не выберет Кордигард как место для собрания Конклава в ближайшие века. Если оно вообще произойдёт.

— Я пойду туда. Войду в этот храм и выясню, что там произошло. — решительно заявил Этериас. — Соберите всех свободных мастеров, соберите гвардию, поставьте на дальние вышки самых глазастых охотников. Впустите народ в королевский квартал, и чем больше, тем лучше. Я публично заявлю о вашей поддержке и пойду внутрь. И если гнев Отца падёт на меня, ему придётся явиться сюда и прикончить меня лично, потому что ничему и никому другому я не позволю сделать это!

Будь здесь советники, они бы наверняка попытались отговорить верховного иерарха от столь опасного и самоубийственного шага. Однако здесь был лишь Кормир II Ренегон, кровь и плоть от первых людей, потомок основателей первой королевской династии Тиала. У него не возникло даже мысли о том, чтобы отговаривать кого-то от подобного поступка. Строго наоборот, королю очень хотелось отправиться туда вместе с иерархом. Но он был всего лишь человеком, человеком, на котором лежал долг перед его народом. И потому он сказал лишь одно:

— Удачи.

Несколько часов спустя сам Этериас предельно внимательно выслушивал от своего помощника доклад.

— Большинство людей в городе убеждено, что гнев Отца пал на святую землю, мессир. — в полной растерянности разводил руками Гелли. — я пытался переубедить их, однако благословения во время призыва так и не произошло, а храм превратился в смертельную ловушку, что убивает любого человека, входящего туда. Боюсь, чтобы развеять это заблуждение, требуется нечто большее чем просто слова. Многие уже уехали из города и ещё больше собираются уезжать.

— У меня будет для тебя ещё одно задание, Гелли. Ты должен отправиться в Келлийский монастырь и спросить их магистра знает ли он что-то о происходящем. Возьми мою печать. — смотря в сторону, отстранённо сказал Иерарх.

На самом деле, Этериас сомневался, что странникам что-то известно. Будь так, они наверняка бы доложили королю столь критически важную информацию. Однако он не сомневался, что верный помощник пойдёт за ним хоть в саму бездну, и потому опасался его гибели, решив таким образом обезопасить парня, к которому за годы успел привязаться.

Часом позднее большое скопление людей собралась перед главным храмом. Солнце уже начинало клониться к закату, однако Этериас не намеревался отступать. Подойдя к границе, установленной гвардейцами, он попросил тех поднять его на щит и обратился к людям.

— Люди Ренегона! Многие из вас наверняка слышали о том, что произошло несколько месяцев назад во время Конклава, однако все мы ещё теряемся в догадках и можем лишь строить предположения о том, что на самом деле здесь случилось. Кто-то говорит, что гнев Отца пал на святую землю. Что мы, верховные иерархи, разгневали его. Что мы были недостаточно чисты и усердны в деле служения всем вам, и потому Отец проклял всех нас за это. Говорят, что церковь должна прекратить своё существование, как изживший себя и вредящий людям институт.

Этериас оглянулся вокруг, смотря на людей. А затем, ясным и уверенным голосом продолжил:

— Я, Этериас Инвиктус, рука Отца в Аурелионе, последний оставшийся в живых верховный иерарх нашей церкви, говорю вам: Я не верю в это! Церковь не идеальна, и никогда не была идеальна. Каждый мастер церкви — такой же человек, как и вы, и все мы делали и будем делать ошибки, однако как жрецы нашего Создателя, мы всегда стремились делать всё, чтобы облегчить жизнь как можно большему числу людей, воплощая всё лучшее что есть в нашей расе. Мне неведомо, какая ужасная сила могла проникнуть сюда, в сердце наших земле, и нанести столь ужасающие удар по лучшим мастерам всех одиннадцати королевств, но я уверен, что в это нет вины короля или его людей, и единственная причина, почему верховные иерархи мертвы это то, что они не ожидали удара! И если я не прав, и гнев Отца действительно пал на наши головы, ему придётся явиться лично и наказать меня за мои ошибки, потому что никто, кроме создателя, не имеет надо мной власти!

С этими словами верховный иерарх спрыгнул на землю, и, сосредоточившись, собрав всю свою волю в кулак, окутал себя тем самым универсальным щитом которым сам создатель научил его защищать себя при первой встрече. Воздух слегка задрожал и зарябил вокруг, а затем Этериас бесстрашно, без тени сомнений ступил за запретную черту.