Троица

Июля 22-го дня

О горе лютое! О Боже милосердный, доколе не иссякнет фиал гнева твоего, на нас изливаемый?

Казаки Ляпунова убили. Заманили его на круг свой казачий. Он не смутился, пришел. «Никто не посмеет сказать, что я казачишек мятежных испужался».

Они ему грамоту суют:

— Ты писал?

— Нет, не я.

— Рука-то твоя!

Поглядел Ляпунов на грамоту пристально.

— Рука на мою похожа, но не моя. Это врагами делано. Откуда вы, братцы, взяли сие письмецо?

— Врешь, ты писал!

— Кабы я писал, я бы теперь не отказывался. Я вас, братцы, не боюсь — хотите, убейте меня! А Ляпунов отродясь не лгал и лгать не станет, хоть бы иради жизни своей. Всех казаков побить — мне таковое неразумное дело и в ум не войдет. А наказать вас пристало, чтоб не сеяли смуты в православном воинстве, да чтоб под честных воевод не копали. И я вас, братцы, видит Бог, накажу.

— Бей его! — закричали казаки. И ничего уже более не слушали: обнажили сабли и бросились всем множеством на Прокофия, и тут же его до смерти зарубили.