Троица

Явление ложного Димитрия

Не успел еще голод закончиться, пришла новая беда. Объявился некто в литовской земле, где-то у города Киева, невесть какого роду и племени человек, был в услужении у пана Вишневецкого. И вот он сказался больным и позвал священника, говоря: я-де помираю, хочу покаяться.

Пришел священник греческой веры. Больной же к нему обращается с такими словами:

— Прошу тебя, отче, когда помру, пусть похоронят меня по обычаю царскому. Возьмите тогда у меня в изголовье грамоту, там написано, кто я есть, ведь я совсем не тот, кем здесь назывался.

Священник удивился таким словам, и поведал обо всем пану Вишневецкому. И когда отлучился больной со своего ложа (в нужное место побрел, держась за стену и издавая жалобные стоны), взяли поляки грамоту у него в изголовье и стали читать. А написано там было вот что:

«Аз есмь царевич Дмитрий Иванович, Российского престола законный наследник, сын царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси, меня же изменник Бориска Годунов повелел зарезать, но добрые люди спасли, а вместо меня другое дитя отдали убийцам. С тех пор я скитался по чужим землям и терпел всяческие лишения, и имя свое подлинное от людей скрывал. Посему прошу похоронить меня с царскими почестями.»

Поляки премного удивились, и приступили к больному с вопросами. Он же, слегка поупрямившись, вскоре все подтвердил, что в грамоте было сказано: «Подлинно-де я царевич Дмитрий». И тотчас же стал выздоравливать.

Поляки, поверив ему, отвезли того названого Дмитрия в царствующий град Краков, к королю своему Жигимонту. Король ему тоже поверил, и дал денег, чтобы ратных людей нанять, и благословил идти в Россию отнимать у Бориса царский престол. А вольный пан Юрий Мнишек, воевода Сандомирский, обещал ему в жены дочь свою Марину, и помощь людьми и пушками и оружием и огненным зелием.

Хотели же пуще всего поляки, того самозваного Димитрия на российский престол возведя, его руками святую православную веру извести и свою латинскую утвердить. А может, и сам-то Димитрий не своим умом додумался назваться царевичем, а понуждаем и научен был бесовскими латинскими чародеями, чернокнижниками, именем Езуитами. Эти-то Езуиты все государства западные опутали тайными сетями, и самыми государями бессовестно помыкают. Сии чародеи суть не моя выдумка: от разумных людей о них сведал, от архимандрита Иоасафа и келаря Аврамия, ненароком беседу их тайную услышав.

Названный царевич тотчас же, собрав малую рать из польских и литовских людей, отправился в поход и вошел в пределы Российского государства в Северской земле.

Многие жившие в тех краях люди издавна на Бориса зло держали, и с охотой поверили самозванцу, и стали царских воевод веревками вязать и города ему сдавать.