Троица

Мая 20-го дня

Приходил на Троицкое подворье святитель Филарет, беседовал с келарем Аврамием. Вдруг позвали они меня на совещание свое, и Аврамий мне сказал с лукавой усмешкой:

— Ведомо тебе, Данило, что я хоть образом неказист, но зато премудрым рассуждением и хитростью всех превзошел.

Рассмеялись они оба с Филаретом. Я же премного испугался: ведь это из моего писания слова! Так он его читал, хоть я ему не показывал, а напротив, всегда стараюсь прятать в надежнейшее место. Аврамий продолжил:

— Вот хитрость-то моя и помогла мне догадаться, что ты, Данило, книжник и борзописец. Писание твое сложено не без искусства. И про смерть князя Михаила ты написал правильно. А чтобы умение твое не пропало втуне, порешили мы с Филаретом Никитичем задать тебе работу. Не всем еще русским людям ведомо, какою смертью и отчего князь Михайло скончался. И надобно поскорее свет истины донести до каждого человека, до самых дальних городов. Посему вот тебе бумага и чернила, и лучшие гусиные перья; садись и пиши грамоты.

Поверху выведешь уставом: «Повесть о преставлении и погребении благоверного князя Михайла Васильевича Скопина-Шуйского». И далее пиши все по правде, по чину и по-порядку. Словами книжными чрезмерно писания не испещряй, и высоким риторством не увлекайся, а подбирай слова простые русские, чтобы даже мужику-землепашцу было понятно. Да не возводи всю вину на Малютину дочь, не бойся правды, указывай прямо на Дмитрия Шуйского и на самого царя.

Я бы тебе помог писать, да не могу: мою руку сразу узнают. А лишних людей к такому делу приставлять опасно. Поэтому придется тебе одному управляться.

И вот сижу я в келье запершись пред огромнейшей кипою бумаги и со страхом готовлюсь приступать к этому великому делу.