На корабль все они вернулись в подавленном состоянии. Марко и Чон, которые во время разговора с архиепископом не сказали ни слова, всю дорогу молча переглядывались. Фёдор был задумчив, а Роберт беспрерывно чертыхался. Когда они вышли из главного храма, уже начинало темнеть, ветер усилился, стало значительно холоднее, но Миллер совсем не ощущал этого. Он лихорадочно размышлял всю дорогу, но все его мысли сводились к одному. Завтра нужно будет драться на дуэли.
Он прекрасно помнил разговор с Кентом на Корлейне, все аргументы за и против перевозки запрещённого вооружения. Как человек он был против этого, он действительно хотел сообщить в Безопасность Коалиции, но его отговорили. Иногда приходится мириться с несправедливостью и страшными вещами, Роберт это прекрасно понимал. Но он также осознавал, что хоть слово капитана и является законом, но не в данном случае. Даже если он прикажет, Марко и Чон отвергнут перевозку боевого вируса, которая могла быть очень рискованной. Но он и не стал бы просить о таком. Дело тут не только в риске угодить на планету-тюрьму, но и просто в этических соображения. Он не мог взять на себя ответственность за огромное количество жертв.
Экипаж расселся в кают-компании, которая стала уже традиционным местом для разговоров и обсуждений. В этот раз воцарилось молчание, никто не хотел говорить первым. Никто и не знал, что можно сказать. По идее, что-то должен был сказать Роберт, но он просто не находил слов. Пожалуй, впервые в своей жизни, если не считать тот случай на первом свидании с девушкой, когда он учился в девятом классе.
– Какие будут предложения? – слова Марко разорвали тишину как выстрел из огнестрельного оружия, которое всё ещё широко использовалось.
– Какие тут могут быть предложения? – скривился Роберт. – Завтра буду драться на это проклятой дуэли и буду мечтать, что мне повезёт. Но, скорее всего, мне не повезёт, поэтому Дубов станет вашим капитаном и получит мою долю в «Азимове».
– Почему ты не рассматриваешь вариант с перевозкой этого вирусного дерьма? – спросил инженер.
– Ты сам прекрасно понимаешь риски. Если нас остановят и досмотрят, то мы отправимся в тюрьму и на очень долгий срок.
– Шанс, что нас поймают, мизерный, – поднял голову Чон.
– Действительно! Давай подумаем про этот вариант. Систему Пантеона Пяти вообще никогда не посещают. В системе Корлейна бывают военные патрули или корабли безопасности, но редко. Вероятность того, что нас накроют, в тысячи раз ниже, чем вероятность твоей смерти утром. Я за то, чтобы согласиться, – решительно сказал Фёдор, а Чон и Марко поддержали его одобрительными возгласами.
– Спасибо, – Роберт чувствовал, что на его глаза наворачиваются слёзы. – То, что вы готовы пойти на такой риск ради меня… я даже не знаю, как выразить свою благодарность.
Он действительно был шокирован тем, что экипаж в полном составе был готов согласиться на перевозку биологического оружия. То, что Фёдор был готов, его не удивило, но они же были друзьями. Ради него он тоже пошёл бы на многое, но вот согласие Пака и Йовичича было куда удивительнее. Он был для них никем, вместе они провели очень мало времени и то, что они согласились рискнуть своей свободой, было неожиданно. Но хороший парень внутри него пока ещё побеждал того парня, который отвечал за чувство самосохранения.
– Повторю, я благодарен вам. Но есть ещё вопрос этики. Мы не может везти то, что может убить миллионы.
– Брось. Они все равно найдут того, кто согласится это перевезти. Если мы откажемся, ничего не изменится, кроме того, что ты завтра умрёшь, – строгим тоном сказал Фёдор.
– Нас подставили, – подал голос Марко.
– В смысле? – недоумённо спросил Роб.
– Сам подумай, все события укладываются в одну цепочку, – Марко вскочил с дивана и хлопнул ладонью по стене. – Этот Кент работает на Веронику, а не на Йоту. Либо никакого конфликта между Йотой и Бетой вообще нет, а всё это они разыграли специально для нас. Настоящим противником у них может быть вообще другое поселение. Смотри, как интересно получается. Ты отказал Веронике, потом чудесным образом нарисовался Кент, который совершенно случайно предложил перевезти топливо для энергореактора на этот холодильник, который они называют планетой. Они прекрасно знали, что мы ухватимся за эту возможность, так как никто не захочет улетать пустым, а больших запасов денег у тебя нет.
Дальше мы прилетаем сюда, разгружаемся, мы идём на эту унылую вечеринку, где капитана провоцируют на дуэль. Ну, точнее говоря, ты сам подставился, конечно. Только я думаю, что тебя так или иначе спровоцировали бы сказать что-то, чтобы вызвать на дуэль. Или меня. Они заранее знали, что на Корлейне найдут какой-то корабль для перевозки топливных брикетов и у них уже был план. Обрати внимание, что архиепископ тоже времени не терял, кругами не ходил, а почти сразу сделал нам это предложение. Сами подумайте! Нас просто подставили, а в тот момент, когда мы согласились лететь сюда, всё уже было предрешено.
– Марко, ты меня сейчас поразил, – Фёдор ничуть не преувеличивал и выглядел действительно удивлённым. Как и Чон с Робертом, хотя пилот выглядел таковым в меньшей степени. Он общался с инженером гораздо больше и уже знал, что тот далеко не так прост, как кажется на первый взгляд.
– Я не люблю болтать попусту, но это не значит, что я тупой, – просто сказал Марко. – Но я действительно вижу тут подставу, поэтому и готов согласиться перевезти эти боеголовки. Если бы капитан предложил сделать это просто ради денег, я бы отказался сразу, без раздумий.
– Знаешь, я думаю, ты прав. Меня действительно подставили, – задумчиво сказал Миллер.
– Не тебя, а нас, – поправил его Дубов.
– Давайте согласимся, а как только покинем эту планету, возьмём курс на ближайшую базу флота или СБК, – предложил Чон. – Я согласен с капитаном в том, что это ещё и вопрос этики. Окей, раньше мы остались в стороне, решили никуда не сообщать. Потому всё равно не было вещественных доказательств и мы не хотели разозлить людей, которые могут нанять убийц. Но теперь-то они сами загрузят на наш корабль вполне реальные доказательства!
– Ты думаешь, что это всё будет так просто? Они не дураки, уж в этом-то я теперь уверен. Готов поставить свою зарплату за целый год, что они подсадят нам пассажиров, которые будут вооружены и проследят, чтобы мы летели именно на Корлейн, – ответил ему Марко.
– У тебя богатый жизненный опыт и очень глубокие познания не только в корабельных системах, – хмыкнул Дубов.
– За семнадцать лет, что я работаю инженером, я насмотрелся всякого, – уклончиво ответил Марко. – Так что, решено? Завтра загружаемся и улетаем?
– Да, так и сделаем. Только мы не полетим на Корлейн, есть у меня один план. Предположим, что они подсадят нам людей, но ведь они наверняка мало что понимают в космических кораблях... – с многозначительным видом начал Роберт.
*****
«Айзек Азимов» второй день летел в гиперпространстве: путь до Корлейна занимал чуть больше четырех суток. Двадцать боеголовок с опасным вирусом лежали в одном грузовом контейнере, который надёжно закрепили в грузовом отсеке. Устроены были они просто: внутри каждой был десяток ёмкостей цилиндрической формы. Когда боеголовка срабатывала, они должны были разлететься в разные стороны, после чего микро-заряд взрывчатки нарушал их целостность. Из каждого блока вылетали десятки ампул, которые и содержали вирус. Их оболочка быстро разрушалась от контакта с кислородом и вирус попадал в атмосферу. В каждой боеголовке было триста подобных ампул, они могли заразить территорию в 50-60 квадратных километров. А если дул сильный ветер, то площадь заражения могла прилично увеличиться.
Одна из боеголовок была с серьёзным дефектом: когда делали ёмкости, из двух не откачали кислород полностью. Его осталось очень мало, он не мог быстро повредить ампулы, но постепенно делал своё дело. Медленно и верно. В конце концов, одну ампулу разъело и вирус, который содержался в ней под большим давлением, выбросило в ёмкость. Это дополнительное давление породило цепную реакцию: остальные ампулы, которые уже пострадали от контакта с кислородом, дополнительной нагрузки не выдержали и тоже разорвались.
Ёмкость с ампулами продержалась всего минуту, после чего на её боку появилась трещина, через которую миллиарды инфекционных агентов устремились во внутреннее пространство боеголовки. Избыточное давление спровоцировало механизм инициации срабатывания, она раскрылась, выбросив в разные стороны ёмкости. Лишь одна из них смогла пробить прочный корпус грузового контейнера, но этого было достаточно. Вирус устремился во внутренние помещения «Айзека Азимова».
Роберт проснулся с быстро бьющимся сердцем и стойким ощущением липкого страха, который обволакивал его и сковывал руки и ноги. Он не сразу сообразил, что это был кошмар и облегчённо выдохнул только через минуту. На самом деле, сон не был таким уж реалистичным, как показалось спросонья. Но так всегда бывает: спишь, видишь что-то, во что ты веришь, но, проснувшись ты понимаешь, что там была масса нестыковок. Даже если бы вирус вырвался (что было невозможно), грузовой отсек всё равно был изолирован. Обычно этого не делали, но характер груза заставил принять все меры предосторожности.
Марко был прав, когда говорил, что они не полетят одни. Конти, который руководил погрузкой контейнера, с ухмылкой представил им двух мужчин, которые, как он выразился, были «технические специалисты». Что это за «специалисты» было хорошо видно по их холодным глазам, резким и выверенным движениям, а также по пистолетам, которые они особо и не скрывали.
Зайдя на корабль, они осмотрели оружейную и потребовали дать им возможность заблокировать её с помощью кода. Капитан спорить не стал и позволил им перепрограммировать электронный замок. В действительности большой проблемой это не было. Может быть, эти двое и были в чём-то профессионалами, но точно не в космических кораблях. Все замки могли контролироваться из центра управления. Да, с новым кодом открыть их было не так уж просто и быстро, но вполне возможно. Впрочем, Роберт не собирался устраивать стрельбу на корабле.
Один из этих двоих всегда сидел в центре управления, в том кресле, которое было установлено в стороне от других. Второй в это время запирался в своей каюте. Дежурили они посменно, по шесть часов, требовали, чтобы трое из экипажа всегда находились в рубке. Сразу после взлёта они потребовали, чтобы там сидел весь экипаж, но капитан им объяснил, что Марко это инженер, который должен постоянно следить за корабельными системами. Это было ложью, постоянный контроль не требовался, тем более, Йовичич проверил всё от и до ещё во время первого полёта.
Действия «технических специалистов» были предсказуемы и понятны. Они исключили для экипажа возможность договориться, заблокировали оружие. Даже если бы того, кто сидел в центре управления, смогли обезвредить, второй оставался вооруженным и в каюте. Но экипаж вёл себя спокойно, никакой агрессии не проявлял, не переговаривался, поэтому эти двоё вскоре расслабились. Что и требовалось Миллеру, который разработал план ещё на Пантеоне Пяти. Им не нужно было обсуждать его дополнительно, всё было уже решено. Более того, не нужны были и корректировки: Марко очень чётко предсказал, как будут действовать те, кого к ним подсадят. Правда он думал, что их может быть до трёх человек, но с двумя даже было проще.
Вообще, планов было два, и именно Марко должен был решить, какой использовать. Выбрал он самый простой, а действовать начал в час ночи по корабельному времени. Один из этих двоих спал в своей каюте, второй находился в центре управления, где в креслах мирно дремали Роберт, Чон и Фёдор. Марко поднялся на верхнюю палубу, где находилось вспомогательное оборудование, в том числе и системы жизнеобеспечения. Закрыв за собой люк, он пошёл к пульту установки, которая отвечала за корабельную атмосферу.
Побегав по сенсорному экрану пальцами он отключил удаление СО2 из корабельной атмосферы. Но этого было недостаточно, объём средней палубы был слишком большим и пришлось бы ждать десятки часов. Поэтому ему пришлось взломать систему удаления углекислого газа, переключив её на реверс. Теперь СО2 из аккумуляторов, в которых он накапливался, поступал обратно в помещения. Марко нужна была концентрация не меньше 8,3%, чтобы все те, кто находился на средней палубе, гарантированно потеряли сознание.
Стоит отметить, что перед этим ему пришлось хорошо поработать руками. Космические корабли проектируют не дураки, инженеры рассматривают все возможные сценарии. Одним из таких был сбой в системе или злонамеренные действия, которые как раз и могли привести тому, что СО2 из накопительных аккумуляторов начинал попадать в корабельную атмосферу. Для предотвращения этого перед ними были установлены фильтрующие клапаны, которые пропускали углекислый газ в сторону аккумулятора, но не пропускали его обратно. По этой причине Йовичичу сперва пришлось демонтировать клапаны, что он и сделал днём ранее, потратив на это пару часов.
Датчики показывали, что концентрация газа достигла нужных значений. Углекислый газ почувствовать нельзя, при достаточной концентрации вы просто потеряете сознание. Если концентрация меньше 8%, то это может занять много времени, в зависимости от организма. И его действие можно заметить, по сонливости, головной боли, духоте. Но при концентрации выше 8% человек должен потерять сознание довольно быстро, всего за несколько минут. Марко предполагал, что даже если тот, кто находился в центре управления, успеет что-то почувствовать, спишет он это на усталость, сонливость - время-то было подходящее. Но даже если он что-то поймёт, предпринять он всё равно ничего не сможет.
Йовичич выждал для верности ещё несколько минут, нацепил легкую кислородную маску, открыл люк и спустился на среднюю палубу «А», где сразу рванул к рубку. Как он и ожидал, охранник без сознания лежал в кресле. Но Йовичич начал не с него, сперва он надел маски на остальных членов экипажа, чтобы привести их в чувство. После этого он забрал пистолет у охранника, связал ему руки и ноги заранее приготовленной тонкой и невероятно прочной веревкой. Потом он нацепил маску и на него, но переключил её на другой режим, который давал кислорода гораздо меньше. Он не хотел смерти охранника (или необратимых повреждений его мозга), но приводить его в чувство тоже не собирался.
Ждать пришлось недолго, через несколько минут очнулся Роберт, который схватился за голову и застонал от боли. Затем в сознание пришли Чон и Фёдор, которые продемонстрировали аналогичную реакцию.
– Чон, я понимаю, что тебе хреново, но постарайся собраться и разблокировать дверь, – нетерпеливо, но извиняющимся тоном сказал Марко, голос которого из-за маски звучал глухо.
Пилот пробурчал что-то неразборчивое и склонился над пультом. Через пару минут он показал большой палец и откинулся к спинке кресла. Марко, не теряя время, рванул в заднюю часть палубы. Дверь в нужную каюту была разблокирована, второй «технический специалист» без сознания лежал на кровати. Инженер забрал его пистолет, связал ему руки и ноги и нацепил на него кислородную маску.
Затем он поднялся на верхнюю палубу и перевёл систему удаления СО2 в нормальный режим. Компьютер показал, что корабельная атмосфера уже через двадцать минут будет пригодной для дыхания без риска потерять сознание, а через час вернётся к норме. Когда Йовичич спустился в центр управления, экипаж уже относительно оклемался. Да, все они страдали от головной боли и чувствовали вялость, но уже могли соображать и действовать. В себя начинал приходить и охранник, который был в рубке, но кроме еле слышных стонов он другой активности не проявлял.
Через пятнадцать минут всё было кончено. Охранников заперли в одном из двух туалетов, в том, который находился на средней палубе «А». Это было совсем небольшое помещение, но они могли разместиться там сидя на полу. Туда же закинули несколько пайков, из тех, что были наименее вкусными. Дверь заблокировали, открыть её без команды с центрального пульта стало невозможным. Да, в туалете этим двоим было не слишком комфортно, но капитан решил не церемониться. Плюс был ещё и в том, что их не нужно было водить в туалет, эту дверь вообще можно было не открывать. Пайков им должно было хватить дней на десять, воду могли пить из умывальника. А если полёт затянется, и они немного поголодают – ничего страшного. На корабль их никто не звал.
Экипаж «Азимова» окончательно пришёл в себя, корабельная атмосфера очистилась, можно было дышать без кислородных масок и не опасаться последствий. Болеутоляющие быстро избавили от головной боли и прочистили мозги экипажа, сделав их вновь способными к нормальному мыслительному процессу.
– Чон, есть понимание, где мы? – спросил Миллер. Пилот склонился над экраном компьютера и через полминуты ответил:
– В открытом космосе, звёзд рядом нет, но точно сказать не могу, будет плюс-минус несколько световых дней.
– Выходи в обычное пространство, – приказал капитан.
Дальнейший этап его плана заключался в визите на ближайшую базу Службы Безопасности Коалиции или, на худой конец, военную. Для этого им не нужно было лететь в систему Корлейна, требовалось лишь выйти в обычно пространство, точно определить местонахождение и рассчитать новый курс в гипере. Главное тут было не выйти рядом со звездой, в радиусе её гиперсферы, что могло грозить катастрофой.
Да, не только вход в гиперпространство мог быть опасен, выход из него слишком близко к звезде тоже мог привести к проблемам. Вплоть до мгновенного разрушения корабля. Научного объяснения этому эффекту ещё не было, космические корабли просто придерживались существующих ограничений.
– Ближайшая база СБК в семи тысячах световых лет. Долетим за неделю, стартую? – наконец доложил пилот.
– Входи в гипер, – подтвердил Миллер и повернулся к Марко. – Я забыл тебя поблагодарить.
– Тут не за что благодарить, никакого риска не было, а план был твой, – скромно ответил инженер.
– И всё же, я говорю тебе «Спасибо», как и всем вам, за то, что согласились на всё это, – Роберт хотел сказать гораздо больше и красочнее, но от избытка чувств мысли его путались, а красноречие пропало.
– Да всё в порядке, капитан! Но очень хочется, чтобы подобных занимательных приключений в нашей карьере больше никогда не было, – официальным тоном сказал Фёдор, а Марко и Чон согласно кивнули.