Абсолютный штиль

Глава 20

Когда информация о произошедшем на Корлейне достигла Центрума, глава СБК сразу запросил встречи с президентом. Ситуация требовала очень быстрых решений, но тут требовался и политический подход.

Эмиль Владимиров являлся живой легендой Службы Безопасности Коалиции. Это был смуглый и подтянутый мужчина, с невыразительным лицом. Зато его живые тёмные глаза сразу выдавали в нём незаурядную личность. Свой пост он получил в 45 и занимал его уже двенадцать лет. Среди всех министров он входил в число самых молодых и относился к группе, которую некоторые называли «молодая гвардия». Когда-то давно возраст в 50-60 лет не считался слишком большим для политиков, ну а после того, как жизнь человека стала существенно длиннее, люди могли работать и до 85-90, не теряя когнитивных способностей.

Начинал он сотрудником обычного силового подразделения, потом перешёл в агентурную службу. Участвовал в нескольких скрытых операциях, про каждую из которых можно написать отдельную книгу. И это будут очень интересные книги. На трёх планетах за его голову даже были назначены весьма приличные награды, оставшиеся невостребованными. Потом он перешёл в отдел планирования операций, сменил полевую работу на кабинетную должность. Через несколько лет возглавил отдел аналитики. За свою карьеру Эмиль успел послужить во всех подразделения СБК и знал работу ведомства во всех деталях и со всех сторон. Поэтому он достаточно рано стал идеальной кандидатурой на пост руководителя. Конкуренты проигрывали по всем параметрам, это был выбор без выбора.

– Доброе утро, заходи! – приветствовал его президент Коалиции. Эмиль пришёл немного раньше и ждал его у дверей кабинета.

– Доброе! Ты уже прочитал отчёт? – входя в кабинет спросил Владимиров.

– Да, перед сном, как получил. Присаживайся, – Палермо уселся в своё кресло и замер в ожидании.

– Сперва нужно решить, что делать с Корлейном. Мне эта планета давно глаза мозолила, там работают несколько наших агентов, но без особых успехов. Сама их система не позволяет поменять там власть, вместо одних криминальных отморозков всегда приходят другие. Были попытки, но давно и безуспешные.

– Сейчас он заблокирован, как я понял?

– Заблокирован, – подтвердил Эмиль. – Пока там только два эсминца, но скоро прибудут более внушительные силы. Я уже отдал распоряжение, думаю, кого-то пришлют и с базы в Кальхуа. В данный момент это решение только в рамках полномочий моей службы, мне будет нужна от тебя официальная санкция.

– Сегодня будет, – пообещал Палермо. – В отчёте ты рассказал только о произошедших событиях. Удачно нам подвернулись эти свободные торговцы, ты не думал их наградить? Они сильно рисковали.

– Это сейчас не имеет значения, – отмахнулся Владимиров. – Хочешь – наградим, выпишем им премию с грамотой или медаль дадим.

– Сделай это, – кивнул президент. – Они действительно рисковали своими жизнями. Раз они торговцы…ну не знаю, наградите их материально. Да и вообще… Коалиции нужны герои.

– Сделаю. И насчёт героев подумаем. Но нужно решить, что делать дальше с Корлейном.

– Варианты?

– Первый вариант это разбомбить все промышленные объекты и другую инфраструктуру. Вернуть их в каменный век, так сказать. После этого они станут сговорчивее, обещаю.

– А ты уверен, что эти удары будут аккуратными? – с сомнением в голосе спросил Палермо.

– Такие удары никогда не бывают аккуратными, какое-то количество гражданских точно погибнет. И не четырёхзначное, а побольше. Второй вариант это массированный десант, как минимум в те два поселения, которые точно замешаны. Недостаток в том, что это выльется в кровопролитные сражения. Не обязательно, но вероятность очень высока. У нас тут преимущество, само собой, но потери будут.

– Мне не нравятся оба этих варианта.

– Мне тоже. Поэтому я пока предлагаю третий вариант. Заблокировать планету. Для начала на десять лет. Пусть поварятся в собственном соку, начнут грызть друг друга. Я бы конечно хотел наказать всех причастных, но думаю, их и так накажут. Другие. И куда жёстче, чем, если бы это сделали мы.

– Уровень блокировки?

– Абсолютный. Полная транспортная и информационная блокада, – сказал Эмиль.

– А что там с заявлением этого, забыл как его зовут…руководителя Йоты.

– Ян Сольванг, – подсказал Владимиров. – Я проанализировал всю информацию, уверен, это целиком была его идея. Мне кажется, что он хотел подставить Бету или разобраться с ней, не суть. А когда вышло так, как вышло, он придумал ту версию, которую озвучил. Разумеется, это ложь, он замешан.

– Но ложь убедительная.

– Ты сам знаешь, что Коалиция нынче слишком рафинированная. У нас давно не было никаких серьёзных кризисов, поэтому некоторые товарищи чуть что будут орать «всё пропало». Чем более спокойная и сытая жизнь, тем больше идиотских идей приходит людям в головы. У него как раз и расчёт, что мы будем долго решать, что делать, откажемся от вторжения и иных активных действий.

– То есть, ты предлагаешь поступить так, как он хочет? – удивился Палермо.

– Да, но не совсем. Активные действия будут нежелательны с политической точки зрения, верно?

– Да.

– Ну так и не будем их вести! Детали я ещё обдумаю, но, как я предлагал: полная блокада. Поделимся данными с другими поселениями, возможно, поможем им в чём-то. Быстро они не сделают, но рано или поздно этому Сольвангу – конец. Мне лично без разницы, окажется он в тюрьме или ему пустят пулю в башку. Смысл в том, чтобы он перестал существовать, не так ли?

– Согласен, но я этого не слышал! – ухмыльнулся президент. – Это всё будет негласно, да?

– Конечно! От тебя мне требуется только приказ о блокировке планеты. А дальше мы будем действовать сами, примерно так, как я тебе рассказал.

– Пожалуй, это оптимальный вариант. Но без одобрения парламента я этого сделать не могу, сам знаешь. Нужно время, – президент с задумчивым видом побарабанил пальцами по столу.

– Могут быть проблемы? – с удивлением спросил Владимиров.

– Да нет, – отмахнулся Палермо. – Я о своём задумался, к твоему ведомству это никак не относится. Считай, что это решено. Что насчёт планеты производителей, как там её?

– Пантеон Пяти, – подсказал Эмиль. – С ней тоже нужно решать. Вообще, с ней ситуация достаточно интересная.

– И что там интересного?

– Когда-то туда пытались внедрить агентов, но ничего не получилось. У чужака там нет никаких шансов стать своим. Они не пропали, нет. Местные настоятельно потребовали покинуть планету и передать Коалиции просьбу оставить их в покое. Мол, мы ничего плохого не делаем, живём так, как хотим и это не ваше дело, – объяснил глава СБК.

– А почему ими вообще заинтересовались? Судя по описанию, бедный мир, который никакой угрозы не представлял.

– Мы не можем не интересоваться подобными мирами, которые населены только религиозными фанатиками, назовём их так. Ты же учил историю в школе и знаешь, до чего нас доводила религия в прошлом. Подобные миры всегда в отдельной папке. В общем, тогда мы отвязались и со временем забыли про них. Никакой угрозы мы не видели, ну а предположить, что у них есть развитые биотехнологии было просто невозможно. Кто угодно, но не такой захолустный мир, который даже топливо для энергореактора не может производить самостоятельно.

– Предлагаешь и их заблокировать? – спросил Палермо.

– Для начала. А дальше – посмотрим. На этот Пантеон можно и десант высадить, у них нет оружия и техники, как на Корлейне, поэтому это будет легко и просто. Тем более, когда все узнают про боевой вирус, особых возражений не будет.

– Сомнительно. Ты же сам говоришь, что они – фанатики. Такие могут с ножами прыгать на солдата в боевом скафандре, закончится всё такой бойней, что нас с тобой потом под суд отдадут, – ухмыльнулся президент и серьёзным тоном добавил: – Давай остановимся на полной блокировке.

– Полную нельзя, как минимум нужно будет привозить им топливные брикеты. Я же сказал, что они даже это не производят. Если их энергореакторы встанут, они просто вымрут, учитывая климат на их планете, – заметил Владимиров.

– Да, действительно, тут я не сообразил. И что ты в итоге предлагаешь?

– Введём блокаду и потребуем выдать все их производства, сотрудников, в общем, всё, что относится к изготовлению биологического оружия. Готов поспорить, что когда они начнут замерзать, станут более сговорчивыми.

– Не знаю, не знаю. Ты же сам говоришь, что они фанатики, – возразил президент.

– Ну… я думал и об этом варианте. Но что я могу тебе сказать… так или иначе проблема будет решена. Либо они выдадут нам всё и всех, либо добровольно вымрут. И в этом случае к нам никаких претензий не будет, – Владимиров подмигнул.

– Не ожидал от тебя такой кровожадности, – Палермо выглядел немного удивлённым.

– А я не хочу крови. Но я на своей должности не могу мыслить категориями «хорошо» или «плохо», как и ты на своей. Для меня есть только «эффективно» и «неэффективно» для обеспечения безопасности Коалиции. Это не значит, что мне всё это нравится, отнюдь. Но, чёрт возьми, Сальваторе, это биологическое оружие! Запрещённое везде и всеми. Какие тут могут быть церемонии? Будь моя воля, я бы этих…

– Я понял тебя. Хорошо, принимаю и твоё предложение по Пантеону, его тоже вынесу в парламент. Но про возможные варианты исхода говорить не буду, просто попрошу блокировки, а там будь, что будет. Главное, чтобы всё получилось потише и без нашего активного участия, учти это. Кстати, как ситуация в целом? Мы давно не встречались лично, – заметил президент.

– Абсолютный штиль. Никаких угроз, ничего интересного до истории с биологическим оружием. Потому мы и не встречались. Мы живём в очень спокойное время, когда ничего не происходит, это даже скучно, – улыбнулся Владимиров.

– Может, теряешь хватку? – поддел его Палермо.

– Когда пойму, что не справляюсь, сам к тебе приду с прошением об отставке. Но действительно, последние лет десять всё в Коалиции на удивление спокойно. На некоторых планетах есть проблемы, ты, наверное, даже слышал про некоторые, но это всё их местные дела, которые решаются местной полицией. Мне это не очень нравится. Знаешь, лёгкие времена рождают слабых людей и так далее.

– Знаю.

– Так, мы решили?

– Хорошо, договорились. Две санкции на блокировку планет получишь сегодня, через несколько дней получу в парламенте долгосрочные.

Владимиров встал, подошёл к президенту, который тоже поднялся со своего кресла и они пожали руки. Глава СБК вышел, а Палермо задумался. Сегодня его должен был ждать скучный день, когда даже подписывать ничего не нужно. Как он отметил для себя, Эмиль был прав: последние годы были очень скучными, президент чувствовал это даже на своей должности.

Как там он охарактеризовал этот период? Абсолютный штиль? Действительно, так оно и было. До этой истории с биологическим оружием и до обострения с рэнгулами. Палермо на секунду показалось, что он чувствует дыхание поднимающегося ветра, который совсем скоро нарушит всю эту безмятежность. Безжалостно размотает её так, что потом и не восстановишь. Но он отбросил эти мысли, усмехнувшись про себя над своим разыгравшимся воображением.

Президенту нужно было встретиться с министром иностранных дел. Он мог связаться с ней, вызвать её, но вместо этого решил прогуляться. Просто пешком. От его резиденции до здания министерства иностранных дел всего пара сотен метров, может, чуть больше. За ним увязался один охранник, необходимости в котором не было. Центрополис был на вершине рейтинга самых безопасных городов Коалиции, даже мелкое преступление, вроде драки или кражи тут было большой редкостью. Местная полиция настолько умирала от скуки, что даже на расследование малейшего нарушения правопорядка тут могли выделить десяток сотрудников.

В центральной части города не было жилых зданий. Кроме министерств и резиденции президента здесь было несколько офисов, исследовательских центров и парков. А поскольку рабочий день уже начался, на улицах практически никого не было. Кого-то другого это могло смутить: ощущение, что идешь по городу, который вымер. Но только не Палермо, который давно привык к этому.

Алёна Галиева, министр иностранных дел, была сразу уведомлена о прибытии президента. У неё проходило какое-то совещание, когда Палермо подошёл к её кабинету, из него выходили люди, здороваясь с ним на ходу.

– Здравствуй. Я бы подождал, – с лёгкой укоризной сказал Сальваторе.

– Доброе утро! Ничего интересного мы не обсуждали, совершенно незначительные и плановые вопросы, – отмахнулась Алёна. – Что-то срочное?

– Как сказать, – задумчиво сказал президент, усаживаясь в одно из кресел. Он коротко передал ей суть разговора с Эмилем Владимировым, рассказал о принятых решениях.

– Независимым планетам это очень не понравится, – резюмировала Алёна. Её синие глаза стали задумчивыми.

– Мне тоже так кажется, – кивнул Палермо.

Независимых планет было чуть больше 130. Корлейн и Пантеон Пяти символизировали крайности. Большинство других были вполне нормальными мирами, где работали законы, был высокий уровень жизни, медицины. Существовали типичные аграрные планеты с населением меньше миллиарда, встречались развитые индустриальные и откровенно перенаселённые.

Всех их объединяло то, что они не любили Земную Коалицию, это было в ДНК жителей. Оно и не удивительно, ведь когда их предки колонизировали эти планеты, одним из основных побуждений как раз и было нежелание входить в состав Коалиции. Они спали и видели, как теряют свою независимость. Конечно, это был иррациональный страх, на деле у ЗК таких намерений не было. Но и позволять независимым делать всё, что они хотели, тоже было нельзя.

В 3904 году было масштабное вторжение сил ЗК на одну из независимых планет. Участвовали как сотрудники СБК, так и военные, а закончилось всё миллионом трупов и тем, что планета утратила свою независимость. Это было очень давно, но независимые – помнили. И это не могло не добавить им ненависти и страха, что в один день подобное произойдёт и с ними. Но, как уже говорилось, этот страх был иррациональный. Его бы забыли, но местные политики умело играли на этом инструменте. Если ты идёшь на выборы на независимой планете и не кроешь последними словами ЗК, ты не наберёшь и пары процентов.

Та планета, которая стала жертвой, была огромной нарколабораторией. Абсолютно криминальный мир, где подавляющее большинство населения так или иначе было связано с производством наркотиков. Коалиция закрыла бы на это глаза, но 90% наркотиков появлялись именно в её мирах. Планету блокировали, сперва на пять, потом на десять лет, но она неизменно принималась за старое. Можно было ввести бессрочную блокировку, но было принято решение устранить проблему раз и навсегда.

О нём потом велись долгие споры, а тогдашние президент и глава СБК подали в отставку. Слишком много жертв, такого им простить не могли. А объяснения, что от наркотиков погибло куда больше людей, никого не интересовали. Тем не менее, наркомир перестал быть таковым, проблема оказалась решена раз и навсегда. Но независимые планеты реальная причина особо не волновала. Их правительства вполне её понимали и даже одобряли, тихо, про себя. Ведь их миры тоже страдали от наркотиков, а возможностей у них было гораздо меньше. Но обычному человеку этого не объяснишь, поэтому даже спустя такое долгое время к ЗК относились плохо и с недоверием.

– Насчёт Корлейна большого недовольства не будет, у этого мира не самая хорошая репутация и среди независимых. Особенно если крутые ребята не сотрут в порошок пару городов. А вот насчёт Пантеона Пяти будут жаловаться, мол, нехорошо верующих людей обижать, – Алёна размышляла, а свои мысли проговаривала вслух.

– Если честно, мне всё равно, что они подумают. Это биологическое оружие, а не контрабанда какой-то ерунды, – жестко сказал президент. – Тем не менее, я хочу, чтобы твоё ведомство составило убедительное обращение ко всем независимым планетам и объяснило им наше решение. Свяжись с Эмилем, пусть они предоставят тебе полный набор доказательств, записи и тому подобное. И до конца недели разошли всем независимым. Не поможет – ну и ладно, что тут поделать.

– Хорошо, – кивнула Алёна. – Постараемся делать очень убедительное обращение. В любом случае, нужно хотя бы попытаться снизить волну негатива. А обращение этого Сольванга?

– Это попридержи. Эмиль уверен, что вся его версия – ложь. Но найдутся те, кто в неё охотно поверят, поэтому давай оставим это пока тут.

– Мы лишь выиграем немного времени, независимые всё равно кого-то пришлют. И обвинят нас в том, что мы скрыли версию с Корлейна. Но ладно, сделаем так.

– С независимыми точно нужно что-то делать, – неожиданно сказал президент.

– Что ты имеешь в виду?

– Они нас не любят уже тысячи лет. Нам было плевать на это раньше, плевать и сейчас. Просто потому, что силы неравны. Но их всё больше, они всё сильнее. В будущем это может стать проблемой, потенциально. Тебе так не кажется? – спросил президент, которому эти мысли только что пришли в голову.

– Мне кажется, что ты ошибаешься. Мы тоже растём, разрыв между нами только увеличивается. И не забывай, что мы – единое государство, а там независимые планеты, которые друг с другом никогда не договорятся. Я с тобой согласна в том, что отношения стоит улучшить, но мы пытаемся сотни лет и без особого толку.

– Возможно, ошибаюсь, – признал президент. – А возможно, в последнее время мне просто стало скучно.

– История с кроницианами, рэнгулами и будущей войной тебя разве не развеселила? – с ноткой ехидства спросила Галиева.

– Я всё ещё сомневаюсь в нашем решении, поэтому мне не слишком весело, – признался Палермо.

– У меня сомнений нет, это было логичное и верное решение.

– Которое может привести к гибели огромного количества живых существ.

– Да, а может быть и нет. Главное, что не будет жертв среди населения Коалиции, думай лучше об этом. Идеальных решений в политике не бывает, не мне тебе это объяснять, – серьёзно сказала Алёна.

– Здесь соглашусь. Но всегда хочется найти идеальный вариант, у которого нет минусов. Перфекционизм, наверное, – развёл руками Палермо.

– Я с самого начала выступала за то, чтобы постоять в стороне и посмотреть за развитием событий, – напомнила ему Алёна. – Поэтому у меня никаких сомнений нет и у тебя быть не должно. Исходя из того, что мы знаем, наше решение самое правильное. Оно принято, поэтому просто отпусти это, хватит себя накручивать.

– Пожалуй, ты права. В последнее время я стал слишком склонен к размышлениям и рефлексии, – признался президент.

– Размышлять это всегда полезно, тем более на нашей работе. Но не стоит слишком много думать о тех решениях, которые уже приняты, повторю ещё раз. Это я тебе говорю не только как министр иностранных дел, но и как твой друг. И как твоя бывшая любовница.

– Это было очень давно, – голос президента дрогнул.

– Но я это помню очень хорошо, – Алёна посмотрела ему прямо в глаза.