Американские дикари

ГЛАВА 24

«Главная причина, по которой он занимается этим бизнесом, — устранение своих врагов».

— Лоренцо Каркатерра

МЕЛОДИ

— Они заметили тебя? — Спросила я его, просматривая строки зеленого кода на экране.

— Нет, я так не думаю. Они ужасающие задницы, но они не ожидают, что кто-то будет их проверять. Дай мне секунду, и, может быть, я смогу устроить нам прямую трансляцию, чтобы убедиться, что это не просто какой-нибудь недоучка из МТИ⁷, живущий в подвале своей матери, — ответил Деклан по громкой связи.

— Уже сделано. — Он, по-видимому, забыл, что я занимаюсь этим уже давно.

Нажав на веб-камеру, я включила прямую трансляцию, чтобы мы оба могли ее увидеть. Часть меня ожидала увидеть какого-нибудь неудачника, бросившего учебу, сидящего в грязном нижнем белье и поедающего чипсы, точно так же, как в последних трех организациях, в которые мы заглядывали.

Кейн пригодился. Лучше было не обращаться за этим к Коулмену после получения от него списка ФБР. Так что, находясь на Юго-востоке, Кейн подкупил кое-кого и держал ухо востро к любым слухам о террористической деятельности. Проблема с правоохранительными органами заключалась в том, что в девяти случаях из десяти они предполагали, что люди глупы, и, к их чести, в девяти случаях из десяти это было правдой. Однако разница заключалась в том, что они не удосужились поинтересоваться. Прошла неделя с тех пор, как Лиаму впервые пришла в голову эта идея, и теперь все начинало становиться на свои места. Мы посещали бары, которые посещали все, кто имел отношение к правительству, и мы узнали несколько имен в результате наших похождений. Однако ни один из них, похоже, не стоил таких хлопот, вот почему они были списаны со счетов.

— Ты это видишь? — Деклан ахнул от шока, прежде чем усмехнуться. — Мы перешли в совершенно другой мир.

Сняв наушники, я повернулась к Лиаму, который лежал в кровати и читал свой комикс. Мне захотелось взять эту чертову штуковину и швырнуть ее через всю комнату. Вместо этого я ударила его в грудь.

— Что? — рявкнул он на меня, когда я подняла ноутбук, чтобы он мог видеть. Его глаза расширились, когда он сел. — Срань господня.

Взяв у меня устройство, он застыл, когда его журнал комиксов упала на пол.

— Это AR-15?

— Нет, это российские штурмовые винтовки APS 1975 года выпуска. Однако это, — сказала я, указывая на оружие на дальнем, — AR-15. А вон те — оригинальные M1 Garand. Мой отец подарил мне свой на мой пятнадцатый день рождения. У него были Bushmaster M17, Colt LE901 и SOPMOD, которые, я уверена, предназначены исключительно для военных целей. Лиам, это похоже на кухню моей мечты.

Было ли неправильно, что я улыбалась? Комната представляла собой целый арсенал оружия, которое могло заставить меня ревновать. На стенах висели карты различных штатов, расположенных вдоль Восточного побережья.

— Кто они? — Спросил меня Лиам.

— Они называют себя Рспав; Республиканские солдаты против американского варварства. Они совершенно новая террористическая организация, зародившиеся в…

— Дай угадаю, Миссисипи? — оборвал он меня.

— Близко…. Алабама. Прямо сейчас они могут похвастаться тринадцатью участниками, которых мы с Декланом можем откопать. Они очень активны в частных подпольных блогах и чатах. Большая часть их действий, похоже, основана на киберпространстве — хакерские атаки и тому подобное, но ничего масштабного.

Он посмотрел на меня.

— Они выглядят так, как будто готовятся к войне.

— Тогда хорошо, что мы здесь, чтобы обеспечить им войну.

— Ты можешь быть еще более взволнованной? — он усмехнулся, убирая прядь моих волос за ухо.

Я подняла экран, чтобы он снова увидел.

— Кухня моей мечты, Лиам. Кухня моей мечты.

— Что ж, похоже, мы нашли нашего жертвенного агнца.

Я наклонилась, чтобы увеличить изображение оружия в нижней части экрана.

— Нет, Мел, — сказал он, как будто я была Итаном.

— Прости?

— Прости, ты меня не расслышала? Позволь мне повторить. Нет, Мел, ты никому не прикажешь ехать на юг за парой пистолетов. Я уверен, что ты в любом случае сможешь купить их на черном рынке. — Он вернул мне телефон и забрал у меня компьютер.

— Не этот, это полуавтоматический FN Herstal…

— Любимая, я обожаю тебя, но не могла бы ты прямо сейчас увлечься чем-нибудь другим. Например, я не знаю, подставить этих парней? — Любитель комиксов улыбнулся.

Я ни хрена не сказала, когда он потратил десять тысяч на свои книжки с рисунками.

— Киска, — пробормотала я, поднимая трубку. — Деклан?

— Итак, я предполагаю, что это означает, что мы делали это? — он вздохнул в трубку.

— У тебя какие-то проблемы?

— Нет, я приступлю к работе. Когда ты хочешь, чтобы это произошло?

Я посмотрела на Лиама, который наклонился, чтобы схватить свой комикс. В гневе я пнула его в грудь и сбросила с кровати. Я делала всю чертову работу, пока он был в гребаном отпуске. То, что я знала, как взламывать, не означало, что он может расслабиться.

— Что за черт!? — он накричал на меня.

Улыбаясь, я сосредоточилась.

— Запишите видео, затем пришли его мне, мы покажем его завтра. Птицелов проделал довольно хорошую работу, контролируя последствия действий ФБР. Я хочу нанести еще один удар, прежде чем он придет за нами.

— Он уже ужесточает контроль Управления по борьбе с наркотиками за нашими поставками. Как будто он знает, откуда поступает весь наш импорт.

Я знала это. Но слышать это из его уст раздражало меня. Лиам встал и схватил меня за ноги. Инстинктивно я попыталась оттолкнуть его.

— Просто сделай это.

— Я сразу же этим займусь. И Мел?

— Что, Деклан? — Я сказала сквозь зубы, когда Лиам схватил мою свободную руку и завел ее мне за спину.

— Ты знала, что Федель гей?

Я знала об этом, но еще больше меня потрясло то, что знал он. Федель очень хорошо умел хранить свою личную жизнь в тайне, насколько это было возможно.

— Займись делом, Деклан. — Я повесила трубку и бросила телефон на кровать, пытаясь высвободиться из хватки Лиама.

— Знаешь, ты очень жестокая, — прошептал он мне на ухо.

— Это не моя вина, что ты киска, — ответила я, пиная ногой по его яйцам.

— СУКА! — он зашипел от боли, когда невольно отпустил меня.

Я даже не пнула его так сильно.

Схватив его за рубашку, я затащила его на кровать и села на него сверху.

— И тебе лучше не забывать об этом, милый. — Я двинулась, чтобы слезть с него, но он не отпустил меня.

— Лиам…

— Прекрати болтать. Просто сядь на меня, пока не почувствуешь себя лучше.

Я попыталась не рассмеяться.

— И как это поможет?

— Мысленно это заставляет меня чувствовать себя лучше.

Я закатила глаза, когда еще немного посидела на нем сверху, прежде чем встать.

— У нас сегодня много дел, ты переживал и похуже, так что будь мужиком.

— Женщины недооценивают, насколько это чертовски больно, — проворчал он, когда кто-то постучал.

— Может быть, это потому, что мы сравниваем это с тем, что раз в месяц Мать-природа неделю бьет нас по матке, — огрызнулась я.

Он открыл рот, но затем закрыл его, очевидно, не уверенный, что ответить, когда я открыла дверь.

Седрик странно посмотрел на меня, и я могла только предположить, что он слышал последнюю часть нашего разговора.

— Да? — спросила я.

Покачав головой, он протянул мне папку, и мне сразу же захотелось ударить его по голове! Я специально проинструктировала его не втягивать в это Лиама. Теперь он спросит меня, что, черт возьми, в ней было.

— Седрик…

— Прежде чем ты начнешь, неделю назад Лиам пришел ко мне и попросил сделать то же самое, что и ты. Мне нет смысла делать это дважды. Все для всех нас, за исключением Оливии, конечно.

Лиам подошел ко мне и взял папку.

— Ты попросила новые удостоверения личности и не сказалиа мне?

— Теперь я ухожу, — хихикнул Седрик, поворачиваясь. Он помолчал мгновение, прежде чем снова повернуться к нам лицом. — Итан и я идем завтра на матч по хёрлингу.

— Начинать немного рано, тебе не кажется? — Я ухмыльнулась. Части меня не нравилась идея о том, что Итан, который просто гиганская подушка под названием «сладкий малыш», будет вовлечен в такой кровавый спорт. Но опять же, он был еще мал и, скорее всего, не запомнит этого.

Он пожал плечами и улыбнулась

— Лиам всегда уходил, когда я пытался научить его. Итак, я научу Итана до того, как он научится ходить. Он вырастет на этом спорте.

Лиам закатил глаза и прислонился к дверному косяку.

— Старайся сколько хочешь, старина, но Итан просто будет плакать и раздражать всех вокруг тебя.

— Вы недооцениваете, как сильно Итан любит своего дедушку, — ответил он и, уходя, помахал нам рукой.

Взяв папку у Лиама, я вытащила паспорта и быстро просмотрела их.

— Латвия. — Я нахмурилась. — Если бы у нас не было никакой другой причины убивать Птицелова, то мы бы не поехали в Латвию.

— К счастью, у нас есть более дюжины причин, — ответил Лиам из своего шкафа.

Следуя за ним, я наблюдала, как он взял новую рубашку и поднял два галстука, один бордовый, а другой темно-синий, чтобы я выбрала. Я указала на темно-синий, и он, конечно, выбрал бордовый. Мы с ним делали это каждый день. Я выбирала одно, а он — другое. Он должен был знать, что к этому времени я всегда выбирала галстук, который мне не нравился, но я не думала, что его это волновало… и меня тоже

— План? — спросил он, доставая пару парадных носков.

— Пока ты заискиваешь перед жирными котами на Капитолийском холме по поводу гранта на марихуану дома, я собираюсь начать составлять списки для наших козлов отпущения. Из-за того, что мы планируем, я хочу, чтобы люди определенно верили, что они были способны на все, когда их наконец поймают.

Он кивнул.

— Записи телефонных разговоров?

— Когда Коралина забрала агента, она использовала одноразовый телефон, чтобы поговорить с Декланом. Разумеется, это было оплачено наличными, но это можно изменить, чтобы оставить бумажные улики.

— Дорога от капитолия до Алабамы занимает двенадцать с половиной часов.

Откуда, черт возьми, он знал такие вещи?

— Вот почему есть билеты, купленные на их имена в самое подходящее время. Они ненастоящие, но я сомневаюсь, что кто-нибудь будет достаточно усерден, чтобы проверить.

Стоя в дверном проеме, он подошел ко мне и откинул мои волосы назад, обхватив ладонью мою щеку.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?

— Чтобы ты мог читать больше комиксов? Нет. Я думаю, тебе нужно немного поработать. А теперь иди и сделай нас богаче.

Закатив глаза, он поцеловал меня в лоб, прежде чем направился к двери.

— Я вернусь в пять, приготовь мне ужин.

Стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, пристально глядя на него.

— Конечно, дорогой. Хотя нет никакой гарантии, что ты его переживешь.

Он хихикнул, закрывая за собой дверь. Услышав тихий всхлип, я повернулась к Итану, который медленно просыпался в своей колвбели у нашей кровати. Иногда он лежал так тихо, что я поймала себя на необходимости проверить его дыхание, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потянувшись к его колыбели, я притянула его к себе и поцеловала в макушку.

— Мамочка будет подставлять террористов, хочешь посмотреть? — Он заскулил и замахал руками, прежде чем заплакать.

— Еда в первую очередь, а потом террористы. Ладно, — пробормотала я, направляясь на кухню.

Эвелин была там, помешивала в кастрюле что-то с говядиной, и как только она заметила Итана, она бросила кастрюлю.

— Тебе нужно, чтобы я помогла тебе?

Она потянулась к нему, но я не отдала.

— Нет, я справлюсь.

Она посмотрела на меня, когда я полезла в холодильник за его бутылкой.

— Что? — Спросила я ее, снимая крышку одной рукой, прежде чем поместить ее в подогреватель для бутылочек.

Она с улыбкой пожала плечами.

— Ничего.

— Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, Эвелин.

— О, пожалуйста, ты не страшная с этим маленьким милашкой у тебя на бедре. — Она скорчила ему рожицу, но он этого не потерпел. Так же, как и Лиам, он имел тенденцию становиться сварливым, когда был голоден. — В любом случае, я думала, ты занята, меняешь ход истории, нивелируешь правительственные институты и все такое.

— Я работающая мать, что уж тут поделаешь? — Пробормотала я, потянувшись за его бутылкой. Она наблюдала за мной с широкой ухмылкой, когда я пыталась проверить температуру молока внутренней стороной запястья, но я не могла, когда Итан сидел у меня на бедре.

Мне показалось, что она бросает мне вызов и просто ждет, когда я отдам его. Но вместо этого я подняла голову и позволила нескольким каплям упасть на мой язык. Итан ударил меня по лицу, как будто хотел отругать, но я должна была проверить. Сунув бутылку ему в рот, я улыбнулась, когда он расслабился и откинулся назад.

— И подумать только, ты однажды сказала мне, что не знаешь, как быть матерь, — сказала Эвелин с усмешкой, возвращаясь к помешиванию мяса в своем волшебном горшочке, как ведьма над котлом.

— Я все еще не понимаю. Я просто беру страницу из книги Лиама и по ходу дела придумываю правила.

— Правда, какие правила?

— Личное правило Мел номер один: всегда корми Итана, когда он голоден, или расплачивайся за неприятные последствия, — ответила я, прислонившись к раковине.

— Хорошее правило. — Она рассмеялась. — Ты так сильно выросла, Мел, что, по сути, стала другим человеком.

— Звучит не очень хорошо. Мне нравилось, кем я была.

Остановившись, она повернулась ко мне, все еще держа деревянную ложку в руке.

— Тебе нравилось одиночество? Горький гнев…

— Осторожно, Эвелин, я не так уж сильно изменилась, и весит ли на мне ребенок или нет, я все еще могу причинить вред.

— Приятно это знать. Теперь докажи это и убей Оливию, — сказала она прямо, с непривычной суровостью.

Переместив Итана, я встала прямее.

— Эвелин, я не отчитываюсь перед тобой. Мне не нужно объяснять, почему я что-то делаю или почему я этого не делаю. Мы с Лиамом управляем этой семьей.

— Я понимаю это, и, честно говоря, мне более чем понравилось, что мой муж вернулся к нормальной жизни. Мы смогли сделать все, о чем я всегда мечтала, но не могла раньше.

Снова появилось это слово — нормальная. Когда люди узнают, что такого понятия, как «нормальный», не существует?

— Но с учетом сказанного, — ее челюсть сжалась. — Существует неписаный закон, кодекс, по которому мы все живем. Это помогло нашей семье оставаться такой сильной, какая она есть, потому что мы никогда не делаем исключений. Если ты выступишь против нас, тебя уберут. Когда ты предашь нас и подвергнешь опасности наши жизни, ты умрешь. Я хочу, чтобы она умерла, а не сидела в подвале, выбирая платья «Нейман Маркус» для мероприятий. Я хочу, чтобы мой сын был свободен от какой-либо привязанности к ней, и я чертовски уверена, что не хочу, чтобы ее грязное тело было похоронено на нашем семейном кладбище. Она не хотела быть частью этой семьи, так что пусть она гниет в гребаном переулке, мне все равно.

Мне показалось, что мама Каллахан вышла из себя и была готова атаковать, с деревянной ложкой и всем прочим.

— Что-нибудь еще? — Я спросила, так как казалось, что теперь я выполняю гребаные приказы.

— Да. Лиам и Нил скоро вернутся? Я готовлю их любимое блюдо — тушеную баранину по-ирландски и содовый хлеб. Я могу научить тебя, если хочешь, — сказала она, снова поворачиваясь к своей кастрюле.

Я посмотрела на Итана, который счастливо посасывал соску своей бутылочки, а затем снова на нее. Для меня это было слишком. Не ответив ей, я вышел из кухни.

Если бы Птицелов только мог увидеть меня сейчас… он бы заплакал.

ЛИАМ

Еще пять минут этой хуйни… всего пять минут.

Выдавив улыбку, я повернулся к мужчинам позади меня.

— Ну что, джентльмены?

— За сколько продаете одно из них? — Спросил сенатор Джеффри Боксер из Северной Каролины, прикасаясь к растению марихуаны в нашем маленьком магазине в Вашингтоне. Однако у нас с Мел не было времени обустроиться здесь, мы просто немного надавили на владельцев и купили его. И после нескольких визитов Кейна и Монте, они были более чем готовы продать… Это было мило с их стороны.

— Унция стоят от 350 до почти 600 долларов, — ответил я.

Он, как и его коллеги, уставился на меня в шоке.

— Каждое?

— Да. — Я кивнул, подходя, чтобы потрогать зеленые растения. — Но почти никто не покупает их полными унциями. Частый выбор — восьмая часть унции, которая стоит от 50 до 80 долларов. При нынешнем развитии бизнеса это более сорока миллионов долларов ежегодных налогов. Налоги, которые могут быть переданы каждому штату на строительство школ и всего остального, что нужно вашему штату.

— Я должен сказать…. это довольно хорошо отлаженная машина, — заявил сенатор Эндрю Келли от штата Техас.

— Да, и именно поэтому я удивлен, что Вашингтон не поддерживает это, а вы? Я готов рассмотреть штат за штатом. Те, с кем я уже работаю, были безупречны в течение последнего года.

— Это очень деликатный вопрос, мистер Каллахан…

— Зарабатывание денег всегда важно, как и то, на кого я их трачу. — Они напряглись. — Но я понимаю вашу точку зрения. Я просто надеюсь, что вы принимаете во внимание будущее. Не только в моем штате, но и в вашем.

Я подошел к заднему входу и придержал его открытым для них. В конце концов, они все еще были политиками и не хотели рисковать быть замеченными в таком заведении. Я пожал им руки, когда они все вернулись к своим машинам.

— Вы почешите мне спину, а я почешу вашу, мистер Каллахан, — прошептал сенатор Боксер, прежде чем кивнуть мне.

— Я никогда не чешу первым, но спасибо, что пришли, — ответил я, отпуская его.

Я смотрел, как они отъезжают, прежде чем вернуться внутрь и повернуться лицом к Нилу, который ждал с маской. Взяв ее, мы прошли через лабиринт растений марихуаны, прежде чем добраться до дальней стины комнаты. Там был потайной люк, который вел на нижний этаж. Он поднял его для меня, когда я надевал маску, и вместе мы направились вниз.

Там было две конвейерные ленты, одна для кокаина, а другая для хрусталя. Нам потребовалось всего несколько дней, чтобы создать что-то вроде фабрики, и правда заключалась в том, что не было лучшего места для сокрытия нелегального бизнеса, чем под легальным.

В комнате было шестеро наших мужчин, все они сортировали и раскладывали продукт по пакетам. Взяв кристалл щипцами, я осмотрел их.

— Они не такие четкие, как в предыдущей партии, — сказал я Нилу.

— Дочь Сирши покалечилась, я подозреваю, что она, возможно, поспешила с этой партией, — ответил Нил, просеивая похожий на стекло метамфетамин на ленте.

— Что случилось с ее дочерью?

— Ее парень решил использовать ее как боксерскую грушу.

Я вздохнул. Сирша была нашим химиком. Мы редко разговаривали, и нам всем нравилось, чтобы так было. У нее была собственная, полностью укомплектованная лаборатория в Чикаго, к которой мы никогда не приближались… Ну, мы с Мел никогда не приближались, но несколько человек время от времени навещали ее. Она сделала кристалл, мы продали его, и она потратила деньги на финансирование новых лекарств для своей лаборатории.

— Деклан, Коралина и Федель работают над чем-то другим. Как ты думаешь, кто может помочь? — В конце концов, это было частью сделки, когда ты работал с нами — богатство и защита для вас и вашей семьи.

— Ойсин и Тирни, — порекомендовал Нил. Они были уличными бандитами, которые не были нам особенно близки.

— Прекрасно. Сделай это, но убедись, что Сирша знает, что если она снова выпустит что-нибудь подобное, нам придется расстаться, — ответил я, направляясь к коксу.

Он кивнул, уже разговаривая по телефону. Разрезав кокс, я добавил жидкость и наблюдал, как он становится фиолетовым. На данный момент этого было достаточно.

— Я хочу, чтобы его распространили на улицах к вечеру.

Кейн и Монте стояли у хранилища. Подойдя к нему, я ввел пароль, который автоматически менялся каждый час. Конечно, он выглядел пустым, но я подошел к центру, отодвинул панель и шагнул во второй потайной проем хранилища. Мы не могли положить все наши деньги в банк, вот почему мы держали немного денег у других членов клана в течение короткого периода времени, прежде чем их перевести. Взяв несколько пачек, я разложил их по двум разным пакетам для Кейна и Монте. Они знали, что с этим делать.

Заперев за собой оба сейфа, я направился наверх.

МЕЛОДИ

Вгрызаясь в яблоко, я смотрела на нее, пока она спала. Она свернулась в позу эмбриона на кровати, на ее лице были пятна от высохших слез. Пнув ее в бедро, я откусила еще кусочек от своего яблока и, не дожидаясь ее ответа, подтащила стул к кровати и поставила его перед ней.

— Просыпайся, Оливия, — сказала я ей, усаживаясь.

Она даже не могла подняться, и когда она открыла глаза, чтобы посмотреть на меня, она начала неудержимо рыдать. Закатив глаза, я подождала, пока она успокоится.

— Оливия.

— Пожалуйста, просто…

— Ты будешь отдавать мне приказы? — Спросила я, прежде чем откусить еще кусочек.

Она не ответила.

— Эвелин попросила меня убить тебя. На самом деле она отнеслась к этому довольно холодно. Заметка для себя: никогда не предавай семью… Хотя можно подумать, что это само собой разумеется.

Она снова всхлипнула, и все ее тело затряслось.

— Мы почти закончили, Оливия. Все почти закончилось, и ты уйдешь. Так что плачь, молись, делай все, что тебе нужно. — Это должно было стать ее наказанием и его испытанием.

Я направилась обратно к звездам как раз вовремя, чтобы найти Седрика с Итаном на руках, разговаривающего с Лиамом и Нилом. Заметив меня, Лиам отстранился, и я уже знала, чего он хотел.

— Все готово, и Птицелов проводит пресс-конференцию утром. Тогда мы проведем трансляцию. Приготовься к землетрясению, — сказала я ему.

Он притянул меня ближе к себе.

— Нам лучше держаться ближе.

— Кто готов к ужину? — Эвелин позвала из столовой.

— Тушеная баранина по-ирландски и содовый хлеб? Ты меня балуешь, — сказал Седрик с усмешкой, входя в комнату и покачивая Итана на руках.

И Лиам, и Нил оживились.

Ирландцы.

Направляясь к обеденному столу, мы все расселись вокруг, пока Эвелин подавала нам ужин. Она казалась довольно бодрой.

— Эвелин, ты что-то приняла? — Я спросила ее.

— Разве я не могу приготовить еду для своих мальчиков? — Она сердито посмотрела на меня.

— Конечно, — одновременно ответили Нил, Седрик и Лиам.

Иисус, блядь, это было так, как будто она захватила их мозги. Это почти заставило меня захотеть готовить… почти, но не по-настоящему.

Я протянула руку, чтобы взять кусочек хлеба, но Лиам остановил меня и странно посмотрел на свою мать.

— Сегодня первый понедельник июня.

— И что? — Спросила я.

— Это Lá Saoire i mí Mheitheamh. — Нил ухмыльнулся.

Что? За все мои исследования истории Ирландии я едва слышала об этом. Это был традиционный праздник, известный как понедельник Пятидесятницы или Июньский выходной. Но это было не так уж и важно… не так ли?

Эвелин улыбнулась.

— Я помню, как мы с вашим отцом повезли вас в Ирландию, чтобы отпраздновать. Учитывая всю эту глупость, которая творилась, нам показалось уместным отпраздновать. Я отправила Коралине рецепт, чтобы она и Деклан тоже могли его попробовать. Мы семья и люди, которые идут против нас… что ж, давайте оставим все как есть, — сказала Эвелин, и Седрик поцеловал ее в щеку.

Это казалось странно нормальным. Когда я посмотрела на Итана, который сидел в своем стульчике для кормления, я подумала, стану ли я однажды такой, как Эвелин… эта мысль заставила меня вздрогнуть. Я действительно надеялась, что я лучше Эвелин. Эта материнская забота была как обоюдоострый меч. Я чувствовала необходимость быть мягкой рядом с Итаном, но ощущение этой мягкости заставляло меня чувствовать себя… на грани.

Смогу ли я когда-нибудь разобраться во всей этой штуке с балансом? Смогу ли я понять, как быть Кровавой Мелоди, все еще будучи в состоянии приготовить ужин для Итана и его будущей жены или подруги? Но я была выше своего разумения. Мне нужно было не только убедиться, что Птицелов исчезнет навсегда, но и что эта ситуация никогда не повторится.

Словно прочитав мои мысли, Лиам положил руку мне на бедро. Наклонившись ко мне, он прошептал:

— Хотя бы на мгновение перестань думать об Птицелове. Он получит свое.

Разве он уже не знал, что я никогда не перестану думать? С улыбкой я сосредоточилась на Седрике, когда он говорил о «старых добрых деньках»… И он даже не был таким уж старым, черт возьми! Но по тому, как он говорил, можно было подумать, что он жил в черно-белом фильме о гангстерах.

— К тому же твоя мать не могла отвести от меня взгляда! — Седрик заговорил между укусами.

— Это все твоя федора. Невозможно игнорировать мужчину в федоре. — Она рассмеялась, закатив на него глаза. Улыбнувшись Итану, она наклонилась над своей едой и спросила: — На День отца ты должен купить что-нибудь своему папе.

Должна ли я помочь ему с этим?

— И спрятать эту замечательную шевелюру? Богохульство, — хихикнул Лиам. — К тому же я, блядь…

— Лиам, — сказали мы с Эвелин одновременно.

— Папа. Папа. Па. — Итан рассмеялся, взмахнув руками.

Мы с Лиамом замерли.

— Вы все это слышали? — Нил ухмыльнулся.

— Скажи это снова, я думаю, твои мама и папа в шоке. — Седрик дал Итану поиграть со своими пальцами.

Итан улыбнулся, явно наслаждаясь вниманием.

— Папа. Папа!

Все мы, даже я, к моему собственному удивлению, зааплодировали. Лиам встал и взял его на руки, прежде чем поцеловать в пухлую щеку.

— Папаааааа! — Снова сказал Итан.

— Лучший подарок, который я когда-либо получал, — сказал Лиам, садясь обратно с Итаном на руках.

Почему я почувствовала внезапное отчаяние, что он не сказал «Мама»?