Анаконда

ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО. КРОВЬ НА КАМНЕ. 27 МАРТА

Мищенко не был верующим, но вот православным по менталитету себя считал. Во всяком случае, старался блюсти старинные обычаи, изредка ходил в церковь: на Рождество, Пасху, Троицу. Любил постоять в храме, подумать о вечном. Иконы таинственно смотрят со стен храма, запах свечей, тихий шепоток верующих, о чем-то просящих Бога или спрашивающих совета у батюшки, благостное пение, когда не все слова разберешь, а на душе хорошо.

Он любил, заглянув в «Православный календарь», узнать, какой сегодня день. Если выходили именины кого-то из родственников или друзей, непременно поздравлял по телефону, чем крайне умилял всех. Это ж надо, прокурор города, а такие пустяки помнит.

Но Мищенко не считал это пустяками, полагал так: коли есть возможность доброе слово человеку сказать, так и не стоит сей поступок на завтра откладывать. Знал он и дни рождения своих сотрудников, просил секретаря, длинноногую Иру, напоминать по записной книжке, когда кого поздравить, а то и сам успевал проверить, не забыл ли кого.

27 марта 1997 года выходил праздник Феодоровской иконы Божией Матери. Не самый большой православный праздник, а вот ведь с 1613 года негромко празднуется Русской Православной Церковью.

А еще на четверг 27 марта 1997 года приходился день преподобного Венедикта. Никого в городе Рудном Мищенко с таким именем близко не знал. Стало быть, и поздравлять некого.

В конце рабочего дня в сейфе прокурора города надежно были заперты материалы уголовного дела, возбужденного в связи с убийством и изнасилованием двух молодых женщин, совершенными в условиях неочевидности. В толстой папке были и фотографии мест происшествия, и показания косвенных свидетелей, и данные медэкспертиз, а теперь и признательные показания основного подозреваемого.

Нет, задержанный сотрудниками уголовного розыска Авдеев не признался, что изнасиловал и убил двух горожанок.

Показания его были странными. Очень странными.

По дороге в церковь Мищенко встретил Татьяну Ивановну и Петруничева. Он давно знал, что у них роман. Что ж, взрослые люди. В первом браке не повезло, может, это судьба. На Петруничева он особого зла не держал. Уверен, корысти не было. Так, служебная оплошность. Повинился капитан. Да и наказан достаточно. А вот Татьяна услужила. Почти раскрытое дело загубила. За что и получит внеочередной чин. Благо что должность рост позволяет.

И как она догадалась, что Авдеев не мог изнасиловать этих двух женщин? Все собрала: показания его любовниц, признавшихся, что трезвым он вообще не мог, а когда выпьет, его надо было долго «готовить», да и потом акт получался очень короткий. Но был Авдеев к бабам ласков и жалостлив. Вот ему и не отказывали. По данным медэкспертизы, сперма проникла глубоко. Как бывает при сильном выбросе. А тут Авдеев с его вялыми возможностями. Сделала Татьяна еще несколько экспертиз. Обнаружила на фотографиях трупа крохотную царапину, которую мог оставить шприц, нашла в соскобах микрочастицы пластмассы, из которой делают одноразовые шприцы.

И выходила странная вещь: женщин убили, трупы сложили в позе изнасилованных, и... ввели шприцем сперму Авдеева во влагалища.

Авдеев, конечно, не Спиноза, не Эйнштейн какой, но ведь и не полный дебил. Даже ради хищения перстней зачем ему было нужно убивать и вводить свою сперму?

Значит, не он?

Тогда кто же?

Уже в церкви, слушая проповедь батюшки, Мищенко вновь и вновь возвращался к обстоятельствам этого запутанного дела.

Итак, 19 марта на улице Барклая-де-Толли обнаружена убитая женщина. На теле множество ножевых ранений. Поза характерная для изнасилованной. Одежда разрезана. Тело оголено.

На месте происшествия найдены окурки сигарет «Мальборо» с характерным прикусом. Прикус пострадавшей не принадлежал. Скорее всего курил убийца. Эксперты предположили, что на одежде убийцы могли оказаться следы мела от недавно побеленного забора, окружавшего заброшенную стройку.

Что здесь странно? Пока только словно специально подброшенные окурки и словно бы след-наводка — побеленный забор. Ищите, дескать, след.

Что дальше? След обуви. Да, под снежной порошей, но очень уж четко оставлен. И размер, как потом покажет экспертиза, авдеевский. Словно убийца опять явный следок оставляет.

Что здесь странно? Не сразу это заметили. Опять Татьяна раскумекала. И час, говорит, и два сидела над отпечатком гипсовым, сделанным на месте происшествия. И обратила внимание, что следок чудной какой-то.

Неровный.

Так бывает, если инвалид с ампутированными пальцами в обуви своего размера ходит. Был такой случай со следком в ее следственной практике.

Кстати о нем вспомнила.

Но Авдеев не инвалид. Обувь один к одному с его ноги. А вот отпечаток у кроссовок Авдеева и тот, что был оставлен на обеих местах происшествия, разные.

Татьяна и предположила: а что, если инсценировка? И человек с меньшим размером ноги, максимум 37-й, а может, и... 36-й, обувает кроссовки на несколько размеров больше и оставляет лохам-следователям следок явный, приметный. Опять наводка на наколку, как урки говорят.

Покумекала Татьяна вместе с областным криминалистом и над теми микрочастицами, что были изъяты из подногтевого содержимого убитых женщин. Если бы не спецлаборатория из облпрокуратуры, вряд ли что дало бы изучение этих частиц под обычными микроскопами. А электронный, со специальными приспособлениям и мини-лабораторией по идентификации микрочастиц по ряду показателей дал ошеломляющие результаты.

Микрочастицы принадлежали коже рук и лица молодых женщин!

То есть не Авдеева. И не какого-то иного убийцу-насильника царапала из последних сил в минуту смерти Люда Багучева, а некую молодую женщину или даже женщин.

Против науки не попрешь. Загадка такая, что враз не разгадаешь.

С исследованием криминалистов по трупу второй убитой все повторилось один к одному: убита, после чего телу придана характерная поза изнасилованной, во влагалище на максимальную глубину введены частицы спермы Авдеева. Убита также путем нанесения множественных ножевых ран. Убийца-грабитель так редко убивает. А вот убийца-насильник сплошь и рядом. Разная, так сказать, психофизика у этих преступников.

Но если первую женщину убили скорее всего ради двух ценных перстней, то вторую? У второй были, по свидетельству подруг, обычные золотые или, как эксперты пишут, «желтого металла» перстенечки. Их полгорода носит. Накупили, когда еще были дешевы, зарплату давали в срок, а купить что-то особенное в Рудном было трудно.

Ну и зачем убили вторую девушку? А?

Старуха рядом с Мищенко воровато оглянулась, подняла с каменного пола рано потухшую и упавшую свечку, зажгла ее от горевшей, подержала тыльную сторону подольше над огнем, вставила в подсвечник и осторожно перекрестилась.

«Вот ведь, поди, верующая бабулька, — подумал участливо Мищенко, — а туда же, Бога обмануть пытается. Что уж тогда от преступников ждать?»

Кто же хочет обмануть его, прокурора города Рудный Мищенко?