Анаконда

27 МАРТА. КОНЕЦ ДИМЫ ЭФЕССКОГО

С той минуты, как Джейран Магомедова, высокая, красимая, внешне спокойная и уравновешенная молодая женщина, одна из лучших топ-моделей Европы, села в машину и поехала в центр Афин, жизненный цикл знаменитого «убийцы на дом», киллера номер один европейского криминального мира, стал стремительно приближаться к финишу.

На его счету были десятки «клиентов», расстрелянных по лицензии, и еще с десяток людей покруче, «быков» и авторитетов криминального мира, убитых им в ходе бандитских разборок и разделов сфер влияния.

А вот теперь смерть искала и его, моталась старуха с косой но Европе, пару раз чуть было не задела смертоносным кривым лезвием с ржавыми следами чужой крови, раненое плечо Димы.

Увернулся, зализал раны в Страсбурге, подлечил травмированное во время побега из Владимирского централа плечо в Мюнхене, успокоился.

И снова в него стреляли. В Мюнхене киллер-снайпер выпустил по нему три пульки со смещенным центром тяжести с крыши концерна «Фолькспанцер», напротив вокзала. Это надо бы, одна пуля вошла в бетонную колонну под мочкой левого уха, вторая — над правым ухом, а третья — в то место, где могло бы на его макушке лежать пресловутое яблоко, если бы «чердак» у Димы поехал и он решил на благодатной баварской земле изобразить Вильгельма Телля.

И хотя били Диму за его не очень долгую жизнь много, и нередко по голове, с «чердаком» у него было все в порядке.

Если в спорте в армии Дима запомнился хорошими результатами в кроссе, во время службы в милиции города Кондопоги неплохими показателями в стрельбе из «ПМ», то в силовой структуре Хозяйки он как раз имел репутацию «киллера с головой».

Это, к слову, о Димином «чердаке».

А к слову о Хозяйке, надо сказать, что она его породила, она его и убила. Фигурально говоря.

Из милиции его поперли за превышение власти.

Человек, которого он, застав неподалеку от ресторана «Онега» справляющим малую нужду в состоянии сильного опьянения, избил вначале руками, а затем и ногами, на беду Димину, оказался каким-то очень большим начальником, приехавшим в райцентр с ревизией и на время оставленным без присмотра благодарными проверяемыми.

Мало того что поперли, так еще и дело возбудили. А поскольку столичный чиновник отдал Богу душу, то и срок Диме влепили от души.

Дима обиделся.

Из зоны он бежал. Остановился у знакомой девушки в Петрозаводске. Тут скорее всего и закончился бы боевой путь Димы Рябоева по кликухе Эфесский, в славном городе Петрозаводске, поскольку карельские сыскари уже сели ему на хвост, кабы не судьба.

Судьба явилась к Диме в образе сестры его девушки — Милы Зайцевой.

А коли выпала ей роль судьбы, надо и о Миле сказать пару слов. Закончив швейное СПТУ в Петрозаводске, Мила, минуя все промежуточные стадии ученичества, сразу махнула в Москву и в день приезда уже дежурила у Центрального телеграфа. Сыграли роль в ее профориентации многочисленные телепередачи о вредном труде проституток в столице.

О вредности этой профессии говорит хотя бы тот факт, что наутро в Институте Склифосовского Миле наложили двадцать три шва. В основном на лице.

Ночной дежурной медсестрой в отделении, где лежала Мила, работала красивая и веселая девушка по имени Алиса. «Лиса Алиса», как она сама представлялась больным. Дежурила Алиса через двое суток на третьи. А все остальное время самозабвенно за очень большие деньги служила киллером в криминальной структуре, руководимой Хозяйкой.

В Склифе Алиса работала, конечно же, не за зарплату. Для «имиджа» и чтоб не потерять профессиональные навыки, которые часто были полезны в ее основной профессии. Небесполезна была и скромная книжечка, удостоверяющая, что обладательница привлекательной внешности и веселого характера, смотревшая на вас с фото «3 на 4», действительно медсестра отделения реанимации Склифа.

Ей не составило труда, используя небольшое зеркальце и ряд простеньких аргументов, убедить изуродованную девушку в том, что выбор новой профессии у нее достаточно ограничен.

А после жуткого избиения в подземном переходе у телеграфа Миле еще пуще хотелось жить красиво и счастливо. Спасти тонущий корабль ее жизни могло только богатство.

Оказалось, что больше, чем путанам, платят только киллерам. Причем значительно. А работа не противнее, да и не опаснее.

На второй день после выхода из больницы, переночевав у гостеприимной Лисы Алисы, Мила ножницами в туалетной комнате ночного ресторана «Метелица» на Новом Арбате убила одну накрашенную профурсетку. Отследив ее по приметам, данным Алисой, когда та, закрывшись в кабинке, настроилась наконец-то ширнуться, Мила, перегнувшись из своей кабинки по пояс, всадила маникюрные ножницы с прямыми и острыми лезвиями в сонную артерию девицы.

Это была репетиция больших дел. Мелочевка. Сучка, перешедшая дорогу Мадам в мелкооптовой торговле героином в центре Москвы, была бесперспективна с точки зрения перевоспитания (Мадам не терпела среди торговцев мелкими партиями наркоманов). И потому была обречена.

Заплатили за нее немного, по «меню» московских киллеров, по и немало, с точки зрения несостоявшейся путаны: за пару минут — тысяча баксов. Да за это время один минет с трудом успеешь сделать. За минеты же много не давали. Даже знойные южане.

Мила стала профессионалкой. И работала в бригаде Лисы Алисы.

Через полгода она зарабатывала уже по десять тысяч баксов за акцию.

Не потому, что стала убивать искуснее; просто в силу роста профессионализма ей стали доверять более сложные дела. А за крупных «сазанов» и плата выше. Она клеила нужных клиентов, подпаивала их клофелином, травила мышьяком, резала бритвой п, наконец, натренировавшись в частном, принадлежавшем Мадам тире, подстреливала тех, на кого указывала Мадам.

Через год она была уже личным киллером Хозяйки. То есть получила право сама выбирать вид оружия, время и место ликвидации объекта.

Ей стали поручать устранение очень дорогих клиентов, за которых заказчики платят от пятидесяти до двухсот пятидесяти тысяч баксов.

Теперь лицензии передавались ей без посредника — чтобы не засветить, исключить случайность.

Это значило, что ею дорожат. Что даже в случае неудачи не будет отдан приказ чистильщику ликвидировать киллера.

И только разбогатев, имея на счету сто тысяч долларов и в кубышке полмиллиона, она решилась навестить историческую родину.

В Петрозаводск Мила приехала, сделав пластическую операцию, обошедшуюся ей в кругленькую сумму, зато следов от шрамов почти не осталось; рассосались почище чем на сеансе Кашпировского.

Она приехала в Петрозаводск в двухместном купе «СВ» фирменного поезда «Карелия», в так называемом «бизнес-классе», когда в купе даже горячий завтрак подают. На вокзале ее ждала заказанная из Москвы машина, единственный в столице Карелии «Линкольн», подаваемый из частного автопарка Марти Лайтинена лишь на большие торжества.

Проводник вынес на площадь имени Гагарина с перрона несколько больших коробок подарков. Коробки были такие большие, что только в «Линкольн» и можно втиснуть.

Сестра, подружки по СПТУ и вернувшийся из армии Славка Каргуев были в атасе.

— Я тащусь с тебя по стекловате! — с пафосом воскликнула подруга Ира, увидев Милку в костюме от Версаче и в настоящих брильянтах.

А Славка предложил «хоть завтра в загс».

Но ей это было уже «до лампочки».

А вот на Диму, хахаля сестриного, Мила глаз положила. И по скольку сестра с утра до вечера сидела безвылазно в стеклянной клетке кассы универмага «Карелия», то соблазнить ее сожителя, прятавшегося в светлое время суток в ее однокомнатной квартире, не составило труда. А соблазнив, привязалась. Неделя «отпуска» кончалась, а Мила уже не хотела возвращаться в Москву без Димы.

Состоялся обмен информацией, после чего Дима дал согласие работать с Милой.

Заключительной фазой Милиного отпуска должен был быть эффектный выход «на работу». И не в Москве, а в Петрозаводске.

Ей заказали вора в законе Сутулого, перешедшего дорогу Хозяйке в торговле костомукшским окатышем и калевальским пиловочником с Финляндией.

Сутулый был приговорен.

Он никогда не расставался с четырьмя охранниками, дюжими «быками», сопровождавшими его повсюду с раннего утра и но позднего вечера.

Охранники сидели в вестибюле первого этажа гостиницы, в холле второго, и еще двое дежурили перед дверью номера, в котором Сутулый после тяжелого дня встреч со своими контрагента и с глухим хрипом и стоном всю ночь пытался кончить на местной проститутке по имени Марта Бескончак.

Сутулый как-то не учел, что окно без решеток.

Дима взял лестницу в институте «Гипролес» напротив гостиницы, приставил к окну и сделал четыре выстрела из «глока» с глушняком.

Дико заорала Марта, когда кровь из пробитого горла Сутулого хлынула не ее белую в мелких желтых веснушках грудь.

В номер влетел ошалелый охранник. Дима выстрелил ему в сердце. А вошедшая в номер Мила сделала контрольные выстрелы во всех троих.

Охранник в холле смотрел телевизор и ничего не слышал.

Так Дима стал киллером. В структуре Хозяйки его стали напевать Димой Эфесским. Он так и продолжал работать в паре с Милой, когда стрелял из винтовки с оптическим прицелом в вышедшего из тайного наркопритона Ираклия Нинадирадзе, а Мила делала контрольный выстрел уже в упор. Он работал с Милой, когда по приказу Хозяйки они убирали Бурбона, Шарика, Симеона. А ведь это все были воры в законе, авторитеты. У них охрана была не из додиков составлена, а из крутых и моченых.

Но каждый раз пуля Димы настигала их — в бане, на стульчаке туалетной комнаты ресторана, в квартире любовницы, на оживленной улице, на пустынной площади, в салоне шестисотого «Мерседеса» и даже, как в случае с Сутулым, на путане.

И каждый раз, какой бы насыщенной и крутой ни была охрана, через мгновение после выстрела Димы появлялась Мила и делала «контрольку».

Все это кончилось плохо.

Милу убили во время одной из операций. Не повезло. Охранник оказался расторопнее.

А на следующей операции менты повязали Диму. Оставшись без напарницы, он словно бы лишился своего талисмана: пропал кураж.

Его взяли, когда он, бросив засвеченный ствол, спускался во двор по пожарной лестнице, сделав перед тем точный выстрел в кунцевского авторитета Михея Шварца.

Но Хозяйка не бросила одного из своих лучших киллеров.

Митя бежал. Из «Матросской тишины». Отсюда не бежал еще никто.

...Он и раньше нравился Лисе Алисе. Да у нее выбор мужиков богатый. Не стала у Богом обиженной Милки хахаля отбивать. А когда пришил охранник авторитета Козыря Мухортова Милку, всадил сзади заточку, когда Мила прикручивала глушняк и пистолету «глок», то и стала Алиса смотреть на Диму как на мужика свободного, незанятого. Милку жалко, кто спорит. Когда почка распорота заточкой, умирать больно. Хорошо — Алиса ту операцию по ликвидации вора в законе Козыря отслеживала как чистильщик. Так что она и охранника мухортовского шлепнула, и ствол Милкин, чтоб не пропал, прихватила, и цепочку золотую у нее с шеи сняла (не пропадать добру, а унести тело времени не оставалось, следок от Милки никуда не вел, все обрублено было), и отход Димы прикрыла. Прокололся бы Дима, не пожалела бы его медсестра склифовская, пришила бы без жалости. Но он все сделал как надо.

А деньги Хозяйка за козла Мухортова дала своим киллерам хорошие. Люди Хозяйки на всех московских рынках большой раскинутой широко сетью собирали все рыжевье, что там появлялось. И не только на московских рынках, по всей России, в странах бывшего СССР, в сопредельных государствах. По золотишку-то структура Хозяйки разве что системе Командира уступала. Но вот пропал куда-то Командир уже с полгода, и осталась Хозяйка монополисткой. А тут козел этот, Сеня Мухортов, по кликухе Козырь, взял да и на двух контролируемых им рынках, Тушинском и Петровско-Разумовском, прикрыл скупку рыжевья. Под свой контроль взял. С той минуты Козырь был обречен.

Гуляли Дима и Лиса Алиса на блат-хате неделю.

А когда неделю вдвоем, это очень сближает.

По этой части Хозяйка строга была. Дима на «нелегалке», Алиса — отпуск за свой счет для поездки к больной бабке. И на дно. Чтобы «быки» бригады Козыря на следок не вышли. А время прошло, поезд ушел. И образовалось у Димы и Алисы что-то ироде любви.

Так что, когда сел Дима, Алиса его не бросила...

Сразу после задержания на Петровско-Разумовском рынке, где Дима, прикрываемый Лисой Алисой, замочил трех сотрудников милиции и работника охранной фирмы «Тайс», Алиса, оставшаяся на свободе, стала готовить его побег.

Она уже скучала по Диме.

Тем более что знала, — рок преследует Диму: Миле падла мухортовская почку месаром распорола, а Диме пуля омоновская почку разорвала так, что пришлось оперировать и удалять.

В ментовской лечебнице.

Алиса весь прикид построила, что привезут его в Склиф, а там уж она все входы-выходы знала; туда бы даже вертолет, купленный Хозяйкой для бригады прикрытия, могла посадить.

Но менты позорные, они тоже не лыком шиты. Изрезали Диму Эфесского втихую и уложили долечиваться в «Матросскую тишину».

Но Алиса и оттуда поклялась Димку вытащить. Тем более что он, когда от наркоза стал отходить и вроде как с жизнью прощаться, дал цинк на волю, будто бы чуть не раскололся ментам по эпизодам устранения Бурбона, Круглого и Симеона. Так ниточки и к Хозяйке могли протянуться.

— Хочешь, спасай. Бабки дам. А нет, так мне дешевле. Сама понимаешь, — взглянула на нее красивыми изумрудными, но какими-то рыбьими, без теплоты человеческой, глазами Ирина Юрьевна Бугрова, покачиваясь в эргономическом кресле у себя в кабинете.

Тут ее секретарша вошла. Бугрова резко бросила:

— У меня моя аспирантка, нам надо последнюю главу ее диссертации обсудить. Так уж ты, голуба душа, поднапрягись, чтобы нас не беспокоили. Чай принеси с печеньем на двоих.

Полчаса им как раз хватило, чтоб «диссертацию» про «Матросскую тишину» обсудить.

А технические подробности — это не для Хозяйки. Она макроэкономическими категориями мыслит.

Когда Алиса от нее вышла, ноги были ватные. Словно с акции вернулась. «Наверное, тяжелое поле у Хозяйки, — подумала тогда Алиса. — Всегда с ней вот так тяжело: давит полем. Сука драная! Туда же, дешевле ей, видите ли, своего раненого киллера пришить в СИЗО, чем... Ну, да договорились, и ладно». Хотя, конечно, доверия к Хозяйке у Алисы не прибавилось.

Она могла бы и на свои деньги Димку «выкупить». Да и то сказать, пусть Хозяйка платит. Так, по справедливости, на ее работе пострадал Дима Эфесский. Ну и не последний аргумент — выяснилось, что деньги нужны очень большие. Чтоб стальные двери у себя в квартире навесить, и то бабки хорошие понадобятся, а чтоб снять эти двери, решетки не наварить, а убрать, сигнализацию не поставить, а отключить, контролера не назначить, а уволить, бабок на порядок надо больше.

И ствол Алиса Димке переправила. Без ствола он неуверенно себя чувствует. А так и Большаков, младший сержант из «Матросской тишины», под стволом Димки почувствовал себя посмелее.

Вспоминать подробности не хотелось потом долгие недели. Так Алиса переволновалась, что сыпь какая-то по телу пошла. Чесалась, пока не спустился на альпинистском шнуре Димка с крыши соседнего здания, пробежал, прихрамывая, шагов десять и не сел на заднее сиденье «БМВ». За рулем Алиса. Она в этом деле, как и в сестринском ремесле, виртуоз.

Конечно, и Хозяйка незримо помогала. Без ее давления вряд ли удалось бы сделать так, чтобы три этажа девятого корпуса караулили только двое: старший по корпусу, который в тот вечер все время нервно мотался то вверх, то вниз, и младший сержант Большаков.

Без звонков Хозяйки и брошенных ею ледяным голосом трех-четырех фраз с угрозой «разобраться» вряд ли удалось бы сделать так, чтобы все три заместителя дежурного помощника начальника СИЗО вдруг исчезли со своих постов. А вот так, чтобы ключи от прогулочных двориков и крыши оказались у Димы, — это уже она, Алиса постаралась. Однако же все видеокамеры на время побега отключили уже по приказу Хозяйки.

А Диме что, только поднапрячься пришлось чуток. Никакого там подвига Константина Заслонова.

Уже на блат-хате рассказала, Алиса Димке, какие на воле слухи ходят. И про цинк, что он будто бы хвастался, что по приказу Хозяйки убрал шестерых воровских авторитетов только в

Москве, что будто бы выставлялся перед следствием «киллером № 1» современной криминальной России.

Димка поначалу смеялся.

Потом загрустил, расстроился, задумался.

— Ни хрена себе? Во мутотень развели тут! Как мне перед братвой отвечать? Мне лишнего не надо. Я ж ни в одной мокрухе не прокололся. Зачем мне на себя лишнего навешивать было?

— Может, наркоз сказался? Расслабился?

— Это твои клиенты расслабляются перед смертью, когда ты им всякую срань ширяешь, — разозлился Димка. — Я себя держал до операции и тем более после. Кололся только в том, что и гак было на виду. Трех ментов, что я на рынке заземлил, взял на себя без кипежа. И все...

— А что после побега из зоны был киллером Хозяйки, кому говорил?

— Я что, похож на тухлого фраера? Я не додик, колоться без цинка.

— Ну, нет так нет. Значит, Хозяйка все цинки проверит и поможет.

— А чего мне помогать? Отлежусь на хате.

— Не, Димочка, лежать тебе сейчас опасно. На тебя охота пошла.

— Кто лицензию выдал? — насторожился Дима. — Крытый? Или Ермолай?

— Объявлен ты в федеральный и международный розыск. V тебя Интерпол на хвосте.

— Кто по следу топает, не знаешь? Менты из оперативнорозыскного отдела РУОПа?

— Да кого там на тропе только нет... И обе прокуратуры, Московская и Генеральная, и ФСБ, и РУОП. Линять тебе надо. И как можно скорее и дальше. А тут без Хозяйки не обойтись. Ксивы-фальшаки сделать не проблема. А вот пластическую операцию и дипломатический паспорт, это, извини, не мой уровень. Выбирай себе район мира, — улыбнулась Алиса, вертя старый школьный глобус, оставшийся на блат-хате от прежних жильцов, давно уже сгнивших под Тулой после приватизации своей двухкомнатной квартиры и выгодного многостороннего обмена, в результате которого квартира перешла в жилой фонд структуры Хозяйки, а двое пенсионеров и девочка-школьница «переехали» в отдельную двухкомнатную в Тулу, на родину деда. Да вот не доехали...

Дима закрыл глаза, наугад ткнул пальцем.

Хозяйка, слушавшая весь их детский лепет у монитора, прищуренно всмотрелась в экран, куда попал палец ее киллера? Что же, неплохо — в Афины. У нее для киллеров на всех континентах работа есть. Убрать конкурента всегда быстрее и дешевле, чем его уговорить.

«Афины так Афины», — сказала себе Хозяйка, снимая трубку сотового телефона и готовясь отдать приказ о визе, паспорте, билете для Димы и Алисы.

— Афины так Афины, — Алиса зафиксировала место, куда уткнулся палец Димы. — Сегодня отдыхай. Завтра доложу Хозяйке, какой расклад вышел.

А потом они на кухне из продуктов, найденных в холодильнике, долго и со смехом готовили салат из креветок, вареного риса, морских водорослей, майонеза, маринованных огурчиков и маслин без косточек.

Пили под салат сухое испанское вино.

И до утра занимались любовью. Как ни странно, сна не было ни в одном глазу, а силы откуда только взялись...