Апокалипсис местного значения

Глава 5

Где-то над землёй. 14 июня. Точное время неизвестно.

Очнулся я в полной темноте на холодном стальном полу. Ноги и руки были связаны, и, в добавок, страшно хотелось пить. Пол подо мной мерно дрожал, и это могло означать только то, что я находился внутри того самого «Скорпиона», и вертолёт куда-то летел. Знать бы ещё куда.

Я пошевелился. Связанные руки затекли и неприятно зудели. Мне пришлось изрядно поворочаться, прежде чем кровь начала нормально циркулировать в моей измученной кровеносной системе. Когда зуд немного унялся, я в изнеможении привалился к переборке и стал приводить в порядок свои мысли.

Мысль 1: права была Ленка, бывшая моя жена, когда говорила мне: «Бросай ты эту чёртову работу».

Мысль 2: в поведении моих противников явно наметились две тенденции — одни из них зачем-то хотят оставить мне жизнь, другие — как раз наоборот. К первым можно было отнести Джил и этого липового майора. К последним — мистера Смита, с которым у нас как-то сразу не сложились отношения. Если Джил с майором, или каждый из них в отдельности, играют свою игру, то на их интересе к моей персоне можно попытаться выкрутиться из этой дурацкой ситуации.

Мысль 3: а что если всё проще? Джил и этот Лжегрибов — пешки. И жив я лишь потому, что они вовремя не получили инструкций от мистера Смита на мой счёт? Тогда дело дрянь. Майор сдаст меня своему боссу, и мои шансы быстро экстраполируются до нуля. Выход один — бежать.

Я уже начал перебирать в голове варианты побега, как вдруг пол качнулся, и вибрация прекратилась. Вертолёт сел. Я замер, прислушиваясь. Где-то совсем рядом прогромыхало с десяток ног, послышались обрывки команд, и всё стихло.

Похоже, это был шанс. Если люди Грибова понадеялись только на верёвки, связав меня, и не заперли дверь снаружи, можно было рискнуть выбраться из вертолёта.

Не теряя времени, я нащупал в темноте шершавый край переборки и принялся перетирать шнур, впившийся мне в запястья. Работа была в самом разгаре, когда по полу снова загрохотали чьи-то ботинки, и дверь моей темницы отворилась с лёгким стоном. Под потолком вспыхнула лампа. Я заморгал от яркого света, пытаясь разглядеть тех, кто стоял за дверью. Их было трое — лжемайор и два жлоба из его команды.

— Очнулись, господин Карельцев? — участливо поинтересовался Грибов, — вот и славно. Тут кое-кто желает побеседовать с вами. Мои ребята вас проводят, — он кивнул в сторону своих бойскаутов.

Те схватили меня и поволокли к люку с тем же уровнем деликатности, как если бы перетаскивали мешок картошки. Когда меня на руках выгружали из вертолёта, я успел оглядеться. Сомнений не было — мы приземлились на той самой стройплощадке, которую я так старательно изучал с обрыва.

Мне развязали ноги и подняли. Кто-то из моих конвоиров двинул меня по больной спине, и я застонал.

— Иди, иди, — услышал я сзади.

Я с трудом преодолел соблазн заехать этой скотине с разворота коленом в пах. Но сейчас ни к чему было обострять ситуацию, и я покорно побрёл к тому самому зданию с «тарелкой» на крыше.

За входной дверью оказался предбанник, ещё несколько дверей и лестница на второй этаж.

Сзади меня схватили за воротник и развернули в сторону лестницы. Пришлось подчиниться и на этот раз. Поднявшись на второй этаж, я оказался перед серой невзрачной дверью без надписей и табличек. Один из моих охранников толкнул её и впихнул меня внутрь хорошо освещённого помещения.

Увидев тех, кто, по словам майора, хотел со мной побеседовать, я понял, что моя песня спета. На большом кожаном диване, потягивая кофе из перламутровых чашечек, сидели Джил и её респектабельный патрон, мистер Смит. К ним тотчас присоединился и майор.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Смит. Говорил он с сильным акцентом и потому тщательно выговаривал каждое слово:

— Господин Карельцев, я занятой человек, и мне будет искренне жаль, если мы не найдём общего языка. Мне нужна карта. Отдайте её мне, и я забуду тот нелепый инцидент с перестрелкой. Кроме того, я умею быть щедрым, господин Карельцев.

«Ах, вот оно что. Карта! Ну конечно. Они думают, что у меня карта лабиринта. Что ж, придётся им подыграть. Скажи я сейчас, что карты нет, они вывернут меня наизнанку, а потом бросят где-нибудь в отвалах с пулей в затылке».

— А если я вам её не отдам? — спросил я с вызовом.

— Тогда, — Смит вздохнул, — мои люди вынуждены будут прибегнуть к нецивилизованным методам. В конце концов, вы тоже ранили одного из моих помощников.

— Я вижу, вы не оставляете мне выбора, — как можно более сокрушённо проговорил я, — но у меня нет сейчас карты. Я очень сожалею.

— Где же она? — розовая перламутровая чашечка в руке Смита замерла на полдороги.

— Ваша юная сотрудница, — я кивнул на Джил, — вела себя не слишком профессионально. Я почувствовал за собой слежку и незадолго до того, как она попыталась меня убить, спрятал карту.

— Ах ты, свинья! — в одно мгновение Джил очутилась рядом, охваченная яростью, и, если бы майор не перехватил её руку в дюйме от моего лица, физиономия моя оказалась бы сильно попорченной.

Мистер Смит укоризненно посмотрел на Джил.

— Успокойся, девочка, и постарайся больше не мешать мне беседовать с молодым человеком, — произнёс он и снова обратился ко мне:

— Надеюсь, вы говорите правду. Впрочем, очень скоро мы это проверим. Сейчас я и мои люди займёмся вашим приятелем, господином Шалугиным, а когда найдём его, отправимся вместе с вами за картой. А пока отдыхайте, — он кивнул майору, и тот кликнул своих горилл, дежуривших за дверью.

Обратный путь я проделал с тем же комфортом. Правда, под место заточения мне определили на этот раз строительный вагончик с решёткой на единственном окне. Что ж, всё лучше, чем тёмный стальной склеп, в котором я находился раньше. Меня впихнули внутрь и закрыли дверь.

Я оглядел свою новую тюрьму. В углу койка с матрацем, тумбочка. Рядом с окошком откидной столик. На нём пусто, если не считать пары окурков и хлебных крошек. Для человека, приговорённого к смерти, апартаменты даже роскошные.

«Кап!» — донёсся до меня звук, который ни с чем нельзя спутать. Я судорожно сглотнул. Неужели вода?

«Кап!» — я оглянулся на звук. В дальнем углу вагончика над белой пластиковой раковиной висел допотопный дюралевый рукомойник, и с его носика подкапывала вода. Я рванулся к этому сокровищу.

Раньше мне не доводилось пить из рукомойника да ещё со связанными за спиной руками. Это оказалось непросто. Пришлось встать на колени и, вывернув голову, языком толкать вверх тяжелый металлический стержень. На меня обрушивался целый водопад, и я жадно хватал ртом то, что удавалось поймать, пока, вконец измученный, но довольный, не отвалился от рукомойника.

Теперь пора было заняться верёвкой и подумать о побеге. Я осторожно подошёл к окну и глянул наружу. На подножке вагончика сидел один из охранников и курил, другого не было видно.

Скорее всего, мистер Смит забрал его на охоту за Шалугиным. Ладно, уже легче. С одним мы как-нибудь разберёмся.

Где-то неподалеку засвистели вертолётные лопасти: охотники отправились за добычей. Шум винтов стал удаляться куда-то к югу и через минуту затих. Пока всё складывалось как нельзя лучше. Я отступил от окна, и тут что-то хрустнуло под ногой. Я замер. Тихо. Охранник никак не отреагировал. Тогда я наклонился и посмотрел на пол. Так и есть — стекло! До того, как я насту-

пил на него, это был приличный осколок размером с носовой платок. Теперь он превратился в мелкое крошево. Я отругал себя за неуклюжесть, но делать было нечего. Выбрав осколок с острым краем, я носком ботинка отсортировал его от общей массы и, проделав нехитрый акробатический финт, завладел им. Оставалось придумать, как им воспользоваться. Самый простой способ — закрепить осколок в какой-нибудь подходящей щели в стене.

Я обшарил окружающее пространство. Щелей в стенах оказалось предостаточно, но вот вставить туда кусочек стекла, да ещё так, чтобы он сидел крепко и не болтался, оказалось ой как непросто. Дважды я ронял осколок на пол. Чертыхаясь и раня в кровь пальцы, поднимал его и снова пробовал закрепить. Казалось, прошла вечность, прежде чем у меня получилось то, что я задумал. Чувствовал я себя паршиво — пальцы саднило от порезов, ладони были липкими от крови, по лицу тёк пот. Но это был только первый шаг к свободе. Шнур по-прежнему резал мне запястья, а за дверью всё так же сидел жлоб с автоматом.

Я отдышался и занялся шнуром. Без труда я нашёл то место, которое обработал ещё в вертолё-

те. Здесь шнур был вдвое тоньше. Просто чудо, что охрана этого не заметила. Говорят, терпенье и труд всё перетрут. Чтобы подтвердить эту истину, мне пришлось изрядно попотеть. Крепчайший капроновый шнур никак не хотел уступать, и прошёл едва ли не час, прежде чем он, наконец, лопнул. Я без сил повалился на пол.

Придя немного в себя, я кое-как добрался до умывальника и остатком воды тщательно вымыл лицо и руки. Сразу стало легче. Теперь оставалось только разобраться с типом за дверью.

Я ещё раз оглядел своё узилище на предмет чего-нибудь, что могло бы сойти за оружие. Чёрта с два, ничего похожего. Мои тюремщики знали своё дело. Вот если бы разобрать стол или кровать… Но нечего было и думать сделать это без лишнего шума. Что ж, придётся действовать голыми руками.

План был прост. Я с разбега высаживаю дверь, выскакиваю наружу и вырубаю сторожа ударом по летальной точке за ухом. По крайней мере, на манекене у меня это здорово получалось. Но, одно дело манекен, и совсем другое — вооружённый автоматом бандит. Ладно, даже если и промахнусь, на моей стороне будет отчаянность человека, приговорённого к смерти. Не так уж и мало.

Пока я прикидывал соотношение сил и готовился к разбегу, снаружи что-то произошло. До меня донеслись звуки отчаянной возни, потом что-то упало, и вдруг дверь, которую я только что собирался высаживать, настежь распахнулась, и в проеме показался Шалугин собственной персоной.

В руках у него был автомат. Направив его в мою сторону, он осведомился:

— Интересно, что ты за птица? Когда ты пас меня на ладье, я было подумал, что ты с ними.

— Я, Александр Иванович, не с ними, я сам по себе. Но нам есть о чём потолковать, — я сделал шаг к двери, но Шалугин пресёк это намерение, красноречиво вскинув автомат:

— Не шустри, парень. Сначала выкладывай, кто ты такой и откуда знаешь моё имя. Нас ведь, кажется, не представляли?

— Верно, не представляли, — согласился я, хотя и начал терять терпение. И что за день сегодня — каждый или норовит меня пристрелить или тычет стволом. — Я, товарищ майор, досье ваше хорошо изучил.

— А, так ты из нашей конторы? — усмехнулся Шалугин.

— Нет, я не из ФСБ, если вы это имеете в виду.

Шалугин вопросительно вздёрнул бровь.

— Я представляю специальный отдел при МЧС, — мне не было нужды играть с Шалугиным в кошки-мышки, и я говорил правду.

— Это которые аномальщики? — теперь мой собеседник был до крайности удивлён. — Наслышан.

Шалугин опустил автомат:

— Пожалуй, ты не врёшь, иначе придумал бы что-нибудь попроще.

У меня отлегло от сердца.

— Вот что парень, — продолжал Шалугин, — Я не знаю, что у тебя за задание — мне твои проблемы по барабану, но мне нужен помощник. Будешь делать то, что скажу — поладим. Нет — рука у меня не дрогнет, — он тряхнул автоматом. — Лады?

Категоричность Шалугина вовсе не пришлась мне по вкусу, но и выбирать было не из чего. В конце концов сама ситуация делала из нас союзников:

— Согласен.

— Да, тебя звать-то как, аномальщик? — на лице Шалугина появилось подобие улыбки. — А то, неудобно как-то: ты всё про меня знаешь, а я про тебя считай ничего.

— Карельцев, Сергей Александрович, — представился я, — старший научный сотрудник.

— Научный…, - усмехнулся Шалугин, — то-то ты стрельбу поднял на весь остров. Ладно, давай подсоби-ка, Сергей Александрович.

С этими словами он нырнул куда-то под вагончик, и я поспешил за ним, едва не наступив на труп охранника. Он лежал ничком с неестественно вывернутой головой. В его мёртвых глазах застыло удивление, а к подбородку прилип дымящийся ещё окурок.

Шалугин проворно обшарил труп. Найдя запасную обойму и выкидной нож, он сунул их в свой карман. Меня слегка покоробило от этой бесцеремонности.

— Ну, чего смотришь, — бросил мне Шалугин, — хватай его за ноги.

Сам он взял тело охранника сзади под руки. Мы забросили труп в вагончик и закрыли дверь.

— Что теперь? — спросил я.

— Для начала лишим их связи с внешним миром, — Шалугин извлёк откуда-то из-за пазухи длинный чёрный глушитель и ловко навернул его на ствол автомата. — Бочки видишь?

Я кивнул. Метрах в пятидесяти от нас возвышался целый монблан бело-оранжевых шелловских бочек, скорее всего из-под бензина.

— Дуй туда, — скомандовал он, — я прикрою.

Я первым выскочил из-за вагончика и припустил к бочкам. Сзади меня стремительно нагонял Шалугин. Для своих лет он был в сумасшедшей форме. Я распластался за крайней бочкой и замер. Всё было тихо. Наш бросок никто не заметил. Я осторожно выглянул из-за укрытия. Перед главным зданием не было ни души.

— Чисто, — кивнул я Шалугину.

— Добро, — отозвался тот. — Теперь слушай сюда. Узел у них внизу. Справа от входной двери. Я иду первым. Ты держишь мне спину. Ясно? Тогда за мной!

На этот раз догонять пришлось мне. До серого параллелепипеда здания был всего лишь рывок, и мы в два счёта оказались перед входной дверью. Шалугин рванул её на себя и метнулся внутрь. Я кинулся следом. Прямо в предбаннике мы столкнулись с коренастым лысым охранником.

— Какого чёрта? — зарычал он, выхватывая пистолет из подплечника. Но Шалугин резко ударил его рукоятью автомата в висок, и лысый, ловя ртом воздух, повалился на пол и стих. Шалугин обезоружил оглушённого охранника и сунул его длинноствольный «Люгер» себе за пояс.

— Порядок, — констатировал он.

Я перешагнул через обмякшее тело и вошёл в аппаратную. Бегло оглядел тесную скудно меблированную комнату, задержал взгляд на пульте спутниковой связи. Комп был включен, и можно было хоть сейчас связаться с группой поддержки.

— Ты что надумал? — спросил за спиной Шалугин.

— Нужно связаться с Большой землёй, Александр Иванович, — объяснил я своё намеренье, — вдвоём нам не справиться.

Шалугин сверкнул на меня глазами:

— Это моя война, товарищ научный сотрудник. Понял? Моя! И никакой связи с берегом не будет.

Он вскинул автомат и хлестнул очередью по монитору и панели настройки. Во все стороны полетели ошмётки стекла и пластика. В нос ударил запах озона вперемешку с пороховой гарью.

— Вы что, спятили? — заорал я. — В Беломорске спецназ ждёт моего сигнала. Через час они были бы уже здесь.

— Спецназ, — усмехнулся Шалугин. — Запомни, парень, я никому, — слышишь, — никому не верю. И тебе пока тоже, — он ткнул мне в грудь упругим глушителем и посмотрел в упор. Я выдержал его взгляд.

— Ладно, — сказал он наконец и опустил автомат, — не время для дискуссий. Пора шахтой заняться.

— Что вы намерены делать? — помедлив, спросил я. Несмотря на нелепый инцидент с передатчиком, я всё ещё готов был ему помочь.

— Хочу устроить им фейерверк, — Шалугин вытащил из подсумка плоскую магнитную мину и, проверив взрыватель, сунул её обратно. — Так-то вот, господин аномальщик. Ну что, с Богом?

— С Богом, — отозвался я.