Апокалипсис местного значения

Глава 7

Район зоны 17 апреля 2020 г. За час до рассвета.

Человек полз по рыхлым сугробам уже несколько километров. Одетый в белый маскировочный халат, он и сам походил на сугроб. До светящегося огнями периметра было недалеко, но двигаться дальше было опасно — зона слишком серьёзно охранялась.

Одолев очередной снежный бархан, человек замер на его вершине и осмотрелся. Позиция была сносной. Очень медленно, чтобы не дразнить сенсоры движения, которые могли прятаться здесь за каждой кочкой, он извлёк из-под маскхалата миниатюрную камеру с прилаженным к ней

телескопическим штырьком. Человек аккуратно раздвинул штырь и сунул его в сугроб, ища под

снегом твёрдую почву. Закрепив камеру, он развернул её в сторону зоны. Всё. Теперь периметр

просматривался с восьми точек. Этого было вполне достаточно.

Человек сполз с сугроба и двинулся по своему же следу в обратный путь. Где-то там, за белеющей вдалеке сопкой его ждал вездеход, сухая одежда и горячий кофе с глотком отличного рома.

Его хозяева обычно умели позаботиться обо всём.

Посёлок «Новый». 17 апреля 2020 г. Полдень.

Утром, позавтракав сразу тремя таблетками фукуса, я пришёл в школу и отработал весь день на самом повышенном тонусе. Эльвира Эдуардовна, заметив моё рвение, немедленно высказалась на тот счёт, что предстоящая женитьба действует на меня весьма благотворно.

После уроков я проглотил в столовой соевую котлетку с рисом и вышел из школы. Сегодня и в помине не было никакого солнца, точно за вчерашний безумный день весна истратила все отпущенные ей лимиты тепла. Под ногами хрустело, и я порадовался, что сама природа даёт небольшой таймаут мне и всей нашей группе. За сегодня, если верить Радостину, аномалия почти не вырастет.

На углу школы меня ждали. И ждали давно: весь тонкий лёд в лужах вокруг был продавлен и тщательно измельчён каблучками. Я подошёл и театрально нахмурился.

— Ты что, Лебедева, заболеть хочешь? Смотри, нос уже белый.

— Что вы, Сергей Александрович, — бодро отозвалась Лика, — мне нисколько не холодно.

— А по какому случаю вахта?

— Сергей Александрович, можно вас проводить? — неожиданно спросила она.

Я улыбнулся:

— Хорошо, Лика. Только давай так: не ты меня, а как положено — я тебя. И при одном условии.

— При каком? — удивилась она.

Я снял с себя шарф и набросил на Лику. Она терпеливо подождала, пока я завяжу его у неё на шее, и вздохнула:

— Вы со мной как с маленькой.

— Была бы большая, додумалась бы одеться потеплее, — резонно возразил я и мы двинулись вдоль присыпанной хрупкой порошей улицы.

Наверное, это было нехорошо, наверное, это было даже неэтично — использовать романтические чувства этой девочки в служебных целях, но я не представлял себе другого способа разузнать подробности о загадочной смерти егеря Лебедева.

— Сергей Александрович, — спросила вдруг Лика, — а какая она?

— Кто? — не понял я, занятый своими мыслями.

— Ну, ваша невеста. Она красивая?

Вопрос застал меня врасплох.

— Ну да, красивая, — пробормотал я, стараясь не вдаваться в подробности.

— А вы её любите? — настойчиво спросила Лика, не глядя в мою сторону.

— М-м, конечно люблю, — я постарался придать своему голосу максимум уверенности.

Лика неожиданно остановилась и, взглянув мне в лицо, сказала:

— Это неправда, Сергей Александрович.

— Что неправда? — я остолбенел.

— Вы её не любите. У человека, который любит, не такие глаза.

— Понимаю, — кивнул я. — Должно быть, у человека, который любит, вот такие глаза, — я показал. Лика громко рассмеялась, а на меня с изумлением оглянулись две встречные женщины.

Чёрт, никак не могу привыкнуть, что здесь всё на виду.

— Вот здесь я живу, — отсмеявшись, объявила Лика.

Мы стояли возле аккуратного домика, сложенного из шпального бруса. Он сильно отличался от типовых блоков, в которых обитали шахтёры. Дом был обнесён палисадником, а его окна украшены резными наличниками.

— Здорово, — искренне оценил я, — а с кем же ты здесь живёшь?

— Пока одна, — просто ответила она, — родители на шельфе нефть добывают. У них вахта только в мае закончится, а дедушка недавно умер.

— Да, я слышал, — сказал я, стараясь не выдать своего интереса, — а от чего он умер?

— Рак, — вздохнула Лика, — так врачи говорят. Только я им не верю.

— Не веришь. Почему?

— Вообще-то, дедушка просил никому не рассказывать, — она на миг задумалась. Потом взглянула на меня и добавила: — Но вам можно. Мне, почему-то кажется, что вам можно.

— Можно, — согласился я, — только давай дальше гулять, а то замёрзнешь.

— Дедушка был егерем, — снова заговорила Лика, — много охотился. Иногда целыми днями пропадал в сопках. И вот раз как-то вернулся с охоты сам не свой. Сколько я к нему не приставала, так ничего и не рассказал, всё шутил только. Но я чувствовала, что что-то не так, что-то ему покоя не даёт, мучит. А скоро и заболел дедушка. Сначала вроде ничего особенного. Сыпь только на руках появилась какая-то да температура. Я ему: «Деда, давай я врача вызову». Не велел. А когда уж ему совсем худо сделалось, я и слушать не стала — позвонила в больницу. Только, наверное, поздно. Так там, в больнице, и умер. Он в последние дни то всё больше без сознания был, бредил. Меня к нему даже и не пускали. Но, перед смертью, дедушка очнулся и попросил, чтобы я пришла. Вот тогда то он и рассказал мне всё.

Я слушал, не перебивая. Мы дошли до поворота улицы, потом повернули обратно, к дому.

— Оказывается, в сопках, — продолжала Лика, — дедушка нашёл какой-то странный лишайник. Искал капкан, а нашёл лишайник, — она замолчала.

— Что же в этом странного?

— А вот что. — Лика посмотрела на меня таинственно. — На том месте, где дедушка оставил капкан, и вырос этот лишайник, понимаете? Дедушка так и сказал: «Лишайник мой капкан съел».

— Может, твой дедушка просто не нашёл капкан или кто-то из охотников взял его? — предположил я.

Лика покачала головой:

— Нет, дедушка сказал, что именно так и было. Что лишайник съел капкан.

— А сам лишайник? Ты сказала, что он был какой-то необычный.

— Он был живой, — сказала Лика задумчиво, — дедушка говорил, что он как бы дышал.

— Дышал?

— Да, дышал. И от него тепло шло. Ну, как от кошки или собаки, например. Живое тепло, — пояснила Лика.

— Да. И впрямь странный лишайник, — согласился я. — Скажи, Лика, а дедушка дотрагивался до него?

— Да, — вздохнула она, — лишайник острекал его как крапива и, наверное, заразил чем-то. Может

каким-то ядом.

— Ядом? — переспросил я. — А разве бывают ядовитые лишайники? Что-то я про такие не слышал.

— Значит, бывают, — твёрдо сказала Лика. Она искоса посмотрела на меня. — А знаете, Сергей Александрович, почему я всё-таки это вам рассказала?

— Почему?

— Лишайник этот дедушка нашёл как раз там, куда вы каждый день ездите к своей невесте. Нехорошее это место. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось, понимаете?

— Понимаю, Лика, — я улыбнулся, — спасибо.

— Ну, вам, наверное, пора, — грустно сказала она, — вас уже ждут.

Она вздохнула, развязала шарф и протянула его мне:

— До свидания, Сергей Александрович.

— До завтра, Лика.

Она открыла калитку и прошла через палисадник к дому. Я смотрел, как она идёт на своих каблучках, в ярко красном пальто с брошенными поверх длинными волосами и чувствовал непонятную грусть и непонятное одиночество. Впрочем, чего там, вполне понятное.

На пороге она обернулась и крикнула мне:

— И всё-таки вы её не любите.

Она исчезла за дверью, а я остался стоять у калитки, держа в руке шарф, хранящий лёгкий запах её духов. Если бы у меня и вправду была невеста, то сегодня не обошлось бы без пошлого обнюхивания и сцены ревности.

Я водрузил шарф на место и тронулся к «Хилтону», обдумывая на ходу то, что узнал от Лики.

Только теперь кусочки мозаики складывались в законченную картинку.

Значит тогда, летом, комиссия всё-таки ошиблась. Значит, мутаген, найденный в почве на месте падения вертолёта, не был мёртвым. Его не убили ни срок годности, ни термический удар, как было сказано в официальном отчёте. Скорее всего, в момент взрыва частицы мутагена перешли в состояние спор. Эти споры вылежались, дождались своего часа, как семена на грядке и, вот уже и сами начали снимать свой урожай. Пока погиб только один человек. Но, возможно, это только начало.

Бедный егерь и представить себе не мог, какого джина пробуждает, ставя свой капкан рядом с

невидимым монстром. Железо — вот что вызвало к жизни споры. Вот откуда эти странные молекулы, нашпигованные железистыми радикалами.

Н-да, объяви тогда правительство карантин, и не начался бы, может быть, весь этот кошмар. Но оно, как всегда, не нашло денег. Понятно, ведь явной угрозы не было. Можно и сэкономить. Хотел бы я знать, чем аукнется эта экономия.

Перебирая в голове эти невесёлые мысли, я незаметно дошёл до гостиницы. Машину я сегодня не брал, и она стояла там же, где я и оставил её ночью. Я сел в свою старушку и рванул прямо в зону. На этот раз я не заезжал в супермаркет за подарком «невесте». Было уже не до конспирации.

Депеша из центра догнала меня в пути. Не отрываясь от дороги, я включил комп и прочёл:

Пилигрим — Скифу

Принимая во внимание сообщение о возможном осложнении ситуации в зоне 13–28, решено

подключить к операции силы регионального отдела МЧС. Кроме того, для обеспечения дополнительных мер безопасности в зону направлен взвод спецназа ФСБ.

Администрации городов Оленегорска и Мончегорска уведомлены о возможном объявлении

чрезвычайной ситуации в регионе.

Необходимо в кратчайшие сроки провести подготовку к эвакуации посёлка «Новый» и других

населённых пунктов в радиусе 50 км от границ зоны.

P.S. Официальная версия для СМИ: утечка токсичных веществ, вызванная аварией на

складах боеприпасов в/ч «Оленегорск — 7».