Апостол Папуа и другие гуманисты III. Эйекатль

2. Буси-до: путь воина. Биру-до: путь строителя

Кагаянкилло выглядит, как 15-километровая полуоткрытая треугольная лагуна. Очень удобная форма для верфи. Первую верфь (и заодно — защитный форт) построили здесь испанцы в XVIII веке. Затем верфь надолго утратила свое значение, а 7 лет назад была куплена местным уроженцем, ультралевым капитаном Крессом, чтобы строить боевые катера. Год назад на Второй Новогодней войне Кресс погиб, сражаясь за Меганезию, и партнерством CYW стал рулить магистр Йети Ткел из малой островной страны Палау, восточного соседа Филиппин. Поскольку Палау входила в Конфедерацию Меганезия, получилось, что партнерство CYW на Кагаянкилло, это плацдарм «незиномики» (так американские СМИ с чьей-то легкой руки назвали мозаичную экономику Меганезии).

Но сейчас речь не о незиномике вообще, а о кораблестроительном комплексе CYW, и (совсем конкретно) о секторе плавучих аэродромов в этом комплексе. Идее плавучих аэродромов почти столько же лет, сколько самой авиации. Первый подобный проект разработан канадцем Эдвардом Армстронгом в 1915-м. Проект не стал материальной реальностью, но сохранился в виртуальной реальности архивов. И в следующем веке Кирилл Ершов, студент Ленинградского Строительного Университета, сочинил на его основе свою дипломную работу на степень бакалавра. Этой работе предстояло бы, по обычаю, кануть туда же, в архив, но подвернулся интересант из Венесуэлы (где из-за очередного всплеска цен на нефть, воспылали национальные амбиции среди горячего латиноамериканского истеблишмента). Так Кирилл Ершов поехал в Венесуэлу, и стал заниматься разработкой плавучего аэропорта Маракайбо-Лаго. Все шло отлично, пока конъюнктура мирового рынка не уронила цены на нефть. Деньги в стране испарились мгновенно, и бакалавр Ершов застрял на озере Маракайбо с пустыми карманами. Это следует понимать буквально: нет денег ни на отель, ни на самолет до родины. Может, фирменная балтийская находчивость помогла бы ему выкрутиться, но — находчивость соседних колумбийских наркоторговцев успела быстрее. И вот: прощай, Венесуэла — здравствуй, Великая Трансокеанская Кокаиновая тропа…

…С тех пор минуло 6 лет. Кирилл Ершов строил нелегальные плавучие аэродромы на притоках Амазонки, и в озерах Никарагуа. В лагунах каких-то атоллов Полинезии, и в болотах Папуа. Какой-то каприз леди Фортуны протащил его через путчи, революции, войны, и забросил в малую страну Палау, где бакалавр Ершов нашел место в хорошо организованной фирме — партнерстве CYW. Хотя, и тут не обошлось без проблем.

Во-первых: протяженность цепочки производства: 800 миль от Палау до моря Сулу.

Во-вторых: спектр продукции: от изящных яхт до бетонных авианосцев.

В-третьих: головокружительно-пестрый персонал. Кошмарно-пестрый.

Меньшая часть персонала: квалифицированные инженеры строительного и близкого профиля из развитых стран. Что-то там оттолкнуло их, и они «ушли в kanaka-foa».

Большая часть: интернационал-винегрет послевоенных резервистов Народного флота, удовлетворительно образованных, но без специальной квалификации. К этой группе примыкали филиппинские строители — парни с неплохими специальными навыками.

Дополнительная часть: южно-азиатские тинэйджеры. Юные филиппинцы с 7-летним школьным образованием, это ладно. Но девчонки из более бедных стран, это жуть.

Еще в начале своей работы прорабом CYW, Кирилл составил рапорт в дирекцию, где всесторонне обосновал, что 13-17-летним девочкам-подросткам с 3-летним школьным образованием не место на этом производстве. Йети Ткел — директор CYW рассмотрел рапорт, и объявил решение, неожиданное для Кирилла. Вместо того, чтобы выделить маленькое учебное производство для этих юниорок (как было предложено в рапорте), директор дополнил общепроизводственный штаб единицей, названной: «тренератор».

За эту работу взялась Алуэтта Шарден, компанейская молодая канадка. Два года назад Алуэтта училась в университете на факультете психологии, и еще рисовала картины в эпатажном «ведьмовском» жанре. Эти картины кое-как продавались — на студенческую жизнь хватало. Но, она не доучилась, поскольку ее конфликт с официальной моралью-религией-толерантностью пересек критическую черту. Она эмигрировала в Меганезию, и (как сообщалось) нашла себя в качестве тренератора персонала CYW. От перемены мест, «ведьмовской» жанр ее деятельности только укрепился, и вышел на прямую практику…

…Кирилл Ершов сомневался, что от тренератора получится толк, а практика показала: получилось нечто странное: Биру-до — «путь строителя» (по аналогии с буси-до — «путь воина»). Психологическое изобретение из семи, вроде бы, тривиальных принципов:

1. Индивидуальное понимание.

2. Коллективная тренировка.

3. Индивидуальное мастерство.

4. Коллективные достижения.

5. Индивидуальная инициатива.

6. Коллективное обсуждение.

7. Общая победа.

Тренератор придумала символ биру-до: перевернутую 7-лучевую звезду — гептакль (в традициях символики квази-магических сект вроде иллюминатов и дианетиков). Эти символы появились много где на предприятии, включая кабинет дежурного прораба.

Есть в простейшем гептакле что-то загадочное. Сначала кажется: это два скрещенных квадрата. Затем сознание делает вывод: одного угла здесь не хватает. Но подсознание (консервативно относящееся к геометрическим формам) упрямо ищет восьмой угол…

…Однажды на корпоративной вечеринке, Алуэтта Шарден, возможно — чуть перебрав кокосового пива, заявила, что восьмой угол гептакля в буддистском плане существует, являясь Белым Драконом — загадочным неизвестным, как пустая карта в игре маджонг. Конечно, можно списать эти разговоры на кокосовое пиво, однако, эффект от фокусов тренератора Шарден — реален, не спишешь на пиво. До нее строительство кораблей на предприятии CYW шло нормально за счет дисциплинирующих усилий меньшинства — квалифицированных инженеров с опытом работы (в основном — на монтаже плавучих нефтегазовых платформ от Аляски и Гренландии до Мексики и Малайзии). Теперь же коллектив саморегулировался, и эти профи могли заниматься креативными темами…

Рабочий день 15 ноября близился к финишу. Крупномерные строительные работы тут проводились лишь в течение дня. Чтобы понять разумность этого правила, достаточно увидеть циклопический комплекс основного строительства, и представить, как все это выглядит при искусственном освещении. Так что, ночное время здесь было только для внутренних технических и пусконаладочных работ. Но, в ряде случаев экстремальной целесообразности, тут допускались исключения. Например, прошлой ночью. Так что, последние 36 часов этот циклопический комплекс функционировал без перерыва.

Кирилл Ершов посмотрел на радужное табло часов, украшавшее стену кабинета (или переборку мастер-каюты, если выражаться по-флотски), затем перевел свой взгляд на контрольно-панорамный монитор, привычно отметив те участки, где работа еще идет. Мостовой кран-робот плавучего эллинга, похожий на пару постмодернистских копий Тауэрского моста в натуральную величину, переброшенных через постмодернистскую искусственную Темзу, и соединенных двумя железнодорожными ветками, продолжал двигаться, будто гигантская стальная оса, сооружающая гнездо из серых валунов…

…Пора было завершать этот размеренный полуторадневный аврал. И Кирилл Ершов, сформулировав нужную фразу, нажал на селекторе кнопку общего оповещения.

— Внимание всему персоналу! 7 минут до сигнала. Звенья «Гольф» и «Сьерра»! Очень внимательно и аккуратно установите на проектную точку тот стройблок, что сейчас на подвесе. И передвиньте мостовой манипулятор на парковку. Это все на сегодня.

…«Это все на сегодня, — мысленно повторил он, и подумал, — хорошо, когда ничего не происходит. Не в смысле вообще ничего, а в смысле ничего такого, о чем ты не думал вчера, или сегодня утром. Может, по жизни это непрогрессивно, зато по работе это так классно, что хочется улыбаться сиреневым облакам на предзакатном небе».

— Кир! — раздался из селектора голос Нирри Бови, — ты бы зашел в киберцентр. Срочно.

— Что случилось? — спросил он, про себя выругавшись: «рано, бля, начал радоваться».

Киберцентр — нервный узел роботизированного эллинга. Если там серьезный сбой — то хлебать ведром. Кибер-мастер Нирри Бови, которая после высшего колледжа в Глазго работала несколько лет на Фарерском шельфе, не сказала бы «срочно», если бы…

— …Это не техническая ситуация, — успокаивающе уточнил голос Нирри из селектора.

— Уф! — выдохнул прораб, и снова глянул на табло часов, — Я буду через 10 минут…

…Отбой…

…Кирилл извлек сигарету из пачки на столе, прикурил от зажигалки в виде питерской ростральной колонны с измененными пропорциями, но узнаваемой. Такой подарок на завершение первой плавучей полосы. Вот она, отлично смотрится из окна кабинета, и очередной борт заходит на лэндинг. Это AN-72, или YC-14. 30 тонн под загрузкой…

…Вот, лэндинг нормальный, полоса-модуль даже не шелохнулась. Хорошая работа. По свойствам, после балластирования, она как монолит 2 миллиона тонн. Реальная вещь!

…Короткий (для проформы) стук в дверь, и в кабинет шагнул швед Уве Кронтег, шеф-инженер погрузочной механики, одетый в стиле «лесоруб-анархист» (красно-черная клетчатая рубашка и синие мешковатые джинсы на подтяжках).

— Aloha, Кир! Куришь?

— Курю. А как твои дела?

— ОК. Видишь, я пришел принять эстафету. Кстати, мой заместитель шепнул, будто ты торчишь на работе со вчерашнего рассвета.

— Не совсем так, Уве. Несколько часов ночью я поспал, а вообще — верно. Ведь, вчера и сегодня выполнялась заливка-формовка всех четырех поплавков-корпусов «Эридана», который для Фокиса Констакиса, критянина. Ну, ты понимаешь.

— Кир, я понимаю. Знаковый проект. 450-метровый парусник-тетрамаран с дедвейтом, превышающим миллион тонн. Три рекорда Гиннеса в одном флаконе.

Кирилл Ершов медленно покачал в воздухе указательным пальцем, как маятником:

— Нет, Уве! Дело не в рекордах, а в принципе. Этой весной бизнесмены в Центральной Полинезии создали 300-футовые тетрамараны, которые запросто пересекают океан от Антарктики до Японии за декаду под парусом, не расходуя ни капли топлива. Модель «Kaihopukeua», на языке утафоа «Ловец призраков». Экономичность у них такая, что прибыльно возить даже воду из айсбергов по 10 тысяч тонн за рейс. На Соломоновых островах строятся 600-футовые парусные грузовые катамараны по дизайну МакЛира, сравнительно медленные, но грузоподъемностью 50 тысяч тонн. Прикинь: у типового контейнеровоза за рейс Китай-Калифорния тратится 2000 тонн топлива, это миллион баксов! А тут: ноль тонн, ноль баксов. Теперь наш 1500-футовый быстрый парусный тетрамаран, больше миллиона тонн. Это ведь переворот во всемирной логистике!

— Ну, — отозвался швед, — я читал о снабжении антарктической водой, антарктическим газогидратным топливом, и планктонной пищей. Еще, я читал о расчистке Великого Мусороворота конкретно «Эриданом». Круто. Но, если тебе интересно мое мнение…

— Да, Уве, я знаю, ты скажешь, что неправильно одному пытаться уследить за каждым ответственным шагом персонала, что это анти-мотиватор, и плохой пример для ребят. Предвижу, что супервизор Азог устроит мне беседу о пагубности трудоголизма.

— Точно, Кир. И вообще: ты человек. Человеку по биологии надо отдыхать.

— Да, — прораб Ершов кивнул, — вот докурю, и пойду отдыхать до послезавтра.

— Вот это правильно! — одобрил швед, — Кстати, Кир, на топдеке собралось несколько тинэйджерок после вахты. Некоторых вполне можно пригласить на ужин и завтрак.

— Уве, ты же знаешь, я считаю, что они еще маленькие, и это не очень этично.

Уве Кронтег пожал плечами.

— Я думаю, им лучше знать, маленькие они, или нет. Они там уже подписали на вечер бригадира-стивидора Мтабелу. Он безотказный, как пулемет Гатлинга.

— Мтабела? — нешуточно изумился прораб, мысленно представив себе южноафриканца, похожего на оживший героический монумент в стиле «освободитель негров», — Наши юниорки что, с ума сошли? Это же такой лось, в нем центнер веса!

— Наблюдения показали, — ответил Кронтег, — что юниоркам от этого ни капли вреда.

— Ладно, я не биомедик, — сказал Кирилл, — и вообще, мне пора. Я обещал Нирри быть в киберцентре.

— О! — произнес швед, — Значит, Нирри? Отличный вечер может получиться…

— Вообще-то, Уве, — начал Кирилл, — этот визит…

…Но в этот момент из динамика на палубе послышалась мелодия ритм-энд-блюз: «Hit the road, Jack!» (означавшая финал второй дневной смены).

Кирилл, не видя смысла объяснять коллеге, что этот визит к Нирри, скорее по работе, просто хлопнул Уве Кронтега по плечу и двинулся по направлению к киберцентру.

На центральном посту кибер-центра резерв-капитан Дайм Поджер дежурил, и заодно объяснял двум 15-летним мальчишкам-филиппинцам, Ристофо и Орландо, устройство интегрального мониторинга. В частности: схему мониторинга работ на корпусах 1500-футового тетрамарана, только что сформованных из ячеистого стеклобетона-пластика. Увлекшись, капитан перешел к расчету прочности и устойчивости для сверхбольших кораблей из бетонных композитов. Его 15-летняя аудитория не поняла бы абстракции, поэтому капитан включил на резервном пульте программу — имитатор механического поведения корабля. Хорошая обучающая игра — как раз для таких мальчишек…

…Кирилл Ершов понаблюдал пару минут, а затем отвлек внимание резерв-капитана.

— Дайм, а где Нирри?

— В уголке релаксации, вместе с Триш, — ответил тот, и махнул рукой в сторону двери, отделявшей центральный пост от мини-спортзала.

— Триш? — переспросил прораб.

— Юниорка из Непала, — пояснил капитан, — вообще-то, ее зовут Триш-что-то-там.

— Тришулирамро, а не что-то там. Прикинь, Дайм: это может быть важно для нее.

— Ну, не знаю… — капитан Поджер пожал плечами, — …Вроде, ее устраивает кратко. А прикинь теперь ты, Кир: оказывается, у этой юниорки супер-способности.

— Хм… Это как в голливудском кино, что ли?

— Ну… — Поджер снова пожал плечами, — …Я не догнал пока. Спроси лучше Нирри.

— ОК, — сказал Кирилл, и двинулся к уголку релаксации. Там…

…Почти как в деревенском китайском цирке. Две тинэйджерки в спортивных бикини жонглируют шестью мячиками. Первая: стоя на верхней узкой балке турника. Вторая: просто стоя на полу. Первая — 13-летняя Тришулирамро. Вторая — незнакомая. А роль зрителя сейчас играла тут кибер-мастер Нирри Бови.

— Aloha, Кир! — поприветствовала она.

— Aloha oe, Нирри! Ты говорила: у нас не техническая ситуация.

— Точно! — она кивнула, — Вот: внезапно выявлен юный экстраординарный талант.

— Ты насчет Тришулирамро? — задал Кирилл уточняющий вопрос.

— Точно! — повторила кибер-мастер Бови.

— Ясно. А кто вторая тинэйджерка?..

Тут вторая из двух «циркачек-жонглеров» (которая стояла на полу) откликнулась:

— Классный комплемент, провалиться мне сквозь небо!

— Блин… — буркнул прораб, поняв: это не тинэйджерка, а изящно-худощавая взрослая женщина около 30 лет, вероятно, северо-европеоидной расы, хотя очень загорелая.

— Алло! — сказала Нирри Бови, — Знакомьтесь, foa! Это мастер-прораб Кирилл Ершов из Петербурга Невского, а это магистр Улли Тарер родом из Торонто, живет на Токелау.

— Я наслышана, бро! — заявила Улли, и махнула рукой юниорке-партнеру (той, которая стояла на балке турника), в смысле: стоп жонглирование, — Так это ты, Кир, за два дня построил стеклобетонный гига-тетрамаран с нуля?

— Не совсем так, гло, — поправил он, — во-первых, не я, а коллектив. А, во-вторых, гига-тетрамаран не построен. Только поплавки сформованы. Там еще дел во сколько…

…Прораб провел ладонью на уровне своего носа. Улли понимающе кивнула.

— Да, конечно. И все-таки, зверски быстрая работа.

— Такая скоростная технология, — ответил он, — сначала делается VR-макет.

— Это, — пояснила Нирри, — объемный макет корабля в виртуальной реальности.

— …После этого, — продолжил Кирилл, — мы программируем роботизированную схему построения опалубки, создаем нижний каркас, затем программируем мостовой кран-манипулятор с конусом 3D-бетонирования, и вперед. Как-то так в общих чертах.

— Я поняла, Кир. А теперь, давайте займемся не технической ситуацией.

— Давайте, — согласился он.

— Давайте, — продублировала Нирри, и окликнула, — Триш, пожалуйста, подойди сюда.

— Я здесь, — непальская юниорка шагнула к ним.

— Триш, у тебя есть интересный талант, — продолжила кибер-мастер, — поэтому, может, хватит тебе ходить с пылесосом, вытирать мониторы, и носить запчасти со склада.

— Но, я хорошо делаю эту работу, — тихо возразила юниорка, — я работаю два месяца, и замечаний не было. За что теперь выгонять меня?

Улли Тарер успокаивающе положила ладонь ей на плечо.

— Слушай, Триш, ситуация такая. Нет смысла оставаться на подсобной работе, если ты можешь профессионально расти. Я предлагаю тебе рост, очень интересную работу.

— Но зачем? — снова возразила уроженка Непала, — Мне достаточно того, что здесь.

— Как — зачем? У тебя будет стократно больше возможностей для самореализации.

— Я не понимаю, мисс Улли. Что такое самореализация?

— Триш! Это главное! Пойми: это…

— Стоп, Улли! — строго сказал Кирилл, — Не дави на подростковую психику.

— Вот! — отметила Нирри, — Поэтому, я хотела, чтобы Кир присутствовал.

— Кир, я не давлю, я мягко и пушисто объясняю, — возразила авиатор.

— Нет, Улли! Ты мягко и пушисто давишь. Я, хотя в другой теме, но четко помню наш приоритет с юниорами: здоровье и образование с учетом персональных склонностей.

Юниорка из Непала, сложив ладони перед лицом на уровне губ, поклонилась ему.

— Благодарю, босс.

— Никаких проблем, Тришулирамро, — и прораб встречно поклонился ей.

— Босс, ты не должен кланяться мне, — недоуменно сказала она.

— Точно, — сказал он, — а ты не должна кланяться мне. Мы уже обсуждали это. Да — нет?

— Да, босс. Но, называй меня просто: Триш, как все называют.

— ОК, Триш. Теперь по теме. Ты сменишь работу, только если захочешь. Сейчас Улли говорила о самореализации, и это, в общем, верно. У каждого из нас есть склонность к какой-то работе, или искусству, или науке. Что-то типа кармы. Когда мы следуем этой склонности, мы, как бы, реализуем, то, что буддисты называют «sati».

— Я поняла, босс, — отозвалась юниорка, — только я не знаю про свои склонности.

— Значит, начнем с этого. Или, если хочешь, отложим это на завтра. Ведь сегодня твоя рабочая смена уже закончилась. Что скажешь?

— Я думаю, босс, лучше не откладывать.

— ОК. Тогда мы устроим Триш компьютерный тест «Звездный десант».

— Алло, Кир, — удивилась кибер-мастер, — зачем «Звездный десант»? Это не строительно-профессиональный, а военно-профессиональный тест.

— Прикинь, Нирри, любая эволюция, это война. Так заложено в физике природы.

Улли Тарер чуть приоткрыла рот от удивления, а затем уважительно козырнула.

— Ну, Кир, это круто! Ты, оказывается, философ — социал-дарвинист.

— Я прораб, это самая социально-дарвинистская философская работа во Вселенной.

— А что такое тест «Звездный десант»? — спросила непальская тинэйджерка.

— Это учебная игра, которая покажет твои склонности… — начал объяснять прораб…

— …Босс, тебя к дальнему радио! — прервал мальчишка-филиппинец, заглянув в дверь.

— Меня? — прораб удивился, — А кто там, Орландо?

— Наше гестапо, — ответил мальчишка, — типа: люди на море в опасности, а у гестапо не хватает эвакуационного транспорта здесь. Хотят одолжить транспорт у предприятия.

— Хм… Но почему вопрос ко мне, а не к директору, или к супервизору верфи?

— Так, — пояснил Орландо, — директор Йети на Пелелиу, а супервизор Азог ушел домой, потому что уже почти семь вечера. Ты сейчас главный босс на комплексе. Такие дела.

— Huetata, — вздохнул Кирилл Ершов.

— Это что-то по-русски? — предположила Нирри.

— Да, это приблизительно значит: ситуация такая, что, вот…

— Может быть, наша небесная устрица пригодится? — спросила Улли Тарер, и показала ладонью в окно. Кирилл, посмотрев туда, понял: вот летучая машина, что надо.

— Идем, посмотришь поближе и, если годится, то метнемся, — предложила она.

— Босс, а можно мне тоже? — встряла Триш.

— Ладно, идем с нами, — согласился Кирилл.

Занятный психологический эффект: если пытаться по виду человека угадать, на каком транспорте он перемещается, то в подсознании возникает симпатический эффект. Это значит: подобное к подобному. У крупного мужчины весом центнер с плюсом, проще предположить какую-нибудь тяжелую и мощную, но неуклюжую машину. У субъекта атлетического вида — какую-то спортивную модель. А у некрупной девушки — что-то миниатюрное в стиле «smart-car». Но жизнь полна психологических неожиданностей. Транспортом Улли Тарер оказался авиа-грузовик, своей геометрией напоминающий сюрреалистический гибрид гигантской устрицы и гигантской ласточки с 30-метровым размахом крыльев. А название: «Skoyster» было аббревиатурой от Sky плюс Oyster. В эпический период финала Первой Холодной войны такая форма ЛА была изобретена советским авиаконструктором Щукиным и называлась иной аббревиатурой: EKIP (от Ekologia-I-Progress). Тот EKIP выглядел перспективным, однако Вторая империя уже рушилась, не выдержав гонки вооружений, и вскоре похоронила под своими руинами надежды и идеи последних энтузиастов НТР социалистического лагеря.

Впрочем, как утверждает философия Tiki: техника — вторична. Первичны — люди (foa), создающие и применяющие технику. В данном случае люди — экипаж «Skoyster», три персоны: Улли Тарер, Фнир Малколм, и Ормр Малколм. Последние двое: крепкие 18-летние парни с внешностью эпических кельтских фермеров, но с загаром уроженцев Флориды, и стрижками панков-морпехов (короткий ирокез или могавк). Сразу видно: близнецы. Сразу видно: пилоты-профи, несмотря на юный возраст. Сразу видно, что с достойным IQ. Сразу видно, что с естественным грубоватым дружелюбием. В общем: открытые симпатичные ребята, с такими комфортно в команде — хотя, кого-то может покоробить их прямота, любопытство, и отсутствие у них привычки к тактичности.

— Хэй, бро, а что, Кирилл — это самое популярное имя у сайберцев? — спросил Фнир.

— Не самое, но популярное, — сказал Ершов, — кстати, не только у сайберцев, а вообще у русских. Например, я не из Сибири, а наоборот, с Балтики.

— А мы думали: самое, — сообщил Фнир, — у нас три знакомых сайберца с этим именем. Прикинь, бро: одна девчонка в Окленде, один парень на Шикотане, и теперь еще ты.

— Одна девчонка? — переспросил прораб, — Знаете, парни: в русском языке имя Кирилл — только мужское. Женский вариант: Кира.

Близнецы Малколм переглянулись, и Ормр спросил:

— Фнир, с каких херов ты взял, что лаборант Кир Ситник, это Кирилл, а не Кира?

— Хер знает, — тот пожал плечами, — хочешь, позвоним ей, и спросим?

— Нет, ну на хер, там сейчас почти полночь.

— Хэй мальчишки! Лексика! — укоризненно оборвала Улли Тарер, показав взглядом на непальскую юниорку, — И вообще: лететь надо! Прикиньте: время не ждет. Кирилл?..

— Ну, если я там буду нужен… — произнес прораб.

— Еще бы! — Улли энергично хлопнула ладонью по обшивке «Skoyster».

— Ладно, если так, — согласился он.

— Босс? — вопросительно произнесла Триш, глядя на Ершова.

— Ты что, хочешь лететь? — спросил он, и ответом стал четкий утвердительный кивок.

— Короче: по местам, и на взлет! — резюмировала Улли Тарер.

Поздний вечер 15 ноября. Индомалайское небо и море Сулу.

«Skoyster» оказался машиной, неуклюжей, зато спокойной, как полагается небесному грузовику. Непривычным выглядел лишь огромный объем фюзеляжа при достаточно скромных внешних габаритах — в том-то и смысл схемы планера с широким несущим фюзеляжем. Впрочем (как отмечалось) техника — вторична. Первичны — люди. Сейчас Кирилла интересовало поведение Триш. Реакция непальской юниорки на близнецов Малколм казалась парадоксальной. У девушки-подростка, подвергавшейся грубому насилию в Южной Азии, логично было предположить остро-негативную реакцию на немного грубоватых парней. Но фактически — наоборот: наблюдался восторг, детское любопытство, и легкость восприятия. Триш оживленно задавала Малколмам вопросы, совершенно не смущаясь «не фильтрованной лексикой» их ответов.

— Ормр, почему у тебя волосы такие ярко-желтые, а у Фнира — такие ярко-оранжевые?

… — Вы покрасили? Я думала, ваша мама покрасила, чтобы не перепутать вас.

… — А почему на вас военные жилетки? Вы военные моряки?

… — Вы в студенческом резерве? Значит, вы где-то учитесь?

… — Пи-Куб на Германском Самоа? А что такое Пи-Куб?

…И далее в таком же стиле.

Слушая этот быстрый обмен вопросами и ответами, прораб Кирилл Ершов задумался, стараясь разгадать этот зигзаг психологии. Что-то в этих парнях четко и безошибочно доставляло непальской юниорке ощущение защищенности. Возможно, у парней есть любимая младшая сестра похожего возраста? Кирилл стал вспоминать известные ему факты о семье Малколм. Или о семейной фирме Малколм.

Малколмы — профи-династия в семейном авиационном бизнесе. Профи-династии были обычным феноменом в XIX веке, а в XXI веке это редкость. Тем не менее, Малколмы именно такие, а догадку о младшей сестричке можно проверить по инфо-сети OYO. В порядке такой проверки, Кирилл провел поиск на своем палмтопе, и получил вот что:

Догадка подтвердилось: существует Хрю Малколм, которая на год старше, чем Триш. Можно считать, ровесница. Между тем, Фнир и Ормр тоже начли задавать вопросы:

— Триш, а ты когда-нибудь сидела за штурвалом?

— Нет? А хочешь попробовать?

— Чего ты боишься? Тут два штурвала, и с инструктором, это безопасно. Ну, как идея?

— Мы сейчас спросим Улли. Хэй, алло! Давай дадим Триш порулить немного…

…На миг у Кирилла появилось желание вмешаться, чтобы избежать такого рискового эксперимента… Как появилось, так и пропало, поскольку Улли не высказала никаких возражений, и поскольку близнецы Малколм явно не впервые выступали летчиками-инструкторами, значит, умели оценивать риск. Еще через минуту, можно было видеть выражение восторга на лице непальской юниорки, держащей один из двух штурвалов. Прошло еще несколько минут, и Кирилл подумал, что компьютерный тест «Звездный десант» не нужен. Жизнь сама провела тест, и предъявила очевидный результат.

Хорошо встретить старых знакомых, особенно — если они появляются вовремя. Очень простая мысль, которую высказал 20-летний флит-лейтенант Тоби Рэббит, командир дирижабля SKIA, увидев близнецов Фнира и Ормра Малколм. Близнецы охотно с ним согласились, и предложили использовать для дружеского перекура на твердом грунте короткое время (около четверти часа), пока медицинская спец-команда переправляет травмированных подростков с борта катамарана «Vic-Spirit» — на борт авиа-грузовика. Процедуру освещали яркие прожекторы, так что следить было несложно.

— Вот я думаю про совпадения, — произнес Фнир.

— Мистика! — поддержал Ормр, — Перед Хэллоуином на Самоа пришлось разбираться с террористами-посланцами «ERGRUNO», с подростками, работавшими на тиморском платиновом руднике этого долбанного концерна, и вот, блин, опять.

— Теория невероятности, — озвучил свою версию Тоби.

— Таких теорий много, заметил Фнир.

— Я про ту теорию, которая у Ричарда Докинза, где бог как иллюзия. Если взять любую сложившуюся ситуацию, вычислить задним числом ее вероятность, то получится чуть меньше, чем ни хера. Но ведь эта ситуация — факт. Если бы сложилась альтернативная ситуация, то ее вероятность тоже была бы чуть меньше, чем ни хера. Прикиньте?

Близнецы Малколм переглянулись, пыхнули папиросами, и кивнули в знак того, что прикидывают. Тоби Рэббит также пыхнул самоанской папиросой (которой угостили близнецы), сделал паузу, и спросил:

— Кто эта девчонка?

— Которая? — отозвался Ормр.

— Младшая. Про старшую я сам знаю. Улли Тарер, родом из Канады. Она атомщик, кйоккенмоддингер, и подруга капитана Вендиго. Живет на атолле Атафу в Токелау. Кстати, у нее от канадской жизни — два близнеца, типа как вы, только мелкие еще.

— Точно! — Ормр кивнул.

— Ну, так что начет младшей девчонки? — повторил Тоби уточненный вопрос.

— Это Триш из Непала. Ее разыскала Улли Тарер по видеоклипу из общаги CYW про любительское шоу жонглеров. Триш, типа, прирожденный инструктор для ионавтов.

— Для кого — для кого?

— Ионавты, — пояснил Ормр, — это почти астронавты, но суборбитальные. Они летают в ионосферу. Точнее, прыгают на высоту от 60 до 400 километров.

— Ясно, — Тоби Рэббит щелкнул по гильзе папиросы, стряхнув пепел, — тема Лунакэт: прыжки в космос на воздушно-реактивных движках, без ракет. Хит сезона.

— E-o! — подтвердил Фнир.

— …Но, — продолжил Тоби, — что-то я не догоняю. У вас ведь тест-драйв этого…

— Skoyster, — подсказал Ормр.

— Skoyster, — повторил флит-лейтенант, — а почему Улли оказалась капитаном тестовой программы этого авиа-грузовика? Не ее профессия.

Ормр многозначительно указал зажженной папиросой в небо.

— Хороший вопрос, бро! Ответ такой: Skoyster спроектирован под атомный движок.

— Что-что, блин? — искренне удивился Тоби.

— То самое! — отреагировал Ормр, — Пока тест-драйв на обычном спиртовом топливно-электрическом движке, а через неделю будет установлен атомный. Это команда ФЛНЭ займется, там, на Атафу. Наша сестричка Хрю будет участвовать. Она продвинутая.

— Ну, продвинутая сестричка, это я понял, а ФЛНЭ что такое?

— Фабрика-Лаборатория Нехимической Энергетики, вот что. Теперь Улли там главная, поскольку великий Халлур Тросторсон с семьей переехал в кампус ЮТУ на Самоа.

— Ну, великий Тросторсон, это я понял, а ЮТУ что такое?

— Южно-Тихоокеанский Университет, вот что, — сообщил Ормр Малколм.

Флит-лейтенант помассировал свой затылок, переваривая полученную информацию, и размышляя вслух, произнес с некоторой несвойственной ему медлительностью.

— Ну, я понимаю, Ф-триремы летают с атомными движками. Тяжелый транспорт, есть место под радиационную защиту. А на среднем транспорте типа этого Skoyster…

— Все рассчитано, бро! — заявил Ормр, — Новая модель субкритического реактора.

— Ну, разве что, если новая модель… — Тоби, оставшись в некотором сомнении, качнул головой, и повернулся ко второму близнецу, — …А куда ты смотришь?

— Вот, — отозвался Фнир, — наблюдаю, как с катамарана грузят подростков на наш борт, пересчитываю на вес, так, для контроля, и кое-что не понимаю. Объяснишь?

Флит-лейтенант кивнул и поинтересовался:

— Что объяснить?

— Вот что: почему медики надевают кислородные маски на пациентов? У них же, типа, кумулятивное отравление платиноидами. Нужна инъекция антидота, а не кислород.

— Тут, — произнес Тоби Рэббит, — дело такое. Когда мы прихлопнули черную флотилию Лангхуэна, то эвакуировали всех подростков. Некогда было разбираться, кто — откуда. Выяснять стали позже. Нашлось 24 подростка из рудника, вместо примерно сотни, но добавилось 29 других подростков, они были рабами-водолазами. У некоторых из них кессонка. При нашем налете на флотилию, они были под водой и выбирались сами.

— Тогда кислород, — согласился Фнир, — но где остальные из сотни с рудника?

— На дне моря, — хмуро ответил флит-лейтенант, — этот Лангхуэн просто избавлялся от больных, чтобы не тратить на них ресурсы в браконьерском рейде.

— Вот, урод, — буркнул Ормр, — а вы точно его зачистили?

— Ну, две полудюймовые пули в голову и в живот, это, по-твоему, достаточно точно?

Ормр Малколм утвердительно кивнул, а Фнир, выбросив окурок в воду, произнес:

— Проблема не в Лангхуэне. И даже не в «ERGRUNO».

— Ты о какой проблеме? — не понял Рэббит.

— Я о том, что мы прищемили хвост глобальному коррупционному бизнесу.

— Одному из! — уточнил Ормр, — По ходу, таких бизнесов несколько.

— E-o, — согласился с ним Фнир, — короче: мы прищемили ему хвост. Те оффи, которые питались конкретно на этом бизнесе, будут мстить, однозначно.

— Да, оффи, они такие, — с этими словами, Ормр повернулся к Рэббиту, — что думаешь?

— А что тут думать? — флит-лейтенант пожал плечами, — Плохо, если опять война. Но, с другой стороны, еще хуже разрешать оффи свинячить в нашем океане.

— Тимор не в нашем океане, а в Индийском, — заметил Фнир.

— Ну… — Рэббит снова пожал плечами, — …Близко от нашего.

— Хэх… — Фнир вздохнул, — …Херово, если на третий Новый год опять будет война.

— Херово, но может, обойдется, — сказал Рэббит, — ладно, foa: я вижу, вам на борт уже перетаскивают последних пациентов. Я рад бы еще пообщаться, но…

— …По ходу, нам пора к штурвалу, — озвучил вывод Ормр.

— У всех морей один берег, — добавил Фнир, — еще увидимся, Тоби.

— Еще увидимся, — откликнулся флит-лейтенант, — Aloha!