Арго. Заря мечей

Глава 27. Ацелас

Судно уже подплывало к острову Зверолюдов. На самом деле, это была большая группа островов: остров Рептилий, Волчий остров, остров Обезьян и другие, различающиеся условиями, необходимыми разным видам. Основной же кусок суши назывался просто Центральным. Корабельная команда суетилась, готовясь к скорой высадке: приводила в порядок себя и корабль. Швартовые команды с перепоя не могли разобраться со своими основными обязанностями, за что были уже несколько раз обруганы старпомом.

Ацелас с восхищением смотрел на острова. На одном он заметил болотистую местность и кроны деревьев, которые перекрывали Солнце. Похоже, это влияние друидской магии, которая, хоть и видоизмененная, была присуща зверолюдским магам. Там же он увидел некоторых жителей. Сложно было издалека различить существ, но он отчетливо видел, что их тела не похожи на эльфов. Непропорциональные руки, ноги и голова, причем у каждого из существ – разные. Это пугало принца до чертиков: их глаза, глядящие неизвестным переливом из глубины острова.

Потом был другой остров. Поменьше предыдущего, но способный уместить около ста жителей. Тут все выглядело лучше: вместо грязных и заболоченных избушек тут были деревянные дома. Примерно такие, как в селах и деревнях вокруг Эленвена. Здешние обитатели были покрыты шерстью и в целом походили на волков, лис, собак или шакалов. Их лица были чуть вытянуты и обрамлены клыкастой пастью, но руки и тело были человеческими. Сбивало, однако, наличие дополнительного сустава на ногах: ниже колена конечность вновь изгибалась назад.

После Ацелас обратил внимание на почти пустой остров с несколькими деревьями и норами, которые, судя по всему, уходили под землю. Принц так и не понял, кто мог населять подземные обители. Еще несколько островов он увидел издалека. Некоторые были уставлены обычными домиками, другие заросли лесами или кустарником, третьи и вовсе изобиловали озерами. Правда, разглядеть местных жителей было уже куда сложнее.

Ацелас знал, что островов здесь куча, но остальные не было видно: они были скрыты другими или вовсе прятались за основным. Центральный остров был огромен. Он и вовсе не походил на остров, с этого ракурса казалось, что перед ними – новый континент: он простирался от одного обозримого края горизонта до другого. На таком куске суши вполне могли ужиться десятки, а то и сотни тысяч зверолюдей.

Принц глянул за борт, на воду, и с удивлением обнаружил пару десятков глаз и там. Похожие на рыб существа, еле видимые в темноте под кораблем, без интереса проплывали мимо и без того знакомые с торговцами и туристами с больших земель. Видимо, зверолюды жили и под водой.

Наконец, порт приблизился. Здесь не было видно поселений, лишь несколько причалов, образующих скромный порт. Город же, судя по указателям, был дальше. Ацелас с горящими глазами рассматривал работников порта. Два зверолюда, имевшие вместо верхних конечностей щупальца, только что выпрыгнули из воды и смотрели осьминожьими головами на швартовы, которые были готовы принять. Позади он увидел других: медведь в бежевом балахоне, обезьяна в одних штанах и кепке, двое стражников: лис и петух с короткими мечами на боку.

Команда заматерилась, когда корабль приставал бортами к мосткам. Суета усилилась, но Ацелас понимал, что это – обычное дело. Левален, подошедший неожиданно, вывел принца из транса:

— Я был здесь несколько раз, и каждый раз удивляюсь, — произнес он с ухмылкой.

— Насколько они разумные?

— Поразумней Табера, как минимум.

Рыбак в это время, вывалив челюсть, глядел на непонятных и пугающих существ. Он даже не слышал насмешливых слов Левалена. Очнулся он лишь тогда, когда эльф единственной рукой потрепал его за плечо:

— Просыпайся! Слышишь? Давай, идем, — сказал он и трое спустились по трапу. Ацелас обернулся, выглядывая Валению, но напрасно – на палубе ее до сих пор не было. Понимая, что их совместное приключение рано или поздно должно было кончиться, он отвернулся. Случайно он нащупал в кармане веточку лаванды, украденную давно в Порт-Серине, и тут же одернул свои руки от нее. Спустившись с трапа принц тут же почувствовал сильный животный запах. Несмотря на приличный вид, он пахли так, как должны пахнуть животные. Зверолюды, конечно, пользовались масляными духами, но перебить весь запах они не могли.

— Воняет… — сказал он тихо Левалену.

— Ну ты еще покричи об этом. Ничего, скоро привыкнешь, масла перебьют запах животины.

Ацелас кивнул и увидел, как существо, походившее на медведя, подошло к ним. Бежевый балахон покрывал лицо и все тело, оставляя лишь лапы. На такого здоровяка, видимо, приходилось тратить в четыре раза больше ткани, чем на эльфа. Лапы его не были медвежьими, но и человеческими. Большие, когтистые, заросшие шерстью, но, все же, когда-то бывшие эльфийскими или людскими. Рост его был, на взгляд, около двух с половиной метров. Для медведя, конечно, он был маловат, но для эльфа просто огромен.

Медведь скинул капюшон, и в глаза бросились неестественные, длинные и острые уши, вместо маленьких эльфийских. Значит, все-таки, с Цвейта.

— Оберон! — с улыбкой сказал Левален, выставив вбок единственную руку. Было видно, что сейчас один из тех немногих моментов, когда ему стало неудобно за свою инвалидность.

Оберон не обнял эльфа, а, с испугом проговорил:

— Левален?

Его голос отозвался в ушах подобно грому. Оберон будто бы рычал и говорил одновременно. При этом звук был таким громким, что с перепугу Ацелас подумал, что начался гром. Несмотря на моментный страх, принц услышал доброту в пугающем голосе.

— Что с рукой? — спросил Оберон, неуклюже обняв Левалена. Положив огромную голову ему на плечо, он заметил и отсутствие уха.

— Что ж тебя так потрепало, скажешь? — гремел Оберон, смотря черными глазами-точками.

— Горгулья, — коротко ответил Левален. — Слышали здесь, что в Оплоте происходит?

— А как же! Слышали, слышали. Мой брат и дядька, должно быть, им зададут, как дух переведут!

Левален посмотрел на Ацеласа, ища поддержки, но нашел в его глазах сплошное непонимание. Закатив глаза, он объяснил принцу:

— Оберон – младший сын Густа Фолдера. Хоргови Фолдер, соответственно, его дядька, а Тардилл – брат.

— Стало быть, так! — улыбался огромным медвежьим ртом Оберон.

— Насчет твоих дяди и брата… — начал принц, но Левален перебил:

— Чуть позже, Ацелас. Сейчас Оберон нас отведет в покои для особо уважаемых гостей. Вы ведь приготовили место для сына Истлара?

Оберон, забыв тут же о своих родственниках, поднял весомые медвежьи брови:

— О! Это ты! Да, да, конечно! Подёмте! — исковеркал медведь слово, не справившись медвежьей челюстью со словами на общем наречьи.

Медведь пошел чуть впереди, показывая путь гостям. Табер, все это время с открытым ртом смотревший на Оберона, с трудом сглотнул накопившуюся слюну.

— Я даже… Они ведь… Это…

— Да, да, Табер, — проговорил Левален, — Здесь даже они в шоке, что умеют разговаривать.

Трое выдвинулись вслед за медведем.

— Между собой звери иногда используют язык жестов. Не все одарены возможностью говорить, некоторым это в целом тяжело делать. Вот, смотри…

Проходя мимо стражей, Оберон стал трогать лицо руками, дергая большим и указательным пальцами нос, подбородок, скулы. Иногда в дело вступал и мизинец. Некоторые фразы или буквы он «говорил», не трогая лицо, а показывая руками. Стражники засмеялись и посмотрели на Табера. Обернувшись, Оберон тоже глянул на рыбака и улыбнулся.

— Похоже, твое восхищение местными жителями не осталось незамеченным, — усмехнулся Ацелас.

Табер стыдливо поджал губы.

Дорога была небольшой, по ширине двух повозок. По обе стороны лишь лес, в котором, судя по всему, не было никого. Дорога заняла лишь пять минут, после чего Оберон остановился у нескольких зданий, построенных на полянке справа от дороги. Двухэтажная постройка с комнатами для приезжающих стояла посередине площадки, отделанной брусчаткой. Рядом находилась столовая, на выходе из которой существо с иглами на спине пыталось зажечь трубку огоньком, появившемся на пальце. Напротив столовой стояло еще одно здание, по-видимому, служившее для хозяев жилищем, складом и администрацией.

— Это Гладка, она вас проводит. Вечером, как сядет Солнце, Росэр будет ждать вас в зале торжеств. На острове давно не было праздников, так что, наличие таких знатных гостей обязывает нас устроить вам прием!

Договорив, Оберон помахал рукой и, встав на четыре конечности, помчался по дороге так, что балахон его стал развиваться как плащ.

Сняв обувь, Ацелас рухнул на свою койку. Небольшое помещение с тремя кроватями было обставлено небогато: три маленьких тумбы, общий шкаф, ковер с расписными узорами и окно, выходящее во двор, в котором уже собирались другие прибывшие: моряки, торговцы и гости.

Табер не мог оторваться, рассматривая всех зверолюдов, которых мог заметить. То и дело он показывал пальцем, восклицая: «А этот – черепаховый!», «Смотри, Ацелас, птица!». «О! О! Кто это?» – указал он в последний раз на существо, похожее на белого коня, но с рогом посередине лба.

— Единорог. Не помню, как его зовут. В мире единорогов, насколько мне известно, не осталось, но превращаться в это животное друиды все равно могут. Если мне не изменяет память, он один здесь такой.

Табер повернулся к калеке, который, закинув ноги на тумбу, разложился на койке:

— А че, кстати, они почему такие?

— Они, — выделил Левален первое слово. — Когда-то были эльфами или людьми. Непонятно, да? Короче, в мире магия не одна. Допустим, это будет часть урока по основам магии. В мире есть три основных типа магии, которые соответствуют трем источникам. Первый из них – Колодец Листа, который в середине Цвейта. Второй – в Вайтанском лесу, в этом их дереве, будь оно неладно. А третий источник – внутри Коллегии Веландиса, там уж не знаю, от чего точно магия исходит, но суть такая. Есть и другие типы магии, которые выходят из основных трех. Там, например, в Вайтенском лесу различают магию Ничейных земель, то есть разных гильдий, отшельников, магию Вайтении и другие.

Левален привстал, откупорил фляжку с водой и смочил горло.

— Это про типы магии, примерно. Есть еще школы. Их что-то около тринадцати… Нет, четырнадцать. Не суть. Из школ есть, — Левален стал загибать пальцы единственной руки. — Иллюзии, стихии, восстановление, воздействие, телепортация…

Пальцы на руке закончились и Левален убрал руку.

— Короче, одна из школ – превращение. Практикуют ее, как вы знаете, Фолдеры, превращаясь в медведей, или друиды, превращаясь во что им нахер угодно. Пользуются ей и другие, но, наверное, в меньшем количестве. Гномы вот, я знаю, могут превращаться в своих этих шестиногих баранов и скакать по горам. Так вот. Эта магия очень нестабильна. Ее нужно правильно поддерживать, при этом не сильно долго. Много тонкостей, я особо не разбираюсь. Если совершить ошибку, можно помереть, ну, или, стать промежуточным этапом между человеком или эльфом и животным. Некоторые сходят с ума на этой почве, но те, кто остаются в уме, больше не являются частью общества: их боятся, им не доверяют работу, да и в целом не доверяют. Поэтому давным-давно было решено свозить всех мутантов на эти острова. Они, к удивлению, не одичали, а построили здесь город и деревни, да и в целом живут неплохо. Мутантами их теперь называть неприлично, они теперь просто зверолюды.

— А чего их прогоняют сюда? Смотри какие прикольные, — улыбался Табер, показывая на дикобразиху Гладку, местную хозяйку.

Левален покачал головой.

— Устал я, Табер. Потом расскажу. Вы главное, пока я сплю, не выходите никуда. А то дикие звери загрызут.

Ацелас и Табер усмехнулись, но Левален с каменным лицом отвернулся и заснул.

Город Зверолюдов был единственным на всех островах, потому и названия у него не было. В целом он не очень походил на город. Это было скопление зданий, иногда двухэтажных, очень редко больше. Исключениями были, разве что, трехэтажный замок Элефот, казармы и дома особо богатых зверолюдов.

Зал торжеств находился на окраине города. Ацелас и здесь ожидал увидеть большее. Как только дорога привела к началу города, Левален свернул с нее и ушел куда-то в сторону, по небольшой тропе. Ацелас думал, что тот решил отойти в кусты, но однорукий целенаправленно шел дальше. Ацелас догнал его.

Чуть пройдя по тропе, двое эльфов уткнулись в обрыв. Там, где они стояли, начинался водопад, который падал по скалам на три десятка метров вниз. Скалы пестрили папоротниками и небольшими кустарниками. Вниз вела широкая винтовая лестница. Как только Ацелас прошел первый поворот, увидел зал торжеств. Это была площадка, обрамленная со всех сторон стенами пещеры, а с единственной оставшейся – водопадом. Зал был действительно большим. Он был украшен резными колоннами, повсюду стояли небольшие, но высокие столы с закуской, в некоторых местах находились столы и стулья. Освещали все магические огни, ярко светившиеся под потолком синим, голубым и бирюзовым цветами. От зверолюдов больше не пахло, остался лишь запах лавандового или шафранового масла.

Гостей было уже много. Несколько эльфов разбавляли животную компанию. Ацелас все меньше удивлялся зверолюдям, но новые их виды отмечал с особой заинтересованностью. Он увидел оленя с красивыми, ветвистыми рогами, облаченного в темно-коричневые одежды, которые будто стекали по сильному телу. Ноги его, как и многих других зверолюдов, не были обременены обувью, потому большие, ухоженные копыта выглядывали из-под одеяния. Здесь же Ацелас заметил того самого единорога, который недавно появлялся около места их временного обитания.

По краям зала стояли стражники. Они почти не носили брони, да и одеты были не сильно. От обычных гостей их отличали кожаные короткие курточки и штаны, подогнанные под размер каждого отдельно. На груди каждого стояло клеймо герба: перекрещенные перо и след когтя на фоне копыта.

— Приветствую! — прозвучал высокий и хриплый голос. Ацелас повернулся на звук и понял, что перед ним стоит седой, закутанный в белый балахон лис. На голове его красовалась диадема из сплетенных ветвей. Удивился принц тому, что в отличие от других зверолюдов-лис, которых он видел, Росэр был заметно меньше ростом, упираясь эльфам в пупок.

— Приветствую, лорд Росэр, — поздоровался Ацелас, вспоминая, что Левален описывал ему местного правителя как лиса.

— Друг мой, здесь у нас, на островах, не существует лордов и королей. Я – такой же зверолюд, как и другие, просто чуть больше решаю, — ухмылялся седой лис.

– Простите, Росэр, забыл ему объяснить, — оправдался Левален, косо глянув на принца.

— Где же ваш спутник? Оберон говорил, вы были втроем.

— Табер не знатных кровей. Мы решили, что ему лучше остаться в покоях.

— Пффф, — издал лис. — Повторюсь: у нас нет ни лордов, ни знатных кровей. Соблюдайте наши обычаи, пока вы в нашем доме: не делите существ на благородных и не очень.

Ацелас и Левален послушно поклонились. Принц вспомнил, как Табер на коленях упрашивал калеку пойти вместе с ними, и как тот наотрез отказался брать его. Видимо, он знал их обычаи, но, все же, переживал за неотесанность рыбака.

— Пройдем, — лис указал рукой к одному из столов и медленно пошел в его сторону. — Так, значит, отправляетесь на Цвейт?

Росэр смотрел на принца, а не на Левалена.

— Конечно.

— Думаю, вам придется чутка задержаться.

— Как это? — удивился принц.

— Ваши корабли, эльфийские, недавно только отошли. Ждали тут народ, потом повезли на Цвейт. Вернутся через пару дней, тогда и уплывете.

Лис, наконец, подошел к закускам. Он был так низок, что только голова нависала над столом. Ацелас смотрел на местного правителя сверху вниз.

— А как же корабль, на котором мы приплыли? Он-то может отвезти нас.

— Конечно, может, только в его планы это не входит. Он постоянно курсирует между Порт-Серином и островами, в океан не ходит. Вообще, мало какие корабли уходят дальше островов. Добрый океан, хоть и спокойный, но огромный, да и шторма там случаются. Что уж говорить про морских гадов… Потому наши рыбки и не плавают далеко от островов, — говорил Росэр, имея ввиду морских зверолюдов.

Ацелас кивнул, понимая, и посмотрел на Левалена. Тот лишь пожал плечами, мол «что уж, подождем».

— Ты, Ацелас, — начал лис, чуть помолчав, пока жевал тонкий кусок хлеба с тонким ломтиком лосося. — Передай на Цвейте деду, что зверолюды скоро будут готовы поставлять вам, туда, рыбу. Мы наладили промысел, запаслись лодками. Штук пятьдесят понапокупали, да понастроили. Если хотят, можем им поставлять. А так, конечно, хотели Оплоту продавать, у вас там такой рыбы не водится. Да только вот, думаю, не скоро вам понадобится вся эта рыбешка.

Лис горько усмехнулся, и издал звук, который обычно издают лисы: высокий, похожий на смех или икоту.

— Передам, Росэр.

— Ладно, уж, не буду докучать тебе. Старый лис устал и хочет посидеть. Кстати, Левален, не видел Оберона? Чего-то он задерживается…

Сказав это, Росэр сгреб с серебряного подноса десяток закусок и медленным шагом, бубня под нос какие-то мысли, отправился к креслам у стен пещеры.

— Интересный персонаж, — сказал Ацелас, поворачиваясь к Левалену.

— Росэр был членом круга друидов в Вайтанском лесу. Лет пятьдесят назад. Как только прошел обряд омоложения, не справился с управлением молодой версии себя. Так и получилось, что прожил две жизни: одну друидом, другую – лисом.

Ацелас слушал Левалена до тех пор, пока не заметил за его спиной Валению. Отодвинув однорукого, который только успел закончить мысль, он подошел к девушке, которая весело болтала с единорогом и каким-то бобром. Оба с трудом, но изъяснялись словами, а между собой говорили жестами, поясняя Валении основную суть.

— Приветствую, — поздоровался принц. Единорог и бобр ответили что-то, напоминавшее «доброго дня», хотя больше было похоже на блеянье и чавканье. Левален тоже подошел, но поздоровался членораздельно.

— Я думал, это вечеринка для особых гостей, — сказал с улыбкой Ацелас. Валения подняла брови.

— Что ж, тогда не понимаю, что ты здесь делаешь.

Ацелас посмотрел на Левалена, как бы говоря: «Сейчас она будет в шоке».

— Принца Альтмеров не могли не пригласить на званый ужин.

Валения и правда удивилась, округлила глаза и наклонила голову.

— Это ты-то принц? Да уж, не подумала бы. Наших детей фехтованию обучают куда лучше.

— Каких ваших?

Валения усмехнулась и посмотрела на Левалена, который, поджав губы, сдерживал смех.

— Ты действительно не так умен, как хотелось бы, — проговорил Левален и прыснул. За ним прыснула и Валения.

— Что смешного-то? Я принц, вашу мать, вы чего тут?

Валения, просмеявшись, сделала серьезный вид, и сказала, утрированно кланяясь:

— Лорд Альтмер, простите, что не представилась ранее должным образом. Валения Нарид, младшая дочь Дария Нарида.

Вления из поклона подняла голову, смотря на исказившееся лицо Ацеласа.

— А ты понял, да? — спросил он у Левалена. Тот лишь закивал, снова сдерживая смех. — Что ж, тогда ясно. Многовато здесь собралось знатных домов. Альтмеры, Нариды, Фолдеры. Может, где-то притаились Листрады?

Левален продолжал улыбаться, пока не заметил еще одну гостью на банкете.

— Насчет Листрадов не уверен, но здесь и правда есть еще один представитель Семи. Пойдемте, я вас кое с кем познакомлю.

Проходя мимо зверей и эльфов, Левален подошел к женщине. Если судить по человеческим меркам, ей было бы около сорока лет: небольшие морщины, темные, уже не такие шелковистые волосы, грустные и умудренные глаза. На деле же ей было около двух сотен лет. Фиолетовое платье, подпоясанное желтым ремешком доходило до пола. На ногах красовались туфли на небольшом каблуке. В руке она держала бокал с прозрачной жидкостью.

— Мирелла. Здравствуйте, — проговорил осторожно Левален.

Женщина повернулась и радостно посмотрела на Левалена и его спутников.

— Привет! Левален… что с тобой случилось?

— Особенности ремесла.

— Ужас! Ужас… Прости, не могу не спросить: как там Тит?

Ацелас догадался, кто перед ними. Левален рассказывал, что на островах живет мать его покойного друга Тита из рода Мид, которую сослали на острова за какие-то несуществующие преступления.

— Мирелла, я… Тит уже… Он мертв. Мне жаль.

Мирелла поникла. Хрустальный бокал выпал из руки и разбился, расплескав жидкость по полу. Женщина сделала пару шагов назад и присела на свободный стул.

— О, Левален… Как это ужасно. Ужасно… Мой сын… — ее глаза намокли, она начала хныкать и из глаз все сильнее побежали слезы, смешиваясь с напитком, разлившимся на полу.

— Он был моим другом… Мне жаль, Мирелла. Он был хорошим человеком. Тит подарил столице шанс… Пусть этого шанса и было мало, чтобы спасти город, множество людей смогло уйти живыми. Он – герой Эленвена. Слышите? Он достойный сын своих матери и отца. Мирелла…

— Хватит, Левален, — женщина вытерла слезы рукавом платья. — Я понимаю. Но… Они ведь добились своего, понимаешь?

Левален кивнул.

— Они хотели убить весь наш род… всю нашу семью. И, теперь, у них получилось… Убили Тайта, якобы случайный случай… Убили Тита, якобы нельзя было по-другому… На меня, видимо, у них не нашлось яда и ножа.

Миреллу обвинили в том, что она устраивала заговор против Листрадов. Никакого заговора, конечно, не было, но несколько лордов, которые раньше подчинялись Мидам, подтверили, что Мирелла устраивала козни. Даже ее прежние родственники, Циммеры, не поддержали ее. Потому было решено не лишать ее титула, но отправить на острова Зверолюдов без возможности покинуть их.

— Так и есть, — кивнул Левален.

— Когда у меня появится возможность, я подниму этот вопрос, — внезапно выдал Ацелас из-за спины калеки. — Ацелас Альтмер. То, что сделали с вашей семьей, отвратительно.

Мирелла выдала короткий горький смешок.

— Спасибо, Ацелас Альтмер, но это не имеет смысла. Справедливость уже проиграла. Дом Мид уже не существует. Я – последний представитель, а значит дом считается умирающим… Да и зачем это все… Стой-ка, — глаза Миреллы поднялись на Левалена. — Я знаю, что я могу сделать. Левален… Я подумаю… Мне надо подумать… Зайди ко мне послезавтра утром. Мне нужно как следует подумать.

— Конечно, Мирелла, конечно. Послезавтра…

Раздался испуганный крик, сзади началась беспокойная возня. Люди сбивались в кучу.

— Егдир! — послышался нечеткий голос бобра. — Фты фтиво, Егдир?

Левален, Ацелас и Валения тут же подбежали ближе. Единорог, которого, по-видимому, звали Егдиром, лежал на руках бобра. Изо рта его шла пена, а руки и ноги лихорадочно дергались в стороны.

— Разойдитесь! — прокричал Левален. Единорог тут же, будто и не валялся на полу, вспрыгнул, издал дикий лошадиный ржач, и помчался на Валению. Заметив это, Ацелас прыгнул, в последний момент сбив девушку с ног. Егдир пролетел мимо и врезался длинным рогом в одного из стражников. Голова черепахи была проткнута насквозь. Единорог выкрутился, вытащил окровавленный белый рог из головы и выхватил меч из ножен падающего стража.

— Егдир, нефт! — крикнул его товарищ-бобр. Копыта стукнули вновь и единорог оказался возле бобра, полоснул его по груди, ударил ногой и толкнул того к краю залы – туда, где вниз падал водопад. Эльфы и зверолюды пятились к стенкам, а стражники только начали понимать, что происходит. Еще одним ударом копыта единорог попал по голове бобра, раскроив тому череп. Следом его глаз пал на эльфа, который бежал к винтовой лестнице, ведущей наверх. Егдир в несколько шагов настиг его и пронзил грудь одновременно клинком и рогом. Эльф упал на лестницу. Единорог обернулся. Стражники, обнажив короткие мечи, подходили ближе, сжимая его в кольцо. Он снова издал дикий лошадиный крик, без намека на слова, которые могли бы содержаться в нем. Егдир размахивал мечом, брыкаясь и не давая стражникам подойти.

Внезапно сзади него выросла фигура, заслонившая солнечный свет. Огромный медведь одной рукой выбил клинок из рук, другой схватил его за бок так, что когти впились внутрь плоти, не давая возможности двигаться. Выбив меч, рука ухватилась за рог, который чуть не проткнул голову медведя. Последним движением, раскрыв пасть, Оберон сомкнул челюсть на шее Егдира. Хрустнуло. Оберон двинул челюстью еще раз, окончательно перекусывая хребет. Единорог повис, голова упала на руки медведя. Оберон отнял клыки от Егдира, сплюнул кроваво-мясную массу, и отпустил тело, которое упало к ногам стражников.

— Помнишь, я говорил, что от становления зверолюдом иногда сходят с ума? — спросил Левален, поднимая Ацеласа с пола. Принц, встав, поднял Валению, которую прикрывал телом. — Так вот. Сходят они с ума не обязательно сразу.