Архитектор 2

Глава 9

Болезнь понемногу отступала, и теперь, даже не получая усиление живучести я мог сохранять ясность мышления. После ухода Кирилла, я немного задумался над тем, что он сказал. Простая мысль — а ведь от меня зависят жизни дорогих мне существ…

Я привык к собственной незначительности. Если я не буду чистить коровник, это сделает кто-то другой. И мне казалось, что Алиса легко найдёт себе другого защитника, а Наташа — другого командира. Полина тем более не пропадёт, за неё отвечают обе мои подруги, а я так, рядом тусуюсь. Кон… Больнее всего было думать, что она найдёт себе нового хозяина, или это за неё сделает Система. Больно, но неизбежно — так мне казалось. Да и человечество, сколько бы я ни рассказывал про единственного борца за его возрождение, без меня скорее всего не пропадёт. Люди переживали такие катаклизмы, что в голове не укладывается, а тут даже запасы оружия никуда не делись. Отобьются.

И всё это было ошибочно.

Ничего без меня не исправится. Кон погибнет, а остальные не смогут выбраться из убежища, или тех мест куда я их отправлю. И теперь я лежу в постели, не способный справиться даже с такой мелочью, как болезнь. Фенри вот вообще не болеет, а я чуть не умер из-за такой чепухи! Нужно исправить последствия, нужно вернуться в бой.

Самым простым путём к исцелению виделось получение того же иммунитета, что у Фенри. Правда, нигде не уточнялось, откуда вообще появляется этот иммунитет. Был, конечно, вариант — отправить ей всплеск маны, чтобы она использовала тот же навык, прицепив к нему трансформацию, а завладев навыком «трансформация» получить на него усиление от Алисы, одновременно с этим пополнив запас маны от всплесков Кон, и попытаться активировать трансформацию, вложив в неё чудовищные по моему текущему состоянию тридцать-сорок единиц маны…

План показался мне идеальным.

— Ага. Не сработает. — обломала меня Алиса.

— Почему?

— Потому что ты не девочка-волшебница! А если серьёзно, то Фенри предложила это ещё прошлой ночью. Если её раны исчезают после превращения, значит и ты выздоровеешь. Мы проверили это на Кон, и ничего не сработало!

— Вы что, били лисичку?

— Нет, зачем?

— Ну, проверить заживление ран…

— Нет. Навык просто не сработал, понимаешь? А Кон даже придумала, в кого хочет превращаться… Такая миленькая девочка с лисьими ушками!

— Обидно…

— Ты лучше попроси Кон тебя в транс погрузить. Должен же хоть кто-то из нас нормально выспаться?

— Транс… Слушай, а это идея. — сказал я и надолго замолчал, погрузившись в раздумья.

Суть целительного эффекта от навыка «всплеск маны» сводилась к тому, что травмы и болезни как правило повреждали только отдельные части тела, либо распределённые по телу системы, вроде кровеносной. Так, воздействуя на определённые точки направленным потоком маны, можно вернуть состояние организма к норме.

Если просто вливать ману в пациента, то он получает эффект низкоуровневой «живучести», или локальное усиление собственной «живучести», если уже обладает ею. Но можно воздействовать более тонко, и вносить изменения по своему усмотрению, например — погрузить человека в сон, одновременно с этим усилив его регенерацию маны. Это довольно простое воздействие, придуманное мёртвым культистом, и оно досталось Кон вместе с навыком. Затем она адаптировала его под собственную физиологию, отделавшись лишь лёгкой головной болью от неудачных экспериментов. Ей хватало живучести, чтобы справиться с последствиями.

Я же хотел провернуть нечто более масштабное.

Я уже давно заметил, что навыки «усиления» имеют разную эффективность при одинаковом уровне. Например, у вампиров, которые превосходили меня во всех боевых параметрах, были те же самые уровни навыков что у меня — ускорение первого уровня, и усиление второго. А у медведя, которого создали примерно тем же способом что вампиров, навыки оказались повыше: пятый уровень усиления, четвёртый — живучести и третий — ускорения. При этом пробить эту скотину было вообще невозможно, а он рвал голыми руками всё до чего дотягивался.

Кирилл, в свою очередь, скопировал мои навыки на тех же уровнях, но в показателях мне уступал. Пролежав полтора года в коме трудно демонстрировать результаты, выше олимпийских рекордов, но мы оба это делали. Просто я — чуть эффективнее.

На этом и строилось моё предположение: чем лучше тело приспособлено к навыкам, тем лучше они раскрываются. Поэтому, я решил сыграть по-крупному. А именно — принудительно встроить «усиление», «ускорение», «связь аур» и «чувство пустоты» в своё тело. Так как эти навыки были заёмными, они не изменяли мою физиологию с повышением уровня, а значит, разница с естественными их обладателями будет всё заметнее.

Сделать это я решил следующим способом: естественный поток маны проходит сквозь часть ауры, отвечающую за навык «живучесть», и дальше циркулирует равномерно, в обход остальных навыков. Я же с помощью всплеска приказал изменить эту последовательность, и после живучести пройти также сквозь остальные заёмные навыки, кроме всплеска. Таким образом, поток маны, восстанавливающий моё тело, будет ещё и изменять его в соответствии с нуждами остальных навыков.

Вот такой транс я и запустил, напоследок усмехнувшись, что подвергаю свою жизнь ещё большему риску после того, как осознал ответственность за близких.

Лукин уже смирился со своим подчинённым положением окончательно, и теперь на каждую мою просьбу, всё более и более странную для непосвящённого в правила Системы человека, отвечал лихим и придурковатым согласием. Нужно собрать детей со всего лагеря? Сделаем! Для экспериментов с участием иномирских зверей? Да без проблем, мы ещё помощь всестороннюю окажем!

Единственное, что спасало меня от его гнева — я пока ни разу не ошибся. Все мои инициативы имели положительный результат. Иначе, чего бы Лукину это ни стоило, он бы избавился от меня раз и навсегда. Вот почему я говорил, что человечество и без меня разберётся. Есть множество других достойных лидеров… Но вот единства у них нет. А объединить и скоординировать усилия разбросанных по огромной территории выживших без моих тоннелей будет проблематично. Так что и здесь я необходим.

Фенри вывезла меня на инвалидном кресле к толпе детей. Рядом с нами шли Кон и Кирилл. Исцеление через масштабные изменения тела, фактически — его пересоздание — сработало. Зато мышцы, заменяющиеся на новые, рассчитанные на большую нагрузку и растяжение, с каждым движением причиняли мне нестерпимую боль. Когда этот процесс закончится, всё снова станет нормально, а пока остаётся только терпеть, не шевелиться и использовать игнорирование боли.

Но в остальном я был полностью здоров и работоспособен, так что я решил объяснить ученику, что такое боевой дух, и зачем он вообще нужен. Ну, не с похитителем же идти разговаривать, пока я пошевелиться толком не могу?

— Привет, детишки! Вы хорошо кушали сегодня утром? — обратился я к толпе.

Ответом мне стало нестройное мычание. Впрочем, голодным никто не выглядел. Суть прикола до них едва ли дошла: единственная причина, по которой их хорошо кормят — это я. А вот организаторы поняли всё как надо.

— Тогда, кто хочет погладить лисичку? — продолжил я.

Эти слова вызвали среди детей более бурную реакцию.

— Ну, давайте. Кто будет самым храбрым? — это уже была откровенная провокация, но тратить весь день на поиск нескольких воинов я не собирался.

Вперёд выбежала одна девочка младшего школьного возраста. Кон подалась ей навстречу, и вскоре оказалась в её объятьях. Лиса поделилась с девочкой небольшим количеством маны, и в ответ получила очень яркое детское воспоминание.

О том, как ужас отступает вместе с выходящей из железной стены лисицей, которая провожает в последний путь защитника, победившего всех врагов. А на место ужаса приходит спокойствие и желание жить, несмотря ни на что, как и хотел погибший защитник.

— Эта девочка приехала в лагерь на грузовике вместе со мной. — тихо произнёс я — Они уже виделись с Кон однажды, при довольно жутких обстоятельствах…

— У вас только что появился новый некромеханик. — сообщил наблюдателям Кирилл.

— Хватит, малышка. Пойдём, нарисуешь что-нибудь на листочке. Вот у меня и мелки цветные есть… — поманил её один из организаторов.

— Это не обязательно, она уже получила уровень. Отправьте её к тому парню, как там его? — сказал я.

— Игорю?

— Ага, вроде так. Пусть готовятся работать вместе.

— О, Игорь просто зашивается. Помощь ему очень пригодится. — обрадовался один из замов Лукина.

— Так, об этом мы отдельно поговорим. Кон!

Девочка напрочь проигнорировала слова организатора и продолжала обнимашки. Кон была не против, всё же, девочка была скорее рада её видеть, чем наоборот, да и сама лиса вспоминала о первой серьёзной охоте с теплотой. Только повинуясь моей команде она высвободилась из объятий и отошла в сторону. К ней уже выстроили длинную очередь.

Следующие несколько детишек классов сразу же не получили. Им действительно предлагалось сесть за стол в сторонке и порисовать. Многие соглашались, а другие уходили по своим делам, испытывая непреодолимое желание заняться любимым делом. Один, например, пошёл кузнечиков ловить. Теперь организаторам предстоит выяснить, нахрена он это сделал и предположить, как можно пробудить его талант. Если у них ничего не получится — используем способ с убийством тролля и проверим, насколько ошибочными были предположения.

Гипотетически, этот метод должен работать и на взрослых, но, чтобы заставить их отрешиться от прочих забот и сконцентрироваться на стремлениях, вызванных полученной маной, нужна определённая подготовка, почти что работа с психологом. Это слишком затратно, подождут, пока у меня время для забега на тролля появится.

Шестым или седьмым ребёнком был парень десяти лет, который сел перед Кон и уставился ей в глаза. Она лизнула его в нос, а он встал, развернулся и бросился на какого-то парня в толпе старших ребят. Несколько быстрых ударов заставили жертву скорчиться и упасть, а потом организаторы оттащили мелкого драчуна.

— Ещё раз! — приказал я.

На сей раз Кон работала с парнем чуть дольше. Она поставила лапы ему на плечи и уткнулась носом в лицо, передавая не только ману, но и эмоции. Сначала она спросила, за что он ударил старшего, и получила ответ, что он бил мальчика раньше. Тогда она объяснила, что это всё из-за Кирилла, и дала пацану сразу два всплеска маны. Я же отправил ученика к лисичке, чтобы он забрал её у пацана.

Как только их руки встретились на теле Кон, пацан будто взорвался. Он прыгнул, ударив Кирилла головой в подбородок, а потом начал пинать его и бить кулаками. Сам Кирилл был проинструктирован, что ему нужно уважать любого противника, с которым он сегодня встретится, и не важно, как он выглядит и кем является. Он должен использовать всё, кроме системных навыков, чтобы победить в схватке. Нахватав несколько болезненных ударов, Кирилл перекатился, поднялся на ноги и пошёл в атаку на пацана.

В результате, он справился с мелким, но они дрались чуть ли не пять минут. Парень получил класс «Воин», а Кирилл — пример несгибаемого боевого духа, который и делает воина воином. Посидев десять минут в палатке, ученик вышел и сказал, что моя идея снова сработала. Ему всё ещё страшно, но теперь он понимает, ради чего можно сражаться, когда шансов на победу не существует.

Теперь он мог использовать полноценную имитацию класса, и я отправил его заниматься физическими упражнениями, чтобы привести тело в соответствие с имеющимися у него навыками. Конечно, рано или поздно оно бы само стало таким, но скорее поздно. Ну а использовать тот способ, что я использовал на себе… Честно говоря, я даже не стал уточнять ему подробности. Просто сказал, что страдаю от последствий болезни.

Врать Кириллу довольно-таки бесполезно, он умеет читать чужую системную информацию и извлекать из описаний больше понимания, чем есть в тексте, но, когда я сказал, что правда может создать для него слишком большой соблазн и незаметно привести к потере человеческого облика и человеческой ментальности, он не стал продолжать расспросы.

Кон осталась в лагере Лукина, а я продолжил строительство хлебопекарного цеха. Алиса с Наташей занимались лагерем культистов, и только Фенри с Полиной бездельничали, делая вид что помогают мне. Хотя, они действительно принесли обед…

Работа потихоньку продвигалась. Закончив с материализацией фундамента, я начал создание самих печей, и внезапно осознал, что они должны подключаться к электричеству. Это меня немного озадачило, но, когда Полина вызвала миниатюрное солнышко над своей рукой и вставила в него провод я понял, что реликты предусматривают очень и очень многое.

— Только четыре печки — это совсем тяжело будет. — заявила Пуговка.

— Так тебе поможет кто-нибудь. — успокоил я девочку.

— Да, я сама тётю Фенри попрошу, чтобы она тесто на верхние полки поставила. — ответила она. На морде Фенри проступил искренний ужас, какого я не видел даже когда перед нами стояла орда зомби.

— Но солнышку всё равно тяжело будет. — добавила Пуговка.

— А, то есть его мощности не хватит?

— Наверное нет. А ещё мне будет тяжело создавать дрожжи и сахар для теста, если солнышко будет греть печки.

— Чёрт, оно и так может?

— Смотри, как можно!

Полина выставила вперёд обе ладони, реликт на одной запульсировал, и через несколько секунд на второй ладони появился небольшой кекс с изюмом. Девочка куснула его, и протянула мне. Я тоже попробовал и передал Фенри.

— Вкусно! — похвалила волчица.

Я осмотрел оставшийся кекс со всех сторон, посжимал его, разломил на части, и не нашёл вообще никаких отличий от обычного кекса. Разве что он был сделан гораздо качественнее того, что продавалось в магазинах. И вкуснее.

— Хорошо, а как сделать, чтобы никому не было слишком тяжело? — спросил я у юной ремесленницы.

Она надолго задумалась, а потом начала объяснять, какие машины могли бы помочь с какими операциями. Чертежи с подробными описаниями каждого агрегата появлялись у меня в интерфейсе, и у Фенри тоже. Волчица из-за этого даже попыталась сбежать, чтобы не захламлять свою базу знаний.

В итоге сошлись на одной, более слабой, но более универсальной печи, нескольких промышленных тестомесах и специальном расстоечном шкафу, в котором можно готовить опару с минимальными затратами ресурсов. В муке у нас недостатка не было — на складе её запасы исчислялись сотнями тысяч тонн — а вот с остальным я решил пока не спешить, и использовать созданное магией ремесленника и реликта. Конечно, всё необходимое для выпечки на складе имелось, но Хранитель не был столь вежлив, чтобы оставить нам подробную опись запасов: часть документов была им целенаправленно уничтожена. Поэтому я пока не рассчитывал на ресурсы, которых там меньше, чем полный огромный зал.

Спортивной площадки в мире с перекрёстком не было, поэтому Кирилл занимался где придётся. Однообразие пейзажей подтолкнуло его к использованию тоннелей на такую дальность, на какую сил хватит, и вскоре он скрылся из виду. А потом, со стороны куда он ушёл, Полина заметила пыльное облако.

— Дядя Арх, там по дороге туча едет! — позвала она меня.

Я оторвался от материализации последних деталей печи, и вышел на дорогу. Там, в пяти километрах от нас двигалась группа странных четвероногих существ. Я мог дотянуться до них только чувством пространства, и поэтому понимал, что они похожи на всадников на лошадях, но какие-то детали сильно отличаются. Когда я нащупал на одном из них две головы, незначительная деталь стала очевидна. Это были кентавры!

— Позови Фенри, малышка… — попросил я Пуговку.

Когда волчица пришла, я сказал ей, что к нам приближается, и что хочу встретить их заранее. Создал тоннель, Фенри закатила в него мою коляску, и перед нами, метрах в двухстах, оказалось небольшое стадо кентавров. Они остановились, и один из них снял со спины побитого Кирилла.

— Ваш? — спросил он на незнакомом мне языке. Автоматический переводчик донёс до меня смысл, и я ответил:

— Наш. Что он натворил?

— А ты не видишь? — кентавр указал на выжженную пожаром степь.

— Эм… Ну, это был не совсем он…

— Да. Вы тоже за это ответите. — сказал вожак стада, и поскакал на меня. В его руках откуда-то появилось длинное копьё.