Архонт

Интерлюдия II

— Уже что-нибудь известно? — Спросила женщина на ходу.

Сейчас та шла по длинному коридору и шаг ее был поспешен, но оставался плавным и грациозным. Как и все в этом человеке, что взял на себя бремя управления родом, после гибели Одзи Митсеру.

Глядя на безупречное лицо Одзи Касуми, ни один человек не дал бы ей ее реального возраста, и уж тем более не смог бы поверить, что та успела дважды родить. В споре за звание настоящей красавицы, она и вправду могла затмить многих молодых девушек.

Белоснежная же, расшитая серебром юката лишь еще явственнее подчеркивала достоинства женщины.

Однако вовсе не внешние данные позволили удержаться той на вершине, и даже не звание мастера.

— Пока очень немногое, Касуми-сама. — Ответила слуга, что находилась при ней. — У входа в пострадавшее здание обнаружено два тела. Их экипировка намекает на принадлежность к роду, но этих людей здесь никто не знает. Так же под зданием локализовано пустое пространство, сейчас наши люди ищут туда проход.

— Что с периметром?

— Нарушение границ земель рода не зафиксировано, однако они явно имели место быть.

— Подробнее. — Коротко бросила Касуми.

— Кроме этих странных тел, было еще одно... происшествие. Неизвестный похитил одну из установленных в саду керамических статуй, а на постаменте выцарапал... — слуга едва ощутимо запнулась, а затем продолжила: — мужской половой орган.

— Узнай, кто это сделал. — Глаза женщины сузились, а в голосе послышался арктический холод. Оскорбление рода — это одна из самых популярных причин в этом мире, по которой начинались войны, что в процессе проливали реки крови.

Спутница на это лишь остановилась и сделала глубокий поклон.

Касуми же, совершив еще несколько шагов и даже не заметив действий слуги, уткнулась в закрытую дверь и человека, что ее охранял.

— Пропусти. — Не просьба и не требование. Приказ, вот как звучало это слово в ее устах.

Закованный в броню со знаками рода боец несомненно узнал аристократку, не мог не узнать, как и не мог игнорировать.

— Молодой господин повелел никому не нарушать его покой. — Последовал чуть искаженный динамиками ответ.

Касуми же не проронила и звука, продолжая смотреть на того, кто преградил путь. Все, что должно, уже ею сказано. Если же намек будет понят неправильно... мало кто здесь может задержать мастера.

Однако ее поняли, и проход освободился.

Мысли же женщины теперь занимал не этот малозначимый эпизод и даже не факт того, что некие неизвестные совершенно спокойно ходят по земле рода и делают, что им вздумается. Думала та о другом.

О положении, что она зарабатывала годами, и которое с каждым днем утекало, словно песок сквозь пальцы.

В последнее время ее сын начал вести себя... неразумно.

Сама Касуми никогда и не стремилась захватить власть. Однако она сделала все, чтобы та перешла от Митсеру его сыну, а не родному брату. Последний не очень-то обрадовался такому развитию. Но момент, когда Рузуки мог наложить свои лапы на ее сына, им был упущен. Он не воспринял жену своего почившего брата достаточно серьезно и не ожидал от нее таких действий. Никто не ожидал.

Власть, война, политика — в Японии всегда были исключительно мужскими занятиями. Участь женщин лишь выгодно оттенять своего мужа. И родить тому наследника, разумеется.

До кого-то момента Касуми идеально играла эту роль.

— Ааа, матушка. — Такаши обнаружился сидящим за длинным дубовым столом в глубоком кресле. Свой новый кабинет тот обставил в европейском стиле. Однако процесс еще не завершен, а потому смотрелось помещение пустовато.

Она знала, что где-то здесь должен будет располагаться массивный шкаф с книгами, большую часть коих ее сын не читал, и огромный глобус, выполненный в историческом стиле.

— Такаши. — Кивнула она ему в ответ.

— Без всякого постфикса? — Не слишком умело разыграл тот удивление. — Разве теперь я не являюсь и твоим господином тоже?

— Почему ты здесь, сын? — Проигнорировала Касуми данный выпад.

— Мой дядя вызвался лично разобраться в этом происшествии. — Улыбнувшись какой-то незнакомой, чуждой улыбкой, с готовностью ответил Такаши. — Я считаю его достаточно компетентным для этого.

— Твой дядя сделал очень многое, чтобы оказаться на твоем месте. — Позволяет своему гневу прорваться женщина, приблизившись к собеседнику и встав так, чтобы стол не располагался между ними. — А теперь, в момент опасности, люди видят рядом с собой его, а не тебя!

— Я в курсе ваших разногласий. — Поморщился Такаши. — Однако я глава рода. И отныне любой, кто в него входит, будет подчиняться мне. Будь то слуга или дядя.

— Власть накладывает ответственность. То, что ты делаешь, может быть воспринято людьми, как трусость. Поэтому твое место сейчас не здесь.

— Я сам решу, где чье место! — В таких родных и одновременно ставших такими незнакомыми глазами проскользнул ответный гнев. — А вот тебе, например, стоит переключить внимание на воспитание моей младшей сестры, оставив мужские дела мужчинам.

Последовавший после данных слов удар был резким и неожиданным. Нет... не удар, ведь удар мастера не может завершиться всего лишь пошедшей носом кровью. Скорее пощечина, что на возврате зацепила пару алых капель.

— Не этому тебя учил Митсеру и я. — Совершенно спокойным тоном говорит Касуми, заведя, казалось бы, ненамеренно испачканную в чужой крови руку за спину и чувствуя, как той касаются металлические лапки механического создания, выползшего из едва заметной складки на ее одежде. — Только мудрый и дальновидный господин удержится на вершине. Ты поступаешь опрометчиво, приблизив человека, что желал получить всю полноту власти над родом, и отдаляя того, кто ему помешал. — Микродрон, что походил на комара, вспорхнул и перелетел на плечо женщины. — Подумай об этом.

А после та покинула помещение, ставшее кабинетом нового главы рода, и отправилась к себе. Где, убедившись в отсутствии посторонних и какой-либо слежки, произнесла в пустоту:

— Сау.

— Я здесь, госпожа. — Появилась в ее покоях черноволосая девушка. Как всегда неожиданно и как всегда не в том месте, где можно было подозревать.

Она не являлась частью рода, более того, служила только ей. Чем и была ценна, как и своими неординарными способностями, за которые Касуми когда-то ее и выделила. Сирота-простолюдинка, что Одзи приблизила, узрев в той немалый потенциал, и сделала кем-то вроде своей тайной воспитанницы, которой передала многие знания.

В маскировке Сау уже превзошла ее саму.

— Рассказывай.

— Мне нечем вас порадовать, госпожа. В пище или напитках, которые подают вашему сыну, нет абсолютно ничего постороннего.

Да. Касуми давно начала замечать за Такаши несвойственные ранее перемены в характере и эмоциональные скачки. Хуже, что видя все это, она никак не могла отыскать первопричину, по которой ее сын, бывший таким примерным, начал ощутимыми рывками превращаться в кого-то неизвестного.

"Ищи, кому выгодно".

Так когда-то говорили в Риме. Более всего это выгодно Рузуки. Невменяемый наследник станет его путем к власти.

Однако никаких доказательств его причастности как не было, так и нет. Да даже следов воздействия никак не удается выявить. Полученные только что с помощью дрона образцы крови станут самой отчаянной попыткой их отыскать.

"Я теряю его". — Мысль, к которой женщина возвращалась не раз. — "С каждым днем он все дальше от меня и все ближе к пропасти".

Это заставляло ее материнское сердце сжиматься от боли.

— Однако есть и другие новости. — Продолжила воспитанница. — Думаю, информация о поспешной кремации неизвестных, что были обнаружены у входа в броне Дома, вас заинтересует?

— Кремированы? — Удивилась Касуми.

— Верно. Но мне удалось сделать несколько фотографий видимой части их лиц и произвести идентификацию личностей. С вероятностью в девяносто восемь процентов оба являются бывшими слугами Андо.

"Поспешность всегда ведёт к ошибкам". — Подумала в этот же момент женщина. — "Рузуки, ты уже второй раз совершаешь одну и ту же оплошность. Теперь твоя причастность ко всей этой истории стала слишком очевидной".

Такаши, откинувшись в кресле, наблюдал потолок. Кровь уже перестала течь, но менять позицию он не торопился.

Злился ли тот на Касуми? Да, пожалуй, что уже и нет. Однако и уступать ей не торопился. Он ощущал, что его настоящий враг был сегодня очень близко. И этот враг не его мать. Странное чувство, знать, что где-то есть Враг. Именно так, с большой буквы. Но юноша не сомневался в этом новом чувстве.

Это все придавало тому, что он делал, новый глубинный смысл.

"Это был отличный урок". — Касуми напомнила ему о ее превосходстве в умении пользоваться духовной силой.

У него были очень хорошие наставники. И на попытку нападения Такаши среагировал рефлекторно. Перед самым ударом, возле его лица проявилось синеватое свечение. Придать тому окончательный вид не хватило ни опыта, ни времени. Но даже в такой форме это разряженное облако без труда бы остановило удар молота. Куда уж там хрупкой женской руке.

"Если только эта рука не принадлежит мастеру".

Как он может рассчитывать на победу над Врагом, если даже с матерью совладать не в силах? Да, потенциал мастера заложен в нем от рождения, и сам Такаши прекрасно знал, что когда-нибудь настанет миг его триумфа.

Но перед этим пройдут десятилетия каждодневных тренировок, медитаций и оттачивания навыков...

А Враг уже здесь... на его земле!

"Да". — Кивает юноша сам себе, а его приобретший устремление хищника взор отрывается от потолка и направляется в самый темный угол помещения. — "Пора прекращать с этими метаниями..."

Он больше не будет бояться теней!

— Я разочарован в тебе, Виланд. — Это было первым, что услышал бывший Тилль от посетившего его Томаса.

Сейчас немец находился на каком-то очередном складе и, сидя на заколоченном ящике вдали от суетящихся подчиненных, занимался тем, что заживлял полученные ожоги.

Встреча с демоном его впечатлила. Он даже не предполагал, что подобные твари вообще существуют. Однако основной ее силой оказался фактор неожиданности. Если бы Виланд знал, с чем столкнется, то все изначально пошло бы по-другому.

Вырваться из хватки инфернальной сущности получилось, на удивление, легко. Как и развеять ее саму. Тварь рвущим ее на куски теням даже мало-мальски серьезного сопротивления не оказала. Однако, разметав оковы иного мира, Виланд оказался в совсем другом месте. Где-то километрах в десяти от земель Одзи.

Попытка быстрого перемещения назад наткнулась на поставленный блок. А когда же тот удалось продавить, стало слишком поздно. Да и полученные ранения дали о себе знать. Мир, в который его затянуло, был не столь уж безобиден. Если бы попал туда до Возвышения, то живым уже точно не вернулся.

— Постараюсь это как-нибудь пережить, Томас. — Прогибаться он не собирался. Не перед тем, кто теперь равен по статусу.

— Если ты своими необдуманными действиями сорвешь все наши приготовления, то только моим неудовольствием дело не закончится.

— Брось. — Отмахнулся бывший Тилль. Хотя сделал это без полной уверенности. На своего коллегу ему, по большому счету, было плевать. Однако вызвать разочарование Лорда... да даже простое неудовольствие. Непростительно! — По факту, не произошло ничего сверхвыдающегося. Я воспользовался подвернувшейся возможностью сократить число наших врагов. Да, не преуспел, но, согласись, шансы были неплохие.

— Ты засветил нашу сеть перед врагами, когда твоей задачей было всего лишь контролировать исполнение плана. Более того, не достигнув вообще никакого результата! — Собеседник говорил почти ровным голосом, но частичка его истинного отношения к ситуации все же прорвалась в речь. — Теперь нам придется ускорить подготовку.

— Или поступить иначе. На той стороне сейчас только один соперник, что может нам помешать. — С легкой задумчивостью проронил Виланд. — Без поддержки Луизы, он не долго продержится против нас двоих.

— Я уже говорил тебе про это. — Поморщился Томас. — Мы не будем устраивать дуэли с Себастьяном.

После чего, повернулся спиной и ушел прочь. Так и не заметив презрительно-насмешливого взгляда вслед.

"Боишься его, да?"

Сам Виланд уже понял, кто помешал его расправе над новым архонтом. И, признавая за помощником Луизы некоторое мастерство и опыт, совершенно разочаровался в его силе. Тот, кто призвал демона, ощущался бледно даже на фоне Томаса, что уж говорить о большем.

И таким ничтожествам Томас позволяет мешаться у Лорда под ногами? Похоже, последнее поражение сделало его слишком... осторожным.