Архонт

Глава 3

Пробуждение выдалось скверным. И если поселившуюся в нижней части тела надоедливую тягучую боль я быстро загнал за грань сознания, то с другими факторами так просто разобраться не мог. Взять хотя бы ту примечательную деталь, что сейчас лежу в одном нижнем белье в просторной неизвестной комнате, чей скудный интерьер заливало тусклым светом луны... прижатый тугими ремнями к узкой койке.

А рядом никого. Даже ни единый звук не нарушает тишину.

Вот и думай, с чего бы это? Может, позаботились, чтобы с кровати не упал, а, может, чтобы не утруждал лишний раз чужой взор своим видом.

Конечно, дождаться хозяев помещения и уточнить данный вопрос у них — вариант. Благо, и обдумать есть что. Но мне пассивная позиция никогда не была по душе. Да и не слышал, что связывание гостей — в местных традициях.

"У здешних людей какая-то нездоровая тяга использовать везде автоматику".

Вот и степень натяжения ремней контролировалась микрокомпьютером, который, разумеется, не стал противиться моей вежливой просьбе их самую малость ослабить.

А поскольку любой из дальнейших планов начинался с выяснения минимума информации о месте, в котором нахожусь, то первой целью было добраться до окна. Что оказалось, на удивление, непростой задачкой.

И где-то на середине пути зародилось подозрение, что с ногами у меня явно что-то не то. А уж когда очередной шаг заставил провалиться вперед, то подозрение перешло в понимание.

Вот только оформить его не успеваю, так как сознание ныряет во тьму, буквально вытолкнутое туда прорвавшей все мои барьеры болью от последовавшего падения.

"По крайней мере, они умеют делать выводы".

Все та же комната, выполненная, насколько можно теперь судить, в больничном стиле, все то же окно, сквозь которое проникает свет солнца, и, на этот раз, обычные ремни, что гораздо жестче фиксируют меня в ложе.

Впрочем, пара изменений наличествовало — боль практически не ощущалась.

Второе же изменение предстало в виде молодой миловидной девушки в одеждах слуги, что замерла у двери в выжидательной позе. Навскидку, той было лет восемнадцать-двадцать. И в данном случае не возникало сомнений в ее чистокровно-японском происхождение.

"Неправильные, но выводы".

— Доброе утро, Киоу-сан. — Замечает мое пробуждение та. — Меня зовут Сумико, я слуга рода Акаяши, и мне поручено выполнять ваши просьбы.

Надо же, сколько информации разом. Значит, Акаяши. И связь Луизы с японской аристократией с этой секунды можно считать абсолютно доказанной. Не то чтобы раньше были большие сомнения...

— Где Луиза? — Просто спрашиваю я.

— К сожалению, я не понимаю, о ком вы говорите, Киоу-сан.

Ах, да. Слугам же не рассказывают про архонтов. Надо думать, что за пять лет в этом плане ничего не изменилось.

— Женщина, что принесла меня сюда. — Уточняю в ответ.

— У меня нет этой информации. — И ведь не врет же.

Не то чтобы я рассчитывал, что все будет так просто, но, надеюсь, что не придется искать ее по-новой.

— Допустим. Как долго я здесь?

— Со вчерашнего вечера. — Послушно откликается слуга.

Не так много времени, как ожидал. То ли архонт преувеличила степень опасности для моей жизни, то ли у аристо очень крутые медики.

— А что с Эмилией? — И, предвидя очередное непонимание, поясняю: — Было двое пострадавших. Она и я.

— Бывшая слуга рода Андо. — Немного наклонила голову Сумико в знак своей осведомленности. И скользнула у нее в тщательно спрятанных эмоциях тень пренебрежения. Не будь интуитом, ни за что не заметил бы. — Жива, но в себя еще не приходила.

"И едва ли самостоятельно придет". — Мысленно заканчиваю за собеседницу, вспоминая тот ужас, что сотворил с моей слугой паразит.

Из Эмилии сделали одноразовое оружие с очень коротким сроком жизни. С ней теперь работать не один день, чтобы исправить последствия, но я справлюсь. Должен справиться.

Но этот орден... они совершенно не ставят чужие жизни ни во что. Не то чтобы я весь из себя такой правильный и не знаю, что стоит за фразой "сопутствующий ущерб", но собственным однажды принятым принципам не изменяю. Здесь же абсолютная неразборчивость в методах достижения целей. И подобный подход заставлял испытывать неприязнь.

Да, я все еще не мог воспринимать все, что на меня свалилось, как свою собственную жизнь. Что-то внутри говорило об иллюзорности всего происходящего. Словно ты находишься во сне, который осознаешь.

Только смерть не будет означать пробуждения. А опасность, она постоянно рядом. Настолько осязаемая, что иной раз оборачивается реальными ранениями, и не скажу, что отношусь к ней не серьезно, однако отделаться от общего ощущения чуждости всей цепочки событий и собственной инородности в ней это не помогает.

Возможно, что это неизбежный этап при встраивании в новый мир. Та же Луиза начала вживаться в него через ненависть к несостоявшемуся убийце. Да даже не к нему самому, а лишь его двойнику. Но суть не в этих деталях.

Я начинаю ощущать в себе зарождающуюся ненависть к любителям теней. Я не знал, за какую идею они бьются, не знал корней их войны с Луизой, но теперь знал другое — эти люди готовы идти по трупам. И для них не имеет значения, чьи это будут трупы.

Ведь среди тех пяти жителей подорванного дома, что спас своими действиями, двое оказались едва старше моей сестры.

Размышления прерывается словно разорвавшейся в голове вспышкой. Изуми! Она же уже как минимум сутки одна!

"Спокойнее". — Гашу волну накативших эмоций. — "Ничего с ней за двадцать четыре часа не случилось, если не стала нарушать правила".

Что вряд ли — она очень послушный ребенок. Тогда следующий вопрос — стоит ли приводить сестру сюда? И чтобы на него ответить, неплохо бы выяснить собственный статус и степень своей свободы.

— Вы гость рода, Киоу-сан. — Получаю соответствующий ответ, который ни о чем еще не говорит.

— И с каких пор гостей рода держат привязанными? — Иронично уточняю интересующую деталь.

— Это сделано для вашей же безопасности. — Мягко говорит собеседница.

— Уверен, что под надзором такой красавицы, моей жизни ничто не может угрожать. Так есть ли смысл в путах?

— Увы. — Девушка чуть улыбнулась краешком губ, принимая комплимент. — Мне прямо запрещено прикасаться к ним.

— Тогда я должен извиниться перед вами, Сумико-сан. — Произношу с некоторым сожалением. Мне и правда не очень хотелось делать это с девушкой, но и проваляться тут до бесконечности настроения нет.

— Извиниться? — В ее голосе непонимание и нотки зарождающегося напряжения.

— Да. — Ловлю взгляд и начинаю немного поддавливать. — За свою настойчивость.

Под моим требовательным взором слуга делает первый неуверенный шажок. А затем резко останавливается, подняв перед собой руки ладонями ко мне и будто пытаясь оттолкнуть.

— Н-нет. — Дрожь и неуверенность пронизывают это слово. — Не должна... — Один маленький шажок. — Приказ... — Еще один.

А затем меня прерывает новый участник беседы. Импозантный мужчина с совсем короткой бородкой, благородной сединой на голове и уверенным пронизывающим взглядом человека, что полностью уверен в собственных силах.

— Не стоит этого делать, парень. — Произносит Себастьян, закрыв слугу собой.

Вблизи он выглядел не столь уж старо, как думал ранее. Скорее застывшим на гране глубокой зрелости. И дело не только во внешнем образе, но и в атмосфере силы, что заполнила помещение.

Должен признать, что в плане внушительности Себастьян превосходил Луизу на голову. И ощущалось в нем нечто неправильное. Если архонт чувствовалась, как обычный человек, то про мужчину такого сказать нельзя. Похоже, что аномальность людей вроде него или Томаса вызвана не силой, а иной причиной.

Но напрягало не это... еще мгновение назад в комнате кроме нас двоих совершенно точно никого не было. И это уже не спишешь на скорость перемещения.

— Я в плену? — Спрашиваю уже у него.

— Вовсе нет. — После нескольких секунд внимательного разглядывания произносит мужчина.

— Ремни?

— Всего лишь необходимость.

Весь этот короткий обмен фразами мужчина не отрывал взгляда от моих глаз. Уверен, он уже осведомлен о моих способностях, и раз так, то что-то заставляет его их не опасаться. И неожиданно ловлю в себе эмоции предвкушения и желания проверить обоснованность данной уверенности.

"Необычно. И как-то по-детски". — Отметаю их в сторону.

— У меня остались дела, которые не терпят отлагательства. И так или иначе мне нужно встать.

Взор Себастьяна потяжелел, а аура его силы стала физически осязаема. И давила почти столь же ощутимо, что и держащие меня ремни.

— Еще десяток часов назад ты представлял из себя перемолотый кусок мяса, а теперь стремишься куда-то бежать. Я не могу допустить, чтобы к работе госпожи относились настолько не благодарно.

Вот и еще одно подтверждение предыдущих догадок. Человек, фактически спасший род, является подчиненным архонта, что автоматически делает из Луизы активного игрока, как минимум, на японском поле. На котором, скорее всего, ее интересы далеко не заканчиваются.

Зачем я вообще думаю об этом? Все просто, подобные обстоятельства делают мою переговорную позицию крайне слабой.

Говорят, что в бою можно узнать соперника гораздо быстрее, чем просто наблюдая за ним многие месяцы. Похоже, это как раз наш случай. И мое мнение о Луизе обрело обоснование. Она не из тех, кто легко отпустит возможную выгоду, и, вместе с тем, не станет нарушать букву уговора, а потому с ней нужно тщательней подбирать слова.

Но разговор с золотоволосой девушкой — дело будущего. В данный момент необходимо разобраться с ее последователем.

— Работа госпожи? — Уточняю заинтересовавший меня момент. — Она сделала это лично?

Себастьян долго давил взглядом, прежде чем ответил:

— Ты ничего не знаешь о пределах ее возможностей.

— Кое-что уже знаю, но мы отклонились от основной мысли. — Сворачиваю с опасной темы я. Судя по всему, Себастьян не просто работает на архонта, в его речах чувствуется безграничное уважение, переходящее в полную преданность. Не думаю, что сейчас разумно принижать объект его преклонения. — Моя сестра может быть в опасности, поэтому и не могу просто прохлаждаться тут.

— Твоя сестра... — Исходящее давление мгновенно тухнет, а затем произносит совершенно обыденно: — Я могу съездить за ней.

— Но? — Прекрасно распознаю недосказанность.

Если ее слуга выторговывает каждую мелочь, то представляю, какой счет выставит Луиза за наше с Эмилией спасение.

— Ты не станешь делать глупостей в мое отсутствие. И посягательство на разум местных слуг — больше, чем глупость. Такие действия роняют не столько твою честь, сколько честь поручившихся за тебя.

"О". — Отповедь мужчины заставила мысленно ухмыльнуться. — "Оказывается, слишком плохо думаю о людях. Дело в более высоком".

— Я согласен. — Как будто есть особый выбор. — Но меня развяжут.

Игнорирую новую порцию прожигающих взглядов, задумавшись об Изуми. Момент нашего расставания стал ближе, и, наверное, перед тем как покинуть чужое тело, будет честным рассказать обо всем "сестренке".

Могу ли я сделать для нее еще что-то? Вообще-то, да. У меня на руках осталась внушительная сумма, и не такая большая проблема увеличить ее, так что с финансовым вопросом все будет хорошо.

Другое дело, что возвращение Химуры самого в себя, не снимет мишени с его спины, а, следовательно, и опасность для его близких никуда не уйдет.

"Нет, она станет еще выше".

Выходит, что от Луизы мне нужен не только выходной билет, но и гарантии безопасности для трех человек. Надеюсь, что оставшегося от года срока хватит, чтобы закрыть долг перед ней.

И, да. Все еще стоит присматриваться к самому архонту. Личность девушки не такая простая, и действия ее, если подумать, не столь однозначны.

Не стану ворошить далекое прошлое и разбирать этичность мести двойнику из другого мира за грехи, по сути, иного человека. Сейчас о другом. Обо мне, например. Не слишком ли удачно появление архонта, сразу же после взрыва? Она что, стояла и смотрела за всем со стороны? Да и какова ее роль во всей этой истории?

М-да. Если бы такие мысли пришли в тот момент, когда находился в ее голове, то уже знал ответ. Но вместо этого ухватился за не такое уж и нужное мне воспоминание о казни времен европейской охоты на ведьм.

С другой стороны, как, черт побери, она пережила все эти столетия? Подобное тоже в рамках возможностей архонтов?

Пока что это все вопросы без ответов...

И все же Себастьян развязал меня и, узнав адрес, оставил нас наедине со слугой рода. Чем немного удивил — когда говорил, что может привезти Изуми сюда, не думал, что он отправится за ней лично.

В свою очередь, я не стал нарушать нашего небольшого договора, тем более, что смысла в этом теперь не было.

Таким образом, мы вновь оказались со слугой Акаяши в одиночестве.

— Еще раз прошу меня извинить, Сумико-сан. — Счел необходимым произнести это. — Для меня вся ситуация выглядела крайне неоднозначно.

— Я понимаю. — Ровным тоном отвечает вставшая у двери девушка. За которым прячутся опасение и ростки страха. — Что-то еще, Киоу-сан?

— Нет, пока ничего.

Я вполне мог бы просто стереть данный эпизод из ее памяти, но это как раз возвращает к мыслям про собственные принципы. Ничем не ограниченная сила ведет лишь к разрушению. И, в первую очередь, это касается личности того, кто не ставит для себя рамок. Как бы упростилась жизнь, используй свои возможности в повседневности, но это и станет отправной точкой падения.

Однако, уже можно констатировать открытие нового навыка — снижать уровень отношений с окружающими.

Что хуже всего, так это то, что срабатывает он на очень нужных людях. Взять, например, Луизу: я подстрелил ее помощника и был очень близок к тому, чтобы уничтожить ее разум... отличное начало знакомства, одним словом.

Но это все скажется лишь на начальных позициях нашего торга. И существует очень веская причина, почему я так уверен, что этот торг неизбежен. Луиза — политик, и есть подозрение, что политик неплохой, следовательно, найдет, куда приложить мои навыки. К своей выгоде, естественно.

К чему все сведется, покажет наш с ней разговор, а пока есть более плодотворное занятие. Эмилия так и не успела дать мне сведения о раскладе сил в Японии, но у меня перед глазами другой источник информации и куча свободного времени.

— Вам что-то нужно, Киоу-сан? — Под моим задумчивым взглядом девушка не долго молчала.

— Да, расскажи мне о роде Акаяши.

— Что-то конкретное? И должна предупредить, что, как слуге, мне известно не так много.

— Секреты меня и не интересуют. — А если будут нужны, то искать их стоит в другом месте и, совершенно точно, в иной голове. — Достаточно общей информации.

— Как скажете. — Не стала удивляться та. — Акаяши — относительно молодой род. Он насчитывает триста пятьдесят лет истории и большую долю этого времени является частью дома Арнов. Основатель — Акаяши Кэзуки. Будучи экспертом, спас второго сына императора, по стечению обстоятельств ставшего ему близким другом. В конце концов, за многочисленные заслуги Кэзуки позволили основать собственный род. В его же честь назван старший сын нынешнего главы — Акаяши Эиджи.

Из дальнейшего монолога стало известно, что основное направление деятельности рода — программирование боевой техники, включающее весь спектр: от микродронов до тяжелых шагоходов, что выпускает дом Арнов.

И уже можно сказать, что закладкам в своей броне обязан спецам именно этого рода.

В общем, как я понял, дом — это одновременно и политическое объединение, и огромная корпорация, окучивающая определенное направление. И в его рамках Акаяши заняли уверенную позицию.

Винтик в более масштабном механизме. И, при этом, имеющий свою степень свободы.

К слову, на текущий момент под крылом Арнов, кроме Акаяши, находится еще семь родов: Одзи, Касуки, Исикава, Окура, Игараси, Хинодэ и Кадзияшики. И я как раз дослушивал краткую выжимку о последнем из этого списка, когда экскурс прервал вернувшийся Себастьян.

Он молча подошел ко мне и протянул листок бумаги, на котором неровным почерком было оставлено послание.

Прочитав его в абсолютной тишине и сжав в руке, поднимаю взгляд на последователя архонта.

— Он был один. — Говорит тот. — И мне не удалось проследить путь похитителя твоей сестры.

"Монго!"