Аристократ

Глава 5

Лео

Трек 5: «The Lady in Red» by Chris de Burgh.

Занося тяжелое ведро в дом, я сказал:

— Пожалуйста, скажи мне, что ты умеешь готовить моллюсков.

Зигмунд прищурился.

— Что, ради всего святого, ты притащил сюда?

— Мы с Фелисити плавали на моей лодке, чтобы собрать их.

— Твоей лодке?

— Да. Выгляни на улицу. Ее привезли, пока тебя не было. Взял напрокат, конечно.

— Ты сошел с ума?

— Может быть. — Я улыбнулся. — Скорее всего.

— Ты когда-нибудь в своей жизни прикасался к лодке, не считая того, что поднимался на яхту своего отца?

— Это время здесь, в Наррагансетте, мы должны посвятить изучению чего-то нового, Зигмунд.

— Я уверен, что исследование водных просторов было именно той целью, ради чего ты взял напрокат эту лодку, так?

— Мы хорошо провели время.

— Я надеялся, что ты забудешь о ней после того, как она вывалила рыбу тебе на промежность и превратила наше вчерашнее свидание в какую-то пародию.

— В пародию это свидание превратило совершенно бессмысленное общение.

— Ладно, и что теперь? У меня челлендж по приготовлению моллюсков?

— Ты — повар. Так что это твоя забота. Придумай что-нибудь, что не поставит меня в неловкое положение.

— Ты будешь мне очень обязан за это.

Я выгнул бровь.

— Полагаю, то, что я оплатил эту поездку, не имеет никакого значения?

— Весомый аргумент.

— Я также сказал ей, что у нас будут лобстеры.

— Значит, я должен приготовить для вас двоих целый пир из морепродуктов?

— Я схожу за ними. А ты подумай, что делать с этими моллюсками.

Я съездил в магазин за тремя однофунтовыми лобстерами, вернулся в дом и обнаружил, что Зигмунд вынул часть моллюсков из раковин и режет их на мелкие кусочки. Он также написал мне, чтобы я взял португальскую колбасу.

— Зачем ты их режешь? Я думал, мы должны открывать их и есть так?

— Это то, что ты хотел бы сделать с рыжей? Открыть ее пошире и съесть? — Он усмехнулся.

— Может, хватит?

— Почему мои шутки вдруг стали так сильно тебя задевать?

— Потому что мое влечение к ней не имеет ничего общего с сексом. — Отчасти это была ложь. — То есть я, конечно, хочу ее, но дело не только в этом. — Я вытер пот со лба. — В любом случае ответь на мой вопрос. Какого черта ты делаешь с этими моллюсками? Почему они не в раковинах? Лучше бы ты их не трогал.

— Это рецепт под названием «фаршированные моллюски». Я решил, что он уместен, учитывая, что ты хочешь нафаршировать Пеппи Длинныйчулок.

Я закатил глаза.

— Серьезно, чем ты фаршируешь?

— Расслабься. Именно для этого я попросил тебя купить колбасу.

— Пожалуйста, скажи мне, что колбаса не окажется чем-то вроде больной сексуальной штуки?

— Нет, ты, чертов придурок. И у кого теперь грязные мысли?

— Очевидно, я тебе не доверяю.

— Колбасу смешивают с моллюсками и панировочными сухарями, затем кладут обратно в раковины и запекают. По-видимому, это довольно популярный способ приготовления, несмотря на твое предположение, что я хочу поиздеваться или саботировать твой ужин.

Я немного расслабился. Мне следовало бы больше доверять ему. Единственное, в чем он редко ошибался, так это в еде.

Взглянув на часы, я понял, что до прихода Фелисити осталось совсем немного времени. Моя одежда все еще пахла соленым океаном после нашей сегодняшней прогулки. Оставив Зигмунда на кухне, я поднялся наверх, чтобы принять душ и переодеться.

Когда я вернулся вниз, кухонная стойка была пуста.

— Где еда?

— Может, расслабишься? Я ничего не испортил. Раковины в духовке. Лобстеры варятся. Все под контролем — кроме тебя. Успокой свои яйца.

— И еще мог бы ты не вести себя с ней, как придурок? Я не слишком многого прошу?

— Я не могу обещать, что не оплошаю. Но я постараюсь. Если только ты не хочешь, чтобы я вообще ушел?

— Нет. Я сказал ей, что нас будет трое. Я не хочу ее пугать. Это не должно быть свиданием.

— О. Я понял, что ты делаешь. Очень умно. Заманить ее в ловушку, заставив поверить, что ты больше не заинтересован в том, чтобы встречаться с ней, и при этом медленно очаровывать ее.

В дверь позвонили.

— Это она. Включи свои манеры.

Он несколько раз нажал на свою грудь.

— Черт. Должно быть, кнопка не работает. Кажется, тебе не повезло.

Я вздохнул и пошел к входной двери. Когда я открыл ее, у меня перехватило дыхание.

Ее огненно-рыжие волосы были распущены и уложены в длинные, свободные локоны. На ней было ярко-красное платье, не формальное, сшитое из тонкого хлопка с завязкой на шее. Оно было коротким, простым и чертовски сексуальным, и подчеркивало ее длинные ноги. Ее губы были накрашены в соответствующий оттенок красного. Это был необычный для нее образ, но мне он понравился. Больше всего мне понравилось то, что я впервые увидел, как низко веснушки спускаются по ее груди.

— Фелисити, ты выглядишь… — Я прочистил горло. — Невероятно.

— Спасибо. Я подумала, что будет неплохо, если я хоть раз наряжусь. Знаешь, не совсем Мэри Поппинс, не совсем мальчик-сорванец — где-то посередине.

— Ты выглядишь прекрасно, как бы ты ни была одета. Но сегодня ты особенно сногсшибательна. — Я покачал головой, понимая, что был так заворожен, что не пригласил ее войти. — Входи. Входи.

Войдя в холл, она глубоко вздохнула.

— Пахнет чем-то вкусным.

— Он готовит… фаршированных моллюсков?

— О да. Хороший выбор.

Тот факт, что она слышала о них, принес мне облегчение.

Когда мы вошли на кухню, глаза моего кузена расширились.

— Фелисити, ты выглядишь просто великолепно.

— Спасибо. Думаю, это первая приятная вещь, которую ты мне сказал.

— Что ж, это заслуженно.

Его комплимент вызвал у меня раздражение. И еще мне не понравилось, как он смотрел на нее сейчас, словно наконец-то увидел, чем я был очарован все это время. Но для меня не имело значения, была ли она в красном платье или в мешковатой футболке, она во всем была прекрасна.

— Что я могу предложить тебе выпить? — спросил я.

— Удиви меня. — Она улыбнулась.

На родине к морепродуктам всегда подавали белое вино, и я решил, что это лучший выбор для этого вечера. Затем я вспомнил о бутылке «Dom Pérignon», которая охлаждалась к ужину, и решил открыть ее. Налив два фужера, я протянул ей один и стал наблюдать, как она делает глоток. Когда она облизнула губы, я был готов поклясться, что мой член ожил.

— М-м-м… Хороший выбор. Я люблю шампанское. Спасибо.

Зигмунд открыл духовку и поставил противень с фаршированными раковинами моллюсков на стойку. Надо признать, они выглядели и пахли очень аппетитно.

Фелисити наклонила голову над противнем.

— Зиг, ты когда-нибудь раньше готовил фаршированных моллюсков?

— Это был мой первый раз.

— Впечатляет.

— Если еда — это путь к твоему сердцу, милая, то у моего кузена нет шансов. — Он рассмеялся.

— Ну, он отлично управляет лодкой. Этого у него не отнять. — Она похлопала меня по плечу.

Я прочистил горло.

— На самом деле она хотела сказать, что я пытался, прежде чем ей пришлось встать за штурвал, потому что я плыл как бабушка.

Она улыбнулась, не отрываясь от шампанского. Мне нравилась ее улыбка, особенно когда она была предназначена мне.

Голос в моей голове, казалось, возник из ниоткуда: «Что ты делаешь?» Ответ был очевиден: «Влюбляюсь в девушку, которая никогда не будет моей». Я просто не знал, как остановиться. Я прогнал этот противный голос из своей головы.

Зигмунд взял пиво из холодильника.

— Знаешь, Лео, от тебя не убудет, если ты накроешь на стол.

Он был прав. Я должен был хотя бы предложить это сделать. Я был немного рассеян.

Фелисити поставила свой стакан на стойку.

— Я могу помочь.

— Нет, ты гостья. Ты ничего такого не будешь делать, — сказал я.

Она не стала слушать и начала рыться в шкафах в поисках тарелок. В итоге мы вместе накрыли на стол.

Когда мы все разложили и расселись по местам, Фелисити огляделась, как будто нам чего-то не хватало.

— У вас есть… слюнявчики?

Мой кузен выглядел шокированным.

— Слюнявчики? В смысле, детские нагрудники? Нет. Боюсь, что нет.

— Да. Есть лобстера — довольно грязное дело. — Она встала и исчезла на кухне, а затем вернулась с тремя кухонными полотенцами.

Она подошла к моему краю стола и заправила одно из полотенец за ворот моей рубашки, а затем нежно похлопала рукой. Это простое прикосновение что-то пробудило во мне.

Второе полотенце она передала Зигмунду, не позаботившись о том, чтобы закрепить его. Это меня несказанно обрадовало. Мой кузен проигнорировал полотенце и начал есть без него.

Через несколько минут после начала ужина стало ясно, что Фелисити не понаслышке знает, как аккуратно разделывать лобстеров, и она, конечно же, не боялась испачкаться.

— Это потрясающе. — Она высасывала сок из клешни. — Спасибо. Не каждый день мне удается отведать лобстера. Это особое удовольствие.

— Я бы подумал, что ты ешь их постоянно, учитывая, что это местный деликатес, — сказал я.

Она покачала головой.

— У миссис Анджелини аллергия на морепродукты. Это невероятно иронично, ведь ее муж до своей смерти владел сетью ресторанов морепродуктов. Но у нас никогда не бывает лобстеров, и я обычно не беру их, когда ем одна, поскольку это довольно дорого.

Ее слова стали тревожным сигналом. Не каждый может позволить себе роскошь есть все, что захочет и когда захочет. Ты идиот, Лео. Наверное, она видела во мне пришельца с другой планеты.

— Прости. Это было глупо с моей стороны. Конечно, лобстер стоит дорого.

— Вовсе не глупо. Миссис Анджелини богата. Она купит мне лобстера, если я попрошу. Но мне бы не понравилось есть его в ее присутствии. Я стараюсь не злоупотреблять ее щедростью. Она пыталась дать мне деньги на учебу, но я не считаю, что она должна за это платить. Я всегда настаивала на том, чтобы платить самой. Это помогает мне чувствовать себя увереннее, потому что я знаю, что я могу сделать это сама.

Я кивнул.

— Уверен, большинство людей воспользовались бы ее добротой.

— Я никогда не позволяю себе расслабляться. Когда ты начинаешь зависеть от кого-то, а он уходит — что тогда? Нужно уметь справляться самой.

У меня защемило в груди, когда я понял причину ее нежелания принимать помощь. Те, кто помогал ей в жизни, всегда покидали ее. Это было то, к чему она привыкла, и причина, по которой она была такой сильной.

Вскоре настроение разрядилось, когда из панциря лобстера Зигмунда на его трехсотдолларовую рубашку брызнула струя.

— Вот дерьмо! — воскликнул он, осматривая ущерб.

— Я не собираюсь говорить, что предупреждала тебя. — Фелисити рассмеялась.

Он притворился, что ему все равно, но по его сердитому выражению лица можно было понять, что он сожалеет о том, что не прислушался к ее совету.

Остаток ужина я расспрашивал Фелисити о том, что мне было любопытно узнать, например, о жизни в Гарварде. Я узнал, что там она была членом команды по экстремальному фрисби. Она много говорила о своих планах стать юристом, чтобы использовать эту квалификацию для помощи людям. Она знала, чего хочет и как именно собирается этого добиться. Я восхищался ее стремлением к независимости, но в то же время понимал, что ее очевидная потребность помочь другим исходит из соображений самозащиты.

Я вздрогнул, когда она перевела разговор на меня.

— Итак, хватит обо мне, — сказала она. — Расскажи мне побольше о твоей жизни дома, в Англии. Каково там?

— Сельская местность прекрасна, но по выходным я частенько сбегаю в Лондон. До того, как я уехал сюда, мои дни по большей части проходили рядом с моим отцом.

— Ты ведь учился в колледже, верно?

Зигмунд фыркнул, слишком уж его позабавил ее вопрос.

— Мне интересно, почему у тебя возникли сомнения.

Она повернулась к нему.

— Я не собиралась никого оскорблять. Просто он никогда не упоминал об этом, а я не хотела предполагать.

— Да, я окончил университет. — Я бросил сердитый взгляд на Зигмунда. — Несмотря на то что многие вещи достаются человеку в моем положении просто так, я получил степень магистра в Лондонской школе бизнеса.

— Мило. — Она наклонила голову. — Сколько недвижимости принадлежит твоему отцу?

— Слишком много, чтобы сосчитать, честно говоря.

— Половина Англии принадлежит менее чем одному проценту населения, — пояснил Зигмунд.

— Боже, это огромная ответственность и сильное давление, я уверена.

— А еще именно поэтому половина женщин в нашей глуши, подходящих по возрасту и статусу, пытаются вцепиться в него когтями, — добавил мой кузен.

— А я-то думал, что все дело в моей неотразимой внешности, — сказал я, злясь с каждой секундой все сильнее. — Спасибо за информацию, но в ней не было необходимости.

— Вообще-то, мне даже интересно узнать обо всем этом, — сказала Фелисити, ерзая на своем стуле. — Тебя там, дома, что, ждет очередь из дебютанток?

— Он должен жениться на той, кого его родители сочтут подходящей, — продолжил Зигмунд, прежде чем сделать глоток пива.

Какого черта он заговорил об этом именно сейчас?

Выражение ее лица потемнело.

— Что-то вроде брака по договоренности?

— Нет, — ответил я, прежде чем мой кузен успел произнести еще хоть одно слово. — Не договорной брак. Я бы никогда на это не пошел. В конце концов, решение за мной. Но от меня всегда ожидали, что я женюсь на девушке из нашего окружения.

— А что будет, если ты этого не сделаешь?

Зигмунд усмехнулся.

— Его родители, вероятно, отрекутся от него.

— Это неправда, — возразил я.

Он прищурился.

— Да?

Я знал, почему он это делает. Он с самого начала был против того, чтобы я ухаживал за Фелисити, и теперь пытался все испортить. Даже если кое-что из того, что он рассказал, было отчасти правдой, я надеялся провести с ней немного времени, прежде чем она сбежит от меня.

— Разве ты никуда не собирался сегодня вечером? — спросил я его.

— Нет, вообще-то. Не было никаких планов.

Я уставился на него.

После того как он отнес свою тарелку на кухню, я взял тарелку Фелисити, а затем свою.

— Я сейчас вернусь, — сказала я ей. — Принести тебе еще шампанского?

Она покачала головой, похоже, немного встревоженная нашим разговором.

— Нет, спасибо.

На кухне я стиснул зубы и прошептал:

— Отличная попытка отпугнуть ее.

— Я делаю тебе одолжение. Разве это честно — обнадеживать ее, когда ты прекрасно знаешь, что у тебя не может быть с ней будущего? Посмотри, как она нарядилась сегодня. Она явно хотела произвести впечатление и больше не играет в недотрогу.

— У тебя нет права манипулировать ситуацией. Я планировал честно рассказать ей обо всем. Но ты решил вываливать все за один ужин.

Появилась Фелисити, держа в руках поднос с пустыми раковинами моллюсков. По ее обеспокоенному выражению лица я понял, что она либо слышала все, что мы только что сказали, либо догадалась, что мы ссоримся.

— Пожалуйста, не беспокойся, — сказал я, протягивая ей ладонь. — Я позабочусь об этом.

— Все в порядке, — ответила она.

Вместе мы молча отнесли все со стола на кухню. После этого мы по очереди вымыли руки в раковине.

Протянув ей полотенце, я сказал:

— Давай выйдем на минутку, а?

— Конечно.

Я взял наши бокалы, бутылку шампанского и клубнику из холодильника и вынес их на улицу.

— Ты в порядке? — спросила она, когда мы вышли на задний двор.

— Конечно. — Я поставил все на стол. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты выглядел расстроенным, когда я расспрашивала о твоей жизни дома, особенно когда Зиг взял на себя смелость отвечать за тебя. Почему ты стыдишься того, кто ты есть?

— Потому что это не то, кто я есть. То, кто я есть, не имеет ничего общего с тем, откуда я родом, или с теми ожиданиями, которые на меня возлагают. — Мой тон звучал жестче, чем я планировал.

— Мне жаль. Ты прав. Это был неудачный вопрос. Я имела в виду, что… ты не должен что-то скрывать только потому, что твоя жизнь отличается от обычной. Большинство людей были бы впечатлены, на самом деле.

— Но ты ведь не большинство людей, не так ли? Ничто из этого тебя не впечатляет. Более того, это мешает мне узнать тебя получше.

Она молчала, не подтверждая и не отрицая. Я вздохнул.

— Дилемма моей жизни всегда заключалась в том, чтобы найти баланс между тем, чего хочу я, и тем, чего хочет моя семья. Как правило, ожидания семьи берут верх. — Я посмотрел на звездное небо. — Я знаю, что мне повезло во многих отношениях, но бывают дни, когда мне хочется просто жить нормальной жизнью, не считаясь ни с кем, когда речь идет о моем собственном счастье. Сегодня с тобой, на воде, я был счастливее, чем когда-либо за очень долгое время. — Я покачал головой. — Прости. Ты не подписывалась быть моим психотерапевтом сегодня вечером. Я должен развлекать тебя.

Фелисити положила руку на грудь.

— Ты шутишь? Из того короткого времени, что мы провели вместе, этот момент самый драгоценный. Я чувствую, что сегодня мне удалось узнать тебя настоящего. Твою уязвимую сторону. Уязвимость — это… сексуально.

— Сексуально, да? — Я рассмеялся. — Тогда, может, мне еще поплакать?

— Не нужно заходить так далеко.

— Хорошо. — Я улыбнулся.

Наши глаза встретились, и мне захотелось поцеловать ее. Она вздрогнула.

— Сегодня прохладнее, чем я думала. Надо было взять с собой свитер.

— Сейчас вернусь. Я забежал внутрь и взял один из своих пиджаков.

Вернувшись на террасу, я накинул пиджак ей на плечи.

— Спасибо. Это было очень мило.

— Ну… — Я усмехнулся. — Я бы не хотел, чтобы ты отморозила свои яйца.