Аристократ на отдыхе. Том 3

Глава 6

Я спешил.

Летний вечер плавно переходил в ночь, а я еще не успел поговорить со старым графом-артефактором. И откладывать разговор до утра мне не хотелось.

Утром будут другие дела.

Поразмыслив минуту, я решительно направился по мосту в сторону ярко Дворцовой площади. На ней в любое время дня и ночи полно туристов и горожан — значит, хватает и извозчиков, которые поджидают пассажиров.

Возле поворота на набережную приткнулся к поребрику фургон скорой помощи. Водитель посмотрел на меня, но заметил мой взгляд и сразу же отвернулся.

Меня кольнуло неприятное предчувствие.

Ничего определенного — просто неуютное, тянущее чувство внутри. Ощущение чего-то неправильного.

По белому борту фургона тянулась красная надпись:

«Елизаветинская городская больница».

Я нахмурился, но так и не понял, с чем связано это предчувствие.

А время поджимало.

Площадь была ярко освещена праздничными огнями. Посреди огромного пространства стройной свечой высилась колонна императора Александра. На ее вершине, словно язычок пламени, сверкала золотая статуя ангела с крестом.

По странной ассоциации в памяти мелькнула статуя, украденная неизвестными из Летнего Сада.

Стоянка извозчиков располагалась на краю площади, возле бокового фасада Адмиралтейства.

Я взял свободную машину и назвал водителю адрес особняка.

— По дороге заедем в кондитерскую, — сказал я, вовремя вспомнив о просьбе Прохора.

— Это запросто!

Кондитерская нашлась на углу Невского проспекта и Малой Морской — та самая, которую я помнил чуть ли не с детства.

Надо же, она до сих пор работает! И даже по ночам.

Хотя, чему тут удивляться? Летней ночью, когда дневная жара спадала, а с залива начинал дуть свежий прохладный ветер, наступало самое приятное время для прогулок по ярко освещенным улицам Столицы.

А когда ты гуляешь — так приятно присесть за круглый столик, заказать крепкий кофе в тонкой фарфоровой чашке и свежее пирожное с кремом.

Я видел, что все столики заняты — не только под уличным навесом, но и внутри помещения.

Извозчик остановил машину.

— Прошу, барин!

Я перебежал улицу и купил коробку шоколадных пирожных.

— К барышне едете? — одобрительно спросил извозчик, увидев мою покупку.

— Вроде того.

— Хорошее дело!

Мы свернули налево, на Садовую, и миновали темную громаду Михайловского замка. По легенде, в его коридорах до сих пор бродил призрак императора Павла, убитого заговорщиками.

Наверное, искал встречи с сердобольным ликтором.

Возле Марсова поля я заметил летнюю шашлычную — с длинным дымящимся мангалом и белыми столиками.

— Останови! — сказал я извозчику.

Он послушно затормозил.

— Кушать изволите? Я могу подождать.

— Я на минуту.

Через минуту я вернулся к машине, неся подмышкой баранью ногу, которую мне завернули в плотную бумагу.

Глаза извозчика озадаченно округлились:

— А это для кого же?

— Для медведя, — усмехнулся я. — Открой багажник, чтобы сиденье кровью не заляпать.

Всю оставшуюся дорогу извозчик молчал, как будто на него наложили заклинание немоты. Иногда в салонном зеркале мелькал его испуганный взгляд.

А я рассеянно смотрел в окно и думал, как быть дальше.

Больше всего меня беспокоила предстоящая встреча с Орловым. Для оформления купчей на пароход нужны документы, а у меня их нет.

И откладывать встречу с графом я не хотел.

Хотя… А что, если оформить купчую на кого-нибудь другого?

Точно! Гриша Барятинский мне поможет.

Я полез в карман за магофоном, чтобы позвонить Грише, но вспомнил, что эфирный накопитель разряжен.

Ладно, позвоню утром.

Настроение сразу улучшилось. Когда у проблемы находится решение — это уже не проблема, а развлечение.

Я улыбнулся. Представляю, какое выражение лица будет у Орлова, когда он увидит на встрече Гришу Барятинского.

Извозчик высадил меня у ворот особняка и торопливо уехал. Я усмехнулся, представив, за кого он меня принял.

Аристократ в помятом костюме с боевым мечом в ножнах, бараньей ногой подмышкой и коробкой шоколадных пирожных приезжает ночью к темному особняку, окна которого заколочены досками.

Сцена из романа про нелегкую жизнь некромантов.

Особняк, и вправду выглядел заброшенным. Только два окна на втором этаже тускло светились — должно быть, кабинет старого графа и столовая.

Каменный лев бросил на меня голодный взгляд.

— Это не тебе, а медведю, — строго сказал я и каблуком постучал в калитку — руки были заняты.

Через минуту на дорожке показалась тень и заковыляла к воротам.

— Явился! — неодобрительно проворчал Прохор,отпирая калитку. — Лука Иванович тебя ждет.

За его спиной приплясывал Потап.

— Все спокойно? — спросил я Умника. — Змеи больше не появлялись?

— Змей не было, — ответил Умник. — Но мы видели шпионку.

— Рассказывай! — заинтересовался я.

— Та девушка, с которой ты ужинал на теплоходе, помнишь?

Лиза Темникова? Неожиданно.

Я не видел Лизу с того самого утра, когда они с Натальей Николаевной проснулись на одном диване и вдрызг разругались на моих глазах.

Тогда я решил, что девушка обиделась — все-таки, ночь прошла совершенно не так, как она себе представляла.

Ну, обиделась и обиделась. Грустить по этому поводу я не собирался.

И вот Лиза появилась снова. Да еще и сумела каким-то образом отыскать место, где я поселился.

— Она приехала на извозчике, — сказал Умник. — Ходила вдоль ограды и заглядывала в сад. А потом постучала в калитку, но Прохор ее не пустил.

— Прохор, ко мне приходила девушка? — спросил я старого слугу.

— Была тут одна, — проворчал Прохор. — Тебя спрашивала. Важное дело, говорит!

— А ты что? — улыбнулся я.

— А я ее прогнал, — заявил Прохор. — Знаю я эти важные дела!

И он презрительно сплюнул на песок дорожки.

— Ты идешь, или нет? Сам напросился на чай, а теперь о ерунде спрашиваешь. Луке Ивановичу спать давно пора, а он не ложится.

— Сейчас, — кивнул я. — Возьми пирожные!

— Беранже, — проворчал Прохор, принимая у меня картонку. — Дорогущие!

Отставной гвардеец умудрился изобразить тоном такую смесь одобрения и осуждения, что я уважительно хмыкнул.

— Держи, Потап! — я протянул медвежонку баранью ногу. — Приятного аппетита!

— Это что, сырое мясо? — заволновался Умник. — Как настоящему хищнику? Спасибо, Никита!

Медвежонок довольно заворчал, схватил ногу и скрылся в темноте сада.

Я пошел за ним.

— Ты куда? — окликнул меня Прохор.

— Сейчас, — не оборачиваясь, ответил я. — Хочу показать твоему барину одну любопытную штуку.

Ледяной куб с мертвой змеей внутри так и лежал в шкафу. Холод обжег ладони, высасывая магическую энергию. Змея с ненавистью смотрела на меня пылающими рубинами глаз.

— Мерзкая штука! — прошамкал Живчик.

Я был с ним полностью согласен. Неприятная тварь — куда хуже любого демона.

Я завернул ледяной куб в покрывало, которое сдернул с кровати, и, шурша усыпавшими дорожку листьями, вернулся к особняку.

Прохор нетерпеливо переминался на пороге.

— Долго тебя ждать?

— Давай, показывай дорогу, — усмехнулся я.

Вслед за слугой я поднялся на второй этаж по темной скрипучей лестнице. Она привела нас в огромный, утонувший во мраке зал. Хозяева отчаянно экономили даже на освещении, к тому же, темнота позволяла скрывать бедность — съеденную молью ткань тяжелых штор, выцветшие от времени обои, трещины и пятна сырости на великолепных лепных потолках.

Вдоль стен едва угадывались очертания мебели — когда-то это был зал для торжественных приемов.

Умирающий особняк резко контрастировал с сияющей ночными огнями Столицей.

Я вспомнил высокие окна Императорского дворца и беззаботно танцевавшие в них черные тени.

С еле слышным скрипом отворилась высокая дверь. На вытертый паркет упала полоска слабого света.

Прохор пропустил меня вперед, и я оказался в небольшой столовой.

Первое, что привлекло мое внимание — лампа. С высокого потолка спускалась витая бронзовая цепь — тонкая, но прочная. На ней висел шар из тонкого стекла, который бережно поддерживали отлитые из бронзы дубовые ветви. Внутри шара вращались два элементаля — багрово-оранжевый элементаль Огня и ослепительно-белый элементаль Молнии.

Лампа то мягко вспыхивала дневным светом, то бросала на старинную мебель закатные блики — в зависимости от того, какой элементаль светился ярче.

Бесконечная череда переливов света завораживала.

— Это вы сделали? — спросил я сидевшего за столом хозяина, имея в виду лампу.

Артефакт настолько меня поразил, что я забыл о вежливости.

— Да, — ответил старый граф.

Он утопал в удобном глубоком кресле. Блики света падали на его лицо, освещая впалые щеки и отражаясь в глубине внимательных серых глаз.

Ноги графа были заботливо укутаны теплым клетчатым пледом.

Вознесенский был очень стар — старше Прохора. В нем чувствовались одновременно и уверенная сила опытного талантливого мага, и хрупкость, присущая старикам.

Внутренняя сила артефактора и его возраст боролись друг с другом, и возраст постепенно побеждал. Но еще не победил окончательно.

Я некстати подумал, что Вознесенский моложе меня.

— Присаживайтесь, Никита Васильевич, — пригласил граф. — Прохор рассказал мне о вас. Меня зовут Лука Иванович Вознесенский. Очень рад познакомиться.

— Здравствуйте, Лука Иванович, — кивнул я и присел на тяжелый стул.

— Спасибо, — усмехнулся Вознесенский. — Вот здоровье-то в последнее время и подводит.

— Ничего не подводит, — буркнул Прохор, стоя наготове рядом с хозяином. — Налить вам чаю, Лука Иванович?

— Налей, — кивнул артефактор. — И гостю тоже.

Прохор осторожно разлил крепкий горячий чай в чашки из тонкого китайского фарфора. Украшенные синим узором стенки чашек просвечивали насквозь — настолько тонким и хрупким был материал.

— Попробуйте, Никита Васильевич, — предложил Вознесенский.

Я сделал осторожный глоток — чай показался мне слишком горячим. Но он не обжигал, хотя я видел пар, который поднимался над чашкой.

— Сервиз — тоже артефакт, — усмехнулся Вознесенский моему удивлению. — Чай в чашке остается ровно таким, чтобы вам было приятно его пить.

— Как вы это сделали? — спросил я.

— Немного магии Льда, немного магии Огня, — задумчиво сказал Вознесенский. — И совсем чуть-чуть ментальной магии — чтобы угадать предпочтения гостя. Пришлось повозиться с тонким плетением магических нитей. Одна чашка разбилась…

Старик вздохнул с сожалением.

— Но пять уцелели, и магия работает до сих пор.

— Отличная работа, — искренне сказал я.

Чай был крепким и вкусным. В нем явственно ощущался аромат луговых трав.

Вознесенский довольно улыбнулся. Потом взял с блюда шоколадное пирожное, откусил и прикрыл глаза.

— Пирожные от Беранже. Вкус юности. Спасибо, Никита Васильевич — побаловали старика.

— Настасья печет ничуть не хуже, — ревниво сказал Прохор.

Я усмехнулся. Слуга свободно вмешивался в разговор. Старики стали так близки друг другу, что стерлась грань между слугой и хозяином.

— В старости перестаешь придавать значение условностям, — кивнул Вознесенский. — О чем вы хотели со мной поговорить, Никита Васильевич?

— В первую очередь — вот об этом, — сказал я.

Поставил на стол ледяной куб и сдернул с него покрывало.

Глаза застывшей змеи вспыхнули зловещим багровым светом.

— Убери эту гадость со стола! — хрипло выкрикнул Прохор.

Чайник в его руках жалобно звякнул, задев сахарницу.

— Нет! — властно сказал Вознесенский. — Оставьте!

Старый граф наклонился вперед, внимательно разглядывая змею.

— Это вы сделали, Никита Васильевич? — спросил он.

— Я поймал ее в вашем саду, — объяснил.

— Я не о змее. Этот лед — ваша работа?

— Да. Мне надо было обезвредить змею, а уничтожать ее я не хотел.

— Вы артефактор?

Я покачал головой.

— Нет. Я ликтор, слышали? Закрываю аномалии, уничтожаю демонов.

— Как в легенде? — спросил старик.

Он спросил это без усмешки, и я опять кивнул.

— Да.

— Убиваете демонов, — задумчиво протянул Вознесенский. — И владеете магией Смерти.

— Не только, — ответил я.

— Вы — Одержимый?

Я пожал плечами.

— Во мне живут демоны, если это вас интересует.

Я не видел смысла скрывать правду от старого артефактора. Он сильный маг, и все равно ее узнает.

— Но сейчас я хочу поговорить об этой змее. Кроме нее в саду ползали еще три такие же.

— Где они сейчас?

— Их я уничтожил. Вы знаете, кто их вам подбросил?

— Догадываюсь, — медленно произнес старик и снова закрыл глаза.

— Да не тяните, ваш сиятельство! — сердито сказал Прохор. — Я ведь за вас боюсь. полицию звать не хотите — так хоть поговорите с этим ликтором, вдруг он поможет.

— Успокойся, Прохор! — резко сказал старик.

В его слабом, но твердом голосе звучала прежняя властность.

— Прохор прав, — заметил я.

— Допустим, — кривился Вознесенский. — А зачем вам мне помогать?

— Я хочу, чтобы взамен вы помогли мне овладеть магией Жизни, — объяснил я. — Слышал, что дар к этой магии можно развить изготовлением артефактов. Научите меня.

— Безжалостный убийца решил овладеть мастерством? — усмехнулся старик.

— Да, — твердо кивнул я. — Именно так. Так кто подбросил вам этих змей?

— Имени я не знаю, — медленно сказал Вознесенский. — Но думаю, что это связано с заказом, который мне предложили недавно.

— Расскажите подробно, Лука Иванович, — предложил я.

— Да там и рассказывать особо нечего. Две недели тому назад ко мне пришел маг-теневик и предложил заказ.

— Я его не впускал, — вмешался Прохор.

Я улыбнулся — хорошему теневику разрешение не требуется, он сам может войти, куда угодно. Достаточно, стоя в Тени, подождать, когда откроется нужная дверь. А она всегда открывается, рано или поздно.

— Вы знаете этого теневика?

— Нет, — покачал головой старый артефактор. — Я предположил, что он служит у кого-то из столичных аристократов, и пришел по поручению хозяина. Но это просто ощущение.

Я задумался. Теневик, работающий на аристократа. Знаю я одного такого.

— Что за заказ он вам предложил?

Вознесенский скривил тонкие губы.

— Он хотел, чтобы я создал артефакт, усмиряющий демонов.

— Ого, — удивился я. — Вот с этого места расскажите как можно подробнее. Что это за артефакт такой?

Штуковина, которой можно усмирить демонов? Ликтор внутри меня жаждал подробностей.

— Этот артефакт должен помочь Одержимому подчинять и контролировать своих демонов.

— Демонов? — нахмурился я. — Нескольких?

— В том-то и дело, — кивнул Вознесенский.

Я никогда не слышал об Одержимых несколькими демонами. Большинство и с одним-то не могли справиться — даже с помощью порошка магоцвета.

— Вы смогли бы сделать такой артефакт?

— Думаю, да. Но дело не в этом. Для создания такого артефакта нужна энергия магии Смерти. Очень много.

— И в чем проблема? — не понял я.

— Эту энергию можно получить, только убивая, — резко сказал старик. — По-вашему, я могу пойти на такое?

Я внимательно посмотрел на него и понял, что не может.

— Значит, вы отказались?

— Конечно. Я мастер, а не убийца!

Старик произнес это с гордостью. Потом перевел взгляд на меня и смущенно пожевал губами.

— Извините, Никита Васильевич. Я не имел в виду вас.

— Ничего, — улыбнулся я. — Вы правы, я и есть убийца. Очень хороший убийца. Когда вы отказались, этот маг-теневик стал вам угрожать?

— Нет, — покачал головой Вознесенский. — Он пытался меня уговорить. Предлагал большие деньги. А потом просто ушел.

— Я его не выпускал, — снова вставил Прохор.

— Он шагнул в Тень прямо в моем кабинете, — объяснил старый артефактор. — И исчез.

— Понятно, — хмыкнул я. — Но вряд ли маг-теневик мог сделать этих зверюшек.

Я кивком указал на вмороженную в лед змею.

— Конечно, нет, — твердо ответил Вознесенский. — Это сделал другой артефактор. Тот, которого они нашли вместо меня.

— Согласен. Хорошо, я разберусь с этим. Ну, что, Лука Иванович, возьметесь меня обучать?

— Возьмусь, — кивнул Вознесенский.

— Тогда давайте обговорим плату.