Арвиальская канва

Глава 21. Двуликий

— Это самая дурная идея, которая когда-либо приходила тебе в голову, — с невольным уважением признала Брианна, поглядывая в зеркало поверх моей макушки.

Ей золотые кудряшки даже шли: кожа казаться светлее, черты лица — выразительнее. Удачнее всего метаморфоза сказалась на цвете глаз: теперь в их предгрозовой серости куда ярче проявились оттенки и полутона — слово солнце проглянуло сквозь сизые тучи.

А главное — это внезапное преображение ничуть не выбивало ее из колеи, позволяя концентрироваться на поставленной задаче. В данном случае — на последовательных и обстоятельных (но пока, увы, безуспешных) попытках соорудить что-нибудь приличное на моей голове. Волшебные волосы оказались тяжелее и жестче, и у них определенно имелось собственное представление о том, как им положено лежать. Причем если у Ланса они сами укладывались в художественном беспорядке, небрежно подчеркивая отцовские скулы и решительную линию подбородка, то у меня — привольно топорщились во все стороны, превращая голову в воронье гнездо.

— Ты меня недооцениваешь, — невозмутимо сообщил Ланс, рассеянно-привычным жестом убирая назад отросшую челку. Даже после близкого знакомства с королевской пятерней она изогнулась небрежной волной — и десяток стилистов не сумел бы уложить ее удачней.

— Она обо мне, — вздохнула я. — И она права.

Ланс обернулся через плечо, одарив нас широкой королевской улыбкой, но с подоконника так и не слез. Крики толпы, собравшейся вокруг «Веточки омелы», превратились в сплошной гул, от которого потихоньку начинало ломить виски.

— Меня там заживо съедят, — мрачно заявила я.

— Отравятся.

— Сиди смирно! — шикнула Брианна, стоило мне рыпнуться в поисках чего-нибудь тяжелого, пригодного для броска.

Ланс, несомненно, именно на это и рассчитывавший, повернулся к бушующей толпе спиной — и даже этот пренебрежительный жест у него вышел донельзя выразительным: сквозь прорехи в водолазке выглядывали геометрически правильные линии подкожных узоров, под лопатками собрались противоестественно густые тени от свернутых крыльев, а само движение было слишком плавным и текучим для человека.

Самое смешное, что он ничего не делал нарочно. Просто расслабился и позволил себе быть тем, чем всегда являлся.

— Лави, ты не забыла, где мы и кто в первую очередь мог прознать про наше возвращение? — усмехнулся Ланс. — У тебя под окнами сейчас — все теневые, с которыми ты работала, чей дом спасла во время землетрясения. Ну, может быть, пара десятков туристов затесалась. Но им совершенно не с чего желать тебе зла.

— Они могут ничего и не желать, а задавить массой просто от восторга, — справедливо заметила Брианна. — Витор вон выйти через главные двери не смог, пришлось через чердак пробираться! А это все-таки огненный маг, от которого все подсознательно шарахаются…

Спохватившись, я положила руки на талию (опускать голову все еще было чревато). Ланс перехватил мой взгляд и улыбнулся шире.

Святилищного пояса не было. Что-то подсказывало, что на сей раз я не найду его даже в самом темном и пыльном углу.

— Меня пропустят, — уверенно сказал будущий король. — А Лави я проведу.

— Удачи, — с сомнением пожелала Брианна и отступила. — Все. Сделала, что смогла, но потом тебе все равно придется менять стрижку.

— Как насчет налысо? — нервно хмыкнула я.

Брианна действительно сделала, что смогла: не стала призывать к порядку отчего-то завившиеся пряди у висков, а попросту выпустила их из кубышки, позволив свободно обрамлять лицо. Смотрелось очень неплохо, но недостаточно строго и официально, чтобы в таком виде можно было явиться во дворец.

Впрочем, если сделать скидку на то, что будущему королю вообще переодеться не во что…

Ланс гибко спрыгнул с подоконника, ухитрившись не потревожить тонкие занавески, и протянул мне руку. Солнечный свет короновал его червонным золотом, разрисовал фигуру контрастными тенями, вторя подкожным чернильным узорам; даже сейчас, потрепанный и обожженный, шелликотов ворюга был слишком хорош.

И в скидках на порванную водолазку, увы, не нуждался.

Я послушно вложила пальцы в его ладонь. Чернильные узоры дрогнули, карабкаясь выше, словно давая ему шанс притвориться обычным человеком — но он им, разумеется, не воспользовался.

— Пойдем, моя королева.

Оставалось только надеяться, что насмешка в его голосе относилась к ситуации в целом, а не к моему встрепанному виду.

Охрана уже ждала нас внизу. Десяток хмурых вояк — опытных, натасканных — при виде своего будущего короля состряпал подозрительно постные физиономии и дружно опустился на одно колено, хотя присягать на верность было еще рановато. Ланс кивнул им так снисходительно, словно перед ним каждый день кто-нибудь бухался на колени. Самый хмурый из десятка тотчас поднялся, чтобы отрывисто представиться и начать коротко и предельно уважительно излагать, каким именно образом планируется доставить Его Высочество во дворец целым и невредимым.

Высочество и слушать не стало.

— Никаких защитных плетений, — покачал головой Ланс. — Люди должны видеть, что будущий король рядом и ему нечего бояться. Идите в двух шагах за мной. Разгонять никого не понадобится.

— Ваше Высочество, при всем уважении…

— Верьте мне, — улыбнулся Ланс.

Я с любопытством высунула нос из-за его плеча. Вояка выглядел так, словно его стукнули пыльным мешком — только вот пыль оказалась золотой и изрядно просыпалась на жертву. Не такой ли очарованной дурехой смотрелась я сама, когда Ланс просил ему поверить?..

— Как прикажете, Ваше Высочество, — покорно кивнул телохранитель.

Ланс одарил его еще одной улыбкой и прошел к дверям гостиницы. Временная администраторша проводила его затравленно-восторженным взглядом, не рискуя высовываться из-за стойки. Парадный вход заперли сразу, как только число желающих увидеть короля перевалило за первый десяток, но ей явно хватило и его — а то, что творилось на улице сейчас, и вовсе повергало ее в ужас.

Не то чтобы я ее не понимала, но у меня уже не оставалось времени на раздумья и шок — Ланс остановился только на мгновение, чтобы предложить мне чинно опереться на его локоть, и уверенно откинул засов в сторону.

Двери открылись с душераздирающим и совершенно несолидным скрипом.

Люди стояли сплошной стеной. Загорелые и бледные, потрепанные жизнью и совсем юные, разодетые для выхода и расхристанные, словно только что из постели, — с одинаковым шоком, неверием и восторгом на лицах. Улица оказалась настолько запруженной, что ни о каком транспорте не могло быть и речи.

Но Ланса это ничуть не смутило. Он шагнул через порог, увлекая меня за собой, и толпа вдруг расступилась перед ним, образовав крошечный кружок свободного пространства — ровно столько, чтобы мы сумели выйти из гостиницы. Я заставила себя выпрямиться и призвала на помощь все свое самообладание, чтобы на лице не отразилось ни тени того страха, что снедал меня изнутри. Никогда еще не видела столько людей разом — и отчего-то была уверена, что нас банально задавят, стоит только вожделенному королю явить свой сиятельный лик.

Вожделенный король широко и обаятельно улыбнулся и неспешно двинулся вверх по улочке, уводя вслед за собой меня — и все тот же крошечный кружок свободного пространства. За нами людское море снова смыкалось, дыша в спину королевским телохранителям. Никто не пытался ни подойти ближе, ни протянуть руку — огромная толпа, заполонившая улицу, застыла, и в экстатическом восторге на их лицах мне виделась древняя магия фейри. Та, что не требовала ни волос, ни мастеров, — словно сама суть волшебства неспешно шагала по раскаленной брусчатке, приковывая взгляды и вышибая дух, повергая в ступор…

Лансу не понадобилось ни размахивать смертоносными крыльями, ни ужасать чернильными пиками подкожных узоров. Но сейчас никто не принял бы его за человека.

И, кажется, никто не принимал за него и меня.

В толпе то и дело мелькали знакомые лица. Томная Эва, прижавшаяся к очередному полезному кавалеру, Черный Кай, предусмотрительно держащийся чуть позади своей наставницы, Рин и Джун (кажется, оба поддатые), непривычно взъерошенная Элиза — все они смотрели на нас с одинаковым удивлением и восхищением, словно увидели впервые. Будто и не было месяцев совместной работы, не было успехов и неудач, скромных праздников и долгих тихих ночей, когда казалось, что вся эта затея с информаторскими услугами обречена на провал… словно каждый мой шаг отрезал наше общее прошлое и отправлял его в небытие.

Ланс никуда не спешил, но и не останавливался, вынуждая подстраиваться под его темп, и суматошно вьющиеся в голове мысли и наблюдения от этого становились только страшнее.

Впереди толпа постепенно редела, но расходиться люди не спешили. То и дело кто-то выглядывал из боковых улочек, застывал с уже знакомым выражением лица: экстаз пополам со ступором. Стоило нам пройти мимо, люди оживали — но вместо того, чтобы встряхнуться и заняться своими делами, принимались шагать за нами, приноравливаясь к походке Ланса.

К тому моменту, когда мы дошли до центральной площади, где исхитрился-таки приземлиться экипаж с гербом Тар-Рендилль, за нами выстроился длинный хвост торжественного шествия. Людское море превратилось в реку, в едином порыве направившись за спокойно улыбающимся чудовищем в человеческой шкуре…

Двумя чудовищами.

— В экипаж, — коротко велел Ланс, безошибочно уловив мой настрой.

Я чуть повернула голову. Боковое зрение размывало картину, но и его хватало, чтобы понять: наш «эскорт» растянулся уже на добрый километр, и люди продолжали прибывать. Ланс шел впереди, как крысолов из страшной сказки, и его сущность, его потусторонняя магия звучала над очарованным городом волшебной свирелью.

— Они все твои, со всеми потрохами, — еле слышно сказала я. — Дойдешь до дворца — и за тебя встанет вся Арвиаль. А следом за ней…

— Рад, что ты в меня веришь, — так же тихо отозвался Ланс, — но до дворца я не дойду. Придется ограничиться теми, кто здесь.

Я все-таки оглянулась в открытую — и поймала десяток телохранителей на том же восторженном ступоре, что двигал всем шествием. Когда Ланс приказывал верить — ему верили даже те, кто изначально и мысли такой не допускал…

— Как скажешь.

Разве могла я сказать что-то другое?

При нашем приближении оцепление вокруг экипажа на мгновение расступилось — и тотчас замкнулось за нашими спинами. Я еще успела увидеть, как суровые хранители правопорядка с шоком и восхищением оборачиваются нам вслед, делают шаг в общем ритме… а потом поспешно захлопнула за собой дверь.

Экипаж тотчас взмыл вертикально вверх. Ускорение впечатало меня в кресло, сердце ушло в пятки — я судорожно вцепилась в ремень безопасности, Ланс от неожиданности сбалансировал крыльями, добавив суматохи и неразберихи: смертоносные сгустки теней прошили насквозь и сиденье, и меня, на мгновение ослепив и лишив воздуха.

Снизу, должно быть, выглядело еще страшнее, потому что все человеческое море на улицах Арвиали в едином порыве ахнуло от ужаса, сбрасывая с себя чары, и наконец-то остановилось.

— Прости, — смущенно сказал Ланс и свернул крылья.

Я бессильно выругалась, поднеся руки к лицу, и с облегчением сползла вниз по сиденью, так и не пристегнувшись.

— Ты в порядке?

— Марк? — Я отняла ладони от взмокшей физиономии.

Что ж, это отлично объясняло специфическую манеру взлета. Марк в водительском кресле — стихийное бедствие почище Ланса…

— Разве ты не собирался опросить подруг Памелы? — поинтересовался будущий король.

Он отвлекся, пристегиваясь, и потому не видел, с каким сложным лицом повернулся к нему Марк.

— К леди Рейне и ее фрейлинам не так-то просто попасть на аудиенцию, — слишком ровным голосом отозвался он. — Мне пообещали выделить время завтра утром, а сегодня герцогиня приказала проследить, чтобы ты добрался до дворца целым и невредимым. Признаться, Ее Светлость не рассчитывала, что ты превратишь дорогу из гостиницы с почасовой оплатой в пропагандистский марш. Из «Веточки» обычно все-таки уходят, как бы это сказать… поскромнее.

«Женщины — особенно», — мысленно закончила я, но запретила себе опускать глаза. Марк ответил тяжелым пронизывающим взглядом.

— Они знают, кто я, — широко усмехнулся Ланс, пресекая игру в гляделки. — Его Величество очень постарался, чтобы каждая шавка в Арвиали была в курсе, кто такой Шустрый Ланс и сколько стоит его голова. У меня есть определенная репутация среди теневых, но остальные горожане до сих пор считали меня просто наглым ворюгой. Цеплять на себя корону, не предприняв ни единой попытки разубедить их, — все равно что сразу пожертвовать трон Талион-Тару.

— А Лави-то тут причем?! — все-таки прорвало Марка.

Ланс как-то странно повел лопатками — словно ему потребовалось физическое усилие, чтобы удержать на поводке тени, подобравшиеся вплотную к его спине, грозя вот-вот развернуться бесконтрольными крыльями. Я вдруг остро ощутила, что мы, в общем-то, висим в трех метрах над раскаленной и очень недружелюбной брусчаткой, и от падения нас удерживает только хрупкая скорлупка экипажа — весьма, стоит отметить, подверженная ржавчине и гниению.

— Полагаешь, еще можно было сделать вид, что я ни при чем? — скептически поинтересовалась я, скользнув пальцами по тыльной стороне ладони Ланса. — После выступления на похоронах Их Величеств и внезапной смены прически?

Ланс проворно развернул ладонь и переплел пальцы с моими. Марк отвернулся и резким движением сдернул ленты заклинаний с фиксаторов.

— Нет. Ты права. Но… — он осекся, тряхнул головой и решительно вытянул заклинание скорости.

Экипаж тронулся с места рывком, и я поспешно схватилась за ремень безопасности, выпустив руку Ланса.

Во дворце нас тоже встречали — правда, отнюдь не с восторгом.

Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы все высокопоставленные лица королевства собрались за пару часов и смиренно ждали некоронованного наследника престола где-нибудь на улице. Но чиновники и служащие, уже находившиеся во дворце, а также наиболее расторопные эмиссары успели оккупировать тот самый холл, где проходило торжественное прощание с жертвами массового убийства в особняке Форкуад.

Марк влетел в дворцовый парк, наплевав на все инструкции и правила. Ланс невозмутимо высадился прямо на ступени, мне пришлось обойти экипаж — потому, когда я поднялась, навстречу уже успела выскочить целая встречающая делегация. Те, кому по чину не полагалось торчать на дворцовой лестнице, высовывались из окон или демонстративно прогуливались по парку.

В просторном холле нас тотчас перехватила герцогиня Тар-Рендилль. Она присела в глубоком реверансе перед Лансом — и с благожелательной улыбкой приобняла меня за плечо, как старую подругу.

— Что вы творите?! — не прекращая улыбаться, прошипела она мне на ухо. — По плану король должен был прибыть тайно и появиться на людях только на коронации!..

— Сожалею, если чем-то нарушил ваши планы, Ваша Светлость, — с непередаваемой интонацией вклинился Ланс. — Увы, в мои собственные планы вторгся неучтенный человеческий фактор, и возможности соблюдать тайну у меня больше нет.

Судя по подозрительно постным лицам ближайших придворных, случайно (или не случайно) ставших свидетелями этого разговора, сомнений в том, кого именно будущий король имел в виду под «неучтенным человеческим фактором», никто не испытывал. Нарочито невозмутимая мина герцогини только подчеркивала сложившееся впечатление.

— Желание короля прежде всего, — заявила герцогиня и чуть присела, обозначая книксен — будто хотела напомнить, что Ланс еще не король.

Кажется, нужного впечатления во дворце наследник престола не произвел. Или и не пытался?

Я скосила взгляд и с трудом подавила желание выругаться.

Он действительно не пытался. Напротив, призвал на помощь все свои актерские навыки и магические штучки, чтобы мистическое обаяние фейри осталось там, на бурлящих улицах Арвиали, — а дворцу достался всего лишь оборванный ворюга с чернильными разводами на теле. Впечатление несколько портили золотые волосы, слабо фосфоресцирующие в прохладном полумраке, да черты лица, слишком сильно напоминавшие о покойном короле, чтобы не приковывать к себе внимание.

Выходит, Ланс хотел, чтобы во дворце никто не воспринимал его всерьез. Для того и явился в дырявой водолазке, взмокший после получасовой прогулки по душной жаре высокого сезона, потому и начал с порога пререкаться с влиятельной герцогиней… зачем? Решил перетянуть внимание заговорщиков с «союзников» на себя?

Вывести меня из-под удара.

Выставить себя слабым, уязвимым и незначительным. Что будет значить королева, если законный король не удержит трон?..

Для полноты картины, конечно, стоило бы рассориться еще и со мной — но я была нужна ему рядом, не то в качестве моральной поддержки, не то вместо мистического усилителя его магии. А вот с герцогиней можно и поцапаться…

Я с силой сжала пальцы на его предплечье, без лишних слов намекая, что за эту самодеятельность он еще поплатится. Мог бы хоть предупредить!

Ланс ответил сияющей улыбкой и перевел взгляд на герцога Талион-Тара, невозмутимо дожидавшегося своей очереди. Леди София Канделария отступила в сторону, и в ее напускной покорности мне примерещилось едва скрываемое злорадство.

— Ваше Высочество, — чуть поклонился Лансу лорд Остальд Талион-Тар. — На данный момент я возглавляю Временное правительство Далеон-Тара и хотел бы обсудить с вами ряд вопросов по передаче дел, как только вы сочтете возможным. Сейчас для вас подготовлены комнаты покойного короля, где вы сможете отдохнуть с дороги. Я пришлю своего секретаря, чтобы вы смогли составить расписание на ближайшие дни.

Меня герцог проигнорировал. А я вдруг вспомнила, ради чего прежний король дал добро на помолвку своего наследника и старшей дочери Остальда.

Стоит Лансу объявить, что он не станет жениться на невесте своего покойного брата, как вопрос о независимости герцогства Талион снова встанет ребром. Веселенькое же начало правления ему предстоит…

— Благодарю, — так нейтрально кивнул Ланс, словно подозревал, какие неприятности может доставить ему собеседник. — Секретарь будет весьма кстати. Кроме того, я хотел бы видеть лорда Нелота Тадео-Тар и церемониймейстера. В отдыхе пока нет нужды. Полагаю, кабинет Его Величества пустует?

В лице герцога не дрогнул ни единый мускул, словно его каждый день какие-нибудь оборванцы да гоняли, как лакея.

— Вас проводят, Ваше Высочество.

Кабинет Его Величества располагался в другом крыле, и нам пришлось изрядно поплутать по дворцовым переходам. Кажется, Ланс выбрал помещение исходя из необходимости попасться на глаза как можно большему количеству людей — и если прислуга провожала его остекленевшими от восторга глазами, то придворные едва справлялись с брезгливым недоумением. Но, что примечательно, на меня никто не обращал внимания — вне зависимости от реакции на будущего короля.

— Зачем? — безнадежно поинтересовалась я, когда незнакомый мужчина в расшитой ливрее с поклоном закрыл за нами дверь искомого кабинета. — Ты же не рассчитываешь, что обо мне забудут, как по мановению волшебной палочки?

— Ну, вообще-то было бы здорово, — на полном серьезе заметил Ланс, осматриваясь. — Но нет, рассчитываю я на несколько другой эффект.

Окно кабинета выходило на дворцовый парк. Мощеные дорожки, окруженные аккуратно подстриженными розовыми кустами, сбегались к изящной беседке, увитой плодоносящей лозой. Судя по ухмылке Ланса, ему тоже пришло в голову, что оттуда до невозможности удобно стрелять виноградными косточками в праздношатающихся дам. Словно возжелав рассмотреть предполагаемый блокпост повнимательнее, будущий король уселся на подоконник — а мне милостиво указал на глубокое кресло с массивными подлокотниками.

— Это же… — я нервно сжала пальцами спинку кресла для посетителей — куда менее внушительную. — Ланс…

— После всех твоих действий и решений никто не поверит, что ты ничего из себя не представляешь, — спокойно заметил Ланс. — Зато меня не видел почти никто. Народ на улицах, возможно, и пошатнулся в своей уверенности, но для аристократии я по-прежнему всего лишь очередной воришка. Те, кто сейчас придет сюда, будут искать способ привязать ко мне ниточки, чтобы потом дергать за них со всем возможным комфортом.

— И ты хочешь показать, что их к тебе уже привязали, — мрачно поддакнула я.

Он подначивающе улыбнулся.

— Скажешь, это неправда? — и тут же посерьезнел: — Не только это, на самом деле. Я хочу, чтобы считаться начали в первую очередь с тобой, а не с герцогиней Тар-Рендилль.

— Ты ее в чем-то подозреваешь? — не поняла я.

Ланс распахнул окно, повернулся боком к дворцовому парку и повелительно кивнул на королевское кресло.

— Не то чтобы у меня есть основания… — он передернул плечами — слишком резко, словно у него вдруг зачесались крылья — и отрешенно уставился на дворцовый парк. — Но вообще-то от смерти моего отца выиграла только она. Что бы там ни думал Марк, Талион-Тар в результате получил очередной повод для беспорядков в своем герцогстве, занял почетную должность козла отпущения, на которого повесят все ошибки Временного правительства (а они будут, поверь) и потерял высокопоставленного жениха для своей дочери…

— Думаешь, потерял? — не удержалась я.

— Потерял, — с нажимом произнес Ланс, резко утратив интерес к природным красотам. — Садись в шелликотово кресло, Лави.

Я непреклонно скрестила руки на груди и осталась стоять. Будущий король с нескрываемой досадой взъерошил себе волосы на затылке и все-таки признался:

— Марк — прежде всего человек герцогини. Если он и рассматривал возможность ее предательства, то ни за что не озвучил бы ее. И даже будучи уверенным, что именно леди София стоит во главе заговора, остался бы на ее стороне, потому что в этом случае Ее Светлость должна знать, где сейчас Памела. Это прекрасно объяснило бы, почему мы до сих пор не нашли ее труп: как залог верности эмиссара Памела Ар-Нарилль незаменима, — безжалостно сказал Ланс и, поморщившись, добил: — Особенно после того, как Марк так бездарно раскрыл все свои симпатии. Кто бы мог предположить, что ты станешь камнем преткновения в вопросах государственной важности не из-за теневой стороны своей работы, а благодаря симпатичному личику? Как бы то ни было, я при всем желании не смогу вывести тебя из игры. Сейчас ты — сила, с которой уже считается добрая половина страны… и, если начистоту, тебя это всецело устраивает.

Я открыла было рот, собравшись возразить… и закрыла. Ланс понимающе подмигнул.

— Единственное, что тебя останавливает, из-за чего ты готова остановиться и уйти в тень, — это Брианна. Но она как раз в безопасности, помолвлена и защищена от Огненного змея. О ней знают только теневые, но после землетрясения в Годили даже самые циничные не станут использовать в махинациях любимую сестру той самой Лави Ар-Фалль. А сама ты взвоешь от тоски и рутины, если тебя оставить в стороне от основного действа… или, того хуже, перетянешь основное действо из дворца на улицы Арвиали, как это уже было с Годилью. Так что, — он снова указал на кресло, — почему бы не решить все проблемы с твоей излишней заинтересованностью и чрезмерной активностью превентивно? Пусть все видят, кто ты есть и чего от тебя ждать. А за тобой — не видят меня.

Он улыбался — широко и беззаботно, как со всех объявлений о розыске. Слишком обаятельный, слишком совершенный для простого смертного, противоестественно привлекательный даже сейчас — вымотанный до предела, потрепанный и категорически не вписывающийся в строгие дворцовые интерьеры. Он сидел боком, упираясь в оконный откос согнутой ногой и свободно свесив другую. Немного сутулился — но и это не скрадывало ни отточенную веками аристократическую породу, ни небрежную текучесть позы.

Красивый.

Вот, значит, какую роль он выбрал для себя. Прекрасный принц, во всем блеске сказочного идиотизма сделавший предложение простолюдинке, пленившись ее синими очами, нежными ланитами и прочим суповым набором.

По сценарию сказки простолюдинке следовало сделать ответную дурость — согласиться. А восторженным зрителям — взять и поверить, что прекрасный принц действительно потерял сон и покой, а вовсе не намерен использовать простолюдинку в качестве удобной ширмы, спрятаться за ней, как ядовитая мурена в темной морской расщелине…

Мало ли их было, наивных любителей сказок, обманувшихся этой беззаботной улыбкой и нарочитым отсутствием манер?..

Я молча опустилась в королевское кресло, и вдруг оказалось, что оно подходит ко мне, как правильно подобранная деталь конструктора. Все просиженные выемки вдруг пришлись точно туда, куда нужно, позволяя расслабить напряженную спину — и в то же время не давая ей сутулиться. Я положила расслабленные руки на подлокотники и поняла, что никакая сила не заставит меня сдвинуться с места. Даже если его попытается занять законный хозяин.

— Я в тебе не сомневался, — с усмешкой заверил Ланс.

Я наградила его недружелюбным взглядом.

Наверное, на самом деле я терпела его именно за это. Он подходил ко мне, как это шелликотово чужое кресло, слишком дорогое и явно не соответствующее статусу, — но подходил. Знал, что мне нужно, как поддержать, чем помочь — и когда отойти в сторону, не мешаясь под ногами.

Как бы мне ни льстило желание Марка защитить меня, как бы ни грело душу его беспокойство о моем комфорте — позаботиться о себе я могла и сама. А вот этого треклятого понимания, когда партнер едва ли не лучше меня знает, что я сделаю в следующий момент и как повернуть все так, чтобы в выигрыше оказались все, — именно его мне не хватало больше всего.

— Как ты смотришь на то, чтобы приблизить ко двору Томную Эву? — поинтересовалась я, скользя взглядом по широкой столешнице.

— Полагаю, она произведет фурор, — весело признал Ланс. — Но я бы повременил с кадровыми перестановками. Пусть расслабятся и покажут, кто на что способен. Чистками займемся потом. А пока ты вполне можешь привлекать Эву к делу на прежних основаниях. Держу пари, сейчас все твои информаторы трясутся из-за необходимости искать нового скупщика!

— Им не понадобится, — задумчиво сказала я, покачав головой. — По крайней мере, пока. Не вижу смысла доверяться корпусу Крыльев.

Ланс невольно фыркнул.

— Меня не оставляет ощущение, что я сотворил монстра, — сообщил он. — И минуты не прошло, как ты заняла это кресло, а я уже чую ветер глобальных перемен.

— Ага. Только это ты сидишь у открытого окна.

Будущий король одарил меня сияющей и слишком зубастой улыбкой — и повернулся на стук в дверь. Я выпрямилась в чужом кресле.

Игра началась.