Атаку начинали танкисты

* * *

Брянский фронт в те летние жаркие дни «колыхался», как образно и довольно-таки метко характеризовали создавшееся положение штабные командиры. Если сравнить, скажем, вчерашнюю и сегодняшнюю обстановку, нанесенную на карту, то видно, что линия фронта и впрямь «колышется» — перемещается то на восток, то на запад.

В результате напористых действий, эффективных атак, предпринятых одна за другой, две наши бригады вырвались далеко вперед по направлению к Землянску. Их соседи по фронту — слева танковая, справа мотострелковая бригады — продвинуться не смогли. Гитлеровцы этим не замедлили воспользоваться и усилиями с обоих флангов стали «затягивать» широкий разрыв, образовавшийся между флангами соединений. Обходными путями и прямыми бросками сюда проникали фашистские подразделения, наскоро закреплялись. Наши машины и пешие группы пока что ходили по проходу туда и обратно, без стычек с противником, но было ясно, что гитлеровцы попытаются закрыть проход накрепко, а это уж будет для двух наших бригад не чем иным, как окружением. Не столь плотным и опасным, правда, разорвать его таранным ударом можно в любую минуту, но все же...

Генерал А. И. Лизюков, комиссар корпуса полковой комиссар Л. И. Ассоров склонились над картой. То, что происходило сейчас на направлении Землянска, предвещало дальнейшее развитие обстановки не в нашу пользу. Высшие командные инстанции тоже сосредоточили внимание на этом участке — то и дело звонил телефон прямой связи со штабом фронта.

На НП царила напряженная атмосфера. Все ждали решающего слова генерала А. И. Лизюкова, пристально вглядывавшегося в карту. Александр Ильич только недавно вернулся к своей должности комкора. Несколько раньше он был назначен командующим вновь сформированной 5-й танковой армией. Она находилась некоторое время на орловском направлении, затем ее передислоцировали на Воронежский фронт. Надо заметить, своей роли наспех сформированное объединение не сыграло. Недостаточно сколоченный штаб не сумел решить сложные оперативные вопросы. По решению Ставки армия была реорганизована. Лизюков вновь стал командовать нашим корпусом.

То, что случилось с Александром Ильичом под Землянском, произошло на моих глазах, именно в тот период, когда генерал вновь принял командование 2-м танковым корпусом.

Зазвонил телефон прямой связи.

— Товарищ генерал, — доложил связист, — на проводе командующий.

Лизюков подошел к аппарату, взял трубку — все это неторопливо и спокойно.

Штабники, находившиеся здесь же, разом притихли, кое-кто даже дыхание затаил. Нам было известно, что фронтом с недавнего времени командует генерал-полковник К. К. Рокоссовский, в то время уже видный советский военачальник.

По всему тому, что говорил А. И. Лизюков, то с официальной четкостью, то с доверительной теплотой, можно было представить и содержание диалога и догадаться, что оба его участника — давние товарищи, возможно, близкие друзья.

— Докладываю о положении вырвавшихся вперед бригад, товарищ командующий... — говорил вначале Лизюков.

После нескольких вопросов и ответов уже так: — Все от меня зависящее сделаю, Константин Константинович. Я же понимаю. Спасибо за совет. А перед тем, как положить трубку, опять:

— Товарищ командующий фронтом, все будет выполнено!

После разговора А. И. Лизюков присел в сторонке, задумался. Встал с выражением решимости на лице, приказал связать его по радио с командиром 26-й бригады. Слушая доклад, комкор все больше мрачнел.

— Что ты петляешь, Бурдов! — зашумел он, раздраженный чем-то. — Я догадываюсь... Я знаю, что у вас там происходит. Вот приеду сейчас, сам посмотрю и разберусь... Ивановский, остаетесь здесь, — приказал генерал мне. — Следите за обстановкой и держите связь. Скоро на НП прибудет начальник штаба.

— Есть, товарищ генерал.

А. И. Лизюков сел в танк, и машина на большой скорости пошла вперед.

Решил побывать на месте и комиссар корпуса полковой комиссар Л. И. Ассоров, тоже на танке КВ.

Смотрел я вслед двум удалявшимся мощным машинам и почему-то ощущал на душе необъяснимую тревогу.

Наши разведчики видели, как оба танка, двигавшиеся рассредоточение, вошли в разрыв, теперь уже контролируемый противником.

С танком генерала периодически поддерживалась радиосвязь. Но вдруг она пропала. На долгие и настойчивые запросы наших радистов — ни слова.

Заволновались мы на НП. Наступил вечер. Начштаба доложил по телефону о случившемся лично генерал-полковнику К. К. Рокоссовскому. Я предложил немедленно организовать поиск и, получив «добро», быстро снарядил на задание две группы пеших разведчиков. Они ушли в ночь.

Нашим бригадам, действовавшим под Землянском в окружении, было приказано с рассветом нанести удар с тыла по подразделениям противника, закрепившимся в создавшемся разрыве. Танки предприняли энергичный маневр, с ходу прорвали наспех сооруженную вражескую оборону уже в обратном направлении. Вместе с танковой бригадой вернулась одна разведгруппа, которая еще ночью вышла в ее расположение. Танка генерала и вообще каких-либо следов разведчики не обнаружили. Вторая разведгруппа не подавала о себе никаких известий в течение суток. Наконец вернулась. Разведчики принесли планшетку с картой и вещевую книжку А. И. Лизюкова. Доложили, что обшарили местность метр за метром — потому и были в поиске так долго, — ничего больше, что могло бы хоть как-то прояснить случившееся, не обнаружили. А танк видели: подбитый, обгоревший, но следов экипажа никаких. Планшетка и вещкнижка, кстати, были найдены далеко от того места, где стоял сожженный танк.

Выводы по этим сведениям делать было трудно.

Одна за другой вели поиск еще две группы наших разведчиков. Искали долго, настойчиво, но больше никаких следов не обнаружили. Разведчики возвращались в подавленном настроении, у нас оно было не лучше. В гибели генерала мы больше не сомневались.

Много лет спустя было документально подтверждено, что именно вблизи деревни Медвежье погиб Герой Советского Союза генерал-майор Александр Ильич Лизюков. Нашелся и свидетель, помогший расшифровать этот трагический случай войны. Когда КВ был поврежден, генерал А. И. Лизюков вместе с экипажем покинул танк и был убит осколком разорвавшегося вблизи снаряда. Одетого в комбинезон без погон, в солдатских сапогах, с обезображенным лицом, его не опознали и похоронили вместе с другими найденными на поле боя солдатами в братской могиле.

В Гомеле есть улица имени Братьев Лизюковых. В трудовой, патриотической семье, жившей в этом белорусском городе, были воспитаны три отважных воина. Генерал-майор Александр Ильич Лизюков стал Героем Советского Союза в начале войны. Этого высокого звания был удостоен и полковник Петр Ильич Лизюков, командир истребительной противотанковой бригады, тоже павший смертью храбрых. Отдал жизнь за Родину и третий брат — Евгений Ильич Лизюков, командовавший отрядом Минского партизанского соединения. Люди свято чтят их имена.