Атрак (СИ)

Часть 15

Пришёл Индур. За собой он вёл того самого воителя, который был послан за ним, ведь алхимик понудил его нести сумки, в которых находились различные зелья. Адин радостно приветствовал его, а тот всё в своей безразличной манере отвечал ему взаимностью. Без лишних слов алхимик перешёл сразу к делу. Он сказал, что у него есть одна задумка. Он представил первое зелье и сказал, что это Мермион. Оно восстанавливает силы, но имеет один побочны эффект — ухудшает внимание. Если человек его выпьет, то почувствует лёгкую рассеянность. Ничего страшного не произойдёт. Головокружение, затруднение мышления, невозможность сосредоточиться на чём-то. После этого он достал второе зелье, которое он назвал Эмпирионом. Оно расширяет сознание, позволяя понимать больше. Его действие не перебьёт Мермион, как может подуматься вначале, а, наоборот, создаст некую, как он выразился, ментальную оболочку, в которую не проникнет ничьё постороннее мышление. Именно это и защитит этих четверых от алчности, которая сейчас подобна болезни. Потом он достал какой-то бесцветные флакон и назвал это концентратом Либа́рдора, который продлит время действия предыдущих двух зелий, чтобы не прибегать к их частому использованию, а иначе может развиться зависимость или, наоборот, аллергия. И последним Индур извлёк мутную красную жидкость, которую узнали эти четверо — Элеутерококкинос, распространённое среди пилигримов целебное зелье широкого спектра. Алхимик сказал, что оно пригодится, когда действие Меримиона и Эмпириона будет проходить, потому что побочным эффектом будет головная боль. Чтобы она не отравляла жизнь путешественникам, можно будет использовать его. Глядя на четыре склянки, что располагались на столе, Адин пребывал в безмолвии, решая, насколько хорош этот план.

Но всё-таки приготовления были начаты, потому что лучше ничего придумать никто не мог. Сами пилигримы против зелий ничего не имели, ведь в своих приключениях всегда пользовались ими. И со слов предводителя их команды, они порой использовали ещё более длинные комбинации. В тот момент, когда эти четверо не слышали, Золина высказала Адину ещё одно опасение, а именно то, что этим наёмникам не составит труда предать их. Они могут согласиться на условия, двинуться в поход, а сами просто уйдут в другой город и продолжат свои посиделки в таверне. Или махнут рукой на всё это, да и пойдут снова по своим делам, путешествовать, искать свои приключения и зарабатывать себе на жизнь выполнением мелких поручений от простых жителей. Виран отвечал, что он такой исход также предвидел. Однако принялся при Золине размышлять, почему для этих наёмников выгодно помочь одержать победу южному государству. Не буду вдаваться в подробности этих слов, скажу только то, что он был уверен в своей задумке. Однако он умолчал о том, что вместе с ними в путь также двинутся двое из его гвардии. Он никому об этом не сказал, чтобы его плану ничего не помешало.

Подготовка к этому путешествию заняло какое-то время. А потому враг совершил нападение. Это произошло ночью. Стражники за это время не растеряли бдительности, потому что их поддерживал дух войны. Дракалес незаметно для всех подпитывал тех, кто заступал в дозор, чтобы они во всех аспектах были бдительны. Однако бог войны дал им столько духа, сколько было необходимо. Этот дух будоражил кровь, но не призывал сражаться. Он бодрил разум, но не заставлял мысли метаться. Он отгонял сон, но не делал из них кровожадных маньяков, что ищут возможности помахать мечом. А потому на посту никто никогда не спал и не терял бдительности, что и помогло в нужный момент заметить приближение противника.

Громкий набат растревожил полночь, и все воители повскакивали со своих мест. Спросонья они не совсем понимали, что происходит, однако тела их делали то, что нужно — они начали собираться на бой. Адин так вовсе был первым из людей, кто оказался на стене. Он искал Асона, однако генерала не было среди тех, кто собирался на оборону города, а потому он брал совета у Дракалеса. А бог войны напомнил ему, что против алчности не действенны тактические манёвры. Виран задумался, но лишь на мгновение. После чего он принялся распоряжаться своими войсками, чтобы они отступили в город и дали врагу прорваться. Они дадут бой на открытом пространстве, где возможностей для применения мастерства владением оружия будет больше. А ещё он прибегнул к одной хитрости — из ближайших домов на улицу воители стали выносить всякую домашнюю утварь. Подверженные алчности противники могут отвлечься на это имущество и станут лёгкой добычей. Дракалес с Золиной стояли и смотрели на всё это. Им нравилось то, с каким энтузиазмом подошёл виран к этому делу. У защитников было время до наступления зарева, потому что противники подготавливались к долгой, изнурительной осаде. Но, поняв, что никто не будет оборонять Вальдэр, они стали прорываться в город. Используя осадные лестницы, они взбирались на стены и так проникали за их пределы. Адин по совету Дракалеса не стал устраивать засаду, потому что это уже относится к тактическому манёвру. Враг тогда получит преимущество. Виран недоумевал, каким образом какая-то засада может сломать всю оборону, однако к словам ваурда прислушался и поставил своих воителей на открытом пространстве. Когда противники оказались в городе, то принялись медленно и осторожно пробираться по улицам. А, когда первые неприятели показались на одной из площадей, то нарвались на поджидающих южан. Воинство Адина бросилось в бой и тут же взяло верх над противниками. У западников было великое множество способов, как разыграть различные тактики. Однако они этого не делали. Как объяснил потом Дракалес, всё это потому, что Адин велел не играть по их правилам, а побуждал своих бойцов сражаться в открытую, используя только лишь своё мастерство управления оружием. Ваурд говорил: «Такова истинная война. Нужно иметь особое понимание и нужно уметь видеть её скрытые грани. И тогда тебе откроется путь, ведущий к победе» Это было в самом деле так. Захватчики просто бежали от защитников и падали замертво, сражённые стрелами или мечами. Они даже не пытались обороняться, становясь просто лёгкой добычей в их руках. Проникая в другие части города, алчные захватчики встречали других воителей, ведь так распорядился Адин. Он распределил своё шестидесятитысячное воинство по разным площадям, чтобы контролировать проникновение противника. И таким образом не успел наступить полдень, как осада была завершена победой обороняющихся. Люди ликовали и радовались оттого, что всё прошло так просто. Никаких потерь не было, потому что все действовали слаженно и организованно. Таким образом воинство укрепилось в уверенности, что этот поход им удастся завершить победой над жадным вираном, Адин также воспрянул духом. Жители Вальдэра убедились, что господство нового управителя будет благом, а не проклятьем. Тем более с ним сам бог войны. Тот самый бог войны из тех самых сказаний, которые принято считать выдумкой. Правда, они думали, что это Датарол. Но главным было то, что они видели: исполин в красных доспехах, благородные воители юга, победа. Этого было больше, чем достаточно. Таким же образом эта осада отразилась и на тех путешественниках, которых Адин задумал использовать, чтобы выманить Гамиона из его бастиона. Они воочию убедились в том, что победа на стороне Адина. А это значило лишь одно — в их же интересах помочь победить воинству с юга. Увидев это в их сердцах, Дракалес присоветовал вирану не посылать с ними двоих своих воителей, аргументируя это тем, что таким образом они ещё сильнее убедятся в его искренности, что он доверяет им. Управитель, конечно, усомнился в правильности такого решения, однако всё же поступил так, как сказал ему Дракалес. И снабдил пилигримов всем необходимым в путь. Он хотел выделить им целую повозку съестных припасов, однако предводитель сказал, что это будут лишние хлопоты. Им всё равно придётся останавливаться на ночлег в постоялых дворах. А потому вместо телеги еда была упакована в наплечные сумки, а также каждому выделена большая сумма денег для расходов, после чего четверо путников отправились в долгое путешествие по ухабам и холмам до стольного города. Всё было множество раз обговорено, а потому вопросов никаких не возникало. Адин и воинство юга будут ожидать известий от этих четверых, готовясь к сражению с самым большим воинством западников. Дракалес больше ничего не говорил на этот счёт, а это могло означать лишь одно — всё необходимое виран сделал, осталось только ждать результатов.

И вновь потянулось веретено дней. Только теперь ожидание было не тягостным. Южане просто жили в Вальдэре. Конечно, они жили не так, как у себя на родине, потому что понимали: они тут вообще-то на войне, — и не позволяли себе расслабляться. Каждое утро на главной площади перед ратушей они по команде Асона выполняли построение, а после инсценировали различные боевые ситуации, сражались друг с другом, преодолевали различные препятствия и поддерживали таким образом свою боевую форму. Сам генерал отошёл от хмеля и сосредоточился на подготовке к грядущим событиям. Однако ж часто бывало так, что его заменяла Золина, потому что мужчина всё-таки не удерживался и уходил в запой. Адина это сильно разочаровывало. Так что он подловил момент, когда войсководитель был в трезвом состоянии, а затем серьёзно поговорил с ним, что, если тот не остановится, ему придётся искать нового командира, добавив: «И будь уверен, у меня на примете есть уже один» Тот усмехнулся: «Да я вижу, что ты уже давно ищешь возможности, как бы ещё сильнее возвысить этого твоего Дракалеса. Вот, теперь не остаётся ничего, кроме как поставить его на моё место. Что ж, давай, действуй. Он же, в отличие от меня, весь такой совершенный от головы до пят, не пьёт, с женщинами не спит, в ударе никогда не промахивается» Адин разочарованно покачал головой и ответил ему: «Асон, ты ж как брат мне. Мы с тобой вместе прошли через многое. Как ты вообще смел такое подумать?» — «Вот именно. Мы с тобой вместе прошли через многое, а ты мне говоришь: я на твоё место поставлю Дракалеса» — «Просто сейчас речь идёт о жизнях многих людей, а не о наших с тобой распрях. Мне нужно победить в этой войне. Ради народа я готов пойти на всё. И если это означает, что я должен потерять друга и брата, то пусть так оно и будет. Но я захвачу Западное и Восточное государства, а после подарю всему Андору мир и процветание. Вопрос только в том, будешь ты рядом со мной в этом триумфе или пропустишь его в таверне за очередной кружкой хмеля» Да, Асону было о чём подумать. И он подумал. Да вот только пристрастие к алкоголю было уже сильнее здравомыслия. Пока Асон готов был бороться со своей привычкой, Адин готов был принимать его и считать генералом своего воинства.

Дракалес и Золина продолжали свои тренировки. Девушка впитывала наставления от своего учителя в том, как распознавать личность противника и менять свою. Первая половина укреплялась, вторая — пока что ещё находилась на стадии понимания. Всё-таки учиться меняться было сложно. Однако ваурд терпеливо наставлял её.

Вихрь вместе с Индуром продолжали работать над зельем силы. Пока что сдвигов никаких не предвиделось. Но эксперименты шли. Одни идеи не подтверждались, но на место отживших своё приходили новые, и алхимик продолжал работу.

Асаид всё также растрачивал своё свободное время на отдых и развлечения. Находиться в окружении воителей, которые, будучи на порядок старше его, всё же считали его своим, было для него большой честью. Конечно, он участвовал в утренних сборах и полуденных тренировках, однако для того, кто обучался самим Дракалесом, этого было недостаточно. Ему нужна была более тяжёлая нагрузка. И ваурд изредка напоминал ему об этом. Тот, свесив голову, внимал замечанию своего учителя и, конечно же, соглашался с ним, однако, стоило ему только оказался в окружении воителей, как всё желание и весь стыд как рукой снимало, а потому он продолжал растрачивать свою жизнь впустую.

А вот сам Вальдэр становился более светлым и радостным городом. Теперь, когда присутствие, как они думали, Датарола стирало дух алчности, люд мог вздохнуть спокойно. Атмосфера в этом оплоте южного воинства становилась более приветливой. Люди чувствовали себя очень уверенно и живо. Утром улицы наполнялись теми, кто спешили на свои рабочие места, вечером — теми, кто уже прогуливался по спокойным дорогам, наслаждаясь миром и безопасностью, которые устроили для них захватчики. Это не укрылось и от других людей. Когда в город заезжали торговцы, они все были пропитаны духом алчности. Но Дракалес очищал их, и они могли трезво взглянуть на этот город и на другие города, в которых они торговали. Как же здесь спокойно и уютно. Они чувствовали, что здесь могут честно заняться своими делами. В Вальдэр также приходили и другие люди. Пилигримы искали место для ночлега и новых слухов. Родственники тех, кто жили тут, прибыли погостить. Через главные врата приходили даже соглядатаи Гамиона, однако очищались, осматривались, проникались духом умиротворения и оставались тут навсегда.

Да, всё это также косвенно означало и то, что Дракалес достаточно успешно продвигался по собственному пути познания себя. Нет, ему всё также был противен дух мира, который образовывался тут. Он всё также порывался разорвать собственные оковы и впустить сюда полную меру духа войны, чтобы небеса покраснели, чтобы это затишье разразилось воинскими возгласами, чтобы по Андору широко шагнула поступь войны. Однако он сдерживал себя и не позволял всему этому произойти. Но терпел, и его терпение было бесконечно, ведь понимал, что для победы в этой замысловатой войне, нужно, чтобы здесь было так, а не иначе. А потому он непрестанно смирял себя, однако не так, чтобы дух войны в нём погас, и его существование завершилось. Нет, этот пламень он никогда не затушит. Но в сдерживании себя он видел великий толк. Это было очередной победой над самим собой. Он до конца осознал, что есть ещё больше возможности управлять своей сущностью, а потому не упускал этой возможности. Телом правит только он сам — больше никто и ничто. И сейчас он продолжал познавать это.

Спустя месяц в город въехал конвой с провиантом, тот самый, за которым Адин посылал одного из своих воителей. Но на деле в этой снеди не было проку. То, как стремительно Вальдэр наполнялся жизнью, помимо всего прочего означало, что там было вдоволь продовольствия. Но деваться было некуда, пришлось принять пополнение. В самом же деле, не отправлять всё это обратно. То, что привезено с юга, было убрано в хранилища, чтобы использовать это для пира, который состоится в честь победы над западным вираном. Помимо этого, гонец принёс вести. С его слов выходило, что в стране полный порядок. Суран Ке́ртигор успешно справляется с делами внутренней политики. Народ доволен уровнем жизни. Да вот только этот юноша не был достаточно прозорлив, чтобы видеть всё плачевное состояние Южного государства. На самом деле всё было плохо. После того, как виран ушёл на завоевание, лихой люд начал выбираться из своих укрытий. Города снова наводнились духом ничтожности. Взоры людей снова сделались сумрачными, постоянно следящими друг за другом и высматривающими, что бы можно украсть. Некоторые особо ушлые лиходеи сумели выкупить себе свободу, так что темницы начали пустеть, а нечестия в мире прибавлялось. Как-то раз, бездельники, которые имеют привычку ошиваться на рыночной площади, решили собраться вместе и сунуться на мой погост. Впервые за столько времени ко мне наведались люди. Но они были настолько ничтожны, что не выдержали гнетущего ужаса и бежали прочь. Но Адин получил не это сообщение, а другое и был спокоен.

Также Адин стал посылать гонцов в другие города, призывая их оставить покровительство Гамиона, чьи дни сочтены, и присоединиться к Адину, который в скором времени будет править всем Андором. Однако, как и предупреждал его Дракалес, они не могли принять это приглашение, потому что в них бушевал дух алчности. Люди, на которых воздействует этот порок, не желают делить что-либо с кем-либо, путь даже речь идёт о благополучии всего мира и о славной победе над ничтожным тираном. Конечно, каждый суран по-своему объяснял свой отказ, однако никто не сомневался в том, что истинной причиной был именно дух алчности. За то разведчики смогли посмотреть, как устроены другие ключевые точки. Как и Вальдэр, эти города представляли из себя каменные крепости. Даже маленькие города и те обносились стенами, как будто бы обособляясь от всего остального мира. Воители говорили, что люди там проживают недобрые, лихим взглядом поглядывают на них, того и гляди, набросятся и забьют толпой. Это известие заставляло всё нутро Адина негодовать. Это было самым главным аргументом в пользу этого завоевания. Эти бедные люди были даже не способны осознать, как же ничтожно они живут. Конечно, у Дракалеса на этот счёт было иное мнение — люди настолько слабы и ничтожны, что не способны противостоять господствующему духу. Они, словно рабы, ведомые на привязи, не могу мыслить самостоятельно. Их стремления направлены лишь туда, куда их направляет дух. Они не могут воспротивиться этому. Они понимают, как же плохо живут, осознают всю низость своего положения. Однако ничего не могут поделать. Да, они будут ругать такой уклад жизни, они будут негодовать по поводу всего, что творится вокруг, но ничего не смогут с этим сделать. Они будут жить, как все, они будут вместе с остальными погружаться в это болото. Они полностью станут теми, кого они так яро ненавидят, и будут продолжать ругать всех и всё вокруг, даже не замечая того, что они уже давно стали частью всего этого.

Прошёл ещё месяц, в течение которого Адин рассматривал возможность завоевания ещё одного города. Согласно карте, на западе-северо-западе от Вальдэра располагается другой, столь же крупный город. Если его захватить, то можно получить второй аванпост, что ещё сильнее утвердит позиции южных завоевателей, ну и, конечно же, освободит очередных жителей этой страны от ничтожного духа алчности. Он достаточно долго совещался с Дракалесом по этому поводу, ведь хотел сделать всё так, чтобы потом не сожалеть о своём выборе. И направленность действий вроде бы выработалась. Он берёт с собой генерала и тарелона, Дракалес с помощью своей силы наделяет воителей могуществом, как в прошлый раз, они подходят как можно ближе к вратам, ваурд их выбивает, и всё воинство начинает заполнять улицы, сражаясь без использования какой бы то ни было тактики. Здесь, в этом опорном пункте, останутся Золина, Асаид и Вихрь. Девушка будет его замещать, что, естественно, вызвало у неё протест. Она наотрез отказывалась оставаться без Дракалеса, потому что не хотела упускать ни одного дня тренировок с ним. Однако, пока этот план был ещё на стадии разработки, этот вопрос больше не поднимался. Виран, тарелон и генерал пока что занимались доработкой деталей.

А иногда это дело брали на себя только тарелон и виран, потому что Асон нет-нет, да и погрузится с головой в свой пьяный кураж. Это очень печалило Адина. Так что он всерьёз задумывался над тем, чтобы сместить Асона и поставить нового войсководителя. Ведь такой безобразный образ жизни отражался на его здоровье и внешности. Асон из статного и гордого генерала, предводителя, того, кто ведёт войско своим примером, превращался в самого настоящего старика. Он даже перестал ухаживать за своей бородой. Его голос сделался хриплым и слабым, а слух стал подводить, так что ему слышалось не то, что ему говорили на самом деле. Всё это влияло, конечно же, на воителей. Глядя на то, как их генерал напивается в таверне и пытается приставать к благородным девушкам, они теряли к нему всякое уважение. Асон в свою очередь обвинял в этом Адина, якобы он настраивает его же воинство против своего командира. Потом, конечно, он извиняется за такие обвинения. Но это происходит весьма часто, из-за чего Адин перестаёт верить в искренность своего генерала. И мысли об отстранении от должности посещали его всё чаще и чаще.

И вот, все обсуждения свершены, все планы построены, все роли распределены. Золине пришлось-таки смириться с тем, что Дракалес уходит на завоевание без неё. Однако, преисполнившись решимости, она обещала им троим, что будет хорошей управительницей, ведь наблюдала за лучшими. Глядя на её уверенный взгляд и слыша её уверенный тон, Адин проникся к ней уважением, и все сомнения рассеялись. Воинство было разделено пополам. Одна часть останется тут, в Вальдэре, другая ринется на завоевание Терлату́ра. Взяв три повозки с провизией, они ринулись в путь. Дорога обещает быть трудной и долгой. Но боевой дух был на вышине, а Дракалес поднял его ещё выше, так что никто не сомневался в успешном исходе этой осады.

Дракалес, как и в прошлый раз, не стал укреплять их тела, чтобы повышались их физические возможности. Он лишь усиливал боевой дух. Поэтому все трудности местного рельефа они преодолевали сами своими силами. Поэтому, когда восходить было особенно сложно, воители начинали напевать боевые песни, чтобы отвлечься от трудностей и продолжить восхождение. Из-за чего ваурд стал больше уважать этих существ. Да, они оставались всё такими же слабыми. Да, это пение виделось в его глазах как нечто несуразное. Однако несуразным оно было лишь для него. На деле же это помогало людям. Они не обращали внимание на тяжесть своего положения и шли вверх, несмотря на усталость. Ему нравилось то, что они нашли средство, как вопреки своей природной слабости достигать поставленных целей. Это было очень достойно. А ещё он видел, что привалы делались очень редко и проходили очень быстро. Иной раз они совсем не спали и чувствовали себя очень даже бодро. И всё это, опять же, без физических усилений Дракалеса. Все эти слабости они могли преодолевать собственными силами. Ваурд полагал, что оказался прав — дух спокойствия этого мира довлеет над этими существами, и они становятся слабее. Поэтому, если наградить их постоянным духом войны, если здесь образовать самый настоящий Атрак, тогда они смогут превратиться в воителей, таких, какие будут побеждать, а не просто выступать в роли отвлекающего манёвра, которыми не жалко и пожертвовать. Взялся бы Дракалес лично тренировать их, однако сейчас лучше использовать всё это время на продвижение по местности. Но это ни в коем случае не означало, что это время нельзя использовать для устных наставлений. Теперь, вместо того чтобы безмолвно созерцать за движением звёзд в ночном небе, он присоединялся к трапезе и рассказывал воителям, как они могут стать ещё лучше и ещё сильнее. Также он позволял им задавать различные вопросы, которые обычно интересуют людей, которые знают Дракалеса: «Что из себя представляет Атрак?», «Какого это, быть ваурдом?», «Что надо для того, чтобы стать таким, как Дракалес?» и прочее в том же духе.

Адину нравилось, как всё складывается. Наступление идёт полным ходом, воинство в приподнятом настроении, Дракалес удовлетворён ребятами. Даже Асон стал реже прикладываться к своей бутылке, которую он захватил.

Прошло чуть больше десяти дней. На протяжении всего этого пути они встречали множество маленьких поселений, которые предназначались для ведения горнодобывающих работ. В одном из них устроили привал воители Адина. Как и следовало ожидать, шахтёры, что проживали тут, были на редкость мерзкими людьми. Ещё бы, они занимались добычей самого ценного, что есть в Западной стране — руд и минералов. Конечно же, они больше всего радели за свою добычу, как будто бы в конце рабочего дня всё это достанется только им одним, как будто бы Гамиона и не существует. Адин не держал на них злобы и не испытывал к ним мерзкой неприязни, ведь он понимал, из-за чего они такие. А потому желал поскорее одержать победу.

Также им то и дело попадались сторожевые заставы на возвышенностях, в отношении которых Дракалес посоветовал не обращать на них внимания, потому что сражение с лучниками, которые заняли эти стратегически выгодные позиции, может затянуться надолго, из-за чего будет потрачено много времени, а польза от этой точки будет весьма сомнительная. Поэтому захватчики обходили такие места как можно дальше, стараясь держаться под прикрытием холмов и гор. Так, петляя от вышек, они продлили себе путь ещё на пару дней.

И вот, в ночь на четырнадцатый день их путешествия, Терлатур, наконец-таки, показался на горизонте. С севера и востока его окружала горная гряда, которая служила естественной защитой этого города, причём такой, что никакая крепостная стена не сравнится с этими горами. Ну и, конечно же, остальную часть обороны составляла та самая каменная стена. Адин помнил все донесения, которые приходили в отношении этого города, а потому знал, что стражников там не очень много. Скорее всего, это обусловлено тем, что жители этого города рассчитывают на естественную преграду, что город нужно оборонять только лишь с двух сторон света. И это даже хорошо. Придётся иметь дело не с таким сильным сопротивлением. Адин посоветовал всем хорошенько отдохнуть и выспаться перед грядущим сражением, ведь завтра штурм и начнётся. А, если они всё сделали правильно, завтра же он и закончится.

Дракалес забрал у них свой дух, так что их больше не подгоняло желание сражаться, и спокойная аура этого мира тут же завладела ими, так что вскоре они все уснули. Даже Асон принял свою дневную дозу хмеля и забылся сновидениями. Адин тоже собирался присоединиться ко всем, однако в его голове было слишком много мыслей. Как предводитель этого отряда, он пытался обдумывать каждый шаг, сделанный и который ещё предстоит сделать. Поэтому, немного поворочавшись в своей постели, он поднялся и присоединился к Дракалесу, который, как всегда, глядел в даль, туда, где вырастал город, и любовался звёздным небом. «Не понимаю, как Асон может в такое время спать? — начал разговор виран, — Сдаётся мне, его совсем не интересует, победим ли мы на рассвете, или впустую отдадим свою жизнь» «Содержимое бутылки мешает его здраво мыслить» — отвечал ваурд. Адин немного призадумался и ответил: «Да уж. Я его совсем не узнаю в последнее время. Почему он становится таким?» — «Всё это произошло для того, чтобы я занял его место» Чуть призадумавшись, виран отвечал: «Не может быть. Скорее, наоборот, ты займёшь его место, потому что это всё происходит» — «Если тебе от этого легче, пусть будет так. Просто мои учителя поставили передо мной цель — когда я удостоюсь чести стать твоей правой рукой, тогда мой путь познания себя завершится. И я стану истинным богом войны» — «Ну, в таком случае я спешу тебя заверить, что ты уже и так моя правая рука. Самые лучшие боевые советы даёшь ты. Самую лучшую тренировку моих воителей устраиваешь ты. В бою самый сильный боец опять же ты» — «И мне отрадно это осознавать. Но генерал Асон, насколько я знаю, твой друг» — «Да, друг. Мы с ним через многое прошли. И я не хотел бы, чтобы он закончил вот так» — «Каждый сам избирает себе путь. Таково решение этого человека. И ни одно существо не сможет повлиять на это решение, только он сам» — «Что верно, то верно» Далее их разговор перешёл в обсуждение грядущей тактики сражения. Но ничего нового в этих словах не было. Просто Адину ещё раз нужно было услышать, что он всё сделал правильно и завтра они победят. После того, как все аргументы закончились, виран пошёл спать. Или же наоборот, эти самые аргументы закончились, потому что он захотел спать. Во всяком случае, то, что виран перед грядущим штурмом будет свеж и бодр, однозначно, хорошо.

И вот, светило ещё не успело показаться из-за горизонта, как звучит призыв подниматься. Однако этот призыв издаёт не Адин, а его генерал. Проснувшись раньше всех, он увидел, что занимается заря, а потому решил разорвать сон своих воителей. Адин просыпался нехотя, ведь спал меньше всех. Но, когда все были готовы, Дракалес вновь одарил их своей силой, так что все оживились и скинули свои последние остатки сна. После того, как построение было завершено, виран и генерал прошлись по рядам, осматривая каждого и говоря напутственные речи, а после этого прозвучала команда выдвигаться, и все стройным маршем зашагали в сторону Терлатура. Кто-то вновь начал боевую песню, и весь хор тут же подхватил её.

Когда полетели первые стрелы, Дракалес понял, что пора действовать. По его незримому велению были вызваны Алас и Ятаг, которые впустили в этот мир частицу Атрака. Сердцами воителей завладел боевой раж, и они все устремились за багровым исполином, который мчал на этот город впереди всех. Как и в прошлый раз, он со всего размаху ударил в главные врата, после чего створы улетели вглубь города, открывая проход для всех воителей. А те, даже не запыхавшись, продолжили вторжение. Ваурд внутрь не пошёл, потому что его участия там не нужно было — люди, осенённые частицей Атрака, справятся и сами. Он остался у ворот, давая своим союзникам возможность сражаться всласть. Как и в тот самый день, когда они штурмовали Вальдэр, ваурд не позволил использовать мощь Атрака на протяжении всего сражения. Он полагал, что победа, полученная собственными силами, будет цениться больше. Бог войны знал, что они способны одержать победу и без его поддержки — достаточно лишь его знаний. А потому не сомневался в том, что этот город будет взят.

Так оно и случилось. В тот миг, как начало вечереть, было объявлено об окончании сражения. Дракалес двинулся на центральную площадь, чтобы повидаться с победителями.

Что ж, вот так вот ещё один оплот в Западной стране был взят. Теперь, когда ваурд понял, как помогать этим людям, а, в свою очередь, они научились полагаться на него, победить не составило труда. Ни пересечённая местность, ни тактическое преимущество противника, ни его крепостные стены не могли удержать мощь воителей, ведомых богом войны.

Вновь потянулись дни и месяцы. Как и Вальдэр, Терлатур со временем привык и к новому управителю, и к новым стражникам, и к богу войны. Вся городская суета не просто ожила — она усилилась. Люди ощутили свободу от угнетающего духа алчности и так расщедрились, что даже чуть не устроили великий пир по всему городу в честь завоевателей. Адин, конечно, был рад этому, однако настоял на том, что пока ещё рано веселиться. Вот как источник жадности будет уничтожен, тогда торжествовать будет вся страна. А пока он просил их, чтобы они проявились смирение и продолжили создавать благоприятную атмосферу в Терлатуре, а также работать над восстановлением после столь долгих лет смуты. И жители были согласны.

Была установлена связь с Вальдэром и принято решение уничтожить все сторожевые заставы, а также захватить все шахтёрские городки, что располагаются между этими двумя городами. Дракалес не стал останавливать вирана, потому что, во-первых, видел, насколько сильно пылает его благородный дух, его желание вести истинные войны, а, во-вторых, не видел в этом ничего предосудительного. Основные цели этой войны достигнуты. Войска южного вирана хорошенько закрепились в этой земле. А потому ничего не мешает заняться второстепенными задачами. Асон вновь ушёл в запой.

Прошло ещё много времени. Скоро уже исполнится ровно год, как идёт это самое завоевание. За это время Адин стал чувствовать себя очень уверенно на своём месте. Он контролировал всё, начиная деятельностью какого-нибудь магазинчика, расположенного в переулках Терлатура, заканчивая расположениями своих разведывательных групп, которые он разослал в разные стороны с целью выведать обстановку вокруг и не пропустить приближение осады. Все запланированные военные действия завершены, вся территория между двумя городами, принадлежащими Южному государству, захвачены и очищены от сил противника, так что все пути стали безопасными. Ваурд всё это время занимался тем, что тренировал этих людей. Теперь, когда они вкусили сладость истинной войны, из них можно продолжать делать истинных воителей. И он видел, как они всеми силами стремились вникать во все наставления своего учителя. От этого генерал Асон так вовсе перестал участвовать в жизни своих воителей. И когда-нибудь это должно было случиться. Но никто не ожидал, что произойдёт это в присутствии самого генерала.

Они с Адином ранним утром стояли на крыльце ратуши и разговаривали о том, что скоро эта война завершится. На душе генерала было паршиво, а потому он всегда во всём сомневался. Адин ему приводил сводки из своих донесений, рассказывая о том, что они медленно и верно продвигаются к исполнению своего замысла. Даже если задумка с пилигримами провалится, они растят здесь и сейчас такую мощь, что могут справиться сами. Просто нужно продолжать выстраивать путь до Седалума. И, конечно же, в своих размышлениях он никак не мог упустить мысли, что прямо здесь и прямо сейчас Дракалес занимается всесторонним обучением их воинства. Они будут сильны в оружейном мастерстве, а также в том, как правильно быть соглядатаем. Лишь благодаря его влиянию воинство Южного государства такое сильное. Лишь благодаря ему они победят. Асон, как мог сдерживался, чтобы не начать упрекать своего друга за то, что он опять всегда и везде во всём видит руку этого самого Дракалеса. И всё бы ничего, но тут прибегает один из воителей, который проспал тренировку и, обратившись к Дракалесу, сказал такую фразу: «Не серчайте, генерал, я не нарочно» Причём он так выразительно и громко это произнёс, что Адин и Асон отчётливо всё это слышали. Конечно же, эти слова сильно задели дряхлого войсководителя, так что на его душе стало ещё более паршиво, и он удалился в свои покои, чтобы дальше взращивать свою ненависть ко всем вокруг.

И вот однажды в Терлатур приходит незапланированный гонец из Вальдэра (ведь у Адина было даже под контролем и это), а рядом с ним было двое из тех самых пилигримов, которые должны были дойти до столицы и выманить Гамиона в обусловленное место. Их лица измождены и преисполнены печали, что может говорить лишь об одном — что-то в той задумке пошло не так. И Адин поспешил расспросить их.

«Ка́лиг и Саби́лла не рассчитали с зельями, и алчность захлестнула их. Они наотрез отказывались даже пригубить ваше варево, чтобы их разумы очистились. Они совсем лишились рассудка. Видеть то, какими они были раньше, пока вы не очистили нас, очень тяжело. Дикие звери так не будут вести себя, как эти двое. Мы с Габусом держались от них подальше. Но, в конце концов, было решено разделиться. Ночью, когда они, наконец-то, уснули, мы покинули их, настроившись во что бы то ни стало прийти к Гамиону и рассказать ему о выдуманном артефакте. Вкусив эту свободу, эту независимость от пороков, мы поняли, как это хорошо. А потому собрались во что бы то ни стало подарить другим то же самое. Ведь единственный способ всё исправить — это сделать то, о чём вы просили. И сложно представить, что будет тогда, когда все люди в Западном государстве очистятся. А вместе с ними в себя придут Калиг и Сабилла. Мы снова станем друзьями, как встарь. Меня и Габуса это поддерживало всё время, пока мы стремились в столицу. Много дней мы так шли. Может быть, они попали в беду, может быть, их загрызли дикие звери. Может быть, их схватили враги, допросили и поскакали к Гамиону впереди нас, чтобы разрушить наши планы. Мы очень сильно беспокоились, а потому торопились. И это было даже хорошо, ведь складывалось впечатление, что мы спешили сообщить какую-то важную новость. Но всё в одночасье рухнуло. Мы знали, что Катато́д — довольно неспокойный город, что там правят гнусные стражи, которые привыкли приставать к мирному населению, требуя с них деньги. И мы с Габусом знали, что без Калига и Сабиллы будет очень непросто. Мы же ведь команда. Мы всегда и везде были вместе. И любая проблема была нам по плечу, ведь мы всегда действовали сообща. Кататод — очень опасное место, гораздо опаснее любых мест в Западном государстве. Ты легко можешь лишиться денег или жизни, если не будешь осторожен. Но мы научились там жить. Мы знали все правила, как надо вести себя. А потому и подумали, что способны пройти его. Мы подумали, что лучше потратить два дня, пробираясь по сумрачным улицам, чем в десятки раз дольше взбираться по скалам. Но судьба в этот раз отвернулась от нас. Таба́льд — не очень приятный мужик. И с ним гораздо сложнее отыскать общий язык. Это был единственный житель, с которым никто не мог подружиться. Он был очень влиятельным, и оттого мог позволить себе вольности. Он попросил, чтобы мы заплатили за пребывание в этом городе. Его даже не заботило то, что мы спешим со специальным донесением к вирану. «Отдай, — говорит, — Долг и беги дальше». Мы, чтобы не терять времени, отдали ему то, что он попросил. Но, по всей видимости, алчность уже очень сильно затмила ему глаза. Поняв, что у нас осталось ещё очень много, потребовал выдать всё. Понимаете? Нам ещё половину пути нужно проделать, а он хочет, чтобы мы расстались со всеми своими деньгами. Завязалась драка. Без друзей было очень тяжело действовать. Поэтому мы пытались отделаться от них и бежать, куда глаза глядят. Но люди Табальда лезли ото всюду. Мы в переулок — а они уже там. Мы на площадь, но выход туда блокирован. Мы недолго метались и, в конце концов, попались им в руки. Бить они нас не стали, потому что, как он сказал, мы насмешили его. Они просто забрали у нас всё, что нашли, даже еду, а затем отпустили. Табальд даже в насмешку сказал, что за такие деньги мы купили себе почётное место в Кататоде, а, следовательно, можем поработать на самого него, чего удостаивается не каждый. Само собой, никто с Табальдом связываться не хочет. Себе дороже. Благо, у нас ещё остались кое-какие связи в этом городе, а потому мы наведались к нашему старому знакомому Декарту и просили у него помощи. Старик не отказал. Помогая в хозяйстве, мы за два месяца скопили достаточно средств, но не для того, чтобы продолжить своё путешествие, а, чтобы вернуться сюда, ведь стало очевидно, что некий злой рок преследует нас и не даёт продыху в этом деле. Поэтому вот. Простите, но мы провалили это задание»

Адин и Дракалес внимательно выслушали донесение этого пилигрима, и управитель поспешил заверить их в том, что он не сердится на них. Они сделали всё, что можно было, а потому им нечего было стыдиться. Ведь никто не знает, чем может закончиться та или иная война. Он укрепил их словом и отправил в таверну, чтобы они отдохнули от этого тяжкого путешествия. Но Пирам и Габус принялись расспрашивать владыку южных земель, чем они могут ему пригодиться. Они хотят сделать свой вклад в победу, что видится им впереди. Адин их всячески успокаивал и настаивал на том, чтобы они сначала отдохнули, а уж потом можно будет поговорить о том, какой вклад те могут свершить. И двое всё-таки ушли. Виран уставился на карту. Сейчас перед его глазами стоял тот самый город, который назван городом-вратами, потому что с юго-запада на северо-восток протянулась цепь высоких гор, которые невозможно обойти. Они, как будто бы стены неприступной крепости, не позволяют путникам попасть в западную часть страны. И только в одном месте горы понижаются до равнины, образуя там переход. И вот на той самой равнине как раз таки был возведён Кататод. И то, что там проживает столь скверный человек, пробуждало в сердце завоевателя ненависть. Он спросил: «Как думаешь, не может ли быть такого, что эти двое были недостаточно усердными?» — «Исключено. Одно лишь то, что они вернулись к тебе, несмотря на плохие новости, уже говорит о много. Тем более, пока он всё это рассказывал, я рассматривал его сердце. Они оба говорили правду. Более того, их выводы не на пустом месте сделаны. Вполне возможно, что некое сверхчеловеческое вмешательство воспрепятствовало им выполнить твою просьбу» — «Что ты хочешь сказать? Против нас выступает ещё какой-то враг, которого мы не можем видеть?» — «Не враг. Быть может, таким образом Татик побуждает нас к завоеванию» — «Но зачем? Мы же придумали такой хитрый план. Я думаю, это показатель того, что мы ведём праведные войны. Разве нет? Тактическая хитрость — это же хорошо» — «Верно ты говоришь. И я не увидел в твоей задумке ничего плохого, а потому и допустил её. Но ответ может быть дан в словах Пирама — тот самый Табальд. В праведной войне всегда две стороны: праведность и нечестие. И праведность всегда побеждает. По всей видимости, завоевание запада носит также иной характер — очистить Андор от скверных людей, на подобии этого Пирама. И, возможно, Татик направляет так, чтобы наша поступь прошла через Кататод. Если это так, зачем противиться возможности поразить истинного врага?» Виран немного призадумался, а после отвечал: «Что ж, кажется, мне всё становится понятно. Я думал, что, ведя эти войны, сражаюсь за благополучие людей, которые проживают в Андоре, а на деле оказывается, что я свершаю нечто более великое, а именно исполняю волю богов. Должен признать, это большая ответственность. И, если честно, мне страшно. Я боюсь не ударить в грязь лицом. Если в таком деле оступиться, то будут серьёзные последствия. Готовы ли мы к такому?» — «Если берёшься за такое дело, которое тебе предлагают великие, то они тебе и помогут его свершить. Если же ты струсишь и не станешь инструментом в руках владык, то их воля всё равно исполнится, но через другого человека или даже не человека. Но в таком случае ты не можешь рассчитывать на поддержку богов, ведь, как оказалось, они не могут рассчитывать на тебя» Чуть призадумавшись, Адин отвечал: «Выходит, исполнение воли, как ты говоришь, великих — это самый лучший путь. Нелёгкий и порой, как может показаться, невозможный, но самый лучший» — «Именно так» — «Что ж, пусть будет так. Пусть поступь войны широким маршем пройдётся по этим землям и очистит от тех, кто нечестив» Сказав это, он велел, чтобы позвали гонца.

В общем, с того самого дня Адин стал действовать решительно. Он вызвал из Вальдэра двадцать тысяч своих воителей, чтобы спланировать дальнейшее продвижение. Виран также взывал к своему генералу, чтобы тот участвовал в составлении плана действий. И Асон присутствовал при этом. Правда, не всегда. Пристрастие к алкоголю было сильнее здравого смысла, а потому, когда он был трезв, то вникал в то, что придумывали Адин и Дракалес. В иные дни виран и тарелон продолжали без него. Становилось очевидно, что на него положиться было нельзя. Но Адин всё равно терпел его. План составлялся с особой тщательностью, так, чтобы в каждом завоёванном городе можно было оставить некоторых воинов, которые смогли бы оборонять новую территорию от возможного нашествия противника. Хотя прошло уже столько времени, а Гамион как будто бы из жадности не хочет растрачивать своё воинство для того, чтобы отбить то, что потерял. Но всё же Адин терять не намерен бдительности. Ему хотелось сначала рассчитать всё так, чтобы в каждом городе оставалось по десять тысяч его воителей. Однако этого было недостаточно. Они дойдут до предпоследнего поселения и там оставят последних воителей. Было решено оставлять в городах по пять тысяч. Но тогда в штурме столицы будут участвовать 25 000. Адин взял среднее число — 7 000. В каждом захваченном городе останется такое количество гарнизона, чтобы отбиваться от возможного нападения, так что в заключительном сражении будет участвовать 11 000. И такой расчёт показался вирану вполне себе разумным. Так что он дал распоряжение гонцу, чтобы он привёл с собой из Вальдэра ещё 3 000 воителей. Дракалес поднял вопрос Золины, говоря, что ей нет равных в сражении. И ей в самую пору войти в воинство, которое будет штурмовать Седалум. Адин тяжко выдохнул и отвечал: «Да, я знаю, мой друг. Я знаю, как она хочет сражаться. Сражаться с тобой плечом к плечу. Каждый раз, как гонец приносит известие из Вальдэра, он рассказывает, как она там мается. Я буквально отсюда ощущаю, как она взывает ко мне, чтобы я поставил на её место кого-нибудь другого, а ей разрешил воссоединиться с тобой. Но кого? Кто может уподобиться ей? Она вторая после тебя по силе, знанию и величию. Я теряюсь в догадках, как мне быть дальше. Когда мы начнём нашествие, мы не будем подолгу засиживаться в городах, которые захватим. И надо будет избрать кого-то, кто будет управлять этим городом, когда мы двинемся дальше. Кого-то, кто умеет это делать. Но, что даже ещё важнее, кого-то, кто может противостоять духу алчности. Сейчас у меня в голове только эта задача стоит. Я спокоен, что в Вальдэре управляет Золина. Я могу положиться на неё. Но как быть дальше? Если даже тут, в Терлатуре, оставить Вихря, а в Куо́рме — Асаида, что мне делать дальше? Асон? Так он будет больше пропадать в таверне, чем находиться в ратуше. Есть ещё я. И да, я могу доверить тебе возглавлять штурм Седалума, а сам остаться, например, в Кататоде. Но кого я посажу в Де́ксмилле? Или в Лардова́де? Или в Нова́кте? Вокруг меня — только лишь воители, те, кто обучены побеждать. Чтобы стать правителем, нужно уметь смотреть на всё иным взором. Нужно быть не только воином, но и стратегом, дипломатом, торгашом, советником. А, самое главное, разбираться, кем и в каких обстоятельствах. Кто? Ответь мне, бог войны, кто из них может хотя бы на немного стать кем-то ещё, помимо того, кто они есть? Кажется, боги ставят передо мной невыполнимую задачу» Внимательно выслушав всё, что собирался сказать Адин, Дракалес дождался, когда его слова завершатся, и заговорил сам: «Никто. Потому что тебе это и не нужно. Идёт война. И люди будут с пониманием относиться к тому, что на какое-то время тебе придётся отлучиться, что на какое-то время у них не будет власти. Да, вы похожи на рабов, которые нуждаются в указаниях господина, вы нуждаетесь в том, кто направлял бы вас. Но это же не означает, что от этого каждый человек теряет свою личность и превращается в предмет, лишённый жизни и понимания. Они ведь могут прожить какое-то время и сами, без чьего бы то было руководства. Если бы это было не так, то они не могли бы трудиться, совершать потребные покупки и просто жить своей жизнью. Ведь каждый человек в той или иной мере принимает собственные решения и руководит сам собой. Поэтому, если в их городах не останется руководителя, катаклизма не случится. Главное, что они будут видеть, как по улицам шагают стражники, которые оберегают их покой и готовы броситься защищать их от нападения врага. И тогда не будет никаких проблем. А, когда будет одержана победа над Гамионом, потребность в руководителях так вовсе отпадёт. Ты сможешь избрать их из народа, как ты это сделал после завоевания севера» Адин дослушал до конца слова бога войны. В его голове всё ещё боролись два противоречия. Он боялся, что западный виран может ударить по захваченным городам в любой момент, но руководить обороной будет некому. Однако, с другой стороны, он понимал, что у людей на плечах есть своя голова, которой они будут думать. Достаточно будет просто дать указания воителям, как нужно вести себя во время осады, чтобы не дать противнику прорваться, а жителям, чтобы они не высовывались из своих домов. И тогда всё будет хорошо. Дракалес так вовсе уничтожил последние сомнения Адина, добавив, что во время военного положения, когда противник стремительно захватывает территории, самым лучшим решением будет усилить собственную оборону, а не растрачивать силы на тщетные попытки отбить свои потерянные города. Поэтому, чем скорее начнётся завоевание, тем меньше будет оставлено времени Гамиону на обдумывание положения и принятия контрмер. Виран воодушевился этими речами и велел гонцу, чтобы в число тех трёх тысяч вошли и три ученика Дракалеса. Ваурд одобрительно кивнул на это всё.

«А чего такой недовольный? — поинтересовалась Золина после того, как они пересекли врата, — Мы, наконец-то, вернёмся к нашему учителю и продолжим воевать плечом к плечу» Юный щитоносец отвечал: «Да нет, я доволен. Просто не показываю это» — «Ты и в самом деле думаешь, что мы с Вихрем поверим в это? Да ты ж такой, что у тебя на лице всё написано. Давай выкладывай. Что, у тебя там любовь в Вальдэре появилась?» — «Это у тебя там любовь появилась. Я ж говорю, что рад примкнуть к Дракалесу. Просто не показываю это» — «Ладно, я надеюсь, что он озвучит причину твоей печали, чтобы мы знали. Эх, вы только представьте: снова рядом с ним. Почувствовать этот дух войны, испытать этот боевой раж, снова быть сильными и уверенными. Наверняка мы идём в нападение» Вихрь отвечал: «Согласен, а то я что-то истосковался по сражениям. Я столько тренировался, что хочу новые приёмы уже на противнике отработать» Асаид ничего не сказал. Его вырвали из этого состояния покоя, которое начало овладевать им. Ему нужно будет распрощаться с беззаботными днями, с громким смехом и обожанием, которое он ловил на себе от других воителей. Теперь нужно будет постоянно сражаться, мало спать и быть как все. Вихрь рвался в бой, чтобы испытать зелье Индура. Алхимик провёл множество усовершенствований и вывел идеальную формулу. Осталось теперь только испытать её в бою. Вихрь нёс собой склянки с новыми отварами. А, чтобы не разбить их, каждая баночка была обёрнута кожей. И всё-таки у него на шее висел металлический флакон, в котором находилось средство, которое способно нейтрализовать воздействие любого зелья, на тот случай, если что-то всё-таки пойдёт не так во время этого сражения. Если всё пройдёт, как надо, воинство южан получит огромное преимущество. Никто, кроме Золины и Дракалеса не знал об этом. Поэтому он и сказал, что выучил новые приёмы, а потому спешит испытать их в бою. Золина стремилась к Дракалесу по понятным причинам. И, говоря со своими друзьями, она ничего не скрыла.

Все воители шли на главную площадь, где и должны получить дальнейшие распоряжения. И распоряжение было одним — проследовать в специально переделанное под казармы помещение, где они пока что проведут какое-то время. Однако для троих учеников Дракалеса было иное распоряжение — виран призывал их в ратушу. И все трое вошли в просторное помещение. Перед длинным столом стояли Адин и Дракалес. Увидев бога войны, Золина бросилась к нему и, казалось, готова заключить его в объятья, однако остановилась перед ним и отдала честь ударом правого кулака в левый нагрудник. Ваурд ответил ей тем же и кивком головы показал ей, чтобы она встала рядом. Она с радостью поравнялась с ним, заняв место по правую руку, после чего взор тарелона устремился на остальных, а после зазвучали его слова: «Вихрь, пусть будет прославлен тот день, когда я взял тебя к себе в ученики. За всё это время ты приумножил то, что тебе было даровано, и даже готов двигаться дальше. Что ж, действуй, как ты и задумал. А мы посмотрим, что из этого выйдет» В ответ латник стукнул кулаком в нагрудник. Затем настал черёд Асаида: «Сын кузнеца, почему ты не внял моим словам? Посмотри: твоему телу становится в тяжесть носить этих доспехи. Ты оставил мои наставления. Но этого оказалось мало. Ты даже перестал участвовать в утренних занятиях, а только продолжал отыскивать обожание тех, кто были с тобой. Они росли и поддерживали боевую форму. Ты же эту форму растерял. Скоро все воители ринутся в решающее сражение с западным вираном. Как же я тебе позволю участвовать в этом?» Асаид молчал, потому что был пристыжен. С ним заговорил Адин: «Мальчик мой, как же такое могло случиться?» Но тот не отвечал и вирану. Управитель взглянул на Дракалеса и спросил: «Что нам с ним делать?» — «Точнее, что е́му нужно делать? Асаид, сын Молы, победитель Луртара, каким будет твоё слово?» Набравшись смелости, он отвечал: «Оставьте меня стражником. Я пригожусь вам в стенах города» Дракалес не отступал: «Чтобы ты своим поведением сбивал с толку истинных воителей? Те, кто останутся сторожить город, должны быть не менее собраны, чем те, кто пойдут на войну. Мы не можем этого позволить» — «Тогда верните меня домой» — «Чтобы люди говорили, будто бы я не справился с твоим обучением?» Асаид молчал. Дракалес сказал: «Скоро мы выступаем. Ты идёшь с нами. Там у тебя лишь два исхода: быть сильным и победить, либо остаться слабым и проиграть. И, если ты хочешь повысить свои шансы на первый исход, ты не будешь терять времени и пойдёшь тренироваться, чтобы к тебе вернулась хотя бы часть того величия, которым ты обладал раньше» Слова бога войны были внушительны, а потому юный щитоносец поспешил в казармы, чтобы не терять времени и тренироваться. Адин дождался, когда тот убежит, рассмеялся. Вихрь же, как и Золина, остался в недоумении, а потому сказал: «Но он же не справится» Дракалес ему отвечал: «Все последние бои мы проводим под воздействием духа войны. Когда это происходит, каждый воин становится сильным и выносливым. Поэтому вы двое можете не беспокоиться о нём. Главное, чтобы он сам захотел воевать»