Атрак (СИ)

Часть 9

Пока воодушевлённое воинство вирана внимало поучениям Дракалеса, Адин прибыл к троим загадочным гостям в небольшую таверну. Их окружил люд завсегдатый и внимал рассказам, переполненным лжи и фальши. Но отнюдь не слова привлекали людей к троим светоносцам, скорее, их щедрость, ведь незнакомцы принялись угощать местных выпивкой и закусками. Прибытие Адина дало понять местным ярыгам, что пришла пора завершать весёлые посиделки. И вот, на управителя и его сопровождающих глядят три пары глаз. Первым, тот, что стоял слева, выглядел угрюмо и мрачновато, невзирая на то, что облачён был он в белоснежную мантию и на голову его был накинут подобного цвета капюшон. Руки его были вложены в рукава, а из расщелины, образовавшейся в месте стыковки, сочился свет, как словно там он держал светильник. Тот, что был посередине, сидел на табурете. Взор его был добр и предрасполагал к беседе. На себе носил он полный латный комплект белоснежных доспехов. А руки, низложенные одна на другую, опирались на изящный обоюдоострый меч с белесной рукоятью и зеркальным клинком. Шлем его не был глухим, скрывая лишь голову и щёки незнакомца. Из височной части выступали нашлемные фигуры в виде двух металлических крыльев, придавая воителю вид посланца божественного. Стоявший справа был крупнее его друзей за счёт того, что носил на себе более тяжёлые доспехи, каких Адину увидеть довелось впервые. Даже Дракалес не был так обмундирован, как стоявший перед ним. Но доспехи были к лицу тому воину, ведь он сам был крепок статью. Шлема громила не носил, а потому казалось, что голова его утопала в груде белоснежного металла. Но даже так Асаид, Вихрь и Адин видели ту жестокость, с которой тот глядел на вошедших. Из-за спины торчали рукояти его оружий. Были они настолько большими, что меч в руках того, что восседал посередине, был просто зубочисткой. Крылошлемый поднялся с места и, подойдя к Адину, протянул руку для рукопожатия, говоря: «Я рад, что вы прибыли так быстро. Меня зовут Сезема́л. А это мои провожатые: Казенда́л и Эльдара́л» Лик говорившего стал чуточку приятнее, когда как его спутники оставались всё такими же мрачными и грозными. «Адин, — отвечал ему виран, — А за моей спиной: Асаид и Вихрь, провожатые мои» — «Я уверен, у вас много вопросов к нам: кто мы, откуда, как пришли, чего хотим… Поэтому предлагаю проследовать в вашу крепость, бастион, цитадель, замок или как там называется ваше обиталище» — «Дворец» — «Что ж, пройдёмте во дворец, и там всё станет понятно»

Адин сумел провести гостей по обходному пути, так что трое чудаков не повстречались с Дракалесом. По пути во дворец виран вызнал немногое о них: что они являются членами святого ордена, что они действую во имя всевышнего божества, что они преследуют благородные цели. Остальное они собирались рассказать по прибытии на место. Адина успокоило то, что в своих словах крылошлемый латник использовал слово «благородные», ведь то, как часто это слово изрекал Дракалес, стало неким мерилом: если кто-то идёт с благородием, он заслуживает доверия. Однако не ведал правитель, что и неблагородный станет говорить то же, что и благородный. Чем движим был владыка Южного государства в тот миг, как решил не знакомить пришельцев с Дракалесом, понятно не было, но что-то внутри него удержало от этого поступка. Двое других белых пришельцев были молчаливы. Лишь изредка Сеземал обращался то к одному, то к другому, и те отвечали ему. Правда, услышать голоса Казендала, чудака в капюшоне, так и не довелось, как словно он не пользовался устами, чтобы говорить. «Маг» — догадались правитель и его провожатые.

И вот, стоя в обители вирана, гости должны уже начать беседу. Но крылошлемый только и делал, что ходил по комнате, оглядывая интерьер и всё, что находилось в нём. Чародей занял позицию у окна, громила остался в дверях. Оказавшиеся в середине комнаты Адин, Асаид и Вихрь весьма явно ощущали себя пленниками, взятыми в кольцо. Простояв рядом с книжными шкафами достаточно времени, предводитель троицы заговорил-таки: «Как я погляжу, вы увлекаетесь сказаниями о сатлармах?» «Если честно, — отвечал не совсем довольно Адин, — Я не любитель читать книги. Эта библиотека досталась мне от моего прадеда» — «А зря. Чтение развивает речь. Очень важный талант для оратора… если, конечно, вы таковым считаетесь» — «Ну про себя я ещё расскажу. А вот кто вы, откуда и как сюда пришли, а также с какой целью, мы ещё не услышали» Крылошлемый вытащил книгу с полки и, отыскав нужное место, стал зачитывать: «Вдохновлённый божьей силой, он воздвигал свою длань, объятую святым могуществом, вверх, к небесам, туда, где был источник его вдохновения, и, неся воздаяние, он низвергал на вражину мощь небес и воздавал по делам всякому, кто того заслуживал. Доспехи его сияли, наполненные светом, оружие его не было запятнано кровью невинных, но враги боялись его клинка. На челе его сиял знак благодати божьей, — далее чтец обернулся и, снимая шлем, дочитал, — То был сатларм» И всем открылся тот самый символ божьей благодати на лбу Сеземала. «А, понял: вы сатлармы, — заговорил Асаид, — Мой папа в детстве читал мне такую книгу. А это правда, что вы такие сильные и неуязвимые, что никакое оружие не причиняет вам вреда, а вы можете разломать гранит голыми руками?» Сатларм хлопнул книгой и отвечал: «Ну, конечно же, нет. Наши сказочники любят приукрасить события гротесками и красочными эпитетами. Но и непросты мы. Что ж, вы хотели ответов… Мы, воители и чародеи святого ордена, призваны вершить правосудие, а также искоренять нечестие из различных миров. Мы обошли много измерений, искоренили множество зла, сразили неисчислимое множество тёмных созданий, и вот подошёл черёд вашего мира. Теперь, я надеюсь, все ответы, которые я обещал дать, вы получили?» «Не совсем, — заговорил Вихрь, — Остался ещё один: как вы сюда попали?» — «Ах да. Такую мелочь не грех забыть. Ну, как и все маги, что бродят по вашему миру — через портал» Адин сказал: «Интересно то, что никаких магов в мире нашем не бродит. Лично я не видел» — «Ну так оно и понятно: эти презренные язычники очень хитры и предусмотрительны, словно пресмыкающиеся змеи. Держат в тайне своё присутствие, чтобы в таких мирах, как ваш, где нет магов, никто не приставал к ним: наколдуй это, сотвори то, сглазь моего недруга, приворожи мою любовь. Будь моя воля, мы начали бы искоренять их в мирах, куда направляемся со своей святой миссией. Но Сакраарх велел не трогать их. Поэтому и вы можете не стараться пытаться вычислить их. Вам ни за что не отличить чародея от простого человека» — «Позвольте узнать, а кто такой этот Сакраарх? Это какой-то бог?» — «Не какой-то, а единственный и истинный бог. Тот, кому должны поклоняться все люди, перед чьим именем должны трепетать все другие существа. Тот, кто положит конец скверне и нечестию» — «И вы хотите навязать нам свою религию? Хотите, чтобы мы поклонялись Сакраарху?» — «Мы расскажем вам о его величии, а уж присоединяться или нет, решать уже вам. Либо вы принимаете протекторат нашего всеславного святого, либо отвергаете его и остаётесь один на один против опасностей, которые могут прийти из-за границ вашего мира. Среди вас уже завелись шарлатаны. И это первый признак того, что в ваш мир начинают проникать те, кто могут навредить вам» — «Вы так легко говорите об этом, хотя сами едва тут появились. Я, живущий в этом мире уже более пятидесяти лет, могу с уверенностью заявить: чудес в нашем мире нет. Нет ни тьмы, ни зла, ни магии, ни богов» Казендал усмехнулся, и все обратили взор на него. Тот покачал головой и заговорил тихим, но отчётливым голосом, в котором слышна была насмешка: «Как же, нет… Хватит выглянуть в окно, чтобы увидеть чудеса, ваше высочество» Адин подошёл к сатларму и, заглянув ему черед плечо, увидел там Дракалеса, который тренировал его воинство. Того, кого пытался он скрыть от посторонних глаз, сам же и выдал неприятелю. Поняв, что скрывать присутствие ваурда больше не получится, виран ответил: «Ну, за исключением одного бога войны, который свалился на нас как снег на голову» «Бог войны? — пробасил Эльдарал и направился поглядеть в окно, — Нет других богов, кроме Единого. Стало быть, вы язычники, а тот, кто посмел назваться богом, самозванец» Колдун вовремя покинул место подле окна, когда как Адин не увидел в этом намёка, продолжая глядеть за Дракалесом. Громила оттеснил ничтожного по сравнению с ним владыку и стал взирать на тарелона. Адин оскорбился выходками гостей, но поборол злобу, подступившую к его сердцу. «Расскажите об этом самом Датароле, — попросил Сеземал, — Очень уж нам интересен этот бог войны» Адин заприметил, что сатларм знает больше, чем показывает это, ведь вслух имя ваурда он не произносил, когда как крылошлемый назвал имя его отца. Потому-то Адин и решил запутать потенциального врага: «Да чего тут рассказывать? Прибыл из другого мира, говорит. Является тамошним богом войны и великим наставником. Сюда зашёл посмотреть, что да как. А, убедившись, что тут обитают достойные воины, решил остановиться и потренировать моих гвардейцев. А я что, безумец, чтобы отказываться от столь щедрого предложения? Ну вот, собственно, и всё. Мало говорит, много делает — мне нравится он» Рассмеялся Эльдарал: «Вот за что вы мне нравитесь, люди, это за ваше чувство юмора. Ну как можно было вообще такую нелепицу сочинить? «Прибыл из другого мира», «Является тамошним богом войны», но самое забавное «Зашёл посмотреть, что да как». Ну и смехотворен же ты, властелинчик» Вихрь явно подавал признаки раздражённости и готов был кинуться в сражение с громилой, однако голос Казендала, звучащий у него в голове, пресёк этот необдуманный поступок: «Эльдарал одной рукой поднимает над землёй монументы, вдвое превышающие его ростом, а нрав его вспыльчив, так что, совершив это, ты отделаешься лишь смертью» Пока эти речи вливались в разум Вихря, чародей, излагавший их, был недвижен, и вовсе казалось, что не только бездействует, но и не думает ни о чём. Но мародёр прислушался к совету, подметив, что громила этот и в самом деле ему не по зубам. Скорее, этот исполин будет в самый раз для Дракалеса или же для них с Асаидом. Между тем Адин отвечал сатларму: «А чего тут смешного? Дракалес этот сам мне всё это рассказал» — «Тогда ты ещё более смешон, раз поверил в эту чушь» Терпение Адина начало переполняться, но заговорил крылошлемый, и речь его была более сносна, нежели его сподвижников: «Остановись, ларму́д, ты раздражаешь их, — громила лишь усмехнулся, а далее предводитель сатлармов обратился к Адину, — Мы, служители Единого, не признаём других богов. Однако ваш гость из другого мира заинтересовал нас. Разреши мы поговорим с ним, чтобы узнать истинные намерения его» Однако громила перебил речь Сеземала: «А чего разрешение-то просить? Пойдём и поговорим. Но для начала…» В следующий миг Эльдарал спрыгнул с окна.

Золина, как никто другой, умудрённая в боевом ремесле, стояла, сложа руки, и глядела за тем, как ведутся тренировки. Ваурд начинал с простецких движений, показывая своим ученикам, как нужно правильно наносить удары и уходить от контрударов, пытаясь сделать так, чтобы тела воителей заучили движения эти и свершали их без участия разума. Но вскоре Золина отвлеклась от созерцания за ходом тренировок, ведь взор её обратился к окну Адина, где она видела могучего некто. Опёршись на подоконник, громила глядел за тренировками. И дева не сводила с него глаз, ведь впервые видела кого-то подобного. Потом вдруг белый некто взобрался на окно и спрыгнул вниз. Но не успели его стопы коснуться земли, как громила обратился в молнию, которая направилась прямиком в Дракалеса. Не успела дева понять, что произошло, как исполин в латных доспехах оказался лежачим на земле, а ваурд выставил кулак назад. Девушка усмехнулась, поняв, что нерасчётливый самозванец попытался напасть на тарелона, но бог войны оказался проворнее, предусмотрительнее и стремительнее. Тренировки пришлось остановить. Следом за Эльдаралом на месте происшествия появились остальные сатлармы: первым перед лежачим предстал Казендал, появившись из ниоткуда. Сеземал спрыгнул с окна и добрался до своего сподвижника на своих двоих. Чародей и предводитель подняли глаза на Дракалеса и повстречались с оранжевым огнём ваурда. Золина почувствовала, как наполнились сердца их в тот миг страхом перед богом войны. Оранжевые зрачки постепенно расширялись, пока не заполнили глаза целиком. Сатлармы явно не понимали данного знамения, но страха в сердцах их прибавилось заметно. Повернувшись к ним целиком, он стал сжимать руки в кулаки, и всякий почувствовал, как накапливается мощь ваурда в его туловище. Золина уже раз ощутила что-то подобное, как словно внутри бога войны рождается неимоверная мощь, способная сокрушить весь мир. В тот раз за этим последовала череда земных содроганий, вследствие чего драконье поле перестало быть полем. И воительница забоялась, как бы подобное или чего похуже не случилось и теперь. Двое светоносцев только с ужасом глядели на то, что делал бог войны, не имея сил встать и бежать прочь. Прибыли Адин, Асаид и Вихрь. В отличие от сатлармов, они избрали более привычный способ покинуть дворец. Адин также понял, что рождение силы внутри Дракалеса не приведёт ни к чему хорошему, а потому попытался остановить то. Но ваурд не слышал тех слов. И тогда виран возвысил голос: «Остановить, сын Датарола, ведь, свершив это, ты не пройдёшь путь познания себя!» Как словно тайное заклинание были слова эти, ведь, услышав их, Дракалес усмирил своё могущество, и Орх с Гором, которые начали уже принимать физические формы, исчезли из рук ваурда. Золина с облегчением выдохнула. На лице Сеземала вновь появилась приятная улыбка, а лик Казендала погрузился во тьму его капюшона. Заговорил тарелон, и голос его был очень раздражённым: «Что ищут трое из рода сатлармов в землях этих? Почему свободно шагают они по миру, что им не принадлежит? Адин, скажи мне, славный виран, почему ты не выдворил этих ничтожных фанатиков прочь, как только ты увидел их?» Отвечал на эти речи крылошлемый: «Как видно, досточтимый бог войны незнаком с таким словом, как учтивость. Осторожнее, божок, а иначе оглянуться не успеешь, как святой орден придёт в этот мир и сровняет всё тут с землёй» Дракалеса начинали забавлять люди с чертой характера под название «угрожающие угрожающему», ведь выглядело это очень и очень нелепо, а потому он принялся отвечать на речи высокомерного сатларма с ещё большей воинственностью, однако чувствовалось в словах ваурда скорее насмешка, нежели угроза: «С нетерпением буду ожидать возвращения вашего после того, как вас выдворят отсюда. Мне открыто, сколь ничтожны вы, а потому с удовольствием подниму мечи свои, чтобы истребить побольше таких, как вы, ничтожеств» Задора в лице Сеземала поубавилось, и отвечать богу войны он не стал. Однако заговорил Адин: «Мне не совсем понятная ненависть твоя к ним. Среди книг Астигала мною были найдены сказания о сатлармах. Стало быть, мой прадед с почтением относился к ним» — «Кто именно отыскал книгу на твоей полке: лично твоей рукой она была изъята из числа стоящих там иль один из этих ничтожеств это сделал?» Взор Адина пал на крылошлемого, и понял ваурд, что тем самым повелитель указал на него, а далее заговорил тарелон: «Теперь же ты понял, что сатлармы подстроили всё так, как будет выгодно им, и в моих словах нет толку» На переполох явился Асон и стал расспрашивать Золину, что тут происходит. Тем временем Адин отвечал Дракалесу: «Но ведь они идут с благородием, как с ним идёшь и ты» — «На словах они красноречивы, спору нет, ведь сказания о сатлармах, неких вдохновлённых безымянным божеством людях, весьма красноречивы и гротестичны. В них превозносится герой, с кого они и берут образ, но лишь образ. В душах они испорчены высокомерием и жадностью, похотью и властностью, когда как на самом деле они лишь обычные ничтожества, скрывающие свои скверные деяния за светлой сущностью. Читая и размышляя над выдуманными событиями и героями, они полнятся лживостью и лицемерием. Так что им легче придумать себе мнимое поприще и шествовать по несуществующему пути, нежели заниматься истинными делами» Не вытерпел Сеземал слов этих и, поднявшись с колен, ведь склонился он над Эльдаралом, стал отвечать: «Довольно, еретик! Ты уже излил достаточно грязи на наши священные мундиры! Ты заплатишь!..» Не стал ваурд дожидаться окончания высокомерных речей сатларма, но усмирил его быстрым, но лёгким ударом кулака. Рухнув наземь, только тогда этот святоша замолк. Казендал не скрывал своего изумления. Выпрямившись, он стал взращивать в своём сердце страх перед тем, что и ему доведётся испытать на себе удар ваурда. И хоть бог войны решил наградить его тем, что не причинит ему вреда, ведь тот был на удивление малословен, но трусливость этого чародея заставила тарелона не делать исключений. Смакуя неизбежность расплаты, Дракалес надвигался не спеша, наслаждаясь смятением на сердце мага. Тот попытался остановить бога войны с помощью своих чар — выставив руку вперёд, он направил мощь своих колдунств на багряного воителя, однако ничего не произошло, магия не послушалась мага. Ваурд усмехнулся: «Твои чародейства ничтожны против духа войны, мерзкое создание» В испуге Казендал желал было убежать от неминуемой расплаты, но воитель, схватив его за руку, спас от неминуемой гибели. Ведь, если бы чародей бросился наутёк, ваурду пришлось бы прикончить его. А так, он остался на месте, и по закону Атрака не должен быть убит. Как бы ни пытался исчезнуть сатларм, бог войны одним своим присутствием рассеивал любые чары, которые пытался сконцентрировать в себе маг. И попытавшись изобразить потерю сознания, сатларм рухнул наземь, закатив глаза. Но ваурд на это не купился и продолжал держать его за руку, насмехаясь: «Негоже перед воителем смыкать глаза и предаваться сну. Проснись, лентяй, и прими вызов судьбы, как это сделали твои союзники. А если не в силах победить, так прими же поражение достойно. Или взови к своему божеству, и пусть благодать сойдёт на тебя, чтобы ты смог одолеть меня! — далее Дракалес возвысил голос к небесам и обратил свои речи к О́зин’Ва́лу, — Эй, там, сверху! Твои слуги и посланники унижены передо мной, перед богом войны! Приди же и защити их, о могучий и всеславный безымянный бог!» Слова бога войны выглядели совершенно серьёзными, однако все, кто созерцали за происходящим, стали насмехаться над трусливым сатлармом. И Адин более прочих смеялся над ними, ведь лишь мгновения назад они подавали вид высокомерных посланников божьих, вели себя так, словно за их спинами стоит незримая, но могучая сила, а теперь тарелон потешался над ними, и никто пришёл, чтобы остановить его. Не дозвавшись до совести притворившегося, ваурд схватил его подмышку, Эльдарала схватил за руку и, волоча громилу по земле, направился во дворец, говоря: «Пусть кто-нибудь возьмёт третьего и проследует за мной. Упрячем их в темнице до времени, пока они не очнутся или их всевышний не соизволит снизойти к ним, чтобы вызволить из заточения» На эти речи воители вновь ответили дружным хохотом. Сеземала схватили Асаид и Вихрь, а далее потащили следом за Дракалесом. Адин и Золина последовали за ними.

Первым на холодный пол тюремной камеры улёгся чародей. Он всё продолжал притворяться спящим. После него Дракалес уложил Эльдарала, следом за ним свалился Сеземал. Оружия воителей были изъяты и осторожно под надзором Дракалеса уложены у противоположной стены по ту сторону решётки. Последним клетку покидал Асаид. И как только все повернулись спиной к притворщику, тот вскочил на ноги и, выставив руку вперёд, со всей яростью попытался произвести что-то из разряда своих колдунств, направив их в спину щитника. Но по выражению лица, которое сделалось в следующий миг, стало понятно, что ничего не последует за этим. Не оборачиваясь, ваурд сказал: «Забудь о своих сверхъестественных заклятьях, потому что моё прикосновение, в отличие от моего присутствия, не блокирует твои способности, а лишает тебя их…навсегда» Но Дракалес намеренно сказал это, ведь всё дело было именно в его присутствии. Пока он стоит рядом, чародей не сможет использоваться свои магические способности. Такова сущность воителей Атрака, что дух войны, которым они все осенены, лишает враждебных чародеев связи с эфиром, так что они не могут производить свои чары. Серьёзный лик бога войны не оставлял сомнений в сердце чародея, что он теперь стал обычным человеком, а потому Казендал просидит в заточении долгое время. И хоть силы его вернутся, он будет предполагать обратное и попыток совершать бегство предпринимать не станет. Далее Адин запер клетку, и пятеро собирались покидать темницу, когда Казендал прильнул к металлическим прутьям, говоря, и чуялось в словах этих отчаянье: «Освободите, прошу… Без своих способностей я не выживу в своём ордене. Они меня выселят и отправят в пустыню. Вам я стану служить верой и правдой» Адин взгляну на Дракалеса, и в глазах его застыл вопрос, на который ваурд поспешил ответить так: «Сатлармы лживы и нечестивы. Лишь время покажет его намерения» И далее они покинули темницу…

Оставив тюрьму позади, Адин обратился к тарелону: «Какое-то немного суровое наказание для этого чародея ты выбрал. Колдунства для таких, как он, что воздух для обычного человека. Как по мне, то тут жестокость твоя излишня» И бог войны признался им во всём. На что виран ответил так: «Что ж, недооценил я тебя, благородный воин. Заверить чародея, что он лишён сил навсегда, чтобы тот не убежал из тюрьмы с помощью своих чар? Умно. Ты был весьма убедителен, что даже мне стало жалко беднягу. Получается, мы можем использовать это в своих целях. Скажем, пообещаем ему хорошее место в Каанхоре с несложной работёнкой, а он расскажет нам побольше о своих сатлармах. Всё равно терять нечего. А как узнаем всё, что нас интересует, откроем ему жестокую правду, и пусть идёт себе, куда вздумается» Дракалес нашёл это также умным решением, и обучение воителей продолжилось.

_________________

С каждым днём о Договоре стали забывать всё больше. Вострили клинки вираны западный, северный и восточный, готовясь к великой войне. Назревает сражение, о котором в будущем напишут много книг. И не покладая рук трудится прощёный виран Адин над тем, чтобы обеспечить защиту своей стране и своим подданным. Время же нещадно поглощало год за годом, и в мир явился Враждующий. С горного хребта начал он путешествие и двигался без остановки ровно на север, стремясь как можно скорее прибыть в город стольный, где поджидали его трое. По пути к цели увязалась за ним дева белокурая…

_________________

Золина с изумлением поглядела на обложку и не отыскала в ней ничего необычного — «Великие сказания Андора», а далее стала выискивать имя автора и год издания, но таковых сведений не отыскалось нигде. Иного исхода не видела она и продолжила чтение.

_________________

Была она настойчива в своём пути, и, проследовав за Враждующим во тьму иномировую, доказала своё величие. Поэтому могучий воитель позволил ей следовать за ним, а в дальнейшем стал её учителем и примером для подражания. Адин славный, поняв, кто ступает по его землям, принял гостя с распростёртыми руками, и в дальнейшем Враждующий во многом помог Южному государству. И бандитов, о существовании которых никто и не ведал, он выследил, и ничтожный люд, который прикрывался деяниями святыми, он изгнал из земель славных, и скверну могучую он искоренил. И всё это было уготовано предназначением для него… именно для него, чтобы испытать его силу, но не ту, что бурлит в его теле негасимым вулканом — иную, ту, которая не позволяет превратиться богу в тирана. Но величайшее испытание его ждёт ещё впереди. И в тот миг, как последовательнице его явится во сне образ яркий, в котором увидит она надвижение опасности, это и станет началом. И спустя десять дней война, веками сдерживаемая Договором, зашагает по миру. И что станет в тот миг с Враждующим — приобретёт ли он мощь бога иль обратится в могучего тирана — предсказать не хватит сил ни у кого.

_________________

За окном вечерело. И это значило, что Дракалес вскоре завершит тренировки с воителями Адина, а потому дева заспешила предстать пред могучим ваурдом с раскрытой книгой.

Уже на входе она повстречала уставших воителей, которые возвращались на свои места. Золине они выказывали своё почтение, как наилучшей в их составе. Дракалес шествовал в конце. Поняв, что его ученица чем-то встревожена, не стал входить в казармы следом за всеми, но принялся дожидаться, пока дева сама подойдёт к нему. Пропустив поток уставших мужчин, она предстала перед ваурдом и указала, откуда ему начать чтение. Дракалес в мгновение окинул взором страницу и отвечал совершенно спокойно: «Стало быть, отец мой не только миром благословил земли Адина, но и даровал этому государству таузва́ль, чтобы запечатлевалась история Андора» — «Что за таузваль?» — «Книги Атрака имеют особое свойство — им не нужен автор, ведь они сами творят то, что им повелит ратард иль ваурд. Обычно таузвали ведут летопись истории иль пишут хроники важных событий. В данном случае эта книга призвана записывать то, что творится в Андоре» — «Очень похоже на магию. Но разве воители Атрака обладают чарами?» — «Они были сотворены не нами. Таузвали — это подарок Йора, величайшего чародея, бога всех, обладающих магией. Именно он сотворил эфир и подарил его чародеям, чтобы они могли пользоваться им и творить чудеса. Мой отец и великий маг Йор были союзниками, как и Ксариор. И вот, теперь подарок бога магии проник и в ваши земли». «И в самом деле, — Золина раскрыла таузваль на том месте, где закончилось повествование, и увидела, что книга продолжила описание событий, — «С этим откровением боевая дева явится к Враждующему, и станет для неё открыта одна из тайн Атрака» Повествование дополнилось. Как чудно-то. А в Атраке много таких самопишущихся книг?» — «Лишь одна. Та, в которой ведётся счёт миров, посещённых ратардамаи или варудами» — «Почему же так мало?» — «Нет нам проку в письменной мудрости, ведь она передаётся из уст в уста, и всякое знание хранится в наших разумах» — «Странно всё у вас там, в Атраке. Вот бы побывать там…» Произнеся слова эти, она покосилась на ваурда, ожидая, что учитель пообещает ей забрать с собой в мир войны, но тот лишь отмолчался. Не теряя надежды увидеть родной мир бога войны, она вернулась к таузвали: «Теперь же вполне уместный вопрос у меня возник — как в руки некоего трактирщика могла попасть столь дивная книга? Неужели томелон Датарол благословил не только Астигала?» — «Всякое может быть. Мысли отца моего были недоступны мне» — «Быть может, нам стоит навестить Паслима и разузнать у него об этом?» — «Да будет так. Возьми с собой Вихря с Асаидом и займитесь делом этим. Я же обязательство перед вираном имею допросить пленников, потому что они должны были уже очнуться» — «Да будет так» И пути их разошлись.

Асон, Адин и Дракалес спустились в темницы. Идя по коридорам, они слышали голоса сатлармов — все они очнулись и пребывали в добром здравии. В тот миг, как управитель, генерал и ваурд предстали перед ними, выяснилось, что Сеземал находился ещё в отключке. Эльдарал вскочил на ноги и, вцепившись в решётку, закричал: «Открой клетку, желтоглазый! Открой, и я обещаю: ты будешь молить меня о смерти!» Адин ему сказал: «Не похож ты на сатларма. Дикарь — не более» — «Это я-то дикарь?! Что вы сделали с Казендалом и Сеземалом?! Маг лишился своей силы, а лера́д до сих пор не пришёл в себя!» На что Дракалес ему отвечал: «Быть может, театр ваш для людей и готовился, но со мной этот трюк не пройдёт» Громила хотел было что-то добавить, но чародей их остановил: «Не пытайся. Ему хватило войти сюда и увидеть, чтобы всё понять. Твои препирания будут лишь доказывать обратное его друзьям» Сеземал поднялся с пола и заговорил: «Дружище, да что с тобой такое? Я же сказал, что мы найдём способ вернуть твои силы. Зачем же ты отчаялся?» — «Увы, Сез, но мне уже ничего не поможет. Ратард сказал, что я больше не способен творить чары, — далее он обратился к стоящим по ту сторону тюрьмы, — Говорите ваши условия. Мы готовы» Лармуд пришёл в недоумение: «Ты сдаёшься?! Казендал, я был более высокого мнения о чародеях Святой Империи! Но, оказывается, вы всё же шарлатаны! Мага не исправить даже истиной!» Сеземал ему отвечал: «Остынь, Эльд, он прав. Нам ничего не остаётся, кроме как сдаться и выполнить то, чего пожелают они» Заговорил Адин: «Что ж, вы начинаете подавать надежды. Нам нужен Казендал. Мы поговорим с вашим чародеем, а потом отпустим, куда глаза глядят» Эльдарал вновь взялся негодовать, но крылошлемый его успокоил, а после обратился к вирану: «Обещайте, что не станете его пытать» Владыка Южных земель испытал омерзение от таких слов, отвечая: «Как же ты мог такое подумать? Вы двое — к стене, маг — ближе к двери. И без шуток» Пленники сделали то, чего от них потребовал правитель, и клетка отварилась. Конечно же, Эльдарал совершил попытку к побегу, воспользовавшись своей молниеносной скоростью, но ваурд изловчился схватить его за глотку во время перемещения, так что побег завершился неудачей. Могучая рука бога войны закинула лармуда обратно в клетку, и Казендал был спокойно взят под стражу.

В чертогах вирана состоялась беседа. Чародей расположился на стуле перед лицом Адина, генерал стоял рядом с его величеством, Дракалес осматривал книжные полки на предмет литературы с участием сатлармов. Адин, подавая вид, будто бы занимается бумажным делом, заговорил с чародеем: «Я тут подготавливаю бумаги к твоему переезду, скажем так. Будешь проживать в Каанхоре. Одинокая женщина согласилась приютить у себя лишившегося своего дома беженца из Северного государства. Будешь работать в её швейной. Она обучит тебя этому делу, и вы с ней неплохо сживётесь. Если не нравится, у тебя есть два варианта: идти, куда глаза глядят, или подзаработать у неё, купить дом, найти новую работу» Сидящий находился в подавленном состоянии. Ещё бы: лишиться такого великого дара, как творить чары, притом думая, что это навечно. Но выхода у него иного не было, а потому он спросил: «А что вы хотите взамен?» — «Мелочь, не более. Как ты говоришь, без чародейских навыков тебе нет места в ордене. Ну так вот, думаю, сатлармы не сильно обозлятся, если ты откроешь парочку-другую их тайн?» — «Я согласен. Спрашивайте. Что знаю, скажу» — «Молодец. Так, значит, здесь я ставлю подпись. Всё, теперь у нас официально есть такой гражданин по имени Казендал. Итак, нас интересует причина… настоящая причина того, что привело вас сюда. Я не верю, что вы ходите по разным мирам, ведёте исследования, наблюдения и всякое, что вы мне там наговорили» — «Верно, никакие мы не исследователи. Мы были посланы сюда по приказу верховного лармуда Инведа́ла. Он вызнал, что в вашем мире присутствует Датарол, великий полководец и завоеватель всех миров. Против него мы ничего не имеем. Наоборот же, нам нужна помощь великого воеводы в борьбе с порождениями скверны. Сатка́ры напали на нас, помешав образованию новых колоний» Адин подхватил его слова: «И где ваш хвалёный бог?» — «В том-то и дело. Сакраах перестал отвечать на молитвы своих служителей. Мы больше не ощущаем на себе его заботливую руку. Идя на святую миссию, мы больше не чувствуем той уверенности, которая была с нами всегда. Да, за всё время существования Святой Империи многое изменилось, и мы стали не такими святыми, как раньше. Поэтому наш владыка и отвернулся от нас. Именно поэтому лармуд Инведал принялся искать поддержки у других богов, ведь наш отвернулся от нас. Он поставили задачу завоевать доверие Победоносца, — он глянул на Дракалеса, — Но, видимо, Датарол ненавидит нас. Пока мы искали способ выманить бога войны, саткары прекратили свои нашествия. Но мы посчитали, что это затишье перед бурей, перед великой бурей. И тут нам улыбнулась удача — бог войны был обнаружен тут. Троих лучших послали затем, чтобы уговорить его выступить против нашего врага. Взамен Атрак получил бы ценного союзника. Но по непонятным причинам мы встретили вражду. Всё, что ведомо мне, теперь открыто и вам». «Очень интересно, — задумался виран, — Фанатики единого бога вдруг обращаются за помощью к другому божеству. Что-то здесь не сходится» — «Сакраарх мёртв или перестал интересоваться жизнью своих подданных. У нас больше нет владыки. А все эти выдумки нужны лишь для того, чтобы у сатлармов была надежда, чтобы наши руки не опускались, чтобы мы продолжали нести свою веру. Нами управляют лишь лармуды. И даже нимкары больше не имеют с нами никаких дел» — «Что за нимкары?» И тут отвечать взялся Дракалес: «Это есть те же сатлармы, но обитающие в небесах» — «Они не мы. Это полубоги-полулюди. Им дана мощь нечеловеческая, питаемая светом божественным» Адин задумался: «Весьма странно. Получается, что сатлармы правят сатлармами, но вселяют ложь, что якобы над ними есть кто-то всемогущий и он помогает им. Я бы не вошёл в ваше воинство. Ладно, бог там не бог, но вот меня мучает один вопрос: почему вы сразу не сказали всё? Поведали бы мне историю ваших распрей с этими… как их там… короче, с вашими врагами, я и не отказал бы вам в беседе с Дракалесом» Чародей уловил паузу меж слов Адина: «Не нужны нам беседы ни с какими Дракалесами. Мы будет говорить только с Датаролом, — он вновь посмотрел на Дракалеса, — Что ты скажешь на это, бог войны?» Тарелон ему отвечал: «Вы не сможете поговорить с Датаролом, потому что его нет. Я — Дракалес, новый бог войны, что поведёт воинство в багровых доспехах на завоевание миров. И нам не нужны никакие союзники. А тем более из вашего числа, их числа скверных сатлармов» Пока чародеем владело сильное изумление, говорить стал Адин: «Если вы хотели поговорить с Датаролом, то я тебе ещё раз скажу: могли бы сразу так и сказать. Зачем было приходить и лгать мне. Тем более, как только вы встретились, у меня возникло ощущение, что вы пришли сюда в попытке победить бога войны, хотя это даже сложно выговорить, не то, чтобы претворить в жизнь» — «Это всё лармуд. Он предложил такой план. Я же был против, но предводитель поддержал громилу. Вот поэтому мы и начали не с того конца. Быть может, многоуважаемый Дракалес услышал пасквиль в наш адрес. Но меня это теперь вовсе не интересует. Всё, что вы спросили, я поведал» Заговорил ваурд: «В таком случае ты услышишь то, что должен услышать. Томелона Датарола более нет. Атраком править буду я. И Лиер, тот, кто видел все похождения моего отца, поведал мне многое о тех, кто живёт в разных мирах. И сатлармы, и саткары, и нимкары мне знакомы. Что первые, что вторые и третьи довольно скверные народы. И мудрый ратард предостерегал меня, чтобы никаких дел я не вёл с вами» Казендал более не страшился Дракалеса и глядел в глаза его с достоинством, обречённым, но достоинством. И теперь этот человек не был так мерзок ваурду. «Что ж, — проронил чародей, — Отныне дела ордена меня не интересуют. Я готов отвечать на остальные вопросы» Адин обратился к тарелону: «Есть ли у тебя к нему вопросы?» — «Нет. Всё, что мне нужно было ведать о сатлармах, мне открыл Лиер» В следующий миг виран смял бумажный лист, на котором якобы составлял указ о заселении Казендала в Каанхор, дав демонстративно понять, что сатларма обманули. Однако чародей этого не понял и продолжал с ожиданием глядеть на вирана. Поняв, что его мысль не была ясна, его величество велел вернуться к заключённым. Поднимаясь и следуя за Асоном, Казендал заговорил: «Не думаю, что это хорошая идея. Если я скажу Эльдаралу и Сеземалу, что остаюсь тут, то они меня убьют на месте. Вы же ведь знаете, с каким недоверием Святая Империя относится к чародеям» — «А я разве это сказал? Прости, что-то не заметил. Мы идём за твоими друзьями, чтобы освободить их и отпустить вас троих восвояси» — «Но вы же обещали, что дадите мне дом и работу» — «Увы, сынок, всё это было лишь ловкий манёвр, прям как ваши игры в добрых сатлармов, оказавшихся злыми. Бодрее, маг! Когда Дракалес окажется на достаточном расстоянии от тебя, твои способности вернутся, и ты снова сможешь колдовать» Чародей попытался произвести свою магию сейчас, но у него ничего не получилось. «Я же сказал, когда наш бог войны окажется на достаточном от тебя расстоянии, — разочарованно проговорил Адин, — Вот когда окажетесь за пределами Каанхора, тогда и сможешь призывать свою магию. Но смотри мне. Вот только узнаю, что ты воспользовался своей магией не по назначению, то есть не ушёл отсюда в свой мир, Дракалес будет тут как тут» Казендал, не проронил ни слова на это. Теперь к нему возвращался облик безмолвного чудака в белоснежной мантии.

Приятели его обрадовались тому, что к чародею вернутся его силы. Святош выпустили на свободу и велели покидать столицу и этот мир. Сеземал попытался раскрыть истинную причину их появления тут и стал взывать к могучему тарелону о помощи, но чародей успокоил его, заверив в том, что он попытался договориться с ними, но ничего не вышло. И нехотя сатлармы в сопровождении некоторых гвардейцев покинул Каанхор, а после чародей перенёс их всех в другой мир. Адин же спросил у Дракалеса: «Ты уверен, что мы поступили правильно?». «Уверен» — ответил мрачно бог войны, — Не имею ни малейшего желания иметь с ними какое бы то ни было дело»

После этого ваурд вернулся к тренировкам гвардейцев Адина. Золина, Асаид и Вихрь ещё не вернулись с поисков ответов, а потому много времени бог войны планировал уделить воителям вирана. Для многих уроки Дракалеса были в тягость. И у таковых нечасто выходило следовать указаниям мудрым. Но пришелец из другого мира был терпелив и помногу раз повторял свои наставления, чтобы они отложились в голове каждого. Ваурд понимал, что люди воинственные предпочтут действовать, нежели слушать и размышлять. Тарелону сразу же вспоминались те дни, когда его боевым воспитанием занимались Лиер и Татик, на чьих уроках приветствовался разум, нежели дела, вспоминал, сколько труда приложили ратарды и терпения, чтобы обучить Дракалеса тактической мудрости. И он, подражая им, делал успехи, ведь постепенно мастерство гвардейское росло. И хоть в глазах бога войны шаги те были ничтожно малыми, для генерала и вирана это были огромные скачки.

Трое избранных богом войны вернулись только вечером. Всё это время ваурд отдал тренировкам. Результаты были невелики, но Дракалес не отчаивался и в планах имел мысль усилить нагрузку. Золина сразу же предстала перед своим учителем и стала говорить обо всём, что приключилось с ними:

«В Каанхоре не пойми что творится. Но сначала о наших поисках. Они не увенчались успехом, сразу скажу. Мы прибыли в ту самую таверну, где я и получила эту книгу, но обнаружили на месте хозяина другого человека. И что ты думаешь? Он знать не знает о каком-то там Паслиме, как будто его и не существовало. Мы уж было подумали, что ошиблись местом. Но нет же. Я отчётливо помню главную дорогу, вдоль которой тянулось веретено людей в тот день, когда мы шли к главной площади. Вихрь снял с себя доспехи и прокрался ночью в это заведение. Удивительно, но следов и в самом деле не было. В документах о владении трактиром указывался этот человек, и никаких посредников он не имел. Никаких сломанных дверей на втором этаже. Следующим днём мы стали расспрашивать местных завсегдатаев о том, о сём. Но эти забулдыги не помнят даже вчерашнего дня, не говоря уже о более ранних событиях. А остальной люд утверждает, будто бы этот трактир с самого его основания принадлежал тому человеку. Но мы не оставляли надежды и продолжали искать. Поиски наши увенчались успехом, хоть и недолгим. Мы сумели отыскать того, кто якобы в тот вечер на кануне Луртара потчевался в этом самом трактире, привели его к хозяину в надежде, что наши сомнения подтвердятся. Но, увы, и он принялся говорить о том, что этот хозяин был тут и в тот вечер. В общем, мы оставили это дело. Ну не могло быть такое, что нам с тобой привидеться один и тот же трактирщик или все вдруг посходили с ума»

Увидев задумчивость, которая нарисовалась на лице Дракалеса, дева спросила: «Что ты думаешь об этом?» И ваурд ответил ей: «Стало быть, кто-то принял облик Паслима, чтобы под видом хозяина таверны вручить нам таузваль, которая поможет нам сориентироваться во времени, а также запечатлеть историю моего восхождения» — «Знаешь, у меня тоже родилась подобного рода мысль ещё там, но я посчитала её навязчивой идеей, а потому отбросила. Но теперь, когда наши с тобой мысли сошлись, я думаю, что она была не такой уж и навязчивой» — «Теперь же расскажи о том, что ты назвала странностями каанхорскими» — «Всякое было. Как будто двери таверны перенесли нас в другой мир. Сначала мы увидели, как маленький мальчик хвастался своей неимоверной силой, якобы голыми руками может поднять лошадь. Всё бы ничего, если бы он не продемонстрировал свой подвиг. Мимо пробегал человек неимоверно быстро. Стрелы даже так не летают. Старик, проходивший мимо, привлекал женское внимание, и те стеснительно поглядывали в его сторону, как словно был он молодым и привлекательным. Мы шли как будто во сне. Акробаты, бессмертные, чародеи — в общем, всего не перечислить. А позже к нам подбежала женщина, прося помощи. Она утверждала, что её муж обратился в чудище. В обычное время это вызвало бы у нас недоумение, но, глядя на новый Каанхор, мы поверили ей. Мы втроём вошли в её дом. Хозяйка осталась снаружи. Всё внутри было верх дном. Кто-то не на шутку разозлился и перевернул там всё. В общем, мы обнаружили чудище. Какой-то огромный чёрный жук, стоящий на задних лапах и машущий остальными шестью над своей головой. Мне показалось, он хочет что-то нам сказать, но Асаид отважно двинулся вперёд, сбив чудище с ног своим щитом. Мы бросились на подмогу, но тварь оказалась проворна и сильна. Вмиг поднявшись на лапы, оно раскидало нас и метнулось прочь из дома. Убивать оно нас не хотело — это мы поняли тогда, потому что более удачного момента для этого у чудища не было, но оно потратило шанс на побег. Мы, конечно же, метнулись за ним. И по указаниям каанхорцев преследовали его до самых врат. А там изумлённые стражники рассказали нам, что чёрная дрянь, метнувшаяся мимо них, убежала в лес. Дальше мы за ней не пошли. Вот что ты думаешь об этом?» — «Всё это весьма необычно. У людей ни с того, ни с сего начинают проявляться способности, не свойственные им» — «Я бы даже сказала, исполняются их мечты. Мальчуган, пожелавший стать сильнейшим на свете, старик, грезящий вернуть молодость и привлекательность. Однако случай с жуком мне не совсем понятен» — «Это может быть желание того, чтобы его стали бояться» — «Верно. И что же у нас получается? В Каанхоре завёлся добрый исполнитель желаний?» — «И такое может быть. Однако Лиер утверждал, что эджа́ги прекратили своё существование века назад. Но это никак не исключает того, что один сумел выжить» — «Эджаги? Кто это?» — «В сказаниях ратарда они представлялись как духовные существа, но полыхают, как самое настоящее пламя, и этой стихией они обладают в совершенстве. Даже самый сильный заклинатель огня не способен на то, что может эджаг. Ещё из рассказов Лиера вызнал я, что они способны воплощать желания» — «Чудеса, да и только. Я думала, что существование добрых исполнителей желаний — лишь наивная сказка, однако сердце всё же подталкивало меня верить в них. И это, как оказалось, не безосновательно». Чуть помолчав, она продолжила: «Так что нам с эджагом-то делать? Не может же он разгуливать свободно по городу и желания всякие исполнять. Нужно выследить и попросить его прекратить это делать, если, конечно, он не с плохими намерениями это делает» — «В сказаниях моего учителя создания эти представлены были как союзники, а потому, встретив его, мы можем не опасаться, что просьбу нашу он не исполнит» — «Это уже лучше. Теперь вопрос в ином — как отыскать его?» — «Этим вопросом задаюсь и я. Уверен, эджаг принял облик человеческий, чтобы не бросаться в глаза. И отыскать его можно лишь по магическому следу. Но, увы, увидеть такой след могут лишь те, кто практикует магическое ремесло. Мир ваш лишён открытости в области чародейства, а потому никакой валирда́л не посмеет раскрыть себя» — «Столько слов диковинных успела вызнать я. Что за валирдал?» — «Так зовут себя чародеи, странствующие меж мирами» — «И как нам быть? А этот самый валирдал не может решить проблему с эджагом самостоятельно? Он же, наверное, видит, что происходит вокруг, и сердце подтолкнёт его к действию» — «Это вряд ли случится. Ведь пилигримы очень осторожны. И благородному поступку предпочтут бездействие с целью сохранить своё присутствие в тайне» — «Ненавидишь их за это?» — «Вовсе нет, потому что делают они это не по трусости своей, но оттого, что нет им дела до людских бед. Лиер предупреждал меня о том, что в бою любой чародей является весьма опасным противником, а потому хоть я и не признаю это ремесло полезным, к магических дел мастерам отношусь я с уважением» — «Хм. Может, мне научиться магии и раскрыть это дело с исполнителем желаний?» — «Это вряд ли получится, ведь ремесло это очень сложное для понимания, и без учителя тебе не овладеть им» — «А твоя магия, с помощью которой ты сотворил ваурдов? Она не может определить место нахождения колдуна?» — «Эджаг вовсе не колдун, потому что не с помощью магии воплощает желание, но чем-то ещё другим, мне не ведомым. Но нет, моя сила не способна обнаружить чародея»

Адин, узнав о проделках эджага, стал недоумевать, ведь, как и все, считал, что существа, исполняющие желания, выдумка и сказка, которая лишь тешит человека тем, что грёзы их не безнадёжны. Выслушав также проблемы с его поиском, повелитель призвал к себе Хандалира, главного агента вирана, и дал ему указание начать поиски того самого эджага, который может скрываться в обличии любого человека. Дракалес дал весьма подходящую наводку: «Пусть люди твои ищут человека, который не обладает сверхъестественными способностями и на лике чьём не рисуется радость, ведь для эджага нет радости. Но если таковых окажется много, не страшись, но выбирай по поведению и поступкам. Наблюдай и делай выводы» Приняв слово ваурда, Хандалир двинулся собирать следопытов. Забегая наперёд, хочу лишь сказать, что следопытам так и не удалось изловить исполнителя желаний, однако существо, поняв, что его дела вызывают не только радость, но и негодования, прекратило их. Однако посланцы вирана не прекращали поиски, считая, что их цель — найти эджага. Скажу прямо, польза в этом была, ведь пламенное существо видело, что поиски его не прекращались, а потому решило завершить свои дела. Однако возникла иная проблема, которую решали уже воители вирана. А именно последствия исполнения желаний. Многие, получив способности, не свойственные человечьей природе, не имели в сознании своём и мысли, чтобы использовать их во зло. А те желания, чьи цели были лихими, попросту не исполнялись, ведь, как подметил Дракалес, эджаги не были существами скверными и вершили только благородие. Но не могли понять они, что человек существо ветреное — если пожелает он блага, то вскоре станет творить лихо. Потому те, кому была дарована могучая сила, невероятная скорость, пытливый разум, стали обращать её в оружие покорения и превосходства. Так, Сами́д, тот самый мальчуган, который в рассказе Золины поднял лошадь своими руками, имел месту заполучить невероятную силу, чтобы защищать себя и друзей своих от тирании более взрослых детей, однако не успел он применить свою силу во благо, как сразу же нашёл для себя преткновение — он стал среди своих сверстников почитаемым, и всякий желал угодить ему. Но неопытный предводитель неверно мотивировал их: вместо сотрудничества он прививал им дух соперничества, и ребята буквально сражались друг с другом, чтобы заполучить одобрение своего кумира, что привело к расколу. И группа умалялась, пока не остался силач один на один со своей силой. И никто больше не стал искать дружбы с ним. Это и стало причиной, по которой он принялся мстить. Но в мыслях его не было места для убийства, хотя первое же возмездие им и окончилось. Следопыты стали вести расследование, но, страшась тюремного заключения, дитя пыталось сопротивляться аресту, ранив притом одного из ищеек. Чтобы разобраться с маленьким силачом, был призван Дракалес. Взяв с собой Асаида и Вихря, он прибыл на место. Взору его открылось жалкое зрелище: вжавшись в угол своей комнаты, рыдал мальчик, кому и пяти лет ещё не исполнилось. Сквозь слезы его иногда слышался приказ «уходите!». Всякому показалось, что ваурд медлит, потому что не желает испытать на себе удар силача, но видела Золина, как Дракалес боролся с подступившим чувством ненависти. Она понимала, что именно вызвало неприязнь — сам факт того, что это ничтожное создание, как человеческое дитя, обладает силой под стать ему, был мерзким, в этом и увидел тарелон мерзость. Однако свою ярость он поработил, как и всегда это было, а после двинулся к нему, и всякий засуетился, а испуганный лишь ещё сильнее закричал: «Уходите!» Ваурд без капли страха протянул к нему руку, а малыш в страхе ударил по ней ладонью. Но ничего не произошло, хотя все ожидали, что рука бога войны пошатнётся. Но надвигающаяся рука была неостановима. Более прочих изумился малютка. И не успел опомниться, как оранжевые глаза уже глядели на него, а пол под ногами был уже далеко. Дракалес заговорил: «Отныне и на веки ты не способен воспользоваться тем, что тебе даровано было случаем» Договорив это, ваурд опустил его на землю, и в подтверждение слов его стена, по которой треснул со всего размаху мальчуган, не разлетелась на мелкие кусочки.