Авантюрист на поводке (СИ)

ГЛАВА 27. Жерар поясняет, почему маги не летают, как птицы

– Идёмте, мсье Соврю, – позвала Макс. – Бильярдная подойдёт.

Жильбер сально шлёпнул губами, но не осмелился изречь какую-нибудь пошлость при всём обществе. Гаспар, в отличие от брата, на Макс даже не смотрел. Оно и понятно: накануне младший отпрыск Орабель наверняка получил от своей Моник нагоняй и был им морально и, возможно, даже сексуально удовлетворён.

– А где я могу побеседовать с Мари-Жанной? – вставая со своего места, спросил Жерар.

Макс посмотрела на него каким-то многозначительным взглядом, но Мильфей, как ни старался, не сумел понять, что именно хотела передать ему детектив. Странно, в который раз уже Жерар видел на лице Макс эмоции и не мог их прочитать дословно! Словно что-то в нём отказывалось читать все эти тайные знаки и узнавать потаённые мысли этой женщины.

Мари-Жанна, оказавшись с Жераром наедине в столовой, повела себя примерно как воробей, попавший в печную трубу в доме Макс. Заметалась, бросилась к окну – но ведь это был второй этаж, причем в особняке явно не старались всё сделать приземистым и скромным! Потолки тут были высоченные, так что окно второго этажа отстояло от земли на вполне приличном расстоянии.

– Убиться не убьёшься, но ноги поломаешь, – заметил Жерар, когда девушке уже удалось приоткрыть окно. – Между тем чистосердечное признание, сама понимаешь, улучшит ситуацию, а молчание усугубит.

– Что бы ты понимал! – запальчиво воскликнула Мари-Жанна. – Ах, почему я не могу летать! Почему я не маг или хотя бы не птица!

– Есть пара причин, – сказал Жерар, – по которым я вот, к примеру, маг – и не летаю. И тебе не советую. Лучше выкладывай, куда рвёшься, может, я и помогу.

На хорошеньком юном лице появилась тень сомнения.

Мари-Жанна, несомненно, была очень симпатичная барышня! На месте Мадлен и её сестрицы Жерар пожелал бы присутствовать на допросе.

Впрочем, дверь тут была со стеклянными вставками, можно было подглядывать в своё удовольствие. Оглянувшись на неё и убедившись, что там никого нет, ловкач всё-таки на всякий случай подошёл и мазнул по всему дверному полотну двумя широкими жестами. Как маляр, только без кисти. Теперь через стёкла можно было увидеть только смутные силуэты, а через щели – услышать лишь невнятное бормотание.

– Ну? Давай, признавайся, – сказал Жерар. – Уверен, что ты уже пыталась сегодня вырваться отсюда и тебе не дали. И твое настроение как-то связано с тем, что сегодня не было фото от твоей бабули Орабель… А может, и с тем, что вчера в доме другой твоей бабули ты была такой весёлой и милой. А ведь, насколько я знаю, Брюно сказал мадемуазель Д`Обер, что ты ночевала тут. Видишь, я кое-что уже рассказал за тебя, дальше ты.

Мари-Жанна сжала кулачки и посмотрела на Жерара как загнанный, но отчаянно-злой зверёк. О, эта зверушка не собиралась плакать и погибать зазря, она готовилась драться.

– Мари-Жанна, я на твоей стороне. Никто не поймёт тебя лучше, чем я, потому что мне известно, что такое любовь. Я сам уже давненько жду, когда же предмет моей страсти обратит на меня свой взор, – проникновенно заговорил Жерар.

Это было слишком напыщенно, но он видел, что девушка сейчас переживает пик своей влюблённости, поэтому пафос будет в самый раз.

– Да она только на вас и глядит, – вдруг сказала девушка. – Когда вы не видите – только и делает, что вами любуется. Я ещё в прошлый раз это заметила, перед тем, как отсюда улизнуть.

– Ох, это не то, что ты подумала. Я у неё на привязи, – сказал Жерар. – Ей волей-неволей приходится бдить.

– Тогда вы или врёте, что влюблены, или думаете, что любите другую больше этой, – беспощадно припечатала Мари-Жанна. – А теперь помогите мне удрать и помочь бабуле. Я ведь даже здесь решила ночевать, чтобы легче было с утра удрать – кто ж знал-то, что Брюно вдруг решит, что мне надо остаться? Теперь из-за него в доверие к бабушке вместо меня вотрётся оборотень и всё испортит!

И уже другим тоном, обеспокоенным, сказала:

– Надеюсь, Флобер её от меня отличит.

– Стоп, но ведь оборотень у вас дома, заперт на три замка, – сказал Жерар.

– Ужасно… Как только никто не понял, что это не я? Даже мама! А оборотень – вы же не думаете, что он действует один?

– Теперь не думаю. Так… А оборотни, – сказал Жерар, чуть помедлив, – это кто?

– Маги-метаморфы, – нетерпеливо пояснила Мари-Жанна. – Они из университетского тайного общества. Одна из них как раз и заявилась к нам два года назад…

Тут девушка осеклась и прислушалась к чему-то – но в комнате по-прежнему было тихо, да и за дверью тоже.

– Если быстро всё расскажешь, я помогу, – поспешно сказал Жерар. – Ну же? Счёт идет на минуты! Вот к примеру – расскажи, куда этот оборотень потащится, если ему удастся обмануть твою бабулю и Флобера? Что ему надо?

– Он поведёт их к нотариусу, мэтру Блюму. Ведь надо переделать завещание! Потому что им, кажется, больше всего нужен даже не Флобер – с такой поживой, как месторождение, можно и о мести забыть!

Тут Мари-Жанна воинственно вздёрнула острый подбородочек. В глазах девушки стояли слёзы, губы дрожали, но она готова была сражаться или, скорее, бежать на выручку.

– Месторождение… Вот почему мне сразу показалось, что всё ваше семейство что-то старательно замалчивает, – сказал Жерар.

Он понятия не имел, что там за месторождение, но, чтобы Мари-Жанна высказалась по порядку, просто обязан был сделать вид, что догадался!

– Да! – сказала девушка. – Поэтому дядя Жильбер сразу пожалел, что вызвал полицию. С частным детективом проще договориться. Ведь ваша напарница – она болтать не будет, правда? Да и вы небось не из болтливых.

Жерара едва не разобрал смех. Будь тут Макс, она бы уж точно не смолчала по поводу болтливости своего напарника!

– У Флобера были небольшие способности, а в университете Монпансьеля была возможность их развить, – торопливо рассказывала барышня. – Но там он связался с плохой компанией. Я некоторых видела однажды, когда Флобер пригласил меня погулять с его друзьями в компании. Их общество, тайный Клуб Метаморфоз, существует недавно. Чтобы в него вступить, надо принести что-нибудь по-настоящему ценное. Ну Флобер и принёс новые минералы. А вы же знаете, какая сейчас это ценность! А он сразу три штуки притащил. Вот тогда дядя Жильбер на него и обозлился! Нельзя выдавать семейные тайны.

– Ага, – начал что-то соображать Жерар. – Новые минералы… С месторождения.

– Да! Но только это наша тайна, которая не должна была выплыть наружу. Однокурсники Флобера докопались до правды, но не сумели выдавить из Флобера главное: где находится это месторождение. И тогда они его похитили. А вместо него ко мне пришла она.

– Она? Оборотень? – спросил Жерар жадно.

Он был рад, что не ошибся в этом. Его мысли бешено работали. Метаморфы. Перед самым исчезновением Орабель один из них и навестил Жерара в участке… Причина, почему они до сих пор в этом городе, вполне понятна. Обрабатывают семейку Соврю, чтобы завладеть ещё более солидным кушем, источником нескончаемых богатств и могущества. Ладно – деньги, счета в банках, дома и автомобили… Месторождение минерала, даже небольшое – вот что больше всего привлекало оборотней. Вернее всего, мысленно рассуждал Жерар, украденные в банке при помощи подельников-грабителей деньги нужны им в основном на поддержку аферы. Авантюрист прекрасно знал, что порой афера требует нешуточных вложений – с прицелом на бОльшую прибыль, понятное дело.

А Мари-Жанна, пока он думал, продолжала рассказ – не могла остановиться, пока не выскажет всё. Очень трудно постоянно молчать. Тайны просятся наружу – им сложно оставаться тайнами.

– Она пришла в облике Флобера. И попыталась внедриться в нашу семью. Ей удалось обмануть даже его родителей, не говоря о дяде Константэне! Мы с Арминой и то заподозрили его только на третий день! Малыш Люсьен тоже – но его лже-Флобер напугал. В общем, она попыталась выведать у нас, где находится месторождение, но неудачно.

– А потом Флобер убил её, да?

Мари-Жанна прижала кулачок к губам.

– Нет, – сказала она. – Я не знаю, что точно произошло, но Флобер никого не убивал! Никого!

– Тогда почему твой дядя Жильбер его скрывает?

– Вы и это знаете?!

– Я догадливый, – радуясь тому, что его версия оказалась вполне жизнеспособной, ответил Жерар.

– Нет, оборотня убили её же дружки из общества Метаморфоз, но только они тоже думали, что убит Флобер, – всхлипнула Мари-Жанна. – Кстати, никто мне тогда не поверил, что это оборотни – просто решили, что Флобер участвовал в драке, в которой был убит маг, ставший его двойником. Но дядя Жильбер боялся, что из Флобера всё-таки кто-то сможет вытянуть нашу тайну. И запер его в старом доме. Это за городом, у фермы «Ореховый ключ», мы давно туда не ездим, потому что, ну… Очень уж там неуютно. Итак, его спрятали, а тело оборотницы принесли в наш дом. Я думала… после смерти она превратится и все, наконец, мне поверят. Но нет. Так и похоронили… А Флобер остался взаперти. Я верила, что он жив. Но всё и все убеждали меня в обратном.

Тут Мари-Жанна поспешно вытерла слёзы уже промокшим платочком.

– Ага… Так почему же твой дядя так поступил? – спросил Жерар.

– Он всё-таки считал, что Флобер может как-то кому-то выдать, где находится месторождение минерала. Понимаете, это не совсем законно – скрывать такое от государства… Я не очень понимаю про это, но, кажется, такие владения не могут быть частными. Отец дедушки Венсана открыл его на своём участке…

– И где же находится это сокровище?

– Это знают только дядя Жильбер и бабушка Орабель, а потом узнал и Флобер, – Мари-Жанна шмыгнула носом. – Я могу лишь догадываться. Мне кажется, в завещании могли бы быть подсказки – но только и завещания нет.

Жерар потёр подбородок. Завещания и правда не было, но был мэтр Блюм – кажется, так девушка назвала нотариуса. И Мари-Жанна сама сказала, что поиски стоит начинать именно с него! Вот только по словам Макс, он с пятницы где-то шастает – и не понять, будет ли толк, если сегодня попытаться с ним встретиться.

– Ну что ж, дело становится более-менее ясным для меня, – сказал Мильфей. – И опасным для Флобера и мадам Орабель. Если они попали в лапы целого сообщества оборотней…

– Их двое, – поведала Мари-Жанна. – Думаю, клуб изгнал их из-за ошибки и смерти той оборотницы. Флобер говорил, что там было двое.

– Как её звали?

– Я не знаю, – ответила девушка.

– А как ты отличила её от настоящего Флобера?

– По манерам, повадкам… Любой жест, поворот головы, движение руки – всё это говорило о том, что она – не Флобер. И даже о том, что она – это она, а не он, – торопливо сказала Мари-Жанна. – Мсье детектив, давайте на этом закончим! Надо ехать к нотариусу, а если их там нет, то искать…

– Постой, еще пара вопросов, – сказал Жерар. – Итак, что случилось неделю назад? Даже уже чуть больше недели. Что такого произошло, что Флобер решил выбраться из норы, а ты – рассказать о нём своей двоюродной бабке? С чего было решено катать мадам Орабель по всему Монпансьелю в мотокарете и показывать её фотосессии родне?

Мари-Жанна вдруг перестала всхлипывать и шмыгать носом, резко вытерла слёзы и сказала:

– Оборотень появился снова, и появился в нашей семье. Беда в том, что я так и не выяснила, кто это: он, видимо, постоянно меняет облик. И он сумел не только внедриться, но ещё и вызнать у дяди Жильбера, что Флобер жив. Это именно тот оборотень попался и сидит в моей спальне. Ужас какой, ведь мама, и тётя Марианна, все остальные думали, что это я! При этом он, видимо, хочет не только добраться до месторождения минерала – ему этого мало! Он хочет получить как можно больше плюс убить Флобера. Я думаю, это месть. За ту девушку. За неё.

– Так-так. Есть ли какие-то слабые стороны у этих метаморфов? Кроме разве что того, что они на фотографиях являют истинное лицо.

Мари-Жанна вдруг встрепенулась.

– Фотографии, – сказала она страшным шёпотом. – Я ведь даже не подумала об этом! Если всех собрать и сфотографировать, то наверняка мы выясним, кто из них не настоящий…

И закрыла лицо руками.

– Даже не хочу думать о том, куда он дел кого-то… из нас.

– Может быть, и никуда, – предположил Жерар. – Ведь вы редко собираетесь все вместе! К примеру, тебя вчера не было дома, потому что ты решила заночевать здесь, а оборотень этого не знал, прокололся и…

– Но когда мадемуазель детектив сюда пришла впервые – мы все были здесь. Все! До единого!

– Кроме Флобера, я так понимаю, – сказал Жерар.

– И бабушки Орабель, – кивнула девушка.

– Что ж, – сказал Жерар, – вижу, нам надо подхватывать тебя и мадемуазель детектив и спешить на выручку твоей бабуле и Флоберу…

– Нет! – сказала Мари-Жанна. – Надо спешить – но только вдвоём.

– Нет, подожди. Ты тоже можешь быть оборотнем, а заперта в твоей спальне как раз настоящая Мари-Жанна. Так как, говоришь, отличить метаморфа от обычного человека? – сузив глаза, спросил Жерар.

Он старательно вспоминал своего гостя, посетителя камеры в участке, но там был совершенно обычный человек. Если у тайного клуба метаморфов и были какие-то отличительные знаки – он о них не знал.

А Мари-Жанна растерялась и, кажется, собралась впасть в отчаяние. Это лучше всяких слов сказало ловкачу о том, что девушка не притворяется. Он прекрасно понимал, что в такой момент злодей и преступник скорее бы начал настаивать на своём. Может быть, даже агрессивно настаивать. Ведь преступник стремился бы как можно скорее разыскать и бабушку с завещанием, и Флобера вовсе не ради любви к ним.

– Я не знаю, как доказать… Но бабушкин кот всегда знает, кто свой, а кто чужой. Постойте-ка, а может, животные как раз и распознают метаморфов?

Жерар кивнул. Это было совсем недурное предположение, и он даже решил, что вполне разумно со стороны бабули захватить рыжего друга с собой. На фотографии в похоронном бюро он увидел «оборотня» и поэтому на фото выглядел обеспокоенным, а не умиротворённым. Что ж, а теперь надо было подумать о тех, кем мог притвориться метаморф, проникший в дом Соврю.

– Скажи, а Армина в курсе всего?

– Частично, – вздохнула Мари-Жанна и снова покосилась на окно. – Она знает, что Флобер сумел избавиться от ограничивающего свободу артефакта…

– От «дяди Ноэля»? – удивился Жерар. – Это возможно?

– Маги всё могут, – уверенно ответила Мари-Жанна.

Но ловкач, конечно, был иного мнения. Он вот не знал лёгких и быстрых способов снять «дядюшку» с ноги! А кстати, если они сейчас удерут с Мари-Жанной, Макс ведь здорово потянет за руку. Даже скорее дёрнет…

– Ещё Армина знает о Флобере, но она не до конца верит в метаморфов и не знает, что я помогала бабушке Орабель и Флоберу колесить по городу всю эту неделю.

– Но ты ей доверяешь, – сказал Жерар.

– Ей – да, – кивнула девушка. – И ещё Люсьену. Метаморф не может сильно уменьшиться или увеличиться в размерах.

– А Моник? Она беременна, это можно подделать?

– Беременность легко симулировать даже не будучи магом, – махнула рукой Мари-Жанна. – Все остальные под подозрением. Все! И слуги тоже, – прерывисто вздохнула Мари-Жанна. – Даже мадемуазель детектив может быть… из этих.

– Ну уж нет, мадемуазель детектив не подделаешь, она слишком уникальна. А почему я не под подозрением? – почти обиделся Жерар.

– А вы в прошлый раз были в антимагическом ошейнике, – сказала Мари-Жанна. – Теперь же точно знаю, что один из них заперт в моей комнате, а второй сейчас или с Флобером и бабулей, или гоняется за ними. Если только мы с Флобером не ошиблись… и их может быть больше. Тогда…

– Нет, я точно не из этих, – заверил Жерар, хоть и понимал, что, владей он искусством метаморфоз – очень легко бы обманул барышню Соврю. – Но было бы хорошо знать, что всё-таки какие-то отличительные знаки существуют. Ладно, я понял: надо действовать. Но мне бы надо дать знать об этом детективу Д`Обер! Нам бы очень помог Люсьен. Жаль, что его тут нет!

– Он уже полчаса подслушивает под дверью, – сказала Мари-Жанна спокойно.

– Ничего себе! – восхитился Жерар. – Я даже не заметил.

Полчаса – это, конечно, было преувеличение, разговор не шёл и десяти минут, но суть-то была не в том! За дверью и правда обнаружился отпрыск толстяка Гаспара, и Жерар как мог коротко объяснил, что требуется от мальчика.

Тот через наложенные заклинания не видел и не слышал всю беседу целиком, лишь невнятное бормотание – но, очевидно, кое-что всё-таки уяснил. Потому что серьёзно отнёсся к просьбе Жерара и сказал:

– Я предупрежу мадемуазель Д`Обер.

Мари-Жанна трагично простонала:

– Время, время уходит!

– Вот ещё что, Люсьен. Если заметишь, что кто-то из семьи или слуг ведёт себя подозрительно – тоже обязательно сообщи об этом детективу. Ну а ты, Мари-Жанна, открывай окно. Моё авто недалеко отсюда, добежим без пальто и шляп, – сказал он.

– Но там всё ещё высоко, – сказала Мари-Жанна.

– Если перейти в гостевую спальню северного крыла, можно спуститься через балкончик на беседку, – посоветовал Люсьен.

– Некогда, – нервно сказала девушка. – Мы и так очень долго беседовали!

Жерар только пожал плечами. Едва окно было открыто, он обхватил девушку за талию и прыгнул.

Как хорошо летать! Жаль, недолго. Почему маги не летают, как птицы? Всё очень просто: полететь можно, лишь как следует откуда-то спланировав или очень сильно оттолкнувшись, а там – на сколько хватит силёшек. Обычно на много не хватает, ну а если рассчитывать на магический минерал – то откуда знать, когда его заряд закончится?

Вряд ли кто-то хотел бы обнаружить пустой накопитель на высоте крыш Розового квартала… Там как раз новый храм с его острыми верхушками, похожими на копья!

Впрочем, сейчас Жерару не надо было ни высоко подниматься, ни далеко лететь. Он опустился на аккуратную дорожку возле ворот, распахнул дверцу машины перед Мари-Жанной и спросил:

– Ну что, для начала к нотариусу?

И девушка кивнула.