Авантюрист на поводке (СИ)

ГЛАВА 32. Фонд бездомных котят

Искать клады непросто и увлекательно. Найти сокровище – захватывающе настолько, насколько это вообще возможно в жизни. Но когда тебя буквально насильно тащат к сокровищу, не обещая никаких перспектив вроде безбедной жизни и отменного здоровья – поневоле задумаешься, что же пошло не так.

Небольшая процессия двигалась сейчас в обход Трёхглавой горы. Идти приходилось то вверх, то вниз, но крутых подъёмов и спусков, по счастью, тут не было.

Впереди шёл Флобер, прихрамывающий на кое-как перевязанную ногу. В имении Ореховый ключ ему помогли слуги – но их самих там заперли вместе с Мари-Жанной. Жерар успел разглядеть доселе незнакомого молодого человека и пришёл к выводу, что именно он фигурировал в записях в блокноте Макс. Шарфа, мотоциклетного шлема и очков при нем, конечно, не было, зато нос… Не то чтобы очень уж большой и длинный, но изрядно выделявшийся на фоне худощавого лица. Сейчас парень был очень бледен – сказывалось ранение на ноге. Хоть и небольшое, а всё же болезненное. Жерар успел это заметить ещё до того, как они расположились в теперешнем порядке цепочкой, но был уверен, что бледность никуда не делась.

Рядом с юношей, чуть позади, плелся нотариус. За ними, держа мужчин на прицеле, двигались два нанятых метаморфом мордоворота. Здоровенные такие парни, с сытыми холками и коротко стриженными затылками.

За ним шёл метаморф. По странной прихоти он был в облике Констанс Соврю. Женщина несла парализующее ружье – это было мощное орудие, не чета небольшому карманному парализанту Макс. А ведь и того при умелом использовании хватило бы, чтобы убить! Но главное-то было не в оружии и не в том, что их поймали маги. Главное – их было трое, трое, полоть их артишоки, как заметила бы ярая овощененавистница Макс.

Жерар с Мари-Жанной попались именно на том, что преступников оказалось трое. Как-то совершенно уверен он был: один метаморф заперт в доме Рузанны под видом её юной внучки, второй ловит бабулю Орабель и Флобера… И слова жены нотариуса вместе со служанкой подтверждали, что преступник, скорее всего, был один.

Жерар совершенно не учёл, что мадам Блюм почти сразу получила по голове, а служанка была придушена и лежала лицом вниз – обзор у неё был невелик. Кое-что она, конечно, сумела увидеть… Но не всё. И, когда ловкач по указаниям Мари-Жанны домчал до имения Ореховый Ключ, их ждал большой сюрприз: два мордоворота, скорее всего, не мага, зато полностью подчинённые метаморфу.

Слуг эти сюрпризы уже повязали, а Флобер с нотариусом, хоть и желали помочь Орабель, ничего не могли сделать. Что сделаешь, если пожилая дама под прицелом? То есть, конечно, они пытались бороться, но живо сдались.

Когда в имении Жерар и Мари-Жанна нагнали негодяев, их несказанно обрадовала такая перестановка сил. Девушка отчаялась и совсем расклеилась, и её быстренько повязали, а Жерар ещё пытался прибегнуть к магии, пока не понял, что у метаморфа силы побольше, чем у него. У лже-Констанс на шее висел артефакт, отражающий магию, и Жерар мог разве что попытаться уболтать мага и его подельников. Но увы, и этого не получилось: парализант плохой собеседник. У него едва ноги не отнялись, а ведь это был слабый удар из парализующего ружья.

Впрочем, «оборотни» тоже совершили ошибку: не взяли кресло. Кто-то должен был нести мадам Соврю на руках. Нотариус был не молод, а Флобер – ранен: нести свою бабушку он смог бы только недолго и недалеко. Вот почему метаморф и его подельники, оставив Мари-Жанну запертой в доме, выбрали Жерара, чтобы доверить ему Орабель. Нельзя было не признать, что это спасло ему жизнь: в отличие от членов семейства Соврю и даже слуг, он был для старушки совершенно посторонним человеком. Если бы преступники застрелили Мари-Жанну или даже повара, Орабель пришла бы в отчаяние. Её мог бы даже хватить удар. Жерара же можно было пустить в расход, если б не его хорошая физическая форма. Таким образом Мильфей запросто мог сказать, что его спасла любовь к тренировкам на свежем и не очень свежем воздухе.

Но всё же лесная, а затем и горная тропа оказалась нешуточным испытанием. И первому это испытание надоело толстому рыжему коту по кличке Папийон – Мотылёк. Пока Жерар пыхтел с Орабель на спине – мадам висела кулём, и он только благодарил её за воздержанность в еде! – кота тащил Флобер. Рыжий, конечно, нервничал. Он не любил метаморфов, а один из них был слишком близко. Жерар прекрасно понимал котика – ему-то члены тайного общества Метаморфозы тоже были ой как не по душе! Но почему они так не нравились животным, он и понятия не имел.

Тут Флобер оскользнулся на подъёме в гору, и один из мордоворотов подхватил парня под локоть. Процессия сгрудилась в кучку, женщина-метаморф оказалась в опасной близости от молодого Соврю… Кот запаниковал, цапнул Флобера за руку и удрал.

– Папийон! – напрасно взывала Орабель, вертясь на спине Жерара, чтобы лучше видеть. – Маленький мой!

– Мадам, я боюсь вас уронить, – сказал Жерар, поддерживавший старую женщину под колени. – Пожалуйста, сидите спокойно и надейтесь, что кот найдёт дорогу к дому. Он ведь там бывал?

Мадам Соврю, шмыгая носом, поведала, что они приезжали сюда с котиком, но давно, и по окрестностям он почти не гулял.

– Но он умный, – заверил старушку Жерар, – он слишком умный, чтобы потеряться.

– Откуда вы знаете?

Было бы легче, если б он сейчас смотрел Орабель в глаза. Тогда проще убеждать. Он давно уже понял и принял, что может убедить любого человека на свете в чём угодно. Пожалуй, за редким исключением в виде Макс, которая отчего-то не поддавалась. А сейчас оставалось только использовать магию.

– Конечно, я знаю, – сказал Жерар, осторожно ступая по горной тропе между острыми камнями и бережно поддерживая свою ношу. – Я отличный знаток кошек. Можно сказать, я их обожаю и всегда обожал… Вы знаете, что я основал фонд?

Он с трудом перевёл дыхание, прикидывая, хватит ли сил до места, куда их вели.

– Какой фонд? – спросила пожилая дама зачарованно.

Процесс пошёл. Магия опутала и очаровала Орабель – и надо сказать, здесь, на этой тропе, оказалось на редкость легко колдовать. Жерар подпустил ещё немного дурмана, чтобы мадам Соврю окончательно успокоилась, но она чересчур переволновалась – требовалось немного отвлечь её словами.

– Фонд в пользу бездомных котят, – сказал Жерар. – На полученные деньги можно было бы построить им дома, в которых бедняжек бы кормили, поили, где они укрывались бы от непогоды… Я хотел создать для них условия. Их бы посещал ветеринар, делал прививки, лечил бы от ушных клещей и всё такое… А теперь я даже не знаю, что и делать! Ваша шалость зашла слишком далеко, мадам Соврю. Вам и вашему внуку следовало бы вовремя осознать опасность и остановиться вместо того, чтобы водить и вашу семью, и ваших недругов за нос.

– Это была чудесная неделя и я ни о чем не жалею…

– Где вы все это время прятались? Ну, кроме фотоателье, конечно!

– Как это где? У мэтра Блюма во флигеле! У него замечательный дом.

Ах вот почему нотариус так упорно скрывался и не отвечал ни на какие звонки…

– А как вас зовут? – спросила Орабель. – И как называется ваш фонд?

Голос её звучал умиротворённо и чуточку сонно.

– Меня зовут Жерар Мильфей, – ответил ловкач, – и фонд, собственно, существует лишь на бумаге. Называется «Домики для бездомных котят», и вы будете смеяться, но…

– Не буду, – сказала мадам Соврю и зевнула. – Отвезите меня домой, Жерар Мильфей, меня и моего внука. Эта прогулка стала утомительной…

Жерар вздохнул. Что-то он перестарался с успокоением пожилой мадам!

– Мадам Соврю, – спросил он, стараясь дышать ровнее, что было не так-то просто на этой чертовой тропе, – скажите теперь, а зачем вы слали фотографии каждый день? Чтобы родные видели, что вы в порядке?

– Ну, это только отчасти, – сонно сказала Орабель. – Ещё для того, чтобы семья видела, что это я.

– Но ваша семья не верила в оборотней, даже сейчас вряд ли верит. Одна только Мари-Жанна знала наверняка!

– А ещё я хотела, чтобы на следующей фотографии со мной был Флобер, – не слушая, сказала Орабель.

– Вот бы они там все в обморок попадали, – мечтательно вздохнул Жерар. – У вас непростая семья.

– У меня отличная семья, – возразила бабуля.

– Вот как, – пробормотал Жерар, переводя дух. – Ох, мадам, хорошо, что вы словно пёрышко, но и с пёрышком на загривке добираться до ваших секретных владений непросто! Скажите, зачем нас туда тащат?

– Как зачем? – удивилась Орабель, правда, довольно вяло. – Чтобы убедиться, что мы не какие-нибудь мошенники и действительно владеем сокровищем.

– Вот как, – повторил Жерар. – А каким образом вы это провернули-то? Ведь по закону ни один человек или семья в частном порядке месторождениями владеть не может!

– Семья может владеть бросовым участком земли, – сказала Орабель. – Впрочем, вы правы, мсье, и это один из многих грехов, лежащих тяжким грузом на моей душе. Возможно, я даже радуюсь, что пришла пора избавиться от этой ноши – жаль только, что она послужит негодяям, а не чему-нибудь хорошему и светлому. Вот как ваш приют для милых котят.

Тут она вспомнила, видимо, про убежавшего кота, и залилась слезами, орошая ими затылок и шею Мильфея. Ведь он вылетел из окна Соврю-мэнор без пальто и шляпы!

– Почему это ваш грех? – спросил Жерар, покряхтывая.

– На самом деле не мой – скорее, моего мужа, которому не хватило смелости признаться, что он усыновил близнецов лишь ради этого куска земли в наследство…

«Ничего себе приданое у Констанс и Константэна! А они, стало быть, довольствуются только своей «пенсией», отчисляемой по завещанию Венсана? Должно быть, это обидно! Если они, конечно, знают, в чем дело», – задумался Жерар и решил, что близнецы вполне могли узнать и срежиссировать эту игру.

И ещё он, пожалуй, теперь очень хотел обернуться и посмотреть на метаморфа. Точно ли это лишь подобие Констанс? А вдруг самая настоящая? Потому она и настояла, чтобы все отправились сюда. Ей же надо было узнать, как достичь месторождения и как сюда пройти! А если есть некие секреты, то и их разузнать…

Но тут идущие впереди остановились. Жерар, пройдя ещё несколько шагов, тоже притормозил. И лже-Констанс (а может, и не лже-!) тут же сократила дистанцию, разделявшую её и Жерара с ношей на спине. Когда Мильфей всё-таки обернулся – то встретился с метаморфом лицом к лицу, и её взор не предвещал ничего хорошего. Тёмные глазки так и норовили проделать в ловкаче дыру, но по счастью, взгляд не был пулей или ножом и не оставил на Жераре видимых ран. Лишь ощущение, что разгадка близка – как, собственно, и развязка.