Авиация и космонавтика 1995 09

Продолжение главы

Вскоре началось общее отступление наших войск. Оно было настолько поспешным, что авиационные части, находившиеся впереди, были принуждены уничтожить все имущество, которое не смогли вывезти, а летный состав сумел перелететь в более глубокие тылы. В Ягельницу вдруг прилетел французский отряд, потерявший все свое имущество при поспешном отходе. Удалось спасти только большую часть аппаратов и летный состав. По приказанию подполковника Башко было эвакуировано в Проскуров все запасное имущество, а в Ягелышце оставались только три корабля и необходимые запасы для возможных полетов. Но оставаться в Ягельнице было рискованно, и три корабля перелетели в Проскуров, где оказались еще четыре и половина отряда Казакова. Для того чтобы остановить беспрепятственное наступление немцев, командование потребовало боевых действий «Муромцев», и вот последний аккорд из всей эпопеи кораблей: вылетает весь отряд полностью — 7 кораблей во главе с подполковником Башко, и по сторонам отряда идут 26 истребителей сопровождения — всего в воздухе 33 аппарата. Об этом давно мечтали, но сделали поздно. Само собой разумеется, что к такой эскадре не посмел приблизиться ни один немецкий истребитель, а зенитчики разбрасывали свои снаряды по всему небу. Градом сыпались бомбы на подходившие войска противника, среди которых поднялась паника. Избрав полосу фронта в 30 верст длиною и 15 в глубину — истребили на ней все, что имело мало-мальски военное значение, после чего военные действия прекратились. Часть кораблей улетела в Винницу, а Башко с двумя кораблями (Грек и Насонов) в Станьково, но и там было не тише. Начали наступление немцы, и наши войска быстро отходили. Пришлось перелетать. Грек в Киев, а Башко в Бобруйск, но там он попал в руки 1-го Польского корпуса под командованием генерала Довбор- Мусницкого. Другой «Муромец» под управлением вольноопределяющегося Насонова сел в Борисове и при приближении немцев был сожжен.

На всех фронтах революция протекала одинаково. На Северном и Северо-Западном бурно развивалось братание. Несмотря на принимаемые меры, в широких масштабах. Вслед за братанием началось движение «домой». Солдаты оставляли окопы и шли и ехали на восток. Дольше всех держались Юго-Западный и Румынский фронты, но и там наступление наших войск приостановилось, и солдаты с винтовками и полными вещевыми мешками за плечами уходили с фронта.

Основной заботой было срочно вывезти дорогое имущество отрядов в Винницу, но большие трудности с вагонами, заторы на дорогах создавали такие препятствия, что удалось вывезти только частично дорогое оборудование. Австрийские войска, перейдя в наступление, быстро продвигались к старой государственной границе, и то имущество, которое нельзя было вывезти, было под угрозой захвата этими войсками. Поэтому то, что не успели вывезти — жгли.

В этот период в Виннице — центральной базе Эскадры, работа и жизнь протекали в планомерном порядке. Были выбраны отрядные и эскадренные комитеты, а в эскадренный комитет делегировались депутаты отрядных. Таким образом комитет ведал всеми делами самой эскадры и отрядов.

Установка моторов РБЗ-6.

В этих комитетах рассматривались вопросы повседневной жизни, связанные с быстро меняющимися моментами. Постепенно возникали политические вопросы, и работа комитета часто бывала довольно бурной, а особенно при решении вопроса о ведении войны. Часть депутатов высказывалась за продление «до победного кошта», а часть довольно активно доказывала, что необходимо закончить войну «без аннексий и контрибуций» и пора перестать проливать кровь рабочих и крестьян в интересах капиталистических держав, которым, конечно, было выгодно продолжение войны за наш счет.

Вторым вопросом стояла выборная система начальников и командиров. Для нас этот вопрос представлял большие трудности, так как по характеру деятельности наши командиры кораблей не могли быть не избранными в связи с тем, что их работа исключала систему выборности (за штурвалом мог сидеть только летчик). Начальник Эскадры, старший механик, адъютант (есаул Попов) — были выбраны единогласно, а остальные командиры (строевой роты, аэродромной команды, команды мотористов) избраны простым большинством голосов.

Только справились с этим вопросом, как возник новый: центром рекомендовалось всему офицерскому составу снять погоны. Большинство офицеров сами сняли погоны, но были случаи эксцессов, — правда, без каких-либо тяжелых последствий, но эскадренному комитету приходилось разбирать эти случаи.

В августе в Москве был организован 1-й Всероссийский авиационный съезд, куда были делегированы от Эскадры представители эскадренного комитета. Возглавлял эту делегацию председатель эскадренного комитета старший механик Эскадры Никольской М. Н.

Съезд постановил организовать Коллегию, куда должны были войти делегаты от разных авиационных частей. От Эскадры мы избрали моториста 2-го боевого отряда ст. унтер-офицера Дубенского (заместителя председателя эскадренного комитета).

Съезд, рассматривая вопросы организации авиачастей, разделился на два лагеря — большевиков и сторонников Временного Правительства. Обе группы претендовали на самостоятельность, и разгорались длительные споры, и так этот спор затянулся, без каких-либо видимых результатов до самой Октябрьской Революции, после которой группа сторонников большевиков была узаконена как Авиационная Коллегия, а сторонники Временного Правительства как-то растворились: частично несколько человек перешли на сторону большевиков, а остальные исчезли.

В это время в Виннице дела осложнились. Наступление германских войск было довольно быстрым, и над Эскадрой нависла угроза захвата. Конечно, это допустить было невозможно, и были приняты меры для эвакуации Эскадры в Харьков. Вагонов не давали, да и по существу их и не было. Имущество оставалось на произвол судьбы. Тогда же в Эскадре образовались две группы, причем одна, в которой участвовали подполковник Панкратьев, ст. лейтенант Никольской М. Н., штабс-капитан Алехнович и несколько мотористов из состава эскадренного комитета, были отстранены от своих должностей и уволены из Эскадры, после чего мы, все уволенные, уехали в Петроград.

Что происходило после нашего отъезда в Эскадре, до сих пор неизвестно, так как архивного материала не сохранилось. От мотористов, которые постепенно прибывали в Петроград, было слышно, что все оставшееся имущество, чтобы не попало в руки немцев, было сожжено.